чего он добивается.
    - А разве не за этим вы ездили в Дом Картрайта?  - Пени даже не пот-
рудился скрыть насмешку.
    - Да. И мне это удалось.
    - Но тогда...
    - Он украл старинную вазу,  - сказал Дон. - Поймите цель - и вот вам
ответ.
    Макс Эрлмен лежал на постели и глядел в потолок.  В маленьком гости-
ничном номере было тепло,  всюду разбросаны пожитки трех постояльцев. На
стене кривовато висела большая карта города,  сеть улиц утыкана  разноц-
ветными булавками.  В сумерках смягчились резкие линии бетонных джунглей
за окнами и даже кричащие огни реклам уже не так резали глаз.
    Сидевший за столом Бронсон шевельнулся,  и в нос Эрлмену ударил ост-
рый запах ружейного масла. Он закурил, чтобы прогнать эту вонь, и с отв-
ращением поглядел на Бронсона.
    - Может,  хватит? - Макс ткнул сигаретой в сторону револьвера, кото-
рый  усердно  чистил и собирал Бронсон.  В воздухе повисла струйка дыма.
Бронсон и бровью не повел.
    - Что ты такое, Бронсон? - Эрлмен рывком спустил ноги с постели, его
трясло от злости.  - Ходишь,  ешь, спишь, наверно, и говорить мог бы при
желании, но человек ли ты?
    Металлическое пощелкивание ни на миг не прекратилось,  Бронсон вновь
собрал свой револьвер.  Сунул его в кобуру, молниеносно выхватил и вновь
спрятал.
    Эрлмен вскочил на ноги, его глубоко сидящие воспаленные глаза злобно
сверкнули. Он обернулся - в комнату вошел Дон, лицо у него было усталое.
    - Ничего? - Макс заранее знал ответ. Дон покачал головой.
    - Никаких перемен.  - Дон пересек комнату,  остановился перед картой
на стене и стал изучать разноцветные булавки. - Тут все помечено?
    - Все как есть.  - Эрлмен выпустил струю дыма прямо на карту. - Если
мне кто-нибудь скажет, что это некультурный город, я разорву его на кус-
ки.  Куда ни плюнь, сплошь картинные галереи, музеи, выставки, антиквар-
ные лавки,  миссии и прочая ерунда. Я их все тут отметил. - Он покосился
на мрачное лицо Грегсона. - Больно уж их много, Дон. Чересчур.
    - Можно и поубавить. - Дон вздохнул, напряжение последних недель все
росло внутри, а за последние дни нервы натянулись до отказа. Он заставил
себя расслабить мышцы, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь забыть о
спешке и истерических командах Пенна.  - Иностранные фильмы, современное
искусство,  новомодные картины, выставки абстракционистов - это все ни к
чему. Собрания марок, торговые миссии, выставки машин и оборудования то-
же долой. Займемся лишь старинным, редкостным, прекрасным.
    - Значит, отбирать построже?
    - Построже.  Твое дело - все необычное,  что выставлено на  короткое
время, взято из частных собраний.
    Эрлмен кивнул и принялся переставлять разноцветные булавки, сверяясь
с кучей каталогов. Дон отвернулся к окну.
    За окном далеко внизу раскинулся город, улицы, точно шрамы, рассека-
ли  скопище  бетонных  людских муравейников,  и все это сверкало огнями.
Где-то в этом городе,  наверно, стоит сейчас другой человек и тоже смот-
рит в окно - мягкий,  вежливый, влюбленный в искусство. Человек, который
до недавней поры жил как все,  подчинялся закону - и вдруг очертя голову
ударился в бега, чтобы грабить и воровать. С чего бы это?
    Крушение надежд?  Да,  это участь всех обитателей Дома Картрайта;  и
остальные тоже могли бы уйти,  однако они этого не сделали.  Удрал  один
Клайгер, и он до сих пор в бегах. Сейчас он где-то здесь, в этом городе,
его дар все время предупреждает его об опасности и  помогает  ускользать
от нее, увертываться и оставаться на свободе. На свободе - для чего?
    Дон вздохнул и в тысячный раз подумал:  а каково это,  быть ясновид-
цем?  Он может заглянуть в будущее...  или нет? Конечно, остальные могли
бы помочь в поисках,  но Пени это запретил. С десятком других ясновидцев
Дон расставил бы повсюду ловушки и поймал бы Клайгера  просто  благодаря
численному превосходству.  Никому, даже гению, не устоять в такой нерав-
ной схватке.
    А теперь приходится действовать на свой страх и риск. Пошел дождь, и
окно засверкало отраженным светом. Дон невольно
    ##капли на  стекле.  А  потом  уже и не пытался что-либо разглядеть,
стоял и смотрел в одну точку,  мысли его бродили неизведанными  тропами.
Как?
    Как получалось,  что он всегда точно знал, где и когда поймает того,
кого ищет?  В чем она,  та малость,  что отличает его от остальных?  Всю
свою жизнь Дон отличался этим нюхом. Он умел угадывать - если это догад-
ка - и никогда не ошибался. Так догадка ли это? Или он просто знал?
    За прежние успехи его взяли работать в Разведывательное  управление,
а  дальнейшие  неизменные удачи проложили ему путь в особый отдел.  Он -
охотник на людей и ни разу не упустил свою дичь. И сам не знает, как это
ему удается.
    Вот так же и Мэлчин не знает, каким образом пользуются своими талан-
тами обитатели Дома Картрайта.
    Даже когда отбросили все ненужное,  список был еще  слишком  длинен.
Эрлмен  тыкал  пальцем в карту,  от сигареты,  свисавшей у него изо рта,
вился дымок и тоже словно указывал на разноцветные булавки.
    - Больше выкидывать нечего, Дон. Теперь остается просто гадать.
    - Не совсем так.  - Дон изучал список.  - В Доме Картрайта я  коечто
узнал об этом Клайгере. Он любитель искусства. Думаю, он все время ходит
по музеям и выставкам.
    - Ну,  тогда он у нас в руках!  - с торжеством воскликнул Эрлмен.  -
Расставим людей по всем этим местам,  и он сам к нам придет.  Дон поднял
брови, и Макс сразу отрезвел.
    - Нет.  У каждого полицейского в городе есть его фотография и полное
описание.  Все дороги из столицы перекрыты. Все оперативные группы подк-
лючены к слежке.  Будь это так легко и просто,  мы бы  давным-давно  его
поймали. Эрлмен снова указал на карту:
    - Тогда для чего же все это?
    - Объединение усилий. - Дон уселся на край кровати. - Полицейские не
могут его засечь до тех пор, пока не увидят, а этого-то он как раз и из-
бегает.  Почти всегда он теряется в толпе, а лучшей маскировки не приду-
маешь.  Не забывай,  Макс,  он "видит" все наши ловушки,  а раз так, ему
увернуться не хитрость.
    - Тогда это дохлый номер. - Эрлмен в сердцах придавил каблуком сига-
рету.  - Что ни делай,  куда ни подайся, его не поймаешь. Выходит, я зря
старался, Дон?
    - Нет.
    - Но...
    - Теперь вопрос,  кто кого перехитрит:  он меня или я его,  - сказал
Дон.  - До сих пор я действовал так,  будто это почти обычная  операция.
Полагался  на помощь извне,  даже пытался добиться подмоги специалистов.
Но это все не годится. Теперь я попробую сыграть на его же слабых струн-
ках. - Он еще раз взглянул на список, который держал в руках. - Вот что,
уходите оба. Мне надо побыть одному. Бронсон не шелохнулся.
    - Слыхал, что сказано? - Эрлмен распахнул дверь. - Убирайся! Бронсон
медленно встал. Он уставился на Дона, и глаза его сверкнули.
    - Никуда я не ухожу,  - устало сказал Грегсон. - Если хочешь, жди за
дверью.
    Оставшись один. Дон расшнуровал башмаки, ослабил галстук и снял пид-
жак.  Погасил свет, лег на постель, устремил взгляд в окно, поблескивав-
шее отраженными огнями.  Расслабил все мышцы.  Он всегда  так  поступал:
даст телу полный отдых,  а мысль тем временем перебирает и оценивает ты-
сячи собранных сведений и подробностей и приходит к догадке, и это вовсе
не  догадка,  потому что он еще ни разу не ошибся.  Но на этот раз нужно
сделать больше, на этот раз его противник - человек, который "предвидит"
будущее, и ему, Дону, надо "предвидеть" дальше.
    Дыханье Дона стало мерным,  ровным и глубоким - это была первая ста-
дия самогипноза. Теперь звуки извне уже не мешают ему, ничто его не отв-
лекает,  он  может  безраздельно сосредоточиться на своей задаче.  Найти
Клайгера. Понять, где он будет и когда.
    Найти его,  как нашел десятки и десятки других - без  сомнений,  без
колебаний,  с твердой уверенностью,  что в таком-то месте в такой-то час
он застигнет беглеца.
    Забыть это чувство,  что ты побежден еще до начала  борьбы.  Забыть,
что  твой противник обладает необычайным даром.  Забыть сложный переплет
ткани с узелками событий.  Забыть обо всем,  помнить только одно - где и
когда будет этот человек.
    - Галерея Ластрема.  - Эрлмен кивнул, потом крякнул: такси резко за-
тормозило,  пропуская зазевавшегося пешехода.  -  Сегодня  там  закрытый
просмотр,  вход  по  пригласительным билетам.  Выставка откроется только
завтра.  - Он покосился на Дона,  лицо того в неясном свете казалось еще
более измученным. - Ты уверен, что он придет?
    - Да.
    - Но...  - Эрлмен пожал плечами,  но так и не задал вопроса, который
рвался с языка.  - "Выставка китайского искусства, - прочел он в помятом
каталоге.  - Керамик династий Мин, Хань и Маньчжу". Похоже. Ваза-то тоже
Мин?
    Дон кивнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он был вымо-
тан,  выжат как лимон, но внутри росло ликование. Он знает! Как и почему
- сам черт не разберет,  но он знает! Клайгер сюда придет, голову на от-
сечение!
    Предъявив свои значки, они миновали дотошного швейцара в ливрее, по-
том суетливого смотрителя и проследовали в длинный зал,  где на сверкаю-
щих  стеклянных  витринах чинно и важно выстроились образчики старинного
искусства.
    - Завтра все они будут под стеклом,  - пояснил смотритель,  - но се-
годня  мы  пригласили  только избранных и можем себе позволить выставить
экспонаты открыто.
    - А зачем? - напрямик спросил Эрлмен. - Для чего это надо?
    - Вы не знаток, сразу видно, - сказал смотритель. - Не то вы бы зна-
ли,  что керамика не одними красками хороша. Ее надо еще и потрогать, не
только на глаз насладиться,  а и на ощупь.  Наши посетители  все  больше
коллекционеры,  они в этом толк знают. И потом, когда керамика заперта в
витрине,  ее видно только с одной точки,  а тогда всю ее красоту  понять
невозможно.  - Он вдруг растревожился.  - Вы не сказали, зачем вы здесь.
Надеюсь, не случится ничего такого, чтобы...
    - Вам беспокоиться не о чем.  - Дон быстрым взглядом обвел  галерею,
лоб  его прорезала складка.  - Не обращайте на нас ровно никакого внима-
ния.  - В ответ на тревожный взгляд смотрителя Дон улыбнулся.  - За одно
ручаюсь: валим экспонатам ничто не грозит. Успокоенный смотритель поспе-
шил по своим делам.  Дон огляделся и решительно направился в дальний ко-
нец галереи.
    - Будем ждать здесь.  Сами укроемся за витринами,  а нам будет видна
вся галерея. Когда он придет, иди к лестнице, Макс, отрежь ему отступле-
ние.
    Эрлмен что-то буркнул в знак согласия, но чуть замешкался, не донеся
до губ сигарету.
    - Как же так,  Дон? Как же это Клайгер сам полезет в мышеловку? Ведь
он должен знать, что мы ждем его тут?
    - Он хочет посмотреть эту выставку.
    - Но ведь...
    - Другого  случая  хорошенько  разглядеть и потрогать руками все эти
вещи у него не будет.  Для него это очень важно,  а почему - понятия  не
имею. - Дон говорил резко, отрывисто. - Но он придет, я знаю.
    Звучало все  это здраво и убедительно,  но Дон знал:  Клайгер придет
вовсе не поэтому.  Он хочет увидеть керамику,  это верно, но неужели ему
настолько этого хочется,  что и опасность не страшна? И если так, то по-
чему? И почему именно сегодня?
    Дон ждал, стоя среди сверкающих стеклянных витрин и творений древних
гончаров, не сводя глаз с длинной галереи, и никак не мог найти ответ на
этот неотвязный вопрос.  Казалось,  это просто нелепица, но он знал, что
ему только так кажется.
    Наконец явились первые посетители, они осматривали керамику, слышал-
ся сдержанный гул голосов,  а Дон все ломал себе голову над мудреной за-
гадкой.
    Ведь Клайгер знает,  что идет прямо в западню. И все-таки он придет,
это несомненно. Значит, если Дон не ошибается - а он, конечно, не ошиба-
ется,  - ради этой выставки Клайгер готов лишиться даже свободы. Свободы
или даже...
    Рядом Вронсон привычно вороватым движением сунул руку под  мышку,  и
Дон свирепо зашипел сквозь зубы:
    - Никакой стрельбы! Понятно? Вез тебя обойдется! В душе он проклинал
холодную,  бездушную логику Пенна.  В войну самое разумное -  уничтожать
все,  чем нельзя воспользоваться,  чтобы оно не попало в руки врага;  но
ведь сейчас не война и речь идет не о машинах и не о боеприпасах.
    Клайгер наверняка знает,  что рискует жизнью.  Дон вздрогнул: Эрлмен
стиснул его руку и кивком указал в конец галереи, глаза его на изможден-
ном лице сверкнули.
    - Гляди,  - чуть слышно шепнул он. - Вон там, у той витрины. Видишь?
Клайгер!
    Он был...  совсем обыкновенный. В пылу охоты Дон рисовал его себе то
ли сверхчеловеком,  то ли чудовищем,  но вот он стоит и не сводит глаз с
какого-то горшка,  обожженного в ту пору,  когда западной цивилизации не
было еще и в помине, и ничего сверхъестественного в его облике нет - са-
мый обыкновенный человек,  только больше обычного увлекается вещами, ко-
торые кажутся красивыми лишь немногим.
    И однако он знает нечто такое, что делает его величайшей угрозой для
безопасности Запада.
    - Поймали! - раздался ликующий шепот Эрлмена. - Ты опять попал, Дон!
В самую точку!
    - На место! - Грегсон не отрывал глаз от тщедушного человека, за ко-
торым  так долго охотился.  - Стань у двери,  вдруг он вздумает удирать.
Сам знаешь, что надо делать.
    - Знаю. - Эрлмен чуть помедлил. - А Бронсон?
    - Это моя забота.
    Дон выждал,  пока Эрлмен,  словно гуляя, прошелся мимо витрин и неб-
режно  облокотился о перила дальней лестницы.  Понятно,  что Макс сейчас
вздохнул с облегчением: они проработали вместе восемь лет, и его неудача
была бы в какой-то мере и неудачей Эрлмена. Но все отлично удалось.
    И, упиваясь сладостью победы.  Дон двинулся вперед,  он почти забыл,
что по пятам идет Вронсон.  Клайгер не обернулся. Держал в руках плоскую
широкую чашу,  осторожно поглаживал ее края и любовался яркими красками,
не выцветшими за века.
    - Клайгер! Тот медленно поставил чашу на место.
    - Не пытайтесь бежать.  Не сопротивляйтесь.  Не делайте глупостей, -
мрачно прошептал Дон. - Вам все равно не уйти.
    - Знаю.
    - К вашему сведению, я из ЦРУ.
    - Знаю.
    - Это тупик, Клайгер.
    - Знаю.
    Его спокойный,  бесстрастный тон злил Грегсона. Ему бы клянчить, ру-
гаться,  спорить,  а он твердит, как попугай, одно и то же. Дон в ярости
схватил его за плечо и повернул лицом к себе.
    - Может, вы вообще все на свете знаете? Клайгер не ответил. Он опус-
тил тяжелые веки, и Дон вспомнил, как описывал эти глаза Ловкий. "Удиви-
тельные",  - сказал тогда антиквар,  но это было не то слово. Затравлен-
ные. Иначе не скажешь. Затравленный.
    - Что вы собираетесь со мной сделать?  -  Клайгер  раскрыл  глаза  и
взглянул прямо в мрачное лицо охотника. Дон пожал плечами.
    - К чему вопросы? Ведь вы как будто и сами все наперед знаете.
    - Я ясновидец,  - спокойно сказал Клайгер.  - Я умею видеть будущее,
но ведь и вы тоже умеете. А вы? Вы все знаете?
    - Я... - Дон проглотил комок в горле. - Что вы сказали?
    - А иначе откуда бы вы узнали, что я сюда приду? Именно узнали, а не
догадались.  Вы так же точно знали,  что найдете меня здесь, как я точно
знаю, что...
    - Ну, дальше, дальше!
    - У вас тоже есть этот дар.  Вы знали,  что я буду здесь в этот час,
значит,  вы "видели" будущее. Может быть, не очень далеко и не очень от-
четливо, но вы его видели. Каких вам еще доказательств?
    - Но я просто был уверен, что... Так, значит, вот как оно действует,
ясновидение!
    - У вас,  видимо, так. У других, возможно, не совсем так. Но если вы
твердо убеждены,  что в такую-то минуту произойдет такое-то событие  или
хотя бы что оно наверняка произойдет, пускай чуть раньше или чуть позже,
значит,  вы обладаете даром,  который так высоко ценит генерал  Пени.  -
Клайгер, горько усмехнулся. - Только ничего хорошего от этого не ждите.
    Дон помотал головой,  в ней просто не умещалось все,  что обрушилось
на него за одну минуту.  Рядом Бронсон переступил с ноги на ногу. Вокруг
никого не было,  все посетители отошли к другим витринам, и они остались
втроем, точно на необитаемом острове.
    - Я с вами не пойду,  - объявил Клайгер.  - Хватит с меня Дома Карт-
райта.
    - У вас нет выбора. Клайгер улыбнулся.
    - Вы забываете,  что тут нет речи о выборе,  - сказал он мягко.  - Я
просто знаю.  Мы с генералом никогда больше не увидимся.  Бронсон  глухо
зарычал.
    Он был  как  молния,  но Дон оказался еще быстрей.  Подстегнутый ка-
ким-то неведомым шестым чувством,  он круто обернулся, едва блеснул под-
нятый пистолет,  вцепился в руку Бронсона - и выворачивал ее, силясь от-
вести злобное черное дуло от цели.  Мышцы напряглись до  предела,  потом
что-то треснуло,  точно сухой сук под ногой:  сломалась кость.  Пистолет
выпал из оцепеневших пальцев Бронсона, он раскрыл рот, но Дон ударил его
ребром ладони по шее, и немой рухнул на пол.
    Дон схватил  пистолет,  с  трудом  поднял бесчувственного Бронсона и
поддерживал его,  насилу одолевая в себе нахлынувшую ненависть.  Как  он
ненавидит этого Бронсона, который тем только и жив, что мстит всему миру
за свое увечье! Как ненавидит Пенна, который обратил этого немого психо-
пата  и ему подобных в цепных псов!  Сделал их убийцами во имя священной
целесообразности: они надежны, потому что не могут проболтаться.
    Во всей галерее один только Эрлмен видел, что произошло. Он подбежал
к Грегсону и сжегся о его горящие глаза.
    - Убери эту дрянь, живо!
    - Значит,  пришлось  ему все-таки попытаться!  - Эрлмен перехватил у
Дона бесчувственное тело. - Пени будет от тебя просто в восторге!
    Дон сквозь зубы с шумом втянул в себя воздух, стараясь подавить при-
лив ненависти.
    - Отвези его обратно в отель. Из-за Пенна я еще успею поволноваться.
    - А Клайгер?
    - Предоставь его мне.
    В неистовстве  этих  последних минут Дон чуть не забыл про Клайгера.
Тот стоял перед какой-то вазой и разглядывал эту древность, будто спешил
упиться  ее красотой и навеки запечатлеть в памяти.  Он осторожно поднял
вазу,  завороженный неповторимым искусством старого мастера, и Дон вдруг
ощутил ком в горле - он понял.
    Пени не  доверял женщинам.  Секретарь у него был мужчина,  как и все
его сотрудники. Он только глянул на Дона и потянулся к звонку.
    - Не трудитесь.  - Дон прошел мимо него к двери во внутренний  кори-
дор. - Просто скажите генералу, что я иду.
    - Но...
    - Как же,  по-вашему, я прошел в здание и добрался до вас? - Дон по-
жал плечами. - Попытайтесь-ка сообразить.
    Пени был не один.  У него в кабинете сидел Эрлмен, горестно дымя си-
гаретой,  и лицо у него было еще более измученное, чем прежде. Видно, он
первый попал генералу под горячую руку.  Дон захлопнул за собой дверь  и
широко улыбнулся Эрлмену.
    - Привет, Макс! Кажется, тебе здорово досталось.
    - Дон!  - Эрлмен вскочил.  - Где ты пропадал? Ведь уже больше недели
прошло! Где Клайгер?
    - Клайгер?  - Дон улыбнулся.  - Он где-нибудь в Советском  Союзе,  и
сейчас его, должно быть, допрашивают при помощи всех детекторов лжи, ка-
кие только есть на свете.
    Минуту в комнате стояла зловещая тишина,  потом Пени наклонился впе-
ред.
    - Ладно, Грегсон, пошутили, и хватит. А теперь подавайте мне Клайге-
ра или получайте по заслугам.
    - Я не шучу.  - Дон угрюмо взглянул прямо в глаза  генералу.  -  Всю
прошлую неделю я только тем и занимался,  что толковал с Клайгером, уст-
раивал ему переход границы и сбивал со следа ваших ищеек.
    - Предатель! Дон не отвечал.
    - Гнусный,  подлый предатель!  - Пени вдруг заговорил с ледяным спо-
койствием,  и оно было куда страшней его ярости. - Конечно, у нас демок-
ратическая страна,  Грегсон,  но мы умеем защищаться. Зря вы не отправи-
лись к вашим друзьям вместе с Клайгером, так было бы для вас безопаснее.
    - К друзьям!  По-вашему,  это я для них старался? Дон опустил глаза,
оказалось,  руки его дрожат. Тогда с рассчитанной медлительностью он с