нятое место, и  в  нем,  рыча,
прижалась Ута.
     - Мы ничто - Сила вечна! - воскликнул Марбон.
     -  Судьба  предопределена,  -  продолжал   он,   -   нашему   племени
предназначено достичь самых дальних морей. Мы достигнем  последних  границ
земли и кончим пылью, которую путник стряхивает с обуви. Но впереди  будет
ждать Сила, и с ней Повелители из космоса!
     Бриксия в смятении думала: есть силы и силы. Та сила,  что  собралась
здесь, злая сила. Туманное дерево, становящееся все  материальней,  пахнет
злом. Тот же отвратительный запах, что и от жаб со щупальцами, наполнил ее
ноздри. Нож выпал из руки. Источенное лезвие раскололось о  каменный  пол.
Но девушка не стала  собирать  эти  обломки  металла.  Нет,  она  нащупала
мертвый потемневший бутон. И когда сжала его в руке, превратилась только в
дверь, в рот, через который другая личность будет произносить  слова.  Она
поняла, что теперь она слуга и в полной власти того, кто владеет ею.



                                    10

     Бриксия кончиком языка облизала губы. Чувствовала она себя странно...
словно между нею и ее прошлым завеса... Кто призвал ее  сюда,  использовал
как рупор... или инструмент?  Та  воля,  что  владела  ею  (она  не  могла
определить ее природу), не рождена ею самой, это не ее мысли, не ее воля.
     - Ненависть не бывает вечной, сколь бы сильна и горяча  она  ни  была
вначале, - заставила произнести ее эта другая воля. - Если то, что вызвало
ее появление, уходит, ненависть тоже чахнет и умирает. Но  в  ярком  свете
прошлого могут лежать семена будущей славы.  -  Так  говорила  эта  чуждая
воля.
     Марбон смотрел на девушку. Сейчас он снова  вполне  нормален,  такой,
каким, наверно, был раньше. Глаза его полны жизни. В них сверкают  красные
голодные искорки. Бриксия  чувствовала,  как  этот  требовательный  взгляд
впивается в нее.
     - Это мысли  Яртара!  -  прошипел  он.  -  Не  знаю,  как,  но  готов
поклясться в этом! Но Яртар... - голос его стих, щеки вспыхнули.
     Воля, овладевшая Бриксией, заговорила снова. В  ее  собственных  ушах
этот голос показался иным, более резким и низким.
     - Ненависть умирает... но пока она  жива,  она  может  изуродовать  и
измучить неосторожного, призвавшего ее на помощь. Даже ненависть,  которая
опирается на Силу, может утратить свою мощь...
     - Лорд!
     Крик Дведа, полный страха и удивления, оборвал ее  речь.  Мальчик  на
один-два шага отошел от двери. Лицо его больше не было  расслабленным,  на
нем тоже отразилась чья-то сильная воля.
     Вокруг  его  тела  вилось  толстое  щупальце  тумана   Двед   пытался
высвободиться, яростно отбиваясь свободной рукой. Бесполезно,  потому  что
туман становился все осязаемее, освободиться от него не удавалось.
     Лицо мальчика исказилось от страха, он яростно вырывался, но  не  мог
освободиться. Туман  казался  таким  неосязаемым,  но  удерживал  Дведа  в
рабстве.
     - Лорд! - снова умоляюще закричал Двед.
     Марбон даже не  повернул  к  нему  головы.  Он  продолжал  пристально
смотреть на Бриксию, как человек, обнаживший меч перед противником.
     - Элдор, ты здесь, чтобы защитить Сокровище! - вызывающе произнес он.
- Я тоже! Я из рода Зарстора, у  нас  древняя  вражда;  если  не  боишься,
покажись!
     - Лорд! - Туман все больше окутывал Дведа. Теперь видно  было  только
побледневшее искаженное от страха лицо. - Лорд, спаси меня!
     То, что оставалось Бриксией, что еще не полностью  подчинилось  чужим
мыслям и эмоциям (Яртара или Элдора, кто знает?),  эта  частичка  сознания
понимала, что у мальчика не хватит сил сопротивляться.  Что  мужество  его
сломлено. Господин, перед которым он преклоняется, терпит поражение.
     - Сокровище! - Марбон  по-прежнему  не  обращал  внимания  на  своего
приемыша.
     Он пытался приблизиться к девушке, в гневе бил по невидимой преграде.
Даже взмахнул в воздухе ножом.
     - Отдай мне Сокровище! - закричал он.
     Теперь и у его ног собирался туман, сгущался, образовал лужицы. Начал
подниматься по телу вверх. Коснулся  колен,  прилип  к  бедрам,  а  Марбон
словно не замечал этого.
     Двед беспомощно и  неподвижно  висел  в  колдовской  паутине.  Клочья
тумана коснулись его щек,  зацепились  за  подбородок.  На  лице  мальчика
застыло выражение ужаса.
     - Сокровище! - повторил Марбон.
     Ута поднялась на задних лапах. Яростно  ударила  передними  по  языку
тумана, пытавшемуся добраться  до  нее.  И  в  тот  же  момент  Бриксия  -
опустела. У нее не было другого слова, чтобы описать это ощущение.  Что-то
ушло,  отступило.  Она  снова  одна,  открыта,  беззащитна.  Даже  нож  ее
расколот.
     Рука ее конвульсивно сжалась, словно она могла снова схватить оружие.
Но держала она в руке бутон. И он шевельнулся! Девушка  разжала  кулак,  и
цветок начал распускаться.
     Тускло-коричневая  внешняя  кожура  раскололась.  Изнутри   показался
слабый свет, тот самый, который освещал ей тропу, подбадривал ее во  время
ночного пути по Пустыне.
     Силы и силы, лихорадочно думала она.  Другую  руку  она  протянула  к
ящичку, который отдала ей Ута.
     Марбон шевельнулся. Лицо его перестало быть лицом человека,  которого
она знала - ни расслабленное, ни полное жизни. Неужели  черты  лица  могут
так исказиться, принять совершенно чуждое обличье? Если даже это  иллюзия,
то не предназначенная для нормального зрения.  Бриксия  ощутила  леденящий
холод, ее охватил такой ужас, что она не могла заставить себя сделать хоть
одно движение к бегству, хотя Двед теперь не закрывал выход.
     Человек, стоящий перед ней, высоко поднял руки. Лицо его обратилось к
нависшим вверху туманным змеям. Он крикнул:
     - Яртар... сле... фрава... ти!
     Туман закрутился, от вида этого движения  кружилась  голова.  Теперь,
когда взгляд Марбона больше не держал ее, Бриксия закрыла глаза, чтобы  не
потерять сознания от вида этого тумана. Но тут аромат цветка  прояснил  ее
сознание.
     Она не могла даже  догадаться,  к  чему  он  призывал.  Но...  что-то
ответило  ему.  Оно  здесь,  рядом...  девушка  не  открывала  глаза,   но
чувствовала, что появилось что-то новое... тянется...
     Ящичек и цветок - она не понимала, почему в ее сознании возникли  эти
два предмета, но чувствовала,  что  соединение  их  необходимо.  Ящичек  и
цветок... Не смотреть! То, что  появилось,  должно  затуманить  ее  мысли,
уменьшить способность к защите. Она не должна поддаваться.
     И снова она воскликнула, обратилась к единственному, что  могло  дать
защиту в этом меняющемся чуждом мире:
     - Зеленая мать, что мне делать? Это не моя магия, я здесь потеряюсь!
     На самом деле она произнесла это или только  подумала,  обратилась  с
просьбой к силе, которой не понимает?  Кто  эти  боги,  великие  источники
силы, которые используют людей как орудия? И есть ли против этого  защита?
Может, она теперь в центре борьбы между чуждыми силами?
     Открыть!
     Приказ - данный кем - или чем? Существом,  вызванным  Марбоном?  Если
так, то она действительно в опасности. Бриксия  продолжала  держать  глаза
крепко закрытыми, пыталась то же самое  сделать  с  сознанием.  Как  туман
пленил Дведа, так чужая воля пыталась овладеть ею - не телом, а сознанием.
     - Позволь мне, во имя того, что я держу,  -  воскликнула  Бриксия,  -
позволь мне устоять!
     Ящичек и цветок...
     Руки ее двинулись, свели вместе  эти  два  предмета.  Она  не  знала,
действует ли по приказу Света или Тьмы. Но дело сделано. И в тот же момент
она открыла глаза.
     И увидела...
     Не туман  затягивает  помещение  со  столбом.  Она  стоит  в  большом
пиршественном зале крепости. К каменным стенам прикреплены кольца,  в  них
ярко  горят  факелы.  Стол  накрыт  многоцветной   скатертью,   цвета   ее
переливаются друг в друга. А на  скатерти  питьевые  рога  из  сверкающего
хрусталя, из богатого зеленого  малахита,  из  теплого  красно-коричневого
сердолика. Такое не может себе позволить даже богатейший владыка долины.
     Перед каждым сидением серебряное блюдо. И  много  тарелок  и  кубков,
резных, украшенных драгоценными камнями.
     Вначале Бриксии показалось, что она стоит в пустом зале, но потом она
увидела, что здесь собралось общество. Но те, что сидят за  столом,  видны
как слабые тени, такие призрачные, что сначала она не могла разобрать, кто
мужчина, а кто женщина. Неодушевленные предметы она ясно видела, но  живое
в ее глазах было тенью; жители Дейла считают, что такие призраки  держатся
в злых местах и враждебны  всему  живому,  потому  что  ревнуют  к  жизни,
сердятся из-за своего состояния.
     Бриксия закричала. Покачнулась, попыталась сойти с места,  где  стоит
прямо перед центральным троном, чтобы тот, кто правит  этим  сборищем,  не
заметил ее присутствия. Но сдвинуться,  бежать  не  могла,  ей  предстояло
встретить лицом то, что ее ждет.
     Вспышка... если свет может быть черным,  а  не  белым...  такой  свет
вспыхнул между нею и троном, как меч  может  поставить  преграду  на  пути
движущейся стали. Контролируемая воля, не вполне  злая,  но  с  отчетливым
отпечатком тьмы, словно  удар,  обрушилась  на  нее,  пыталась  поглотить.
Ударила, как хлыстом. И ей показалось, что призрак на  троне  взглянул  на
нее глазами красного пламени.
     Тень начала углубляться, она  двигалась,  менялась,  как  только  что
черты лица Марбона,  становилась  все  материальнее.  На  троне,  казалось
девушке, сидит не благородный лорд, который должен  владеть  таким  залом.
Нет, на нее издевательскими пламенными глазами, которые  созданы  из  огня
самого ада, смотрит разбойник, отвратительный, худший из тех выродков,  от
которых она бежала в прошлом, хорошо понимая, что произойдет с  ней,  если
она попадет в их руки.
     Исчез!
     На троне теперь сидела  жаба  из  Пустыни  -  непристойно  разбухшая,
раскрыв зубастую пасть, вытянув лапы. Гигант среди своего племени,  ростом
с того разбойника, фигуру которого она заменила. Она произнесла искаженно:
     - Сокровище... Сокровище!
     Ящик и цветок...
     Бриксия почувствовала, что до боли  прижимает  их  к  груди.  Ящик  и
цветок...
     Жаба исчезла. Ее  место  заняла  птица-женщина.  Щелкая  клювом,  она
высоко подняла свои руки-крылья, выставила когти;  казалось,  вот-вот  она
поднимется в воздух, нападет на Бриксию.
     Иллюзии? Девушка не была уверена.  Каждое  появившееся  видение  было
материально, прочно, как  и  трон,  на  котором  оно  появлялось.  Ящик  и
цветок...
     А теперь... теперь это Двед! Окутанный туманом, он не сидит, а  лежит
на троне. Все скрыто, кроме  части  его  лица.  Он  слабо  поднял  голову,
посмотрел на нее затуманенными от ужаса глазами, и в  них  была  отчаянная
мольба:
     - Сокровище! - Это единственное слово прозвучало мучительным  шепотом
в зале.
     И он исчез. Его  место  заняла  Ута...  Ута,  ясно  видимая,  зажатая
чудовищем, дергающаяся, пытающаяся освободиться, а уродливая лапа ползла к
ее пушистому горлу, чтобы сдавить, выдавить жизнь
     - Сокровище! - промяукала кошка.
     И как и все остальные, Ута исчезла.  Трон  какое-то  время  оставался
пустым. Потом - на троне  появился  мужчина,  не  призрачный,  теневой,  а
реальный, как Марбон в помещении со столбом.
     Не в шелковой одежде для пирующих, а  в  кольчуге  и  шлеме,  который
затенял лицо.
     - Марбон! - Бриксия чуть не произнесла этого имени вслух, но  тут  же
увидела, что это не повелитель Эггерсдейла, хотя очень похож на  него.  На
лице у этого человека резкая печать гордости и высокомерия. Рот искривлен,
словно  он  взял  в  него  что-то  неприятное,  кислое  и  испортил   себе
удовольствие от пира.
     Остальные, как и их господин, тоже стали отчетливее. И  не  все  они,
поняла с дрожью Бриксия, люди. Справа от лорда  сидела  женщина  в  платье
цвета свежей весенней зелени. Но волосы у нее тоже зеленые, как и  платье,
прекрасные, но нечеловеческие. По другую  сторону,  слева  от  лорда,  над
столом видна кошачья голова. По цвету похожа на Уту, но по  размеру  вдвое
больше.
     Были и другие: молодой мужчина в шлеме с гребнем в виде  вставшей  на
дыбы лошади, у него тоже безошибочно нечеловеческое  выражение  лица.  Еще
одна женщина, в платье стального цвета, на поясе металлические  пластинки,
и н каждой - молочно-белый драгоценный камень. Волосы у нее белые, как эти
камни, они уложены короной. На спокойном лице высокомерное  выражение.  Но
что-то говорило, что она в этом обществе стоит особняком, наблюдатель,  но
не участник происходящего. На груди у нее подвеска  со  сложно  вырезанным
узором из того же белого камня. И Бриксия понимает,  что  эта  подвеска  -
оружие, сильнее любого лезвия.
     В дальнем конце стола, отдельно от остальных (как будто они не совсем
желанные здесь гости) сидели еще двое. Ясно разглядев их, Бриксия  затаила
дыхание.
     Гротескное тощее существо, которому служат птицы... Это не совсем его
двойник. В фигуре больше округлости, сходства с женщиной, хотя она тоже не
одета, если не считать перьев. На существе-птице пояс с драгоценностями. А
другие драгоценности сверкают на широком, похожем на воротник ожерелье. Но
существо, несомненно, родственно тому, из Пустыни.
     А рядом с ней -  жаба...  только  у  этого  чудовища  близкое,  почти
святотатственное сходство с человеком. При  этой  мысли  Бриксию  охватило
отвращение, но она не могла оторвать, несмотря на все  усилия,  взгляд  от
этого существа.
     Глаза жабы злобно блестели, и девушка догадывалась, что хоть чудовище
принимают тут, но само оно всех собравшихся ненавидит.
     Казалось, присутствие самой Бриксии не вызвало интереса  у  пирующих.
Ни одна пара глаз не выразила удивления, на нее даже не смотрели.  Она  не
понимала, с какой целью оказалась здесь. Потом...
     Она больше не стояла беспомощно перед троном.  С  изумлением  поняла,
что по какому-то капризу приведшей  ее  сюда  силы  висит  в  воздухе  над
пирующими, так что одним взглядом может охватить весь зал.
     Высокий трон лорда, как до сих пор во всех крепостях, стоит  лицом  к
большой двойной двери зала. И вот  с  грохотом,  от  которого  стихли  все
разговоры пирующих - Бриксия слышала их как легкие вздохи ветра, - створки
двери не просто распахнулись, они ударились о стены. Как будто летний гром
прозвучал в зале.
     В  широком  проходе  -  эта  дверь  могла  пропустить   целый   отряд
вооруженных солдат в строю - стоял человек. Как и лорд этого зала, он  был
одет не для пира, но также в кольчугу и  шлем.  На  спину  отброшен  плащ,
словно для того, чтобы освободить руки.
     Но меч у человека в ножнах,  а  другого  оружия  у  него  нет.  Кроме
ненависти на лице. И Бриксия, которая при первой встрече назвала  Марбоном
владыку зала, теперь почти  убеждена,  что  не  ошиблась  бы,  назвав  так
пришельца.
     Он не стал сразу входить в зал, а как будто ждал приглашения от лорда
на троне. Стоял, спокойно разглядывая собравшихся, а  за  ним  видны  были
другие воины.
     Впечатление такое,  словно  взрослый  стоит  в  кругу  детей.  Воины,
вставшие по бокам от него,  плотно  собравшиеся  за  спиной,  были  такого
роста, что он сам казался гигантом. Но воины эти не дети, у них  внешность
взрослых, часто даже пожилых мужчин.
     Тела у них не коренастые, как у гномов, а стройные и изящные.  Только
руки и красивые лица не закрыты. А  все  остальное  -  в  кольчугах  цвета
перламутра, из перекрывающих друг друга пластин. А шлемы - либо  настоящие
раковины, либо сознательно повторяющие их рисунок.
     - Приветствую, родич...
     Молчание, наступившее после  грохота,  с  которым  раскрылись  двери,
нарушил лорд, хозяин зала.  Он  слегка  улыбался,  но  улыбка  неприятная,
насмешливая.
     Человек у входа посмотрел ему в  глаза.  Он  не  улыбался.  Напротив,
легкие морщины в углах рта и глаз говорили, что  он  с  трудом  сдерживает
ярость. И дальше в зал он не входил.
     - Ты  не  сообщил,  что  окажешь  нам  честь  своим  присутствием,  -
продолжал лорд. - Но для родственника всегда найдется место в Катале...
     - Такое же, как  в  Ан-Яке?  -  впервые  заговорил  вновь  пришедший.
Говорил он негромко, и у Бриксии появилось странное ощущение,  что  в  ней
тоже возникает напряжение, то напряжение, с каким пришелец сдерживается.
     - Странный вопрос, родич. Что бы он значил? Может, у  тебя  и  твоего
водяного народа какие-то неприятности?
     Человек у двери рассмеялся.
     - Правильный вопрос,  Элдор!  Неприятности,  говоришь?  А  почему  ты
спрашиваешь? Ведь ты умеешь читать  мысли,  у  тебя  много  глаз  и  ушей,
слушателей травы,  птиц  и  всего  остального,  и  ты  должен  знать,  что
случилось.
     Лорд покачал головой.
     - Ты переоцениваешь мои возможности, лорд Зарстор.
     - Да, неприятности, - взорвался Зарстор. - Те, что происходят от злых
желаний, от сношений с силами, одна мысль о которых  грязнит  человека.  У
меня нет таких возможностей, как у тебя, Элдор, но я  слышал  о  призывах,
переговорах, свиданиях,  о  том,  что  началось  странное  оживление.  Мне
говорили о Сокровище...
     Когда он произнес последнее слово, снова наступило молчание...  такое
молчание предшествует громкому боевому кличу. Никто из сидящих  за  столом
не шевельнулся. Они как будто мгновенно застыли.
     Молчание нарушила женщина с белыми камнями.
     - Ты говоришь в гневе, лорд Зарстор, и слишком торопливо.
     Впервые взгляд Зарстора оторвался от Элдора,  пришедший  взглянул  на
женщину и сразу снова на лорда, как будто у него  есть  причина  постоянно
видеть хозяина зала. Заговорил он уважительно, но при этом не  смотрел  на
женщину:
     - Ваша светлость, я сердит, да. Но человек имеет право  сердиться  на
несправедливость и тем вооружиться против зла. У  моих  друзей  тоже  есть
силы. На меня и на Ан-Як наложено  проклятие...  Перед  твоим  алтарем,  в
полном свете луны я готов поклясться в этом!
     Женщина повернула голову и взглянула прямо на Элдора.
     - Мы слышали, что на лорда и его землю  наложено  проклятие.  На  это
должен быть ответ...
     Улыбка Элдора стала шире.
     - Не беспокойтесь, ваша светлость. Разве  не  правда,  что  отношения
родственников - тайна, и должна оставаться только между ними?
     Теперь вмешался юноша в шлеме с гребнем в виде  лошади.  В  тени  его
шлема видно было, как он нахмурился.
     -  Да,  лорд  Элдор,  только  родич  может  вмешаться  в  спор   двух
родственников, таков обычай. Но Проклятие - не такое простое  дело,  чтобы
забыть о нем без обсуждения. С самого начала  оказавшись  здесь,  я  задаю
себе вопрос, почему оказана такая честь некоторым из присутствующих.  -  И
он легким наклоном головы указал на жабу и птицу-женщину на  другом  конце
стола.
     Среди  гостей  поднялся  негромкий  ропот,  как  показалось  Бриксии,
одобрительный. Но ни жаба, ни птица-женщина не проявили ни  удивления,  ни
гнева.
     Вслед за ропотом раздался голос женщины с  зелеными  волосами,  голос
легкий, как шелест весенней листвы:
     - Лорд Элдор, невежливо гостям так говорить, но в наше  время,  когда
силы стоят против сил, может быть, разумно  тебе  забыть  о  вежливости  и
ответить...



                                    11

     - Правильно говоришь ты,  леди  Ллана,  что  невежливо  спрашивать  у
хозяина, почему он приглашает на пир. Но так  как  в  нашем  обществе  все
откровенны... что ж, мне не нужно скрывать свои  поступки.  -  Он  говорил
уверенно и высокомерно.
     - Правда, что есть отчуждение между нами,  из  Арвона,  и  теми,  кто
живет в дикой местности. Главным образом потому, что никто не задает  себе
вопроса о причине этого. У нас нет общей крови, мы разных родов, но  долго
жили мы мирно по соседству...
     Встала женщина  в  белых  камнях.  Бриксия  подумала,  что  та  своим
спокойным лицом упрекает  говорящего.  Женщина  подняла  руку  к  груди  и
сделала жест, за кото