нейтриума  при  каждом  толчке
вырывалась  из  рук,  при  неверном  шаге  заносила  в  сторону,  норовила
припечатать  хрупкое  человеческое  тело  к  стене.  "Фотон-2"   летел   с
околосветовой  скоростью,  и  сказывался  эффект  возрастания   масс.   От
непосильного напряжения бешено колотилось сердце, дрожали руки.
     Из-за наглухо запертой двери общего зала в  коридор  несся  грохот  и
гневные крики: там были Сандро, Максим, Торрена и Лоу. Люк входной  камеры
был близко, когда Антон опустил контейнер на пол, почувствовав, что  иначе
пальцы разожмутся сами. Он распрямился, глубоко  вдохнул  воздух.  В  этот
момент крики в общем зале прекратились.
     - Они, наверно, что-то задумали, - прислушавшись, сказал  Ло  Вей.  -
Совещаются...
     Новак нагнулся, ухватил край холодного цилиндра.
     - Взяли!
     И они, шатаясь из стороны в сторону, снова потащили его вперед.
     ...Сказанное тогда Антоном вызвало горячие возражения. Его  поддержал
только Ло Вей:
     - Да, я тоже считаю, что мы приведем на Землю неизвестную  опасность!
- И он попытался пересказать то, что увидел на экранах.
     Но (по-видимому, Ло и сам не был уверен в своих впечатлениях) рассказ
получился сбивчивый и никого не убедил. Однако время  не  терпело,  решили
продолжить дискуссию в полете.  Все  разошлись  по  своим  кабинам.  Новак
вернулся в рубку управления, включил двигатели.
     Тогда он еще надеялся, что рой "ракеток" не выдержит  соревнования  в
скорости.
     Однако минули сороковые сутки разгона, скорость "Фотона" близилась  к
полусветовой,  но  рой  не  отставал.  Гигантскими  прыжками-вспышками  он
настигал звездолет, как только тот удалялся от  него  на  несколько  тысяч
километров. Изменился лишь цвет вспышек  -  вместо  бело-желтого  он  стал
бело-голубым. Юлий  Торрена  и  Сандро  внимательно  исследовали  спектры,
однако могли сказать только, что это не аннигилляция. "Ракетки" знали иной
принцип движения, не менее эффективный.
     Дискуссия о том, как  быть  с  "преследователями",  не  затихала,  а,
наоборот, все более разгоралась. Астронавты переговаривались  из  кабин  с
помощью телевизефонов; когда же капитан на  несколько  часов  останавливал
двигатели, чтобы люди могли отдохнуть от связывающей тяжести инерции,  все
собирались в общий зал, и спор продолжался с неослабевающей страстностью.
     - Не только вести  их  за  собой,  но  даже  указать  направление  на
солнечную - значит, поставить человечество под удар, - доказывал Новак.  -
Смешно думать, что они будут поступать так, как мы им укажем!
     - Ты их почему-то считаешь завоевателями, Антон! - восклицал  Сандро.
- Разве нас, людей, влечет в другие миры стремление покорить кого-то? И их
тянет за нами жажда знаний.
     - Я не считаю их завоевателями,  Малыш,  -  отбивался  Новак.  -  Все
гораздо проще: мы не знаем,  чего  они  хотят,  не  знаем  их  замыслов  и
намерений. По-моему, этого достаточно...
     - Простите, капитан, но, по-вашему, выходит,  что  все  непонятное  -
враждебно, - вступал в бой Патрик Лоу. - Очень примитивный  подход!  Зачем
подозревать, что "ракетки" будут стремится уничтожить людей?
     - Да хотя бы потому, что они могут это  сделать.  Есть  у  них  такие
возможности.
     - Да, но зачем им это нужно?
     - Да просто затем, чтобы мы, люди, не путались у них  под  ногами!  -
включался Ло Вей. - Между нами и этими кристаллическими тварями нет  и  не
может быть ничего общего.  Бред  испортившейся  электронной  машины  имеет
больше сходства с нашим мышлением, потому что  все-таки  мы  программируем
машины. А они... они не знают наших чувств, наших восприятии и  не  поймут
наших мыслей. Мы  принципиально  различны  с  ними.  Нам  нужен  воздух  -
"ракеткам" он мешает летать. Нам нужна вода - для них она вреднее  азотной
кислоты. Нам нужна органическая пища - они потребляют лучистую энергию.
     - Но нельзя забывать, что речь идет о  первом  контакте  между  двумя
видами разумной жизни!  -  волновался  Торрена.  -  Все  дальнейшее  будет
зависеть от того, каким окажется этот контакт. Мы  и  так  довольно  плохо
начали...
     - Не следует забывать, что речь может пойти и о судьбе  человечества,
Юлий!
     - Не нужно нагнетать настороженность, Антон, -  раздавался  уверенный
бас Максима. - Между мыслящими существами  не  может  быть  пропасти.  Они
поймут нас.
     - Нам  от  этого  будет  не  легче!  -  Тонкий  голос  Ло  Вея  после
максимовского баса сам по себе звучал не убедительно. - Они поймут, что мы
комочки студенистой материи с ничтожно малым запасом внутренней энергии, с
черепашьим темпом мыслей и движений. Поймут, что мы, люди,  несовершенное,
из рук вон неудачное творение природы, и не почувствуют к нам ни уважения,
ни симпатий, ни жалости...
     Когда после спора расходились по своим кабинам, Новак с  отчаянием  в
душе понял, что им, видимо, так и не удастся прийти к общему взгляду.
     ...Был один момент, который решил все. Именно о нем вспоминал  сейчас
Новак, когда, вися в пустоте жерла электромагнитной  катапульты,  укреплял
на носу разведочной ракеты контейнер.
     На шестьдесят восьмые сутки разгона  приходился  последний  расчетный
маневр "Фотона", далее звездолет выходил на инерционную  прямую  длиной  в
четыре световых года. Вторым  концом  эта  прямая  упиралась  в  солнечную
систему... Новак в оцепенении сидел в рубке перед приборами:  вся  борьба,
разгоревшаяся в звездолете, сосредоточилась сейчас в нем, в  одном  легком
движении  правой  руки.  Небольшой  поворот  рукоятки  регулятора   курса,
незначительное усилие большого, указательного  и  среднего  пальцев  -  ив
правые кормовые дюзы "Фотона-2"  начнет  поступать  чуть  больше  ядерного
горючего; ровно настолько больше, чтобы корабль с безопасным  для  экипажа
поперечным  ускорением  смог  описать  большую  дугу  в   пространстве   и
устремиться к Солнцу.
     Движение рукоятки... Оно укажет "ракеткам" нужное направление. Дальше
они, вероятно, не станут следовать за "Фотоном", а  обгонят  его.  "Мы  не
успеем даже предупредить Землю. А когда они появятся в солнечной - события
могут развиваться очень быстро. Того времени, за которое люди лишь  успеют
их заметить, "ракеткам" будет достаточно, чтобы сориентироваться,  принять
решение и начать действовать. Их "дни" сосредоточены в  секундах...  Какое
решение они примут? Какие действия последуют за ним? Что им надо  от  нас,
людей?.. - Антон прикрыл глаза, потер лоб. - Я не знаю. И я боюсь... Может
быть, я глупо боюсь? Атавистический страх перед чужеземцами..."
     ...Когда-то, века назад, приплывали корабли к чужим землям. На  берег
выходили люди и начинали истреблять, сжигать, грабить, загонять  в  гиблые
места других людей: за то, что у них иной цвет кожи, иные  -  странные!  -
обычаи, за то, что они верят в другого бога,  за  то,  что  они  слабее  и
боятся тех, кто приплыл. За все. И просто так, для своего  удовольствия...
Это была коллективная подлость.  Немало  таких  подлостей  совершили  люди
против людей - ив эпоху парусников, и в эпоху пара,  и  в  эпоху  напалма,
ядерных бомб и электроники. Память о них давила сейчас на психику  Новака.
Он был человек - потомок и тех, кто убивал, и тех, кого убивали...
     На движущейся ленте звездной карты, на которой  самописец  вычерчивал
курс звездолета,  красная  линия  начала  заметно  отклоняться  вправо  от
расчетной  синей.  Новак,  как  загипнотизированный,   смотрел   на   перо
самописца: оно с муравьиной  скоростью  ползло  по  масштабным  клеточкам,
отсчитывая миллионы километров... "Ну, прав ты или не прав,  Антон  Новак?
Сможешь ты взять на себя эту  огромную  ответственность  или  предоставишь
событиям развиваться, как им  заблагорассудится?"  Он  снова  взвесил  все
доводы и возражения Максима, Сандро, Патрика Лоу и Торрены; вспомнил,  как
в первую экспедицию погибли Петр Славский и Анна. "Нет! Мы люди - со  всем
тем, что было и что есть. Этим все сказано..."
     Ручка регулятора осталась в прежнем  положении.  Теперь  звездолет  в
каждую секунду уклонялся на сотни тысяч километров от расчетной кривой. На
душе  Антона  стало  спокойно  и  холодно:  проблема,  как  быть  с   роем
кристаллических существ, становилась строгой  математической  задачей.  Ее
следовало поскорее рассчитать.
     "Итак, дано: два тела, разделенные расстоянием в  тысячу  километров,
летят в пустоте со  скоростью,  близкой  к  световой.  От  тела,  летящего
впереди, отделяется некий предмет и, ускоряясь,  летит  навстречу  второму
телу. Из  этого  предмета  в  нужный  момент  выделяется  газовое  облако,
обволакивает тело... В какой момент? И  сколько  нужно  антигелия?  И  при
каких скоростях это получится наверняка?.."
     Новак с сомнением посмотрел на укрепленный рядом  куб  навигационного
робота-вычислителя, покачал  головой:  такая  задача  не  предусмотрена  в
типовых программах робота. Программировать заново?.. Пожалуй, проще решить
самому. Он тяжело придвинул к себе лист бумаги, углубился в расчеты. Через
несколько часов он знал:  надежно  решить  эту  задачу  возможно  лишь  на
скорости 0,9 от световой. Еще около четырех суток  (по  внутреннему  счету
времени) дня работы двигателей.
     ...Первым заметил уклонение от курса все тот же Сандро;  из  кормовой
обсерватории провода связи передали в рубку его тревожный голос:
     - Антон, что случилось? Мы сбились с курса?!
     Новак  взглянул  на  релятивистский  указатель  скорости:   0,87   от
световой. "Рано заметил, -  с  досадой  подумал  он.  -  Нужно  еще  около
тридцати  часов  ускорения.  -  Он  ощутил  холодок   в   груди.   -   Ну,
начинается..."
     - Сейчас объясню, Сандро. - Капитан включил связь со всеми  кабинами.
- Внимание! Внимание всем! Звездолет идет под углом сорок  два  градуса  к
расчетному  курсу  в  направлении   Бета   Большой   Медведицы.   Скорость
относительно  звезд  двести  шестьдесят  тысяч   километров   в   секунду.
Субъективная  скорость  пятьсот  восемьдесят  пять  тысяч   километров   в
секунду...
     - Это... это удар в спину! - первым яростно закричал Патрик Лоу. - Ты
хочешь, чтобы мы не вернулись на Землю?!
     - ...Нам не удалось уйти от роя "ракеток". Через тридцать часов будет
предпринята попытка уничтожить рой.
     - Ты не сделаешь этого! - громыхнул в динамике голос  Максима.  -  Ты
сошел с ума! -  На  контрольном  экране  было  видно,  как  Максим  тяжело
поднимается, тянется к двери. Новак чуть-чуть шевельнул  регулятор  подачи
топлива, ускорение возросло до 4,5g. Сломленный перегрузкой Максим  рухнул
обратно в кресло. "Итак, двое... Пока работают двигатели, никто не  сможет
ничего сделать".
     - Это позор! Неслыханное предательство!
     "Трое... И  Торрена  с  ними.  Жаль,  его  наблюдения  за  движениями
"ракеток" внутри роя очень пригодились бы".
     - Это месть! - Голос Сандро звенел от возмущения. - Я знаю: он  мстит
"ракеткам" за первую экспедицию, за то, что тогда на Странной погибла Анна
Новак.
     "Четверо... И Малыш с ними. Плохо...  -  Новака  на  секунду  охватил
страх. - Неужели я останусь один? Я ничего не смогу сделать. Тогда  только
одно: звездолет не свернет с этого пути. Мы не вернемся  на  Землю..."  Он
продолжал говорить:
     - В нашем распоряжении около пятидесяти часов по субъективному  счету
времени. Если за этот срок мы уничтожим рой, запасов антигелия хватит  для
возвращения на инерционную  траекторию.  В  противном  случае  "Фотон"  не
сможет выйти в район солнечной системы.
     - Неправда,  Новак!  -  крикнул  Торрена.  -  У  нас  гораздо  больше
антигелия. Его хватит на месяц отклонения.
     -  Следует  учитывать,  -  с  максимальной  бесстрастностью  возразил
капитан,  -  что  часть  антигелия  придется  истратить   на   истребление
"ракеток". - Он помолчал. - Повторяю еще раз: в той  ситуации,  в  которой
оказались мы, подозрение, что "ракетки" несут  опасность  агрессии  против
Земли, является решающим. Даже если  вероятность  такого  события  -  одна
тысячная...  Поэтому  предлагаю  членам  экспедиции  прекратить   ненужную
дискуссию. После остановки двигателей всем  собраться  в  общем  зале  для
разработки плана действий.
     - Я с вами, Новак! Слышите? - это сказал Ло  Вей.  Его  тонкий  голос
звучал очень решительно. - Вы правы - и я с вами.
     И тотчас из другого динамика крикнул Максим Лихо:
     - Вас двое - нас четверо. Мы не  дадим  вам  совершить  преступление!
Слышите: не дадим!
     Они не прекратили "дискуссию". Те времена, когда за попытку бунта  на
корабле вздергивали на рею, ушли в далекое прошлое. Да и  проблема  -  это
понимали  все  -  была  серьезнее,  чем  жизнь  и  благополучие   каждого.
Обстановка в звездолете накалялась с каждым часом тем  более,  что  каждый
был прикован к своему месту перегрузкой и не мог ничего предпринять.
     ...Конечно, идти в  общий  зал  не  было  никакого  смысла.  И  Новак
совершил еще одно  преступление,  обдуманной  гнусности  которого  ему  не
забыть до конца своих дней. Он, выключив общий  микрофон,  предупредил  по
проводной связи Ло Вея, чтобы тот опоздал к началу сбора в общем зале. Они
встретились около дверей. Ло был бледен, но решителен.
     - Что вы думаете делать?
     - Прежде всего запереть их здесь. - Антон мотнул  головой  в  сторону
общего зала. - Иначе они помешают...
     - Что вы, Новак, - Ло Вей нахмурился, опустил голову, - это  же...  -
он с трудом нашел почти забытое слово, - обман. Нам еще  три  года  лететь
вместе. Как мы сможем смотреть им в глаза?
     - Иначе нельзя! Иначе мне не остается ничего, как вернуться в рубку и
разбить навигационный пульт, как вы не понимаете! Если они  будут  мешать,
мы ничего не сделаем... Может, потом они поймут, что мы  поступали  так  в
интересах человечества. Ну - действовать!
     Вверху в стене  была  утоплена  герметическая  "дверь  безопасности",
которой еще ни разу  не  пользовались:  она  была  предусмотрена  во  всех
отсеках звездолета на случай, если метеорит  пробьет  оболочку  корабля  и
воздух из коридора начнет вытекать в  пространство.  Новак  сломал  стекло
автомата, приводящего дверь в  действие,  подвинтил  нужные  рычажки  -  и
сплошная масса блестящей брони мягко опустилась по направляющим  до  пола.
Ло Вей накрепко завинтил два затвора - вверху и внизу.
     Все это было проделано быстрее, чем в зале успели что-то  понять.  Но
как только Новак отнял руку от автомата, на него навалилось никогда еще не
пережитое ощущение совершенной подлости. За дверью были  его  товарищи,  с
которыми он жил, работал, делил и мысли, и опасности, и удачи. Правда, они
противостоят друг другу сейчас;  но  одно  дело  -  спорить,  а  другое  -
предпринять против них такое... - Антон взглянул на Ло Вея и увидел в  его
глазах то же: омерзение, отвращение к себе.
     Реакция была настолько сильной, что  они  едва  не  бросились  вместе
отвинчивать затворы. Потом овладели собой.


                                    6

     - Зачем вы разогнали звездолет до такой скорости, Антон? Трудно будет
возвращаться на расчетную траекторию.
     - Чтобы уничтожить рой наверняка. Так  вышло  по  расчетам.  -  Голос
капитана звучал прерывисто. Он только что окончил устанавливать  контейнер
на носу ракеты и  сейчас,  устало  прислонясь  к  стене  кабины,  расшивал
скафандр. - Видите ли, ракета-разведчик не может развить ускорения  больше
километра в секунду за секунду. При малых скоростях  "Фотона"  и  роя  она
покроет расстояние между ними  за  сорок  пять  -  пятьдесят  секунд.  Это
солидное время в восприятии "ракеток" - они успеют  заметить  опасность  и
разлететься.  Пришлось  бы  выпустить  огромный  заряд  антигелия,   почти
половину нашего запаса. Это было бы опасно для звездолета...
     - Понимаю: вы решили использовать релятивистские эффекты?  -  Ло  Вей
кивнул, не отрывая взгляда от пульта управления ракетой: он настраивал  ее
для автоматического полета.
     - Да. При такой скорости мы выигрываем во времени в шесть раз. Теперь
"ракетки" если и заметят встречное тело, все равно не успеют уклониться...
Все готово?
     - Готово.
     Через соединительную камеру  они  вышли  из  разведракеты  в  коридор
звездолета.  Новак  отключил  электромагнитные  держатели:  теперь  ракета
висела в жерле катапульты, связанная  с  "Фотоном-2"  лишь  малыми  силами
тяготения.
     Антон и Ло направились в камеру управления катапультой. Гулкая тишина
коридора настороженно слушала их быстрые шаги. Ло Вей остановился у  двери
общего зала:
     - Смотрите!
     В бронированном щите зияла овальная  дыра  с  неровными  оплавленными
краями. Ло просунул в нее голову, посмотрел в зал - там было пусто.
     Новак потрогал край дыры пальцами.
     - Вырезали током. Теперь они ищут нас. Идем скорей!
     ...Ближайшая уже затерялась во вращающемся пространстве. В том месте,
куда, как в туннель, сходились звездные круги, в темноте парил рой. Ло Вей
направил  на  него  параболические  антенны  радиотелескопов.  На   экране
появился сгусток из множества зеленых точек.  Было  видно,  как  "ракетки"
медленно сновали в рое. Ло  принялся  промерять  точное  расстояние  между
звездолетом и роем, чтобы передать автоматам  ракеты-разведчика  последние
поправки.
     - Ну? - спросил Новак. Прошло  не  более  трех  внутренних  часов  со
времени остановки двигателей, но Антон уже устал от  напряжения.  "Скорей!
Скорее покончить с этим!"
     - Сейчас... - Ло Вей повернул несколько рукояток  на  пульте,  потом,
вспомнив, поднял голову. - Антон, будет сильный толчок. Надо  предупредить
их.
     - Верно, еще покалечатся. - Капитан включил микрофон общей  связи.  -
Внимание! Максим, Сандро, Патрик,  Юлий  -  слушайте!  Через  пять  секунд
звездолет  испытает  толчок  силой  в  три-четыре  "жэ".  Где  бы  вы   ни
находились, закрепитесь в креслах или возьмитесь за поручни. Начинаю счет:
пять... четыре... три...
     В этот момент под ударами загремела дверь  камеры.  Новак  растерянно
посмотрел на Ло Вея.
     - Они не слышали. В этой части коридора нет динамиков... Что  делать?
- Секунду поколебавшись, он подошел к двери, рывком открыл ее  и,  не  дав
никому опомниться, оглушительно заорал:
     - Отойдите от двери! Возьмитесь  за  поручни!  Сейчас  будет  сильный
толчок!!!
     Здесь были все четверо: Максим, Патрик, Сандро  и  Торрена  -  тяжело
дышащие, с яростными лицами. На мгновение они опешили, но тут же молча все
вместе рванулись в камеру. Новака выручило лишь то, что  они  мешали  друг
другу.
     - Ло, включай! - последним усилием сдерживая натиск, крикнул Антон.
     Все оцепенели. Но вместо толчка отдачи, который должен был  известить
о  том,  что  заряженная  антигелием  ракета   выброшена   катапультой   в
пространство, прозвучал растерянный возглас Ло Вея:
     - Смотрите! Смотрите, что делается!
     Сейчас это можно было видеть не только на экране радиотелескопа, но и
в иллюминаторы: рой "ракеток" ожил и светился!  Он  как  бы  выворачивался
наизнанку  -  "ракетки"  расходились  во  все  стороны  от   центра.   Рой
распустился празднично сверкающим бутоном,  который  скоро  превратился  в
большое кольцо.
     "Они поняли опасность, - мелькнуло в голове Новака. -  Готовятся!  Ну
вот..."
     Однако "ракетки" снова сошлись в плотный шар.  Внутри  него  замигали
вспышки. В первый момент астронавты не поняли, почему  каждая  последующая
вспышка оказывалась тусклее предыдущей.
     - Уходят! - шумно выдохнул Максим.
     - Улетают к Ближайшей...
     - Возвращаются...
     Вскоре ритмически вспыхивающую точку  стало  трудно  различить  среди
звезд. Вот и на экране изображение роя поблекло, сошло на нет.  Астронавты
молча смотрели друг на друга.
     - Испугались они, что ли? - пожал плечами Патрик.
     - Нет. Они поняли... - в раздумье  заговорил  Максим.  -  Испугались!
Несколько "ракеток" из этого роя шутя смогли бы разбить наш звездолет. Он