Кристофер СТАШЕФ
   АЛХИМИК И КОЛДУНЬЯ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

   Ветер, завывая, метался вокруг бревенчатого домика, силился пробиться под
карнизами, барабанил  в  ставни  и  дверь.  Стенали,  раскачиваясь  под  его
напором, окружавшие домик сосны. Ветер с лету ударил в  законопаченные  щели
меж бревен, потом, взвившись вихрем, испытал на прочность дранку на крыше и,
задыхаясь от ярости, рухнул вниз по печной трубе.
   Амер закрыл дымоход. Ветер расшибся о металлические  заслонки,  замер  от
удивления и принялся с грохотом колотить по ним. Наконец он сдался и взлетел
обратно по трубе, пронзительно воя от разочарования.
   Вздохнув, Амер покачал головой и прищелкнул языком при мысли о  том,  что
ветер так никогда ничему и не научится. Амер закончил шов на медной  трубке,
над которой трудился весь день, и отложил горелку в сторону.
   - Мастер, - подала голос гибкая, как язычок пламени,  Уиллоу,  -  а  чево
мастеришь-то?
   Уиллоу, искрящийся шар, заключена была в большой стеклянный  сосуд.  Если
присмотреться  повнимательнее,  то  внутри  шарового  свечения  можно   было
разглядеть крохотное, очень изящное существо,  походившее  на  человеческое,
как беглый набросок походит на портрет.
   - Выдувную трубку, Уиллоу. - Амер  тщательно  осмотрел  изделие  со  всех
сторон. Мужчина видный и даже красивый, он  казался  слишком  серьезным  для
своих тридцати с небольшим лет.
   - А чево выдувать будешь?
   - Воздух. - Амер подул в трубку, проверяя, хорошо ли запаян шов.  Снаружи
ветер услышал его и с удвоенной  яростью  рванулся  к  каждой  трещинке,  ко
всякой щелке в домике: разозлился, наверное, что его передразнивают.
   - Это я и сама понимаю, - сказала Уиллоу, сильно  уязвленная.  -  Я  хочу
знать, зачем?
   - Буду делать стеклянную посуду. - Амер подошел к камину и бросил  взгляд
в тигель с расплавленным стеклом, на поверхности которого в  огне  тягуче  и
густо лопались пузыри. Возле камина набралось много дыма  от  пышущих  жаром
углей, и, чтобы избавиться от него, Амер открыл дымоход.
   С радостным визгом ветер снова очертя голову бросился в трубу. А  секунду
спустя вырвался из нее обратно, откашливаясь и отплевываясь от дыма.
   - О, как я люблю стекло! - пропела огневушка.
   - Оно и вправду ласкает взор, а? - Амер закрыл дымоход и погрузил  трубку
в расплав.  Поднял  на  конце  каплю  и  принялся  дуть,  раскачивая  трубку
медленными, осторожными кругами. Постепенно стекло приняло форму шара.
   - Ну прям чудо! - произнесла затаившая дыхание Уиллоу.
   - Нет, всего лишь навык. - Амер тряхнул трубку,  и  шар  скользнул  вбок.
Потом, пользуясь деревянными щипцами, отвел  шар  в  сторону,  так  чтобы  с
выдувной трубкой его  соединяла  загнутая  сужающаяся  стеклянная  трубочка.
Обрезав ее, Амер  уложил  законченное  изделие  на  кучу  песка  на  полу  -
остывать.
   - Красивая штука, - с сомнением в голосе промолвила Уиллоу, - но что  это
такое?
   - Перегонный куб, реторта, -  сказал  Амер.  -  В  ней  я  буду  кипятить
растворы и направлять пары туда, куда понадобится.
   Он снова погрузил конец выдувной трубки в расплавленное стекло, и  вскоре
пробирки, колбы, мензурки и весь  остальной  ассортимент  столь  необходимой
алхимику посуды оказался на куче песка рядом с ретортой.
   - О, как они восхитительны! - восторгалось  шаровое  свечение.  -  Только
зачем ты понаделал столько?
   -  Приходится  обновлять   все   оборудование,   -   объяснил   Амер.   -
Добропорядочные жители города Салем не дают сидеть сложа руки.
   Обыватели  Салема  с  превеликим  гражданским  рвением  расколотили   все
стеклянные принадлежности Амера во время налета на его жилище, после чего от
дома  остались  одни  руины.  Бескорыстная  приверженность   добропорядочных
жителей города истине (в их  понимании)  лишила  Амера  всего:  лаборатории,
гардероба, книг, жилья, - всего, что удалось десятилетним трудом отвоевать у
дикой природы Новой Англии. Едва-едва уцелев сам, Амер не мешкая  подался  в
глухое местечко, упрятанное в самой чаще  горных  лесов,  где,  невзирая  на
дождь и ветер,  которые  были  до  той  поры  единственными  и  неоспоримыми
хозяевами леса, сложил себе из бревен  небольшой  домик  и,  насколько  мог,
восстановил утраченные записи.
   Взяв нож и деревянный брусок, Амер  направился  к  креслу  возле  камина,
уселся и стал вырезать фигуру.
   - Чево опять мастеришь?
   - Макет человеческого скелета,  Уиллоу.  -  Амер  осторожно  прошелся  по
тоненькой деревянной косточке ножом, отвел ее на  вытянутой  руке  подальше,
придирчиво осмотрел, сравнил с рисунком в Галеновом
анатомическом атласе и, удовлетворенный, кивнул. Положив косточку  на  стол,
он взял следующую, грубо выструганную  из  большого  чурбана  кость  и  стал
вырезать детали.
   - Ну а это-то тебе зачем?
   - Чтобы лучше понять строение человеческого тела, моя дорогая.
   Под ножом резчика стал  проглядывать  миниатюрный  череп.  На  столе  уже
лежали уменьшенная грудная  клетка,  таз  и  набор  других  костей.  Тут  же
высилась объемистая стопка рисунков и записей - все сделаны рукою  алхимика.
Амер готовил собственный учебник по анатомии.
   - О, - воскликнула огневушка, - я тоже пишу книжицу. Назвать ее собираюсь
так: "Причудливое поведение прямоходящего примата".
   - Ничего себе! - восхитился Амер. - Откуда же ты черпаешь сведения?
   -  Из  наблюдений  за  тобой.  Ну-ка,  записываю:   "Мастерит   маленькие
скелетики"...
   Амер улыбнулся, гадая про себя, чем пользуется его крохотная  собеседница
вместо пера, чернил и бумаги.  Он,  разумеется,  и  слыхом  не  слыхивал  об
электричестве, не говоря  уже  о  способах  перераспределения  электрических
зарядов, которыми давно пользовались огневушки.
   - Да ты ведь, дорогая, не менее причудлива, чем  я.  Огневушкам-эфемеркам
книжки писать не полагается.
   - С кем поведешься...
   - Сдаюсь! - Амер широко улыбнулся.
   - Кстати, а почему тебя вытурили из города? Лицо алхимика помрачнело.
   - Самона сказала им, будто я колдун. Правда, к ней самой никто из жителей
безумной любви не испытывал... Но  они  поверили.  Должно  быть,  кто-то  ей
помог, убедив добропорядочных горожан, что я заключил сделку с Сатаной.
   - Мастер! - У Уиллоу даже дух перехватило.
   - Ты ведь такого не учудил, правда?
   - Разумеется, нет! Я алхимик, а не колдун.  В  голосе  огневушки-эфемерки
послышалось недоумение:
   - А разница?
   - Колдун обретает волшебную силу, продавая душу Дьяволу, - объяснил Амер.
- Алхимик же добивается чудесных результатов, изучая бытие природы и разума.
То есть, открывая законы, описывающие все больше  и  больше  естественных  и
сверхъестественных явлений.
   - Тебе видней. - Все же в голосе огневушки-эфемерки звучало сомнение. - А
ты хоть уверен, что в этой дыре ты в безопасности?
   - О да, - пробормотал Амер. - В полной безопасности.
   Дело в том, что Амер не просто все восстановил. Вокруг домика  он  широко
раскинул хитроумную систему ловушек и предупреждающих  устройств,  ибо  имел
более чем веские основания  полагать,  что  добропорядочные  колонисты     не
успокоятся, пока не выследят и не сожгут его у позорного столба.
   - Вполне вероятно, - поделился Амер с Уиллоу, - что жители Салема все еще
гоняются за мной. По крайней мере,  я  совершенно  убежден,  что  Самона  не
успокоится, пока не сживет меня со света.
   -  Да  кто  она  такая,   эта   Самона?   И   почему   она   зовет   тебя
кем-точемтоэтимсамым, если ты не такой?
   - Самона, - вздохнул  Амер,  -  очень-очень  красивая  молодая  колдунья,
которая живет в Салеме, правда, жители пока не уличили ее  в  колдовстве.  В
общем, с больной головы на здоровую. Она меня ненавидит.
   - Ненавидит тебя? - Уиллоу была полна недоверия.
   -  Да,  -  подтвердил  Амер.  Странно,  он  не  питал  к  Самоне  никаких
отрицательных чувств; прямо скажем, он с величайшим равнодушием относился  к
любому существу, которое носит юбку. Возможно, колдунью это злило, поскольку
к пуританам она относилась с презрением, но сама  она  вела  себя  в  высшей
степени целомудренно - немало молодых парней носили  шрамы,  оставленные  ее
ноготочками, - расплата за домогательства.
   - А почему она ненавидит тебя, Мастер?
   - Моя магия так же сильна, как и ее.
   - Но то ж не причина!
   - Таковы женщины, Уиллоу, так уж они устроены, - вздохнул Амер.
   - А-а, ерунда это! - решительно заявила Уиллоу. - Я не такая,  а  ведь  я
женщина!
   - Есть разница, - объяснил Амер. - Ты огневушка-эфемерка.
   - А какая женщина без огня и эфемерности?
   - парировала Уиллоу. - Нет, тут что-то другое.
   - Видишь ли, она продала свою душу Дьяволу, а я нет.
   Несмотря на отказ продать собственную душу,  Амер  своими  опытами  более
усовершенствовался в магии, нежели Самона в результате сделки с Сатаной.
   - Думаю, и она, и я от рождения были наделены даром творить чудеса  -  не
хватало лишь знаний. Она сочла, что заплатила за свое учение гораздо меньшую
плату, чем я, однако сама стала сознавать, что в  конце  концов  счет  будет
предъявлен - и он окажется непомерно большим.
   Амер  отложил  маленькую  косточку  и   вернулся   к   камину.   Поставил
изготовленную  стеклянную  посуду  на  поднос   и   направился   с   ним   к
крану-затычке, вбитому в одно из бревен, из которых была сложена  стена.  Он
повернул ручку, и из крана брызнула чистая, искрящаяся вода, хотя ни  вокруг
затычки, ни за нею не было ничего,  кроме  плотной  древесины  бревна.  Вода
поступала из чистого горного ручья, протекавшего в миле от  дома:  во  время
своих исследований Амер времени не терял и многому научился.
   Он хорошенько вымыл новую посудину водой с песком, потом установил ее  на
металлическую подставку. Не теряя времени, он довел  жидкость  в  перегонном
кубе до кипения, и пары из него весело побежали, охлаждаясь, по змеевику.
   В ожидании, пока  колба  наполнится,  Амер  повернулся  к  этажерке,  где
выстроились ряды пузырьков, снабженных этикетками, еще один перегонный  куб,
несколько стеклянных трубочек и маленький тигель. Амер взял еще одну  колбу,
побольше, наполнил ее водой и поставил на прихотливо  вырезанную  из  дерева
спиртовку. Затем алхимик принялся ссыпать в колбу порошки.
   - Посмотрим... зеленый перец... сахар... корица...
   - Звучит здорово, Мастер.
   - ...толченые крылья летучих мышей...
   - Га-а-а-адость!
   - Масло из серой амбры...
   - Фу, Мастер...
   - Орлиный глаз...
   - Мастер...
   - Глутамат мононатрия...
   - М-а-а-а-а-стер!!!
   - Да, Уиллоу?
   - Ты что варишь?!
   Амер глянул на пенистую жидкость в колбе.
   - Снадобье прозорливости, Уиллоу.
   - Чево?
   - Снадобье прозорливости. С его помощью я смогу наблюдать за Самоной, где
бы она ни была.
   - Ты что, подглядка-ищейка, что ли? - возмутилась огневушка.
   - Уиллоу! - запротестовал  Амер,  глубоко  уязвленный.  -  Я  всего  лишь
осуществляю необходимую операцию стратегической разведки.
   - Об том я и толкую. Следить за женщиной... а еще Мастер!
   - Боюсь, что это необходимо, - сообщил  Амер,  Он  заглянул  в  колбу.  -
Видишь ли, она все время ищет способ обратить меня в раба.
   Нежное бульканье возвестило, что  варево  в  колбе  готово.  Амер  прочел
заклинание и воззрился на жидкость.
   - Так, посмотрим... - Он увидел, что колба заполнена вихревыми переливами
самых странных оттенков. Амер пробормотал иной вариант заклинания - никакого
результата. Попробовал второе, третье заклинание, а потом, потеряв терпение,
шлепнул ладонью по стенке колбы.  В  тот  же  миг  цветовые  вихри  сплелись
воедино, вытянулись, задрожали - и сошлись в фокусе в образе Самоны.
   Она была одета в красное бархатное платье с глубоким вырезом на  груди  и
высоким елизаветинским воротником, обрамлявшим ее голову алым  сиянием.  Лиф
платья облегал тело так, будто оно родилось в нем, и, пока  оно  росло,  лиф
рос вместе с женским телом, сужаясь в талии и пышно разлетаясь в  юбку  там,
где угадывались плавные линии наполнившихся мягкой полнотой бедер,  а  затем
устремляясь вверх в тщетной попытке укрыть высокую, налитую грудь.  Но  там,
где отступила ткань,  преуспели  волосы:  длинные,  мерцающие,  они  волнами
струились вниз, укрывая грудь мягким буйством  черных  локонов.  На  чистом,
смугловатом лице молодой женщины чернели слегка раскосые глаза  и  пламенели
большие, полные красные губы.
   Все это заметил Амер, как замечал каждый день и в детстве,  и  в  юности,
почти не осознавая этого. Опять она изменила рисунок  бровей,  и  в  волосах
снова появились медно-рыжие пряди.
   Руки  миниатюрной  Самоны  легко  и  быстро  порхали  среди  всевозможных
пузырьков на  попках,  протянувшихся  вдоль  камина,  по  каплям  пуская  их
содержимое в небольшой котелок, который кипел, задорно попыхивая, на зеленом
огне. Самона  помешала  содержимое  котелка,  бросила  туда  щепотку  белого
блестящего порошка и встала, отсчитывая удары собственного пульса и наблюдая
за густеющей жидкостью.
   - Что она делает, Мастер?
   - Мне показалось, ты говорила, что шпионить нехорошо, Уиллоу.
   - Ну, так... зато сплетничать - другое дело. Расскажи! Амер улыбнулся.
   - Она тоже творит снадобье. Вот  только  какое?  Посмотрим...  она  берет
экстракт сладких зефиров... сгущенные слезы...  рахат-лукум...  Что  бы  это
могло быть?
   - Как раз это меня и интересует, - пробормотала Уиллоу.
   - Силы небесные! - Амер поднял глаза к потолку. - Еще один афродизиак!
   В колбе миниатюрная Самона, сочтя, что времени прошло  достаточно,  сняла
котелок с огня, дала ему отстояться несколько минут, а потом сняла  черпаком
пенки с отвара и слила их в  небольшой  пузырек.  Глянула  его  на  просвет:
жидкость в пузырьке отливала рубином, над горлышком поднимался парок.  Глаза
Самоны  сияли,  она  взирала  на  пузырек   с   самодовольной   улыбкой,   а
насмотревшись, стала хохотать.
   Внезапно колба вспыхнула зеленым огнем, и колдунья пропала.
   Амер еще несколько секунд стоял неподвижно, всматриваясь в колбу.
   - Чево там, Мастер? - вскричала Уиллоу. - Мастер? Мастер!
   Меж тем Амер взял чистую колбу и принялся хватать со всех полок порошки.
   - Что это за снадобье афро-как-тотамеще? - требовательно спросила Уиллоу.
   - Афродизиак, Уиллоу.
   - Что оно делает?
   - Стра-а-а-а-анные вещи!
   - Какие?
   - Ну, - произнес Амер и снова "ну". А потом:
   - Оно сделает... уф, что я... уф... ну, она станет мне нравиться.
   - Чудненько! Тогда вы будете друзьями, верно?
   - Что-то в этом духе..
   - Мастер, - в голосе огневушки-эфемерки зазвучал упрек, -  ты  что-то  от
меня скрываешь.
   - Ладно, Уиллоу. - Амер вздохнул  и  на  мгновение  оторвался  от  своего
занятия. - Всякий афродизиак вызывает в мужчине вожделение. А то, что  варит
Самона, еще и приворотное зелье.
   - Стало быть, ты чево делаешь?
   - Готовлю анти-афродизиак, Уиллоу. Защитное лекарство, - пояснил Амер.  -
Оно убережет меня от воздействия колдовского снадобья. Посмотрим...  Куда  я
подевал селитру?
   - Так, - сказала Уиллоу, - разве ты не хочешь влюбиться в нее?
   - Уиллоу, - голос Амера стал жестким, - не задавай нескромных вопросов.
   - Почему Самона хочет устроить так, чтобы понравиться тебе?
   - Потому что она женщина.
   - Да нет же, нет! Я имею в виду - чево ей еще надо?
   - Уиллоу, - сквозь зубы процедил Амер,  -  весьма  нетактично  напоминать
ученому о том, сколь многого он еще не ведает.
   - Ладно, извини! Знаешь, по мне, все это  такая  глупость.  Она  стряпает
зелье, чтоб ты в нее влюбился, а ты замешиваешь свое, чтоб этому не  бывать.
Вы сберегли бы кучу времени, если б ни один из вас  вовсе  не  стряпал  этих
снадобий.
   - Очень правильная мысль, - согласился Амер. - К сожалению, Самона так не
считает.
   - А почему?
   - Ну... полагаю, дело в том, что, если у нее не получится превратить меня
в раба одним способом, она попробует какой-либо иной.
   - И афро-как-тотамеще принесет ей удачу?
   - Начало хорошее, - признал Амер.
   -  Не  понимаю,  -   произнесла   бедняжка   огневушка-эфемерка,   совсем
запутавшись.
   - Значит, нас двое, - сказал Амер. - Так, посмотрим... полынь...  щепотку
желчи... волчий яд...
   - Любовные снадобья. - Уиллоу впечатывала новые  сведения  в  свою  книгу
энергоимпульсов. - Защитные лекарства... Подождите, Гарвард еще услышит  про
это!
   Амер в последний раз взболтал снадобье,  поднес  его  к  губам  и  залпом
выпил. Лицо его перекосила жуткая  гримаса,  алхимик  закашлялся,  но  через
минуту улыбнулся:
   - Вот так! Я в безопасности!
   Звук, настолько  низкий,  что  его  скорее  можно  было  ощутить,  нежели
услышать,  заполонил  комнату.  Уиллоу  затрепетала  от  страха,  зато  Амер
вздохнул свободно:
   - И вовремя!
   - Добрый день, Амер, - проворковал низкий с хрипотцой голос.
   - Добрый день,  Самона.  -  Голос  Амера  дрогнул,  и  алхимику  пришлось
напомнить самому себе, что принятое лекарство начнет оказывать действие лишь
через несколько минут.
   Самона двинулась к креслу,  в  котором  сидел  Амер,  и  воздушные  юбки,
облегая, обрисовали ее тело.
   - Ты не очень галантен, - сказала она. - Обычно хозяин  предлагает  гостю
отдохнуть после дальней дороги.
   - Разумеется, - откликнулся Амер. - Присаживайся. - Он поднялся,  взял  с
каминной полки графин и два бокала. - Амонтильядо?
   - Прекрасно, - согласилась Самона, и улыбка на мгновение тронула ее губы.
   Наполнив бокалы старым добрым вином, он подал один из них гостье.
   - За твое искусство, госпожа. Да будет оно величественнее...
   - Лицемер! - воскликнула она. - Предложи тост за что-нибудь другое, Амер,
ты ведь не хуже меня знаешь, что никогда не бывать мне  могущественнее,  чем
сейчас.
   - Не печалься, - сказал Амер. - Ты еще молода.
   - Но своей вершины уже достигла. А ведь и ты молод,  Амер,  но  почему-то
твоя сила все прибывает и прибывает.  Мне  ли  этого  не  знать:  я  столько
времени пытаюсь одолеть тебя.
   - Полно тебе, Самона! - запротестовал Амер.
   - Не следует так легко сдаваться.
   - Не верь ей, Мастер! - взволнованно шептала у Амера за спиной Уиллоу.  -
Помни про зелье! Ее шепот вывел Амера из благодушия.
   - Да! Вот, Самона... я рад убедиться в том, что ты  наконец-то  перестала
гоняться за эфемерными огнями...
   За спиной у него кто-то кашлянул...
   - Прости, Уиллоу, -  прошептал  Амер.  Самона  ничего  не  заметила,  она
повернулась спиной и направилась к камину.
   - Ты прав, Амер. Я стала мудрой, пройдя  тяжкую  школу  разочарования.  Я
знаю, когда я проиграла.
   - Уж, конечно же...
   - Нет, в самом деле, - произнесла она,  обреченно  опустив  голову,  -  я
пришла признать поражение, Амер.
   На краткий миг Амер растерялся, думая, что колдунья говорит искренне.  Но
припомнил мимолетную злорадную улыбку, которую  заметил,  разливая  вино,  и
сказал:
   - Что ж, будем считать, что ты наконец поумнела. Итак - мир?
   - Я пришла с миром, - подтвердила Самона.
   - И в доказательство хочу предупредить об опасности.
   - Опасности? Кто же ищет меня?
   - Смерть.
   - Ну, ее не минует никто, - улыбнулся Амер.
   - Ты не понимаешь, - раздраженно заметила Самона.
   - Готов постичь неведомое.
   - Да-да, и весьма охотно,  я  знаю,  -  сказала  она  с  горечью.  -  Так
постигни, ученый, что в том сверхъестественном мире, в каком  мы  пребываем,
Смерть это не сила, но существо.
   - Неужели?
   - Да, Мастер. Когда колдунья избудет свой земной  срок,  а  иногда  и  до
этого, Смерть является за ней, так сказать, лично.
   - Признайся, - сказал Амер, - уж,  конечно  же,  ты  придумала  для  себя
какое-нибудь средство защиты.
   - Верно, - призналась она, - одна беда: стоит нам  расслабиться  хоть  на
секунду, как Смерть уже тут как  тут.  Она  следит  за  нами  гораздо  более
пристально, чем за обычными людьми, дабы увлечь нас в бездну Ада.  -  Самона
стояла, не  сводя  глаз  с  огня,  бледная,  дро