Исмаэль  всадил
иглу на этот раз  прямо  во  внутренность  отверстия  на  конце  щупальца.
Реакция чудовища была очень сильной. Щупальце стало тащить Исмаэля прямо к
телу, остальные щупальца начали разворачиваться к нему.
     Игла вонзилась в щупальце в дюйме от его головы. Чудовище стреляло по
Исмаэлю, но расстреливало себя. Исмаэль опустил щупальце, скатился вниз  и
упал на землю, ломая тонкие ветви.
     Чудовище  извивалось  в  судорогах,  тщетно  хватаясь  за   растения.
Наконец, оно подтянуло щупальца и медленно потащилось прочь,  цепляясь  за
стволы.
     Исмаэль вскочил на ноги и бросился бежать.  Он  наткнулся  на  густые
заросли,  упал,   снова   поднялся,   отогнул   заросли   и   остановился,
прислушиваясь.
     Огромная темная масса висела как облако над джунглями. Исмаэль не мог
рассмотреть, шевелятся ли щупальца Шивараду. Внезапно торпедообразное тело
с огромной головой и  сверкающими  в  лунном  свете  зубами  выскочило  из
темноты. Оно ударило в один из горбов на теле Шивараду. И горб взорвался.
     Это воздушная акула, летающая смерть, нанесла свой удар.
     Тут же появилась еще одна акула и вонзилась зубами в тело Шивараду.
     Исмаэль подумал,  достаточно  ли  силен  яд  Шивараду,  чтобы  заодно
поразить и небесных акул.
     Однако у него не было времени смотреть кровавый спектакль.  Внезапный
шум позади заставил его обернуться и застыть, сжимая нож в руке. Но вот он
услышал знакомое мягкое дыхание.
     - Намали, - тихо позвал он.
     - Я не могла принять жертву от  тебя,  -  сказала  она.  -  Я  хотела
помочь... о!
     Она увидела тело Шивараду, висящее на ветвях, как разорванная тряпка.
     Он рассказал, как все было, и девушка порывисто схватила его за  руку
и поцеловала.
     - Заларампатра и Зоомашматра отблагодарят тебя.
     - Лучше, если бы это сделала ты.
     Они подошли к мертвому чудовищу  поближе.  Его  рвало  уже  полдюжины
акул.
     Затем они пошли дальше, нашли удобное  место  и  снова  легли  спать.
Исмаэль, несмотря на усталость, не  мог  заснуть  от  холода.  Температура
воздуха, как ему показалось, была всего лишь сорок градусов по  Фаренгейту
[восемь по Цельсию].
     Он соскочил со своего листа и забрался к Намали, обнял  ее  руками  и
прижался к ней, накрывшись другим  листом.  Намали  не  возражала,  правда
повернулась к нему спиной. Исмаэль уснул мгновенно, несмотря  на  близость
девушки. Ему снилась первая  ночь  в  Спутер-Инн,  в  Нью-Бедфорде,  когда
дикарка-великанша Квоквег разделила с  ним  постель.  Квоквег,  чьи  кости
обратились в прах много тысяч лет назад...
     Громадное солнце снова выползло из-за  горизонта  и  сразу  же  стало
тепло. Они проснулись  и  обнаружили,  что  в  их  вены  погружены  стебли
растений. Им пришлось ждать, пока растения закончат  свой  завтрак.  Затем
они встали, умылись жидкостью из стручков и напились. Тут же они  впали  в
паралич, но растения видимо знали, каким-то  образом,  что  эти  двое  уже
выплатили свой долг и не приближались к ним.
     Они снова пошли на север. В дороге они спали  четыре  раза,  питались
мелкими животными, которые попадались им по пути,  и  даже  однажды  съели
летающую змею. Это было, как рассказала Намали, единственное  животное,  у
которого отсутствовал пузырь  с  легким  газом.  У  змеи  отдельные  ребра
развились в крылья, которые действовали так же как и крылья птиц.
     Прошла еще одна ночь, с ее опасностями, и снова взошло солнце.
     - Сколько нам еще идти до твоего города?
     - Не знаю. На корабле мы добрались  бы  за  двадцать  дней.  Нам  же,
вероятно, придется идти в пять раз дольше.
     - Значит четыреста дней по времени моего мира,  -  прикинул  Исмаэль.
Его не беспокоило время, но все же он предпочел бы ехать, а не идти.  Ведь
продираться через густые заросли - это трудная и изнурительная работа.  Он
завидовал обитателям неба, которые без всяких усилий парили в вышине.
     В полдень они увидели облако миллиардов красных существ. Рядом с  ним
плавали громадные киты, которые паслись на этом воздушном пастбище.
     И тут же в небе появился большой воздушный корабль.
     Намали вскочила, уронив кусок мяса. Долго она стояла молча,  а  затем
улыбнулась.
     - Он из Заларампатры!
     Вскоре они увидели, как из его чрева  выскочили  несколько  небольших
воздушных лодок.
     Одна из них погналась за китом в их сторону.
     Лодка неслась по следам кита, который, казалось не замечал опасности.
Он спокойно плавал в красном облаке. Вскоре он скрылся за красной  пеленой
и Исмаэль больше его не видел.
     Внезапно Исмаэль увидел, что кит резко взмыл вверх. Серебристая струя
брызнула из него: это  он  освобождался  от  балласта,  который  хранил  в
пузыре.
     Теперь Исмаэль  разглядел,  что  кит  и  лодка  связаны  между  собой
канатом. Кит делал совершенно противоположное тому, что делали в  подобных
случаях морские киты.
     Он уходил наверх.
     - Кит может плавать  в  верхних  слоях  атмосферы,  где  людям  нечем
дышать, - сказала Намали. - Гарпунер должен в таком случае обрубить линь.
     Кит уже забрался  так  высоко,  что  лодка  совершенно  потерялась  в
темно-голубом небе.
     Красное облако быстро дрейфовало к северо-востоку.  И  через  полчаса
оно должно было скрыться за горизонтом.
     Корабль не гнался за облаком. Он стал маневрировать,  чтобы  остаться
на месте. Люди на корабле вероятно видели кита и лодку.
     Вскоре  и  Исмаэль  увидел  черную  точку  -  кита,  который   быстро
увеличивалась. Кит несся вниз вместе  с  лодкой.  Он  распустил  все  свои
плавники - паруса и вытянулся в прямую линию. Канат,  связывающий  кита  с
лодкой, был не виден, но лодка неслась за китом на расстоянии в три  сотни
футов.
     - Кит выпустил газ и падает, - сказала Намали. - Перед  землей  он  с
помощью своих парусов выйдет из пике. Лодка может врезаться в  землю.  Все
будет зависеть от искусства кита. Иногда они делают ошибки  в  скорости  и
определении  расстояния  из-за  нарушения  кровоснабжения   мозга.   Тогда
разбиваются, но при этом гибнет и  лодка  вместе  с  экипажем.  Разумеется
всегда можно перерубить линь, но это дело чести  гарпунера.  Он  не  будет
рубить его до самого последнего момента...
     Она замолчала. Кит, если  сохранит  прежнюю  скорость  и  направление
полета, врежется в землю в полумиле от них.
     Сейчас кит был близко и Исмаэль понял, что он гораздо крупнее голубых
китов, за которыми он охотился прежде. А ведь  голубые  киты  были  самыми
большими существами на Земле. Правда у этого кита не было нижней  челюсти.
Пасть представляла собой круглую дыру, расположенную в центре головы.
     Намали объяснила ему, что у кита  нет  зубов,  а  неподвижная  нижняя
челюсть срослась с черепом. Когда кит удовлетворяет свой аппетит, поглотив
миллионы мелких животных, а бывает это чрезвычайно  редко,  пасть  у  него
закрывается тонкой пленкой.
     - Но существуют киты с зубами, которые нападают на беззубых китов,  и
едят все, включая людей, - сказала она.
     -  Я  встречался  с  такими  китами,  -  ответил  Исмаэль,   вспомнив
гигантского белого кита с наморщенным лбом и изувеченной челюстью. -  Если
этот кит сейчас не повернет, он обязательно врежется в землю.
     Гигантское тело мчалось вниз и не собиралось расправлять крылья.  Все
люди в лодке  лежали,  кроме  одного  человека.  Исмаэль  ждал,  что  рука
гарпунера поднимется и ударит ножом по линю. Но тот стоял неподвижно.
     - Эти люди либо слишком храбры, либо слишком глупы, - пробормотал  на
английском языке Исмаэль.
     И потом он не выдержал и закричал тоже по-английски:
     - Руби, черт побери! Руби!
     Но вот крылья кита раскрылись с ужасающим треском. Это было похоже на
залп мушкетов.
     Движения животного были тщательно выверены. Хвост его резко  пошел  к
низу, увлекая за собой лодку, и в то  же  время  направляя  движение  кита
вверх. Но начальная скорость кита была все же  очень  большой  и  хотя  он
развернулся вверх, он все же продолжал падать.
     Лодка была уже под китом и продолжала  стремительное  движение  вниз,
хотя кит уже вышел из виража.
     Исмаэль видел четырех человек в лодке, привязанных охранными ремнями,
и гарпунера, ухватившегося за борта руками. Теперь уже поздно рубить  линь
- сказала Намали. - Если лодка освободится от кита, она  будет  продолжать
падение. Теперь осталось только  надеяться,  что  сам  кит  спасет  их  от
столкновения с землей.
     - Нет. Им уже не спастись.
     Если бы земля была на фут ниже или кит начал свой  вираж  на  секунду
раньше, лодка могла бы спастись. Но катастрофа произошла.
     Лодка зацепилась кормой за землю, линь лопнул,  лодка  перевернулась,
людей выбросило за борт, так как охранные ремни полопались.  И  вот  лодка
разлетелась на куски, которые были поглощены джунглями.
     Кит, выпустивший большую часть своего газа, смог подняться на  высоту
всего в пятьдесят футов. Чтобы подняться выше, ему требовалось  выработать
новый газ, а это зависело от того, сможет ли он найти себе пищу. На  такой
маленькой высоте это было маловероятно.
     Поэтому скорее всего кит был обречен. Он будет  дрейфовать  на  малой
высоте, постепенно теряя газ и  спускаясь  все  ниже,  пока  не  рухнет  в
джунгли, если до этого не станет добычей воздушных акул.
     Исмаэль и Намали продирались через заросли к месту катастрофы.  После
долгих поисков, им удалось найти  одного  человека.  Все  кости  его  были
переломаны, к тому же он напоролся на толстый ствол растения.
     Вдруг они услышали крики о помощи. Человек лежал в  густых  зарослях,
куда он упал после катастрофы. Однако при падении он только сломал ногу  и
получил множество царапин.
     Они положили раненного поудобнее и стали искать остальных.
     Третий человек лежал на открытом месте. Воздушные акулы,  появившиеся
неизвестно откуда, готовились напасть на него.
     Исмаэль и Намали потащили  раненного  под  защиту  зарослей.  Раненый
стонал. Он был в полусознательном состоянии. На голове его  зияла  большая
рана. Одет он был в голубую юбочку, с  вышитым  на  ней  черным  воздушным
китом, в которого вонзился гарпун. Кит алого цвета был вытатуирован  и  на
груди, а множество китов поменьше украшали руки и ноги. Каждое изображение
означало в действительности убитого кита. Да, этот человек за  свою  жизнь
внес большое опустошение в ряды воздушных гигантов этого мира.
     - Это Чамкри, великий гарпунер, - сказала Намали. - Скорее  всего  на
их корабль еще не знают ужасной новости, иначе они бы поспешили в город, а
не охотились.
     - Акулы рядом, - сказал Исмаэль и удвоил скорость.  Однако  он  скоро
понял, что им не успеть дотащить раненого  до  зарослей.  Исмаэль  опустил
Чамкри. Воздушная акула  сделала  круг  и  устремилась  с  шипением  вниз.
Исмаэль схватил ствол растения, лежащий рядом, очистил его  от  листьев  и
когда увидел, что челюсти  акулы  готовы  сомкнуться  у  него  на  голове,
воткнул ей палку прямо в пасть.  Палка  проткнула  розовый  язык  и  вошла
глубоко в горло, а затем масса акулы сшибла его на землю. Этого  оказалось
достаточно, чтобы лицо и руки его были окровавлены. Шкура у  этой  нечисти
была похожа на крупную терку.
     Намали вскрикнула, но успела броситься плашмя вниз, и акула пролетела
над ней. Она врезалась в густые заросли и забилась в переплетении  ветвей.
В панике она извивалась все сильнее, но в результате, лишь упала на землю,
сломав один плавник-парус.
     Оттащив гарпунера в безопасное место, Исмаэль  приблизился  к  акуле.
Другие акулы кружили в воздухе, не осмеливаясь подлететь ближе.
     Акулы  вообще  редко  приземлялись.  Только  при  полном   отсутствии
опасности, они опускались на землю.
     Исмаэль осторожно обошел акулу.  Он  вовсе  не  хотел  получить  удар
хвостом, который хотя и был легким, но  мог  нанести  весьма  существенную
рану. Исмаэль взял еще одну палку и сунул ее в пасть  рванувшейся  к  нему
акуле. Та мгновенно проглотила ее. Исмаэль  отскочил  в  сторону.  Немного
погодя он увидел, что акула стала извиваться и корчиться. Очевидно,  палка
повредила ей внутренности. Другие акулы набросились на обреченную подругу.
Они рвали на куски ее тело, откусывали плавники. И скоро все было кончено.
     С неба спустились две лодки. Одна из них приземлилась  на  поляну,  а
другая осталась на высоте пятидесяти футов, сбросив якорь, зацепившийся за
растительность, и опустив паруса.
     Намали узнала первого человека из опустившейся лодки. Это был Пуняки.
Пуняки тут же стал на колени перед  Намали,  поклонился,  коснувшись  лбом
земли. Он был рад, что дочь Сеннерва в безопасности, но очень удручен, что
нашел ее в таком бедственном положении. Он  с  настороженно  покосился  на
Исмаэля, но то, что девушка смотрела на него, как на друга, успокоило его.
Однако радость моряка тут же угасла  и  перешла  в  глубокое  горе,  когда
Намали кратко рассказала обо всем,  что  произошло  в  их  родном  городе.
Коричневая кожа всех матросов посерела, они  выли  и  катались  по  земле,
нанося себе удары кулаками. Некоторые выхватили ножи и нанесли себе порезы
на груди и руках.
     Хотя их горе было очень сильным и глубоким, все  же  время  требовало
действий. Постепенно они прекратили вой  и  катание  по  земле,  приложили
паутину  к  ранам.  Это  была  паутина,  как  объяснили  Исмаэлю,  которую
вырабатывает еще не виданное Исмаэлем  летающее  существо,  без  перьев  и
крыльев.
     Пока два моряка вырезали сердце, легкие и  желудок  акулы,  остальные
искали четвертого моряка из погибшей лодки. Через четверть часа его  нашли
под пологом из листьев. Он уже к этому времени умер,  а  растения  вонзили
свои стебли в его раны и пили кровь.
     Спустилась и вторая  лодка.  На  нее  погрузили  Чамкри  и  раненного
матроса. Намали и Исмаэль  сели  в  первую  лодку,  которая,  как  выяснил
Исмаэль была  сделана  из  тончайшей  прозрачной  пленки.  Они  застегнули
привязные ремни из тонкой кожи, с костяными пряжками.  Командир  приказал,
чтобы мясо акулы скормили животным, вырабатывающим газ. Этот газ  поступал
в баллоны, развешенные по бортам лодки. Подъем лодки требовал два  часа  и
две кормежки животных. Исмаэль терпеливо сидел в лодке. Искусству ожидания
он научился давно, еще в своем мире. Однако воздушное море  требовало  еще
больше терпения.
     Наконец, лодка приблизилась к кораблю и пошла параллельным курсом.  С
лодки на корабль бросили канаты. Потом спустили паруса,  сложили  мачты  и
лодку втянули в углубление в корпусе корабля.
     Исмаэль очутился в длинном открытом тоннеле, от которого отходили под
разными углами боковые ходы и лестницы вверх и вниз. Все было  сделано  из
тонкостенных, но прочных костей, видимо,  костей  местных  китов.  Большие
пузыри были подвешены над палубами в два ряда - по девять в  каждом  ряду.
Под каждым находилось животное с круглым огромным ртом.
     Исмаэль думал, что весь корабль обтянут кожей. Но  это  оказалось  не
так. И совершенно естественно, что корабль, полностью зависящий от  ветра,
должен иметь как можно меньшую площадь сопротивления ветру  для  повышения
эффективности действия парусов в процессе маневрирования.  Лишь  каюты  да
склады, да кое-какие другие помещения на корабле были закрыты  кожей.  Все
остальное пространство день и ночь продувалось ветром насквозь, независимо
от того, теплый ветер или холодный, ласковый или резкий. Рулевой находился
на  самой  верхней  части  корабля,  причем  руль  приводился  в  движение
безголовым, безногим существом с щупальцами. Щупальца  были  закреплены  с
разных сторон на руле и, раздражая животное,  рулевой  вызывал  сокращение
тех или иных мышц, которые и поворачивали руль в нужном направлении.
     Капитан Барашха был высокий человек, на лбу которого был вытатуирован
символ его положения: черное рулевое  колесо  на  фоне  алой  короны.  Его
приказы передавались по кораблю криками тех, кто был рядом, сигналами  рук
и  светом  фонаря  ночью.  В  качестве  фонаря  использовалась  клетка  со
светящимися в темноте насекомыми.
     Барашха, услышав рассказ Намали,  заплакал,  завыл  и  полоснул  свою
грудь каменным ножом. После выполнения ритуала скорби, капитан сказал, что
поступает в полное распоряжение Намали. Она спросила его о  запасах  пищи,
воды и нахамчиза - крепкого ликера. Капитан заверил, что почти достаточно,
чтобы лететь  в  Заларампатру,  хотя  последние  несколько  дней  придется
немного поголодать. Они уже успели убить десяток китов, так что есть  мясо
и вода. А в одном из китов они даже нашли врканау. Исмаэль  не  знал,  что
это может быть, но дал себе слово выяснить при первом удобном случае.
     Корабль поднял паруса и полетел на север, к городу.
     Намали и Исмаэля проводили в каюту  капитана.  Она  была  расположена
прямо под мостиком. Пол каюты был прозрачным и  Исмаэль  мог  наблюдать  с
высоты в тысячу футов проплывающие под ним пейзажи его нового мира. Правда
он несколько  опасался:  ведь  этот  пол  казался  таким  непрочным.  Кожа
прогибалась при ходьбе и Исмаэль с чувством облегчения опустился в кресло,
прикрепленное к костяному шпангоуту. Каюта была  небольшая  и  без  двери.
Очевидно, в Заларампатре уединение не было принято. Здесь же был  стол  из
костей с небольшой  ровной  поверхностью.  За  столом  капитан  производил
навигационные  расчеты  или  делал  записи  в  журнал.   Журнал   оказался
толстенной книгой  с  тончайшими  листами.  Большие  буквы  были  написаны
черными чернилами. Исмаэль никогда не видел таких букв,  хотя  побывал  во
многих странах.
     Пока Намали устраивалась в каюте, слуга принес  им  обед,  первый  за
долгое время обед, который они ели в нормальных  условиях.  Они  ели  мясо
кита, странное на вкус, но удивительно приятное, ели мясо других животных,
какие-то зерна. Все было необычно, но вкусно. Из кожаных сосудов в кожаные
кубки наливалась темно-зеленая жидкость...
     И через некоторое время Исмаэль почувствовал себя  прекрасно.  Правда
язык у него стал заплетаться, а сам Исмаэль  стал  более  развязан.  После
этого он  решил,  что  в  будущем  будет  стараться  ограничивать  себя  в
количестве ликера.
     Но ликер, казалось, не подействовал ни на капитана, ни на Намали. Они
продолжали пить его и  только  в  больших  зеленых  глазах  их  разгорался
внутренний огонь. Слуга убрал пустые блюда и принес еще нахамчиза. Исмаэль
заговорил с Намали, но она резко взглянула  на  него.  Капитан,  казалось,
рассердился и тогда Намали  сказала  улыбнувшись,  что  Исмаэль  не  знает
правил, не знает, что корабль следует считать территорией Заларампатры.
     Тем не менее слуга увел Исмаэля из каюты капитана. Он провел  его  по
коридорам и лестницам, привел в маленькую каюту с  перегородкой,  где  ему
предстояло спать. Исмаэль повесил гамак, улегся, но не смог сразу  уснуть.
Корабль непрерывно трясло. Он то подскакивал, то проваливался в  воздушные
ямы. Исмаэль был рад, что избавился от непрерывной тряски почвы, но  здесь
было ничуть не лучше. Корабль добросовестно  "отрабатывал"  все  изменения
плотности атмосферы. А  Исмаэль  считал,  что  такое  огромное  сооружение
должно передвигаться по воздуху плавно.
     Тем  не  менее,  он  уснул.  Исмаэль  потихоньку  стал  привыкать   к
особенностям корабля, хотя от хрупкости корабля, от  тонких  прогибающихся
прозрачных полов ему еще долго будет не по себе.
     На третий день полета он, впервые с того момента, как оказался здесь,
увидел на западе дождевые облака. А через час ударил шквал. Это был  очень
сильный ветер, но не тайфун, и капитан приказал пока не  спускать  паруса.
Огромный корабль при первом порыве наклонился на двадцать  пять  градусов,
и, кренясь, понесся, как хорошая скаковая  лошадь.  Исмаэль  привязался  к
основанию мачты в самом низу  корабля.  Так  ему  приказал  капитан,  хотя
Исмаэль не мог понять почему именно здесь. Но затем понял,  что  во  время
што