сль, - прокомментировал Мэл.
   Через полчаса проблема дыхания на высоте была решена. За несколько  часов
башня выросла еще на три мили. Теперь она значительно превышала  по  размеру
горы, стоящие на Земле.  Нимрод  попросил  нас  помочь  ему  сконструировать
систему парусов. Оказывается, на каждой колеснице его огромной гусеницы  мог
быть установлен парус, и это позволяло хорошо двигаться при  наличии  ветра.
Эти паруса были небольшими. Мы продумали систему соединения мачт, на которых
они крепились, и подняли паруса наверх.
   - Мои расчеты показывают, - сказал Нимрод, что семи миль  достаточно  для
создания нормального рычага.
   - Как ты вычислил площадь Аннона? - спросил Мэл.
   - Я измерил ее ногами, от одного края  до  другого.  И  вот  что  у  меня
получилось. Южный обрыв плоскогорья - это край этого  мира.  Такие  же  края
есть на Западе, Севере и Востоке. С Севера на Юг этот  мир  занимает  двести
миль, с Запада на Восток четыреста пятьдесят.  Высота  плоскогорья  примерно
десять миль. Плюс  еще  семь  миль  башни  в  итоге  дают  семнадцать.  Если
раскачивать мир по оси Север - Юг, он может быть опрокинут.
   - Ладно. Опыт - лучший способ проверить это утверждение, - сказал Мэл.  -
Скоро мы узнаем, чье представление о  физике  ближе  к  истинному  положению
вещей.
   На вершине (круге диаметром около трех метров  с  отверстием  посередине)
дул сильный северный ветер и было трудно дышать. Я, Мэл  и  двое  строителей
под руководством Нимрода установили систему мачт, закрепив их жидким камнем,
и раскрыли паруса. Наполнившись воздухом,  они  нависли  над  нами,  подобно
гигантским облакам.
   - Остается только ждать! - прокричал Нимрод, перекрывая рев ветра и скрип
наших снастей. Поток воздуха, все еще идущий снизу башни, в какой-то степени
спасал от недостатка кислорода,  но  лично  я  чувствовал  себя  препаршиво.
Вспомнилась кессонная  болезнь...  Нимрод,  похоже,  был  настолько  увлечен
воплощением своего замысла, что  совершенно  не  обращал  внимания  на  свое
самочувствие.
   - Нам лучше спуститься вниз, -  крикнул  ему  Мэл.  -  Оттуда  мы  сможем
видеть, двигается ли вершина башни...
   - Ты прав!
   Он отдал приказ двум своим людям остаться наверху, а сам  вместе  с  нами
спустился вниз. Лифт висел на длинной  прочной  веревке,  перекинутой  через
блок, и его сильно качало ветром, но чем ниже мы спускались, тем проще  было
контролировать его движение. Спуск занял почти час. Ветер разыгрался  не  на
шутку. Похоже, замысел Нимрода все-таки начал воплощаться.
   - Однажды я увидел на середине большого озера длинное и толстое бревно, -
рассказывал Нимрод. - И  толстую  паутину,  которая  тянулась  от  бревна  к
берегу. Вода была удивительно спокойной и  тихой.  Я  подошел  к  паутине  и
постарался осторожно потянуть за нее, так, чтобы не  порвать.  Прошло  много
времени, прежде чем я придал бревну значительную скорость и оно причалило  к
берегу. Но тогда я понял, что даже ничтожно малые усилия, если прилагать  их
постоянно и осторожно, могут привести к нужному результату. Думаю, что  если
ветер сохранит свое направление, то этот мир перевернется.
   Мы опустились на поверхность плоскогорья. Солнце уже клонилось к  закату.
Нимрод поднял лифт наверх, чтобы его люди  могли  спуститься.  Паруса  снизу
были едва заметны. Но зато было очевидно, что сама башня  является  наиболее
мощным парусом.
   - Когда появятся звезды, я смогу определить, движется она  или  стоит  на
месте, - сказал Нимрод.
   Мы снова собрались около магического котла и  основательно  подкрепились.
Люди Нимрода по очереди поднимались  на  вершину  башни,  чтобы  следить  за
ветром  и  парусами.  В  лагере  царила  обстановка   праздника.   Еще   бы.
Тысячелетняя мечта вот-вот готова была сбыться.
   - Многие из них были строителями той, первой башни, - сказал Нимрод. - Из
каких только закоулков Вселенной мне  не  пришлось  потом  их  выковыривать.
Иегова постарался потерять их навечно. Если бы вы  знали,  как  он  меня  не
любит. Впрочем, у него тяжелая работа - он никого не любит.
   Когда появились звезды, сомнений в движении башни уже не было. Даже  мне,
недавнему  жителю  Аннона,  стало  очевидно,  что  звезды  сместились.   Мир
постепенно переворачивался. Сейчас угол его наклона от нормального положения
составлял примерно 25 градусов.
   Нимрод лежал на траве, смотрел в небо и смеялся  как  ребенок.  Строители
носились вокруг с кубками вина, кричали,  прыгали,  хлопали  друг  друга  по
плечам.  Это  было  чувство  победы  в  бесконечной  битве,  которая   вдруг
окончилась. К полуночи ветер на вершине башни  почти  стих,  но  не  поменял
направления. Впрочем, масса мира приобрела уже  достаточный  импульс,  чтобы
продолжать вращение без помощи парусов. Башня показывала своей  вершиной  на
звезды, которые прошлой ночью были у самого горизонта.

   Пятый день в Анноне (5 октября)
   В половине первого ночи небо с южной стороны начало светлеть.
   - Посмотрите на Запад, - сказал дон Хосе. - Это,  кажется,  обеспокоенные
драконы.
   Синий дракон  и  два  его  приятеля,  описав  круг  вокруг  башни,  мягко
опустились на траву. Дон Хосе направился к ним. Говорили они  громко,  и  до
нас долетало каждое слово.
   - Зачем вы вращаете Аннон? - спросил дракон.- Мы обеспокоены.
   - Мы хотим попасть на Землю.
   - Вы так ищете врата в  пространстве?  С  таким  же  успехом  можно  было
вращать дракона, взяв его за хвост.
   Драконы забулькали, подобно огромным кипящим котлам, и я понял,  что  они
смеются. Дон Хосе развел руками.
   - Мелхиседек, ты еще очень юн по сравнению с нами,  но  мы  полагали,  ты
знаешь, где нужно искать врата. Поэтому никак не подтолкнули тебя к ним.
   - Где же?
   - Если ты не умеешь сам создавать врата, ты можешь открыть их внутри тебя
самого. Это так просто. Позволь вратам открыться внутри тебя, и ты окажешься
в любом мире, какой захочешь выбрать. Правда, внутренние  врата  имеют  один
недостаток. Отсюда ты можешь через них попасть в любое место любого мира. Но
каждая точка других миров через внутренние врата связана с  одной  и  только
одной точкой здесь, в Анноне. Сейчас я дам тебе необходимое знание, - дракон
осторожно выдохнул в сторону дона Хосе тонкую струйку синего пламени.  -  Ты
понял?
   - Благодарю тебя, Синий Дракон.
   - Мы учтем существование башни для восстановления равновесия этого мира.
   Затем они оттолкнулись от земли и, ровно взмахивая крыльями, полетели  на
Запад. Небо на Юге между тем светлело все сильнее. Дон Хосе подошел к нам.
   - Когда мы окажемся на Земле, то сразу же услышим Голос, - сказал  он.  -
Пока мы находимся в мире, недоступном его контролю, я должен вам рассказать,
кто является обладателем Голоса.
   Мы в полном безмолвии собрались вокруг дона Хосе, и  я  услышал  историю,
быть может, самую невероятную.
   - Когда мир создавался из хаоса, и Иегова захотел сотворить человека,  он
создал его по образу и подобию своему. Этим человеком был  Адам  Кадмон.  Но
Адам Кадмон, впитав в себя все качества Иеговы, превосходил его в одном - он
мог совершенствоваться. Через несколько сотен лет  могущество  Иеговы  стало
меркнуть в сравнении с той силой, которую обрел  Адам  Кадмон.  Адам  Кадмон
сотворил ангелов,  населил  вселенную  множеством  злых  и  добрых  существ,
которые, взаимодействуя друг с другом, участвовали в процессе  усложнения  и
совершенствования бытия.
   Иегову такая степень сложности  не  устраивала,  потому  что  он  не  мог
управлять  настолько  сложным  объектом,  как  Вселенная,  созданная  Адамом
Кадмоном. Тогда Иегова создал кристалл, каждая часть которого была связана с
частью Адама Кадмона, и в котором все существенные  качества  Адама  Кадмона
были зафиксированы как принцип соединения частей. И, создав  этот  кристалл,
Иегова разделил его на два неравных куска. Так были созданы Чаша и Античаша,
женская и мужская ипостась  Адама  Кадмона  -  первочеловека,  превзошедшего
своего отца Иегову.
   Адам Кадмон распался на куски, и эти кусочки собрались снова  в  Адама  и
Еву. Но Адам и Ева  уже  не  обладали  ни  знаниями,  ни  могуществом  Адама
Кадмона. Они могли обрести их  снова,  только  найдя  способ  соединения.  И
единственный способ, который они нашли, оказался биологическим размножением,
как и было задумано Иеговой. Так вся креативная мощь Адама Кадмона оказалась
раздроблена на тысячи, миллионы и миллиарды кусочков  и  стала  принадлежать
всему человечеству. Впрочем, любые успехи человечества, напоминавшие  Иегове
деяния Адама Кадмона, немедленно разрушались. В ход шло все - потопы, войны,
болезни, дикие звери,  чудовища...  Человечество  каждый  раз  отбрасывалось
Иеговой в дикость и варварство.  Кристалл,  разделенный  на  части,  Чашу  и
Античашу, хранился у Иеговы. Но однажды, когда Иегова  отвлекся,  Вельзевулу
удалось соединить части в целое. Адам Кадмон был воссоздан. Выяснилось,  что
воля Адама Кадмона  полностью  контролируется  обладателем  кристалла.  Адам
более не был способен совершать самостоятельные  действия.  Пораженный  этим
обстоятельством, Вельзевул забыл об осторожности, и  Иегова  поймал  его  на
месте преступления. Надо ли говорить, что Вельзевул был немедленно низвержен
в Ад, а Иегова взял под контроль новое воплощение  Адама  Кадмона  -  Иисуса
Христа. В общем, история известная. Адам попытался вырваться из-под контроля
и погиб, преданный Иудой Искариотом,  который  действовал,  конечно  же,  по
наущению Иеговы. С тех пор Иегова держал половинки кристалла  отдельно  друг
от друга. Чашу он доверил мне. А Античашу хранил сам, называя ее Философским
Камнем. Случилось так, что несколько веков назад слуги Брана выкрали у  меня
Чашу. И вернуть ее удалось только сейчас. Голос,  который  вы  слышите,  это
Голос Иеговы.  Он  не  проникает  в  области  бытия,  созданные  существами,
сотворенными Адамом Кадмоном.
   Сейчас Иегова решил создать Адама Кадмона еще раз, и использовать его для
неизвестных мне целей.
   - А какую роль играет кровь-вино? - спросила Кэт.
   -  Это  кровь  Адама  Кадмона.  Она  дает  человеку  часть  его   сил   и
возможностей, и поскольку умирал  он,  желая  свободы,  эта  кровь  является
напитком, питающим дух, - ответил дон Хосе.
   - Достань Чашу, дон Хосе, - сказала Кэт. - Я хочу сделать один глоток.
   Дон Хосе извлек Чашу. Кэт откупорила бутыль и налила вино. Взяла  Чашу  в
обе руки, вглядываясь, как переламываются в ней лучи света, и пригубила. Она
сделала глоток, и мы все смотрели на нее, ожидая немедленных  изменений.  Ее
глаза закрылись, а щеки порозовели. Затем она передала Чашу мне и  ее  глаза
как бы остановились. Я тоже глотнул Его  крови  и  передал  Чашу  дальше  по
кругу. Кровь Христа впиталась в  мое  тело.  И  неуловимо  изменила  его.  Я
почувствовал силу, радость жизни, смысл бытия и свое личное  предназначение.
Я почувствовал себя живым. Что-то подсказало мне, что я никогда уже не  буду
прежним. Мой дух переродился через причастие. И я вспомнил все свои  прошлые
жизни. Они пронеслись передо мной, словно хорошо знакомые кадры  кинофильма.
Это было ошеломительно. Кажется, несколько минут, а может быть,  полчаса,  я
стоял, неподвижно уставившись в одну точку. Затем оцепенение  исчезло,  и  я
вернулся к реальности.
   Нимрод и двенадцать его воинов также вкусили крови Христа. Бутыль  теперь
была наполнена только на три четверти. А мы чувствовали, что нас  объединяют
не только пережитые вместе  опасности,  а  что-то  неизмеримо  большее.  Мне
казалось, что мы начинаем собой новое человечество, свободное от мелочности,
убогости, бесконечной жажды денег, удовольствий и власти.
   Дон Хосе тщательно вытер Чашу и снова спрятал ее.
   - Я и мои люди хотим разделить вашу судьбу, - сказал Нимрод. -  Какой  бы
она ни была. Здесь наши замыслы исполнены полностью.
   - Теперь наша судьба предрешена, - меланхолично заметил дон Хосе.  -  Или
Иегова уничтожит нас, или Адам Кадмон будет свободен.
   - Уж не предлагаешь ли ты делать ставки? - спросил Мэл.
   Эта шутка разрядила обстановку, и мы  начали  собираться  на  Землю.  Для
начала тщательно проверили  наличие  всех  магических  предметов.  Несколько
килограммов золота, которые так и не  пригодились  в  путешествии,  котел  с
крышкой, веревка, Экскалибур в ножнах за спиной,  перстень,  браслет,  Чаша,
кровь-вино, пергамент, на Кэт и Нимроде одежды Адама и  Евы.  Это  были  все
трофеи. Мы ничего не потеряли, но многое приобрели.
   - Внутренние врата открываются так, - сказал дон Хосе.
   Он проделал манипуляции руками, я повторил их и почувствовал, как  внутри
меня, в левой части груди, что-то сдвинулось.
   - Куда мы отправимся? - спросил дон Хосе.
   - Я на всякий случай буду держаться за тебя, - крикнул Нимрод, беря  дона
Хосе за руку..
   - А я за тебя. - сказала Кэт, беря за руку Нимрода.
   - На Землю! - крикнул Мэл.- Не все ли равно куда?!
   Мне показалось, что мы улетели вместе с его криком. Когда мы оказались на
Земле у того самого двухсотлетнего дуба, Голос обрушился на нас с неумолимой
силой. Он приказывал нам немедленно доставить Чашу в дом Мэла и Мери. Приказ
был очень жестким, в нем  чувствовалось  напряжение,  пережитое  Иеговой  за
несколько дней неизвестности.
   Мы переглянулись.  Кэт  теперь  тоже  слышала  Голос.  А  у  Нимрода  эта
способность, наверное, была всегда.
   - Расприказывался, комариный бог, - проворчал он.- Лучше бы о  транспорте
позаботился.
   Добраться до указанного места было непросто. Мы хотели  ехать  вместе,  а
автобусы,  которые  время  от  времени  проезжали   по   этой   дороге,   не
останавливались  перед  группой  странно  одетых  и  вооруженных  допотопным
оружием людей. Солнце стояло  в  зените.  В  автобусах  ехали  туристы.  Они
свистели и бросали нам  монеты.  Для  них  мы  были  всего  лишь  еще  одним
аттракционом на пути к удовольствиям. Пришлось Мери взять  ситуацию  в  свои
руки.  Она  приказала  нам  зайти  в  перелесок  и  оттуда  мы,  следуя   ее
инструкциям,  полетели  по  воздуху.  Теперь  мы  привлекали  уже   всеобщее
внимание, но нам было на это абсолютно наплевать. Пусть  благодарят  за  то,
что мы не набрасываем лассо на их солнце. Вот было бы зрелище для  туристов!
Старый кельтский обряд! Вход десять долларов!
   Когда мы подлетели, то  сделали  круг  над  местом  посадки  (у  драконов
научились) и опустились прямо  в  тщательно  ухоженный  двор.  Его  окружала
балюстрада, увитая красиво увядающим плющом, в середине бил фонтан, и  всюду
стояли беседки и скамейки,  между  ними  располагались  тщательно  ухоженные
клумбы.
   - У вас тут совсем неплохо, - сказал Нимрод. - Ну  и  где  тот,  кто  так
настаивал на нашем визите?
   - Я здесь!
   Мы оглянулись на Голос, который теперь звучал не только в мозгу, но  и  в
ушах. Перед нами было пятно расплывающегося света.
   - Слушай,- сказал Нимрод.- Здесь все люди образованные,  читали  об  этих
твоих нарядах, давай, прими нормальный человеческий вид и забудь хотя бы  на
время про дешевые трюки.
   Свечение поугасло. Перед нами стоял седой  невысокий  крепкий  человек  в
сером аккуратном пиджаке, черной  рубашке  и  джинсах.  На  его  ногах  были
оранжевые ботинки, на  шее  -  толстая  золотая  цепь.  Глаза  у  него  были
серо-голубого цвета, кожа загорелая и молодая, ровный нос, волевые губы,  он
был тщательно выбрит.
   - Так больше подходит, Нимрод?
   - Классно выглядишь, старик, - сказал Нимрод. - Так и ходи всегда.
   - А на тебе снова мой костюмчик? - он сел, забросив одну ногу за другую.
   - Ну ты же у нас знатный кутюрье... А я твой поклонник.
   Мы стояли, можно сказать, открыв рты. Лично я просто не мог  двинуться  с
места. Особенно  поражал  стиль,  в  котором  они  разговаривали  на  чистом
английском языке. Надо все-таки спросить  у  Нимрода,  откуда  ему  известен
английский язык.
   - Извините, вы что, видеофильмов насмотрелись? - остановил их дон Хосе на
языке строителей Башни. - Нельзя ли сразу к делу?
   - Я люблю видео, - заявил Иегова. - Собственно, за это и терплю  то,  что
они тут творят. Ну давай Чашу, Мелхиседек. Приступим к кульминации.
   Мелхиседек протянул ему Чашу. Иегова внимательно осмотрел ее.
   - Надо же, иногда удается создавать неизменяющиеся вещи,  -  сказал  он.-
Костюмчики уже поизносились, а эта Чаша как новая.
   Он извлек, как бы из воздуха, Философский Камень (Античашу) и,  тщательно
подобрав совпадающие грани, медленно вложил половины  друг  в  друга.  Когда
раздался легкий щелчок, звон от него,  казалось,  застыл  в  воздухе,  потом
поднялся  ветер,  и  лучи   солнца,   проникая   внутрь   кристалла,   стали
фокусироваться  над  небольшой  аккуратной  клумбой.  Мне  показалось,   что
молекулы, необходимые для создания Адама  Кадмона,  вытягивались  из  земли,
воздуха и растений и складывались в соответствие с матрицей, зафиксированной
в кристалле.
   За считанные минуты перед нами  возникло  тело  человека.  Он  был  высок
ростом - выше любого из нас - каштановые волосы, карие пронзительные  глаза,
широкие мускулистые плечи, абсолютно идеальная фигура... Когда  молекулярный
ураган вокруг него кончился, он поднял руку и удивленно посмотрел на нее:
   - Ты снова дал мне тело, Иегова?
   - Надеюсь, ты помнишь, что кристалл полностью контролирует твою волю,  не
так ли?
   - Я помню об этом, Отец.
   - Думаю, у нас теперь получится гораздо лучше, чем две тысячи лет назад.
   - Я тоже изменился за это время.
   - Не знаю, где ты хранил свое сознание, - проворчал Иегова.  -  Я  сделал
все, чтобы ты не существовал нигде.
   - Хотел получить чистую  страницу  сознания,  заключенную  в  совершенную
форму? Прими соболезнования,  Отец.  Ты  ни  на  секунду  не  прервал  моего
ментального бытия.
   - Я вижу. Конечно, я рассчитывал, что ты  не  будешь  помнить  всей  этой
истории с распятием и Иудой, но ничего не поделаешь. Не могу  же  я  создать
нового Адама, пока не уничтожу старого.
   Он рассмеялся. Его смех был похож на кашель  простуженной  жабы.  Услышав
его, Кэт взяла Нимрода под руку и прижалась к нему.
   - Слушай внимательно мое первое желание, Адам Кадмон. Ты  должен  сделать
меня правителем мира. Действуй, как считаешь  нужным.  Но  править  миром  с
помощью религии я не могу  уже  больше  двух  веков.  Мне  нужна  абсолютная
политическая  власть  на  этой  планете.  Действуй.   Эти   люди   в   твоем
распоряжении. Если ты не исполнишь моей воли, весь мир ждут страшные времена
гнева моего... - он зевнул. - Ну ты, надеюсь, читал Апокалипсис?..
   - Конечно, Отец. Это была моя любимая книга, пока я пребывал в ментальном
мире.
   - Рад, сынок, что ты не забывал обо мне. Ну сообщай мне о своих успехах.
   Он растворился в воздухе. Кажется,  все,  включая  Адама,  с  облегчением
вздохнули.
   - Пойдемте в дом, - сказала Мери. - Становится прохладно.
   Действительно, подул холодный ветер, и на небо  стали  наползать  облака.
Адам сошел с клумбы и, неуверенно ступая, направился вслед за Мери  к  дому.
Он был обнажен, и все мы - и мужчины и женщины - пристально его осматривали.
Несомненно, он был мужчиной.  Легенды  о  его  двуполости  оказались  полной
ложью. Но то, как он двигался, напоминало женщину, хотя и вовсе не выглядело
отталкивающе, как это бывает у гомосексуалистов. Скорее, он ступал изящно и,
как это умеют делать женщины, почти по одной линии.
   Мэл подобрал для Адама одежду. Это оказалось непросто из-за его размеров,
но брюки из прочной, немнущейся  ткани,  рубашку,  жилетку,  плащ  и  сапоги
подобрать удалось. Вся одежда была  выдержана  в  темно-синих  тонах  (кроме
сапог, которые были естественного цвета замши).
   Затем мы познакомились. Держался  он  просто  и  естественно,  никого  не
пытался изображать из себя, в отличие от Иеговы. И он сразу же вызвал у  нас
расположение и почти безграничное доверие.
   - Расскажите, что происходило с вами  в  Анноне.  До  меня  дошли  только
отрывочные слухи, - п