й  не  даст.  Она
считала, что полдень уже давно прошел, а  с  наступлением  сумерек  станет
прохладнее.  Готовая  использовать  копье  как  посох,  если   понадобится
поддержка, Бриксия двинулась в глубь пустыни.
     Один скальный выступ достаточно  отличается  от  другого,  она  может
выбрать ориентир впереди, чтобы не ходить кругами.  Вот  там  закругленная
башня, словно одинокий палец, торчащий в небо. Она выбрала ее своей первой
целью.
     Дважды приходилось ей идти в обход, потому  что  трещины  оказывались
слишком широкими для прыжка. Все равно что делаешь три шага вперед  и  два
назад.  И  хоть  иногда  встречались  полоски  земли,  покрытые   следами,
отпечатков обуви она не видела.
     Самый четкий отпечаток - четыре растопыренных пальца, каждый длиной в
ее подошву. Птичий след, но такая птица должна быть  с  нее  ростом,  даже
выше!
     Но если есть признаки  жизни,  должны  существовать  и  средства  для
поддержания этой жизни. Бриксия знала, что ни один живой организм не может
существовать без воды -  следовательно,  земля  эта  не  так  мертва,  как
кажется. Она остановилась, подобрала маленький красный камешек и  положила
его в рот - эта хитрость часто помогает путникам.
     Возле камня-пальца она задержалась в небольшой  полоске  тени,  чтобы
выбрать следующую цель.
     И тут  молчание  выжженной  пустыни  разорвал  крик  вверху.  Бриксия
отскочила, так что плечи ее прижались к камню. Подняла голову...
     В небе кружит птица, далеко, трудно  различить,  то  ли  это  ястреб,
каких она видела раньше,  или  какой-нибудь  стервятник,  облетающий  свои
владения.
     Послышался ответ на  крик.  Появилась  еще  одна  птица.  Вместе  они
закружили над камнем-пальцем, и Бриксия была уверена, что их добыча - она.
Они спустились пониже, и она ахнула.
     Даже золотой орел, который величественно парит над Высоким  Холлеком,
покажется певчей птичкой по сравнению с этими. Если бы они  встали  с  ней
рядом, их щелкающие клювы оказались бы на уровне ее головы.
     Она оставалась у  скалы,  которая  по  крайней  мере  хоть  спину  ей
защитит, и крепко, до боли сжала древко копья.
     Птицы ныряли, кружили, скользили, держали  ее  на  месте,  как  жабы,
которые стремились удержать ее под деревом. Появилась третья, четвертая.
     Девушка  видела,  что  это  хищники.  Серьезную  угрозу  представляют
сильные клювы и зловещие  когти.  Если  бы  они  застали  ее  на  открытой
местности,  легко  могли  бы  одолеть.  Но,  казалось,  они  не  торопятся
нападать.
     Все больше птиц появлялось рядом, ее осаждают уже  шесть,  а  седьмая
парит высоко. Она резко кричит, а остальные молчат. Бриксия подумала,  что
ее положение напоминает положение барса, застигнутого собаками на каком-то
снежном карнизе: собаки удерживают его в ожидании прихода хозяина.
     Кто же хозяин этих птиц? Все сильнее становилось  ощущение,  что  она
застряла в каком-то кошмаре. Может, она по-прежнему спит под деревом и все
это ей снится?
     Но даже если это сон, она ощущает жару, жажду и страх.  Нет,  это  не
сон, мозг ее бодрствует. Она напряженно следила  за  птицами,  неспособная
что-либо предпринять. Однако опустилась на колени  и  подобрала  несколько
подходящих по размеру камней. Если она может сбить камнем прыгуна, то  при
удаче попадет и в самоуверенную птицу.
     Бриксия выбирала камни, взвешивала в руке, оценивала форму. Она знала
необходимость  такой  подготовки.  Наконец  отобрала  девять   подходящих,
слишком тяжелых, чтобы их можно было назвать булыжниками,  но  удобных  по
форме.
     Птицы продолжали молча  кружить  над  ней,  их  тени  взад  и  вперед
проносились по земле. Бриксия аккуратно разложила  камни  на  земле,  так,
чтобы брать их стоя, и тут послышался ответ на птичий крик.
     Продолжительный крик, не похожий на птичий. И, насколько могла судить
девушка, доносился он с земли, а не сверху.  Бриксия  плотнее  взялась  за
копье и всмотрелась в пустыню перед собой.
     Дальше гораздо больше каменных выступов, в дымке они сливаются друг с
другом. Иногда ей даже кажется, что они образуют такие же холмы,  как  те,
что  она  преодолела.  И  у  одного  из  камней  слева  движение,   что-то
приближается с юго-запада.
     Одинокая  птица-часовой  полетела  навстречу  этому  движению.  Снова
прозвучал крик. Человеческий? Бриксия не была уверена. Может быть, то, что
собирается охотиться на нее, обладает человеческой внешностью. Но в  таком
месте эта внешность может скрывать чужое злое  существо.  Пустыню  никогда
нельзя судить человеческими мерками.
     То, что приближалось, как будто бежало. Похоже на  человека.  Подняло
две руки, похожие на человеческие...
     И - взлетело в воздух. Перед бегуном оказалась  одна  из  трещин,  он
совершил огромный прыжок, широко расставив верхние конечности. Они  словно
расширились, превратились в крылья. И существо, опираясь  на  эти  широкие
крылья, преодолело большое расстояние, как птица.
     Теперь оно оказалось близко, дымка его не скрывала, и Бриксия поняла,
что  ее  догадка  верна.  Это  не  разбойник,  сумевший  каким-то  образом
приручить птиц, как охотники учат соколов, нет, это  одно  из  легендарных
чудовищ Пустыни, какой-то остаток Древних, их слуга или хозяин,  идущий  в
поисках добычи по этой рассеченной местности.
     Хозяин... нет, хозяйка!
     Худое  тело,  в  полупрыжках-полувзлетах  поднимающееся  над  землей,
женское, одежда не скрывает тяжелые груди,  алые  соски  окружены  кольцом
сероватых перьев. Повсюду на теле пучки  перьев,  подражающие  волосам  на
теле человека. На голове гребень, сейчас  он  стоит  вертикально.  Широкие
крепкие перья начинаются от запястий, быстро увеличиваются в размере  и  у
плеча почти достигают длины самой руки.
     Черты лица не птичьи, а человеческие. Глаза глубоко посажены, а рот и
нос соединены в мощном  изогнутом  клюве  ярко-красного  цвета.  Ладони  с
четырьмя пальцами на конце рук-крыльев вооружены мощными  когтями,  хорошо
приспособленными для разрывания добычи, на  нижних  конечностях  настоящие
птичьи когти.
     Существо выше Бриксии, но тело у него худое, а  конечности  -  кости,
обтянутые кожей. Оно  приблизилось,  и  девушка  разглядела  хвост,  пучок
перьев, дрожащий в прыжках.
     Последний прыжок, и существо остановилось вне  пределов  досягаемости
копья Бриксии. Тут оно начало расхаживать взад и вперед,  слегка  наклонив
голову набок, как птица, рассматривающая что-то привлекшее ее внимание.
     Птица, сопровождавшая это существо, села на камень и сложила  крылья.
Однако остальные шесть продолжали  кружить  вокруг  Бриксии.  Существо  из
Пустыни раскрыло клюв и крикнуло - но это не крик птицы,  не  песня.  Нет.
Бриксии  показалось,  что  оно   заговорило.   Однако   слова   оставались
непонятными.
     Но оно хоть не напало сразу. Может, хоть  оно  совершенно  чуждое  по
внешности, пугающее,  все  же  способно  понять,  что  Бриксия  никому  не
угрожает, она только хочет идти своим путем? Крупные птицы долин, если  на
них не нападают, не вторгаются на их охотничью территорию,  склонны  вести
себя мирно с путниками, которые им не угрожают.  Если  это  справедливо  и
здесь... Попробовать не помешает.
     Бриксия постаралась забыть  о  когтях,  об  остром  клюве.  Продолжая
держать копье в правой руке, она делала вид, что  это  всего  лишь  посох.
Подняла левую руку ладонью вверх как знак мира.
     Голос ее охрип от  жажды,  но  она  постаралась  говорить  как  можно
отчетливее.
     - Друг... друг... - как можно отчетливее повторяла она это слово.



                                    6

     Птица-женщина по-прежнему наклоняла  голову  из  стороны  в  сторону,
словно хотела рассмотреть Бриксию каждым глазом по очереди.  Раскрылся  ее
клюв-рот.  Оттуда  послышался  не  прежний  крик,  а  пародия  на  злобный
человеческий хохот. Она высоко подняла руки, крылья растопырились, и  руки
стали  особенно  напоминать  крылья.  Ее  пальцы-когти   растопырились   и
задрожали, готовые рвать беззащитную плоть. И взглядом, в котором не  было
ничего даже отдаленно человеческого, она продолжала разглядывать Бриксию.
     Седьмая птица, сидевшая на высоком камне за своей хозяйкой, поднялась
в воздух и направилась прямо к девушке. Бриксия пошарила рукой в рефлексе,
выработанном годами жизни в опасности.  Нащупала  камень  и  бросила  его,
прицелившись.
     Послышался новый крик. Зловонное перо отделилось  от  птицы,  которая
повернула, поднялась в воздухе и присоединилась к  остальным,  по-прежнему
державшим в осаде скальный выступ.
     Бриксия  покрепче  перехватила  копье,  готовая  встретить  нападение
птицы-женщины. Но та  не  стала  нападать.  Напротив,  запрыгала  с  одной
когтистой лапы на другую в каком-то странном танце. Но больше не смеялась.
И остальные птицы больше не приближались к Бриксии.
     Девушка не могла понять, что их сдерживает. Разве что... рука ее сама
потянулась к спрятанному на  груди  цветку...  Может,  закрывшийся  цветок
дерева, которое защитило ее ночью, и здесь послужит защитой?
     По-прежнему держа копье в готовности, девушка достала цветок. Он  был
закрыт, как и утром, плотная коричневая кожица накрыла лепестки,  отрезала
их свет и аромат.
     Но, охватив его рукой, Бриксия вздрогнула. Не ослабила хватку, скорее
наоборот - сжала теснее. Цветок оказался  теплым,  не  просто  теплым,  он
пульсировал в ее руке. Как будто она сжимает медленно бьющееся сердце!
     Не  отрывая  взгляда  от  женщины-птицы,  Бриксия  разжала  ладонь  и
позволила себе взглянуть в нее.  Нет,  цветок  по-прежнему  не  раскрылся.
Оставался плотно закрытым.
     Снова женщина-птица расправила  крылья,  замахала  ими,  направив  на
девушку поток горячего пустынного воздуха и песка, зловонный запах  своего
тела прямо в лицо девушке. Ее прыгающий танец стал быстрее, лапы с когтями
вздымали с земли облака пыли.
     Один такой прыжок послал в лицо Бриксии перо, упавшее из крыла птицы.
И перо не упало назад на  землю.  Оно  поднялось  в  воздух,  как  стрела,
выпущенная из лука в цель.
     Бриксия увернулась. Но стрела нацелена не в лицо ей, как она  вначале
подумала. Напротив, поднялась и устремилась  к  кулаку,  в  котором  зажат
цветок. И это не случайность, в этом девушка была уверена.
     Но выполнит ли перо желание своих хозяев из пустыни? Девушка отчаянно
затрясла рукой,  пытаясь  отцепить  перо.  Перо  не  отлетело,  продолжало
удерживаться у ее кулака. А выпустить копье и  убрать  перо  другой  рукой
Бриксия не решалась: может, именно этого они дожидаются.
     Перо...
     Прикосновение его настолько легко, что она не уверена, что оно вообще
касается руки. Почему? Почему оно так прилипло к ней?
     Черное перо как огромный черный палец, оно закрывает от  цветка  свет
дня.
     Черное перо?
     Бриксия затаила дыхание. Черное - нет!  Цвет  пера  меняется,  черное
блекнет, сереет...
     Птица-женщина снова закричала, и ее  хриплый  крик  подхватили  птицы
вверху. Этот звук заставил  Бриксию  поднять  голову,  снова  прижаться  к
камню. Она ждала нападения, которое предвещали эти крики.
     Но,  если  забыть  о  танце,  птица-женщина  не  двигалась.  А   перо
становилось все  светлее  и  светлее.  Вот  оно  цвета  пепла,  вот  почти
совершенно белое...
     Бриксия трясла рукой, опускала  ее  и  поднимала,  надеясь  стряхнуть
перо. Бесполезно. Перо стало жемчужно-белым. Не  просто  белым;  казалось,
оно притягивает к себе свет, само светится по краям. Свечение - как  можно
его видеть в ярком свете пустынного солнца?
     И в то же время в плотно сжатом кулаке Бриксии  что-то  шевельнулось,
словно цветок пытался высвободиться. Девушка обнаружила, что без ее усилий
пальцы начинают разжиматься.
     Рука ее дернулась, хотя она не хотела этого. Перо наконец отделилось,
поднялось вверх и полетело...
     Птица взвилась в воздух. По форме и размеру такая  же,  как  те,  что
осаждали девушку. Но такого же жемчужно-белого цвета, что и цветы  дерева.
Поднявшись в воздух, птица устремилась к голове птицы-женщины.
     Существо  из  Пустыни  ударило  птицу  вытянутыми  крыльями,   гневно
закричало. Птицы, служившие  ей,  разорвали  круг,  устремились  вниз,  на
помощь хозяйке.
     Бриксия уронила копье. Крепко прижимая к  себе  цветок,  она  хватала
камни и бросала их в птиц и в их  яростно  прыгающую,  пляшущую,  кричащую
хозяйку. Две птицы опустились на  землю.  Женщина-птица  громко  крикнула,
одно ее крыло повисло, и она как будто не в силах снова поднять его.
     Но в пустыне началось какое-то  движение.  Бриксия  была  так  занята
схваткой, что не сознавала,  что  в  действие  вступила  новая  сила.  Меж
камнями метались существа, передвигались так быстро, что  трудно  было  их
рассмотреть. Бриксия поняла, что их схватка вызвала большой интерес, но не
надеялась, что пришедшие помогут ей.
     Белая птица не нападала с помощью клюва и когтей, хотя была вооружена
тем и другим. Но она пыталась смутить, сбить с  толку  черных  птиц  и  их
хозяйку. Иллюзия? Другого ответа не может быть, подумала Бриксия.  Но  кто
создал эту иллюзию? Не она. Она  не  мудрая  женщина,  не  знает  забытого
волшебства Древних. Она...
     Во рту она  ощущала  слабый  вкус  целительного  древесного  сока.  И
одновременно аромат цветов. Она впитала  то,  что  предложило  дерево,  не
сознательно, но потому, что это казалось совершенно естественным.  Но  что
же вошло в нее?
     - Зеленая мать! - Голос ее прозвучал хриплым шепотом. -  Я  не  знаю,
что я сделала... Если бы знала...
     Снова цветок в ее руке  забился,  так  сильно,  что  задрожала  рука.
Может, это ответ? Заверение? Бриксия не знала, что происходит с ней...  да
и некогда ей было приводить в порядок мысли.
     Но птицы снова закричали, и их крик приобрел другой оттенок, не  эхо,
а скорее ответ. Существа появились из-за камней, но двигались так  быстро,
что у Бриксии  сложилось  только  общее  смутное  представление  о  тонких
длинных  телах,  лишенных  волос  и  шерсти  либо  покрытых  чешуей.   Она
набросились на птицу-женщину, а та с гневным криком отбивалась от них.  Но
не поворачивалась спиной к Бриксии.  Как  будто  не  знала,  какое  оружие
применит девушка теперь,  когда  эта  птица-женщина  сражается  со  своими
явными старыми недругами.
     Бегство! Есть ли такая возможность?  Бриксия  не  могла  сказать,  но
понимала, что пока идет сражение между двумя группами жителей  пустыни,  у
нее есть шанс, другого не будет. И в тот момент как  она  приняла  решение
уходить, цветок снова забился, словно поддерживал ее. Или  предупреждал...
Но пока Бриксия намерена следовать собственной воле.
     Она прижалась к камню, сдвинулась влево, медленно повернулась,  чтобы
камень находился между нею и сражением.  Схватка  скрылась  за  камнем.  С
копьем в одной руке, с цветком в другой девушка побежала - не в пустыню, а
назад, к темной линии холмов. Она не знала, придется ли ей подниматься  на
стену, убегая от пустынных существ. Но если пойдет дальше в неизвестное, у
нее и одного шанса не будет.
     Над ней нависли холмы, голые и темные  под  заходящим  солнцем.  Мало
утешительного смотреть  на  холмы  с  такого  расстояния.  Она  не  хотела
провести по соседству с ними ночь. Но лучше это, чем пустыня.
     Она  миновала  гребень  песка  и  гравия  и   увидела   перед   собой
неприступную стену,  покрытую  жесткой  травой.  Несмотря  на  эти  острые
лезвия, ей придется как-то подняться, чтобы  по  крайней  мере  один  холм
находился между нею и пустыней. Она не знала, смогут ли птица-женщина и ее
стая - конечно, если они победят в битве, - последовать за ней в холмы.
     Тело у нее болело, сильно мучил голод, еще сильнее жажда. Сколько она
на ногах, она не знала. Не знала даже, в этом ли месте вышла к  пустыне  -
или была приведена сюда чье-то злой волей.
     Вверх, придется с этим справиться. Изо всех сил Бриксия вогнала копье
в холм на уровне своих плеч и приготовилась подтягиваться.
     Она упала, ударилась, прижалась к земле, так что дурно пахнущая почва
заполнила ноздри, набилась в рот. Долго ошеломленный мозг не  мог  понять,
что произошло. Но наконец она смогла встать и увидела...
     Холм, на который она приготовилась карабкаться, - исчез! Она лежала в
узком проходе между двумя холмами на влажной  почве,  и  умирающее  солнце
освещало впереди только сгущающиеся тени. Проход снова открылся.
     Бриксия так устала от бегства и падения, что  некоторое  время  могла
только лежать, тяжело дыша, пытаясь оттереть лицо рукой.
     Она уже проходила этой дорогой. Неужели снова пойдет  по  ней,  чтобы
попасть в новую западню, какой оказалась пустыня? Если это  правда,  зачем
ей торопиться навстречу неведомой опасности?
     Так Бриксия оставалась на месте, пока последние  лучи  солнца  за  ее
спиной не исчезли, тени становились все темнее и темнее, они тянули к  ней
свои голодные пальцы. Девушка пыталась привести мысли в  порядок,  понять,
что с нею случилось, - если только она сможет это сделать!
     Ей казалось, что с  того  момента  как  она  очутилась  в  развалинах
Эггерсдейла  и  ввязалась  в  приключение  с  этим  безумным  лордом,  она
перестала быть собой, тем человеком,  которого  она  знает,  каким  стала,
чтобы выжить.
     Неужели какая-то Воля, без ее согласия, даже без того,  чтобы  она  о
ней знала, использует ее в своих целях? Она из  Дейла,  в  ней  нет  крови
Древних, она не похожа на лорда Марбона, который действительно может легко
поддаваться их влиянию. Жители Дейла время от времени попадали  в  ловушки
колдовства, оставленные Древними, хотя с их ухода прошли столетия. Во всех
крепостях рассказывали, что может  случиться  с  глупым  или  неосторожным
человеком в запретных местах. И Бриксия наслушалась таких рассказов.  Люди
отправлялись туда за сокровищами и возвращались безумными, умирающими  или
не  возвращались  вовсе.  Некоторые  шли  туда  из  любопытства,   которое
подгоняло их так же сильно, как других алчность. Они искали  знаний.  Мало
кто  находил  их...  и  потом  обнаруживал,  что  соплеменники  боятся   и
сторонятся таких людей.
     Куниггод...  Не  в  первый  раз  за  годы  своих  блужданий   Бриксия
задумалась о загадке своей старой няньки. Куниггод была властная  женщина,
она, как хозяйка, правила домом Торгусов, потому что  когда  в  первой  же
битве с захватчиками пропал отец, Бриксия была  еще  мала,  чтобы  править
самой. Судьба отца так и осталась неизвестной.  Мать  девушки  умерла  при
родах, и поэтому никакой другой госпожи в долине не оказалось.
     Но кто была Куниггод? И сколько ей лет было? Бриксия помнила няньку с
самого своего  младенчества,  и  Куниггод  не  старела,  она  всегда  была
одинакова. И хоть не утверждала, что она мудрая женщина, владеющая тайными
знаниями, была знахаркой и знатоком трав. Лучше ее сада Бриксия не видела.
Впрочем, она тогда мало что видела за пределами долины.
     Но путники из других мест восхищались  этим  садом.  Многие  годы  до
вторжения разносчики-торговцы приносили Куниггод корни и семена из  разных
мест. Дважды в год она ездила в  аббатство  в  Норсдейле  и  всегда  брала
Бриксию с собой,  когда  та  подросла.  И  там  Куниггод  разговаривала  с
аббатиссой и ее хозяйкой трав как равная.
     У нее, как говорят крестьяне, были "зеленые пальцы", и все,  что  она
сажала, росло и процветало. А во  время  посева  Куниггод  всегда  бросала
первую горсть зерна, произнося благословение  Генноры  Урожайной,  отдавая
семена ждущей почве.
     Теперь Бриксия догадывается,  что  у  Куниггод  были  свои  тайны,  о
которых девочка не знала. Но, может, вчера дерево отдало ей цветок, потому
что она вспомнила кое-что из знаний Куниггод? Бриксия была теперь уверена,
что цветок отдан ей добровольно.
     Она раскрыла ладонь и посмотрела на него. Цветок больше не был плотно
закрыт. Темная верхняя ко