Владимир Савченко
                  ВТОРАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ НА СТРАННУЮ ПЛАНЕТУ
                  

     Сканиpовал: Еpшов В.Г. 05/08/98.

                                    1

     Косматый  пылающий  диск   Ближайшей   стремительно   погружался   за
желто-красные зазубрины горизонта. Вместе с ней торопливо ныряли за  скалы
окрестные звезды. Вся ослепительная пиротехника заката  длилась  не  более
минуты.
     Разведывательная ракета стояла наклонясь на  каменистой  площадке.  В
кабине было тихо и темно, хотелось молчать.
     Вверху засветился овальный экран,  на  нем  показалось  продолговатое
лицо телеметриста Патрика Лоу, дежурного по звездолету:
     - Капитан, они снова  что-то  передавали  о  нас!  Удалось  записать.
Смотрите замедленную запись.
     Экран мигнул. Появились расплывчатые светлые линии, затем  замелькали
быстрые и яркие, как вспышки, изображения.
     Вот их ракета-разведчик  медленно  планирует  в  магнитном  поле  над
поверхностью Странной планеты. Абстрактный пейзаж из разноцветных  скал  и
камней. Вот они - Антон Новак и Сандро Рид - неуклюже выпрыгивают из  люка
ракеты  на  площадку.  Бредут,  опустив  головы   в   прозрачных   шлемах,
наклоняются, что-то  поднимают...  Вот  они  приникли  к  скале  в  нелепо
напряженных позах.
     - Все это было и так и не так, - заметил Сандро.
     Вот именно. Они высадились, ходили, наклонялись, приникали к скалам -
все это было. Однако изображения, появлявшиеся сейчас на экране,  не  были
ни фотографиями с  натуры,  ни  кинорепортажем  -  все  выглядело  гораздо
выразительнее, яснее.  И  еще  было  в  них  нечто  -  то  нечто,  которое
заставляет человека подолгу смотреть на самую заурядную по сюжету  картину
талантливого художника; в жизни прошел бы и не заметил, а  так  -  стоишь,
смотришь, вникаешь. Это нечто - точная обобщающая мысль, которую  художник
потому и изображает красками и линиями, что ее не выразить словами... И  в
изображениях на экране тоже была какая-то мысль. Но какая?
     - Антон, а прошлый раз, в первую экспедицию, было такое?
     - Нет.
     Новак вздрогнул от неожиданности: из экрана к нему  приблизилось  его
же лицо, упрощенно,  но  точно  схваченное  немногими  штрихами.  Это  был
гениальный живой рисунок, и Антону стало но по себе, когда он всмотрелся в
него.  "О  природа,  неужели  у   меня   такие   недобрые   глаза,   такая
безапелляционно властная складка губ!.. Самодур  какой-то,  а  не  капитан
звездолета".  Лицо   вдруг   перекосила   ужасная   гримаса,   потом   оно
паралитически задергалось, сократилось,  как  мяч,  на  который  наступили
ногой. Исчезло. Сандро хихикнул.
     - Это вчера, когда _и_х_ "ракетка" пикировала на меня, -  пробормотал
Новак. - Ага, вот и ты!
     Сандро Рид на экране разыграл такую пантомиму, на какую Сандро Рид  в
жизни не был способен. Карикатурно шаржированные  штрихами  движения  губ,
глаз, подбородка, повороты головы рассказали все  о  нем:  и  что  он  еще
молод,  невинен  и  восторжен,  что  он  преклоняется  перед  капитаном  и
побаивается его, и что он скучает по Земле, по дому, и что  он  болезненно
самолюбив и мнителен.  "Комики,  тоже  мне!  Какое  их  дело..."  -  хмуро
проворчал Рид.
     На экране тем временем появилась целая группа: Максим Лихо, Патрик  и
Юлий Торрена.  Мелькнули  какие-то  упрощенные  разноцветные  изображения.
Потом в овал экрана влетела "ракетка": были отчетливо видны четыре  острых
выступа на носу, частые ребристые полосы вдоль  фюзеляжа,  оканчивающегося
тремя плоскими треугольными  выростами,  похожими  на  стабилизатор  бомбы
крупного калибра.
     - Я не понимаю одного: зачем у "ракеток" хвостовое оперение? - молвил
Сандро. - Ведь планета не имеет атмосферы.
     - Хм... а все остальное ты понимаешь?
     - Смотри!
     "Ракетка" исчезла. На экране появилось сосредоточенное лицо Ло Вея  -
без шлема и на фоне звезд. Экран погас.
     - Но Ло Вей ведь не опускался на планету! Как же?..
     - Значит, _о_н_и_ наблюдают и за "Фотоном". Он не раз выходил наружу,
проверял рефлекторы.
     -  Наблюда-ают...  -  протянул  Сандро.  -  Что  же  _о_н_и_  сами-то
прячутся? Боятся нас, что ли? Где _о_н_и_? И какие _о_н_и_?
     Телепередача и слова Рида снова всколыхнули в душе  Новака  досаду  и
самые недобрые чувства к этой Странной, будь она неладна, планете. Он  уже
ясно понимал, что и вторая  экспедиция  сюда  закончится,  как  и  первая,
ничем. Ну, будет масса мелких наблюдений, которые  обрадуют  гравитологов,
магнитологов и космологов... но  главная  цель,  из-за  которой  летели  -
контакт с иной  цивилизацией,  -  не  будет  достигнута.  "Не  желают  они
вступать с нами в контакт - что тут поделаешь? А на Земле нас ждут...  Как
стыдно будет вернуться ни с чем!.."
     - Скажи, Анти, а в первую экспедицию здесь тоже были "ракетки"?
     - Нет. Были "самолетики"  -  с  крыльями.  Они  летали,  опираясь  на
атмосферу. Была  здесь  довольно  плотная  атмосфера  из  инертных  газов.
Красивейшие переливчатые закаты и восходы Ближайшей были - красно-зеленые,
радужные... Когда мы прилетели сюда второй раз, я подумал, что мы ошиблись
планетой! Но других-то планет здесь и близко не найдешь.
     - Действительно... за каких-то двадцать лет  не  стало  атмосферы.  А
ведь инертные газы не могли соединиться с почвой. Да и почвы, как таковой,
здесь нет... Скажи, а вы тот раз не пробовали изловить  или  посадить  эти
"самолетики"?
     Новак помолчал, сказал глухо:
     - Пробовали. Из-за этой затеи  погибли  Петр  Славский  и  Анна.  Они
поднялись на вертолете развесить металлическую сеть. "Самолетики"  разбили
винт вертолета.
     - Антон... скажи: а ты очень любил ее? Анну?
     Новак пошевелился в темноте, но ничего не ответил. Сандро смутился.
     - Извини, Антон, я глупо спросил...  Я  ведь  еще  никого  не  любил,
понимаешь?
     В  этот  момент  полуторачасовая  ночь  кончилась.  Ближайшая   резво
вылетела  из-за  горизонта.  Через  задний  иллюминатор  в  кабину  хлынул
прожекторный сноп света. Он резкими, без  полутонов  контурами  изваял  из
темноты  две  сидящие  в  креслах  фигуры.  Одна  -  массивная,  с  крепко
посаженной между широких плеч головой;  короткие  седые  волосы  сверкнули
мраморными завитками, глаза запали в черные тени от  надбровий.  Вторая  -
юношески стройная - откинулась в кресло; свет ясно очертил профиль: крутой
лоб, тонкий нос с небольшой горбинкой, мягкие черты губ и подбородка.
     Лучи  выхватили  из  тьмы  часть  пульта  с   приборами,   стойку   с
полупрозрачными, нескладными, как манекены,  скафандрами,  квадрат  обитой
кожей стены.
     Скалы за окном вспыхнули, засверкали гранями.
     Новак встал.
     -  Собирайся,  Малыш,  пойдем,  -  он  усмехнулся,  -  искать   следы
материальной культуры. Черт побери, если есть  культура,  должны  же  быть
какие-то следы! - Он наклонился, поворошил черные кудри на голове Рида.  -
Эх, ты! Разве можно любить "не очень"?

     Планета вращалась так стремительно, что у экватора центробежная  сила
почти  уравновешивала  тяготение.  В  средних  широтах,   где   опустилась
разведочная  ракета,  быстрое  вращение  Странной  вызывало   своеобразный
гравитационный эффект: стоять на поверхности можно было, только  наклонясь
градусов под пятьдесят в  сторону  полюса.  Новак  и  Рид  карабкались  по
скалистой  равнине,  вздыбившейся  горой  до  горизонта,  рассматривали  в
бинокли окрестности, ворошили камни под ногами и в выемках.
     Этот поиск был безуспешен, как и предыдущие. Здесь - как и более  чем
в пятидесяти иных исследованных ими местах  планеты  -  не  обнаруживалось
никаких намеков на "культурный слой":  на  скопления  мусора,  отбросов  и
обломков, которые неизбежно остаются там, где хоть ненадолго располагаются
разумные существа.
     В шлеме Новака мигнул красный вызов звездолета.
     - Капитан! - послышался певучий  голос  Ло  Вея.  -  У  нас  возникла
идея... Вы слышите?
     - Слышу. Так что же?
     - На частотах, на которых передают эти существа, транслировать им  не
тесты Комиссии по контактам, а просто  подробную  информацию  о  нас.  Так
сказать: позвольте представиться...
     - Отлично! - включился в разговор Сандро. - Действительно, что им эти
египетские треугольники и таблица Менделеева в двоичной системе!
     - Что же вы намереваетесь передать? - спросил Новак.
     - О Солнечной системе, о ее месте  в  Галактике,  о  Земле,  о  наших
городах и сооружениях... Торрена предлагает: наше искусство. Конечно,  все
придется передавать в ускоренном ритме, иначе не воспримут.
     - Так... - Новак в раздумье остановился, ухватившись за край скалы. -
Информацию о солнечной системе и ее координаты сообщать не надо. Остальное
- попробуйте.
     - Почему, Антон? - снова вмешался Сандро. - Надо же им знать,  откуда
мы взялись.
     - Нет,  пока  не  надо!  -  отрезал  Новак.  -  Доверие  должно  быть
обоюдным... Ло, об искусстве тоже не стоит, не поймут.
     - Ясно, капитан. У меня все. Буду монтировать кинограмму.
     Ло Вей отключился. Некоторое время Новак и Рид молча  пробирались  по
наклонной скалистой пустыне. Звезды были вверху и под ногами - бесконечная
звездная пропасть, за неровную  стену  которой  они  цеплялись.  Созвездия
перемещались так ощутимо быстро, что это вызывало головокружение.  Длинный
сверкающий  корпус  "Фотона-2",  неподвижно  висевший  в  вышине,  казался
единственной надежной точкой в пространстве.
     Новак оглянулся на Сандро, увидел капельки пота на его лице.
     - Привал, Малыш!
     - Уф-ф... воистину:  Странная  планета.  Где  "верх",  где  "низ"  не
разберешь! - Сандро опустился  рядом,  начал  устраиваться  поудобнее,  но
замер. - Антон, "ракетки"! На северо-западе.
     Капитан поднял голову:
     - Вижу.
     Невысоко  над  северной  частью  горизонта  среди   звезд   появились
маленькие серебристые капли. Их движение было похоже на  огромные  плавные
прыжки: они то падали к поверхности планеты, то, не долетев,  снова  резко
взмывали вверх и вперед. "Ракетки" описывали над равниной правильный круг.
     - И все-таки в них нет живых существ, - как бы продолжая давний спор,
сказал Сандро. - Никакое живое  существо  не  перенесет  такие  ускорения.
Смотри, что делает!
     Одна "ракетка" отделилась от улетевшей стаи и мчалась к ним бесшумной
серебристой  тенью.  Вот  она  внезапно,  будто  ударившись  о   невидимую
преграду, остановилась, повисла  в  пространстве;  начала  падать  со  все
возрастающей скоростью на острые  зубья  скал...  Потом  произошло  нечто,
похожее на бесшумный выстрел: "ракетка" взмыла в высоту, описала там петлю
- и снова начала падать.
     - Не иначе как ищет нас.
     - Да... - Новак следил за  "ракеткой"  исподлобья,  раздумывал:  "Ну,
попытаться? Иначе ведь так и улетим ни с чем..." Он  нажал  кнопку  вызова
звездолета. - "Фотон-2"! "Фотон-2"!
     - Зачем?! - встревожился Сандро. - Она нас запеленгует!
     - Ничего. Поиграем с ней в пятнашки... "Фотон-2"!
     - Слышу вас, капитан!
     - Патрик? Включите систему радиопомех, держите нас под  ее  прицелом.
По моему сигналу пошлете луч на нас.
     - Хорошо.
     ..."Ракетка" пикировала прямо на них -  беззвучная  и  ослепительная,
как молния  перед  ударом  грома.  Сердце  Сандро  сжалось  в  тоске,  ему
захотелось закрыть глаза, упасть наземь или побежать неизвестно  куда;  он
еле сдержался. Серебристая капля вырастала так стремительно, что глаза  не
успевали улавливать подробности. Но в неуловимое мгновение, оставшееся ей,
чтобы не врезаться в скалы,  она  затормозила  и  повисла  в  пустоте.  От
сильного удара магнитного  поля  искривился  горизонт  и  контуры  ближних
утесов  раскалились   добела   и   тотчас   потемнели,   остыв,   какие-то
металлические брызги. "Ракетка" кувыркнулась, сделала горку... Новак и Рид
одновременно выдохнули воздух из легких.
     - Ну и локаторы у этого  устройства!  -  восхитился  Сандро.  -  Куда
нашим!
     - Патрик! - снова радировал Новак. -  Переключите  систему  помех  на
управление от моих биотоков. И установите максимальную энергию луча.
     - Готово! - тотчас доложили из звездолета.
     ...Темно-сизую косую стену дождя над степью кто-то раскалывал  белыми
извилистыми молниями. Пятилетний  мальчуган  бежал  босиком  по  скользкой
траве, по жидкой грязи, по лужам, кричал и не слышал собственного голоса в
грохоте бури. Дождь стегал тугими струями по лицу и плечам. Но вот  совсем
рядом  завесу  дождя  проколола  слепящая  сине-белая  точка   -   молния,
направленная прямо в него! В нестерпимом ужасе мальчик шлепнулся в  грязь,
зажмурился...
     Это воспоминание из глубокого детства мелькнуло  в  сознании  Новака,
когда  "ракетка"  пикировала  на  них  второй   раз.   Он   напряг   волю,
сосредоточился. "Не пропустить нужный момент... и не заспешить". "Ракетка"
была уже в десятке метров над скалами. "Сейчас начнет тормозить". Сознание
Антона материализовалось в одной непроизнесенной команде: "Луч!"
     Система помех ответила сразу.  Навстречу  "ракетке"  метнулся  мощный
хаос радиоволн - он отозвался в наушниках разведчиков скрежетом и воем. На
ничтожную долю секунды "ракетка"  потеряла  управляемость  и  врезалась  в
камни. Без звука содрогнулась почва. Сверкнув в  пологих  лучах  заходящей
Ближайшей метнулись во все стороны осколки "ракетки", смешались с  лавиной
камней, устремились "вниз", в сторону экватора.
     Новак вскочил, едва не потерял равновесия.
     - Скорее! - бросил он Сандро. - До темноты надо найти хоть  несколько
кусков!
     Эту скоротечную ночь они провели в экспресс-лаборатории ракеты. Новак
рассматривал поверхность осколков "ракетки"  в  микроскоп,  водил  по  ним
остриями электрических  щупов,  смотрел  показания  осциллографов.  Сандро
сначала помогал ему,  сделал  спектральный  анализ  вещества  "ракетки"  -
получилась комбинация почти всех элементов менделеевской  таблицы;  потом,
сморенный усталостью, задремал в мягком кресле.
     ...Коричневые  шестигранные  ячейки,  прослойки  белого  и   красного
металла,  вкрапления  желтых  прозрачных  кристалликов,   серые   прожилки
какого-то минерала - все это  образовывало  сложную,  но,  несомненно,  не
произвольную структуру. Новак снова и снова рассматривал ее в микроскоп  -
и то верил, то пугался зревшей в мозгу догадки.  "Вот  оно  что!  Вот  оно
как... И _о_н_о_ тоже успело  пережить  за  последние  миллисекунды  страх
смерти,  отчаяние,  боль.  Жажда  жизни,  страх  смерти  -  это,  пожалуй,
единственное, что роднит нас с _н_и_м_и_. Роднит - и разделяет".
     Бело-розовая Ближайшая снова взлетела в  черное  небо.  Новак  поднял
покрасневшие от напряженного  всматривания  глаза  на  дремавшего  Сандро,
тронул его за плечо:
     - Переходи в кабину, закрепись. Улетаем.
     - Уже?! Нам еще полагается шесть часов работать.
     - Да, уже. Мы с тобой убили живое  существо.  Причем,  похоже,  более
высокоорганизованное, чем мы, люди.
     - Как?! - Сандро широко раскрыл глаза. - Неужели в "ракетке"?..
     - Нет, не в "ракетке", - перебил Новак. - Не в "ракетке", а - хм, нам
бы следовало понять это раньше! - сами "ракетки" живые существа. И иных на
этой планете нет...
     За  стеклом  иллюминатора  быстро,  как  светлячки,  ползли   звезды.
Сверкали, нагромождаясь к полюсу в гористую стену, скалы. Из-за  горизонта
невдалеке    вылетела    "ракетка"    и    помчалась    "вниз"    пологими
многокилометровыми прыжками.
     -  Почему  "мы  с  тобой  убили"?  -  глядя  в  сторону,   неуверенно
пробормотал Сандро. - Я же не знал, что ты сделаешь это...
     Новак удивленно глянул на него, но промолчал.


                                    2

     Ло Вей и Патрик просматривали смонтированную кинограмму.
     ...Земля на экране была такой, какой ее видят возвращающиеся из рейса
астронавты: большой шар, укутанный голубой вуалью  атмосферы,  сквозь  нее
смутно обозначаются пестрые пятна  континентов  и  островов  в  сине-сером
пространстве океана; белые нашлепки льдов на полюсах и, будто  продолжение
их,  белые  пятнышки  туч  и  айсбергов.  Контуры  материков  расширялись,
наполнялись подробностями: коричневыми ветвистыми хребтами,  сине-зелеными
лесными массивами,  голубыми  пятнами  и  линиями  рек  и  озер.  Горизонт
опрокинулся  чашей  с  зыбкими  туманными   краями.   Внизу   стремительно
проносятся тонкие серые линии  автострад,  скопления  игрушечно  маленьких
зданий, желтые прямоугольники пшеничных полей, обрывающийся скалами  берег
и - море, море без конца  и  края,  в  сине-зеленых  бликах  играющей  под
солнцем воды.
     Вот  телеглаз  мчит  их  по  улицам  Астрограда  -  мимо  куполов   и
стометровых мачт Радионавигационной станции, мимо отделанных  разноцветным
пластиком жилых домов, мимо гигантских ангаров, где собирают новые ракеты.
Всюду люди. Они работают в ангарах, идут по улицам, спорят, играют  в  мяч
на  площадках  парка,  купаются  в  открытых  бассейнах.  Рослые,   хорошо
сложенные, в простых одеждах, с веселыми или сосредоточенными лицами - они
красивы. Эта красота лиц, тел, движений, осанки не  была  нечаянным  даром
природы, щедрой к одним и немилостивой к другим, - она пришла к людям  как
результат чистой, обеспеченной, одухотворенной трудом и творчеством  жизни
многих поколений. Шли обнявшись девушки по  краю  улицы.  Под  темнолистым
дубом возились в песке дети.
     Город кончился. Теперь Ло и Патрик мчались между скал и  строений  по
извилистому  шоссе   -   к   космодрому,   к   жерлу   пятисоткилометровой
электромагнитной пушки, нацеленной в космос. Они снова поднялись в  воздух
и сейчас видели целиком блестящую металлическую  струну,  натянутую  между
Астроградом и высочайшей вершиной Гималаев - Джомолунгмой.  Вот  из  жерла
пушки в разреженное темно-синее пространство алюминиевой стрелой  вылетела
вереница сцепленных грузовых ракет...
     Экран погас, кинограмма кончилась. Ло Вей и  Патрик  молча  сидели  в
затемненной радиорубке звездолета, боясь  хоть  словом  спугнуть  ощущение
Земли. В  напряженной  работе,  в  бесконечном  потоке  новых  впечатлений
астронавтам некогда было думать  о  Земле.  Они  сознательно  отвыкали  от
мыслей о ней.  Но  сейчас  Земля  спокойно  и  властно  позвала  их-и  они
почувствовали тоску... Нет, никаким кондиционированием воздуха не заменить
терпкий запах смолистой хвои и нагретых солнцем  трав,  никакие  миллиарды
космических километров, пройденных с околосветовой скоростью,  не  заменят
улиц, по которым можно просто так идти - руки в карманы -  и  смотреть  на
прохожих; никогда мудрая красота приборов и машин не  вытеснит  из  сердца
человека расточительной, буйной и нежной, яркой и тонкой, тихой и  грозной
красы земной природы.
     - Эх, под дождь бы сейчас, - вздохнул Патрик. - Босиком по лужам, как
в детстве. "Дождик, дождик, пуще - расти трава гуще!"
     - А на лужах от капель пузыри выскакивают, - подхватил Ло. -  Веселые
такие. И лопаются...
     - Ладно, хватит об этом, -  сказал  Патрик,  сердясь  на  себя  и  на
товарища. - Готовь телемонитор. Странно, что капитан не разрешил  показать
им весь наш участок неба. Осторожничает...
     Пол радиорубки вдруг мягко  дрогнул,  будто  уходя  из-под  ног:  это
электромагнитная катапульта "Фотона" приняла разведочную ракету с  Новаком
и Ридом.
     - Что это они так рано? - удивился Патрик, отправляясь встречать.
     Ло Вей настроил передатчик монитора на частоты  "ракеток"  и  включил
его. То, что при просмотре длилось полчаса, в ускоренной  передаче  заняло
меньше минуты. Дипольные антенны "Фотона" распространили  электромагнитные
лучи во все стороны планеты. Ло Вей по многим наблюдениям знал,  насколько
быстрее счет времени и восприятие у существ Странной: чтобы улавливать  их
видеоинформацию, приходилось применять экраны с послесвечением, затягивать
вспышки изображений на доли секунд