братиться, офицер Тараки?
   Офицер качнул бровями и кивнул:
   -- Обращайтесь, сержант.
   -- Могу ли я узнать причины чрезвычайного положения?
   Лао Тораки ломаться не стал.
   -- Да,  сержант. Это будет полезно всем. В системе Ново-Китеж замечен
псилонский боевой корабль.
   -- Война?  -  в  наступившей  тишине  голос  отца  Виталия  прозвучал
необычайно громко.
   ...После Смутной Войны Псилон почти полностью устранился от контактов
с иными расами. Нельзя было сказать, что они потерпели поражение. Нельзя
было сказать,  что  они проиграли.  Никто и  никогда не  считал эту расу
слишком уж агрессивной или жестокой. И все-таки... все-таки оставалась в
них загадка,  которой не было в  других цивилизациях.  Свирепые булрати,
надменные алкарисы,  безумные -  и  оттого уже не существующие сакрасы -
все  наши галактические соседи так или иначе приучились сосуществовать с
людьми. Приучились, или сгинули.
   Псилонцы  остались.   В  закапсулированной,  закрытой  зоне  космоса,
погруженные  в   свои   странные  научные  эксперименты,   лишь  изредка
предлагающие чужим расам какие-то торговые или научные контакты.
   Если они вновь решили начать экспансию...  никто не знает,  с чем они
придут  в  мир.  И  что  смогут противопоставить им  силы  Тройственного
Альянса...
   Офицер покачал головой.
   -- Нет. К счастью - нет. Это корабль времен Смутной Войны.
   -- А  можно  спросить -  какой  корабль?  -раздался тонкий голосок Эн
Эйко. Лао Тораки посмотрел на нее, и на миг потерял невозмутимость.
   Понимаю его.  Он увидел маленькую хорошенькую девочку,  в наброшенном
поверх купальника халате.  Девочка смотрела на него большими любопытными
глазами и задавала ненужные вопросы.
   -- Можете,  --  сарказм  был  почти  незаметен.  -  По  классификации
Главного Штаба - "Ка-Эс 3".
   Ухмылку  Огарина  я  заметил.  И  тому,  что  последовало дальше,  не
удивился.
   -- "Ка-Эс  3",  --  задумчиво сказала  девочка.  -  Большой десантный
крейсер. В серии было создано восемь кораблей. Пять уничтожено при атаке
Терры в конце войны. Два сожжены булрати при прорыве вблизи Урсы... Вряд
ли  Псилон возобновил постройку старой модели.  Это  "Лоредан",  офицер?
Потерянный крейсер, ушедший на релятивистских скоростях?
   Тораки молчал.
   -- Плохо,  --  девочка  кивнула.  Она  не  издевалась  над  офицером,
наверное,  новость и  впрямь была такой серьезной,  что Эн не соотносила
свои слова и внешность. - Четыре десантных бота, двенадцать истребителей
прикрытия,  три  тяжелых  бомбардировщика,  сорок  десантников и  восемь
особей экипажа... Очень, очень много... Они не понимают, что происходит,
да?
   Офицер  кивнул.   Недоумение  на  его  лице  сменилось  одобрительной
улыбкой:
   -- Я  вижу,  местное население подготовлено лучше...  лучше некоторых
офицеров.  Что  ж,  тогда я  уточню ситуацию.  Да,  это боевой десантный
корабль Псилона,  в  годы Смутной Войны ушедший из  боя на околосветовой
скорости.  Сейчас он заканчивает торможение. Вероятно, у него повреждены
приборы гиперпространственной связи, и он действует полностью автономно,
согласно приказам,  полученным сотни лет назад. По субъективному времени
корабля прошло не более трех-четырех суток...  они еще там, в войне. Как
полагают  наши  аналитики,  заданием  корабля  был  захват  и  удержание
резервного военного космопорта в  системе Аннуин...  ныне -  Ново-Китеж.
Разумеется, с полным уничтожением гарнизона и местного населения.
   Жена  Григория,  выглядывавшая  из  двери,  ведущей  на  кухню,  тихо
ойкнула.  Дальний угол трактира немедленно отозвался тонким визгом.  Там
приподнялась над столиком, картинно схватилась за грудь, и грузно осела,
не  забыв глянуть,  попадает ли  на лавку,  пышная светловолосая женщина
средних лет.  А я и не заметил, что Ольга Нонова тут! Может броситься на
помощь учительнице первой моей? Прекрасный повод начать ухаживания...
   -- Что такое сорок псилонцев-десантников,  думаю,  можно не говорить,
-- Тораки недовольно глянул на  Нонову,  над которой уже хлопотал кто-то
из женщин.  -  Как вы помните,  при прорыве к Терре четыре десантника за
три  часа  полностью уничтожили древний город  Вильнюс,  и  значительную
часть прилегающей территории.
   -- Когда придет флот, офицер? - Эн Эйко требовательно заглянула ему в
глаза.
   -- Через сутки.  Это...  это поздно, -- честно ответил Тораки. - Меня
послали  для  налаживания обороны,  но  остальные  корабли  не  способны
развить такую скорость, как курьерский клипер.
   -- Двенадцать истребителей, три бомбардировщика... -- Кононов покачал
головой. - Они могут и не высаживаться.
   -- Они   будут  высаживаться.   Инфраструктуру  космодрома  требуется
захватить неповрежденной. К тому же, бомбардировщиков на корабле нет, по
архивным   данным   эта   палуба   была   полностью   уничтожена  нашими
перехватчиками...  частично  -  при  таране.  Младший  лейтенант Даниель
Дейвиц  и  не  предполагал,   что  отдает  жизнь  не  за  детей,   а  за
праправнуков...   --   фраза,   явно,  была  заранее  заготовленной,  но
ожидаемого эффекта не оказала.  Что нам подвиг младшего лейтенанта!  Вот
если бы он весь крейсер взорвал...
   -- Истребителей тоже немного,  --  вступил в разговор Огарин.  - Семь
или восемь было уничтожено,  пока "Лоредан" уходил от преследования.  Но
это нам не поможет. Тот флот, что мы способны выставить, не выдержит боя
даже с одним псилонским истребителем.  Даже с поврежденным.  Возможно, я
раскрываю какую-то  тайну...  но  гарнизон располагает лишь двумя малыми
перехватчиками времен  Смутной  Войны.  И  никто  толком  не  умеет  ими
управлять. Новую технику нам поставлять не считали нужным...
   -- Ваша система давно утратила стратегическое значение!  - огрызнулся
Тораки. Видимо, на эту тему они хорошо поговорили прошлой ночью.
   -- Скоро она утратит всякое значение,  -- спокойно ответил капитан. -
С вашего позволения я сообщу населению, чем мы располагаем.
   -- Как угодно, -- Тораки сделал шаг в сторону.
   Денис  обвел взглядом трактир.  Конечно,  не  так  уж  много нас  тут
было...  лучше  бы  камеру  притащить,  да  начать  трансляцию  на  весь
поселок...  Впрочем,  в общине всегда предпочитали передавать новости из
уст в уста, а не по ти-ви.
   - Граждане!  Я  у  вас пробыл недолго.  И честно говоря,  намеревался
скоро смотаться...  куда подальше. Видно, не судьба. Да и привязался я к
вам,  --  он  ослепительно улыбнулся,  и  посерьезнел.  -  Наш гарнизон,
включая меня, повара и врача - пятнадцать человек. Это вы знаете. Община
сможет выставить под ружье около двух тысяч человек...  верно? Вооружить
мы сможем всех,  тут проблем нет,  старый арсенал полон.  Еще у нас есть
три  стационарные ракетно-лазерные установки на  поле космодрома...  где
они расположены сказать не могу, ибо слишком секретно...
   Вот тут многие не выдержали и заулыбались, несмотря ни на что. Все мы
в  детстве лазили по этим "секретным точкам",  играли в войну.  Многие и
внутрь забирались,  с  восторгом барабанили по  клавишам заблокированных
пультов,   крутились  на   креслах   наводчиков,   вопили   "Псилонцы  с
северо-северо-востока!"  Кто в общине не знает,  что Ново-Китеж пытались
захватить именно псилонцы?
   Доигрались...
   -- Значит,  есть эти точки,  --  задумчиво произнес Огарин.  -  Это -
минус шесть человек из гарнизона.  Продержатся они минуты две-три. Авось
чего и  собьют.  Остальное...  остальное отец Виталий -  по вашей части.
Промысел Божий, короче.
   -- Не лучше ли увести людей в леса?  -  спросил священник.  - Всех? И
пусть псилонцы берут этот старый космодром, до прихода наших сил?
   -- Нет,  --  отрезал Огарин.  -  Вот этого мы сделать не можем.  Если
псилонцы  захватят  космодром,  то  "Лоредан"  сядет,  и  выгрузит  свои
стационарные огневые точки.  Через  три  часа  здесь  будет  полноценная
киборгизированная крепость.  Что  будет  тогда,  хотите знать?  Половина
флота   погибнет  при   штурме.   Только  штурма  не   будет.   Мезонная
бомбардировка - и конец псилонцам. И нам. И планете.
   -- А  если мы  вооружимся и  выйдем против десанта?  -  требовательно
продолжил отец Виталий. - Шансы победить есть?
   -- Нет,  --  так же  спокойно ответил Огарин.  -  Никаких.  Есть лишь
надежда,  что  нам удастся задержать посадку "Лоредана" на  значительное
время,  и псилонцы не успеют окапаться. Тогда флот уничтожит захватчиков
из прошлого.  А некоторые из нас сумеют уцелеть. Псилонцы имеют... имели
свой кодекс военной чести, и достойное сопротивление заведомо слабейшего
противника может вызвать у них уважение.  Кто-то может попасть в плен, и
тоже останется в  живых.  Вот,  пожалуй,  и  все,  что я  могу и  должен
сообщить.
   Еще  двадцать  минут  назад  в  трактире царило  оживление,  немножко
наигранное и бестолковое,  но все-таки...  Необычные гости,  возможность
повеселиться в  разгар  рабочей недели...  Теперь  царила  кладбищенская
тишина.
   Мы же и впрямь теперь -  мертвые.  Все,  или почти все. Не справиться
нам с четырьмя десятками псилонцев,  никак не справиться. Это все равно,
что толпу дикарей с дубинками пустить против танков.
   А вот страха, почему-то, не было. Наверное, невозможно осознать такое
- разом. Что ожили старые страхи, что вернулись враги из детских книжек,
что кошмарные сны обрели явь.
   -- Через сорок минут,  --  сказал Огарин. - Возле штаба гарнизона. Мы
ждем всех.
   -- У  нас  нет  возможности принудить вас  взять в  руки  оружие,  --
добавил Тораки. - Но и выхода другого у вас нет. Если же вдруг вы решите
сдаться... покинете поселок, укроетесь в лесах...
   Он нехорошо улыбнулся.
   -- Система  живет  по   законам  чрезвычайного  положения.   Надо  ли
объяснять  наказание  за   предательство  Империи?   Советую   отправить
маленьких детей и стариков как можно дальше от поселка,  им разрешено не
участвовать  в  сражении.  Пусть  уходят  пешком,  транспортные средства
псилонцы заметят. По крайней мере, ваши дети и родители выживут.
   -- Здесь нет трусов, офицер, -- резко сказал Кононов.
   -- Верю, сержант. Мы ждем вас.
   Тораки развернулся,  и  в  этот миг его окликнула Эн Эйко,  последние
минуты стоявшая абсолютно тихо и незаметно.
   -- Что делать нам, офицер?
   Взгляд курьера был недоуменным:
   -- Вы слышали приказ.
   -- Мы  не жители планеты.  Мы участники галактической регаты.  У  нас
имеются корабли.
   -- Они не вооружены, девочка. Спасибо, но...
   -- Невооруженные, зато быстрые! Мы хотим покинуть планету.
   Эн  быстро оглянулась,  будто ища  помощи у  остальных экипажей.  Но,
кажется, ее запас неудач был не меньше моего.
   -- Культхос -  родина трусов!  -  тонко выкрикнул один из  похожих на
подростков иномирцев. - Мы останемся здесь и выполним приказ Императора!
   Один за другим они пошли к выходу, нарочито обходя Эн Эйко по дуге.
   С какой же они планеты...
   Гонщики в темной одежде проявили меньше экспансивности. Просто встали
и вышли следом.
   -- Мне  десять лет!  -  выкрикнула девочка,  будто ища сочувствия.  -
Моему брату - двенадцать! Вы же не заставляете воевать своих детей!
   Дядька всегда любил детвору. И своих детей, и чужих. Наверное, он был
первым, от которого я ждал бы сочувствия к этим словам.
   -- Когда ты  хлестала водку,  малышка,  ты  объяснила,  что являешься
полноправной гражданкой Империи, -- веско сказал он. - Ведь так?
   Эн смотрела на нас. И я знал, что она видит в глазах. Презрение.
   -- У тебя же наверняка аТан,  --  сказал Огарин.  -  Чего ты боишься?
Потерять яхту?
   -- Детям аТан не ставят, -- выкрикнула Эн.
   -- Иногда ставят, я слышал. У тебя есть аТан?
   -- Нет!
   Почему-то я  ей не поверил.  И никто из наших,  наверное,  тоже.  Все
слышали,  что отец этих детей был с аТаном. Все знали, что их яхта стоит
целое состояние.
   -- Ничем не могу помочь,  --  жестко сказал Огарин. - Твоя подготовка
нам пригодится.  Я  особо сообщу в  донесении,  что все экипажи гонщиков
мобилизованы.  Если вы не примете участия в сражении,  вас будут искать,
как дезертиров.  Все. Старший сержант Кононов, вы остаетесь за старшего.
Обеспечьте явку мобилизованных.
   Он вышел, следом, покачав головой, проследовал Тораки.
   Эн Эйко осталась одно среди нас.
   Нет,  не совсем одна...  в  углу трактира стоял ее брат.  Он тоже был
лишь в купальных трусах и наброшенном на плечи полотенце.  Очень крепкий
мальчик, кстати, наверное много занимался спортом... Вот только он тихо,
беззвучно плакал.
   -- Отвратительно,  --  сказал Кононов.  - Мы все здесь умрем. Если уж
ваши  законы  признали  вас  взрослыми...  ведите  себя  соответственно.
Ребята!  Нечего здесь больше делать! Трактир закрыт до прихода имперских
сил.  Все,  кто уцелеет, неделю пьют бесплатно! А теперь двадцать минут,
чтобы попрощаться с семьями.  Сбор на площади.  У кого есть транспортные
средства -  подгоняйте туда  же,  детям  и  старикам все  равно  уходить
пешком.  Оружие можно не брать, капитан подыщет что-нибудь получше наших
игрушек. Давайте, живо!
   -- С Богом... -- мягко сказал отец Виталий. - Ну, мать вашу! Живо!
   Почему-то мне показалось,  что не деловой тон дядьки, и не пастырское
напутствие отца Виталия буквально вымели наших из трактира -  до давки в
дверях,  до  толкотни и  ругани...  И  впрямь было  стыдно видеть это  -
плачущего мальчишку,  не  такого уж  и  маленького,  наших  пацанов ведь
придется силком в леса гнать,  все захотят с отцами в бой;  и совершенно
раздавленную,   униженную  девчонку,   которую   еще   час   назад   все
просто-напросто боялись.  Тоже мне,  "Дочь Кали".  Не знаю, кем была эта
Кали, но дочери у нее только понты разводить умеют!
   Один я  остался у  стойки со  стаканом.  Мне прощаться не  с  кем.  И
эвакуировать - тоже некого. Дядька и отец Виталий глянули на меня, потом
священник мягко сказал:
   -- Пойдем... допивай, да пойдем...
   Я кивнул. Они тоже вышли.
   И в трактире остались только дети-иномирцы, да я.
   Впрочем, меня они, похоже, и не замечали.
   -- Снова! Снова, -- вдруг сказал Артем, глядя на сестру. - Ну снова!
   Девочка развернулась к нему,  подошла -  каким-то твердым,  недетским
шагом.  Обняла,  запахивая в свой халатик.  Смешно это было, и странно -
она на голову ниже парнишки, но вела себя скорее как мать...
   -- Не  бойся,  я  тебя доведу,  --  ее  голос лился какой-то  вязкой,
обволакивающей волной. - Не бойся... ты дойдешь... Все будет хорошо. Все
хорошо кончится.
   Артем всхлипнул, поднял голову. Встретился со мной взглядом, кажется,
впервые заметил, но даже не удивился. Непонятно сказал:
   -- Седьмой раз!
   -- Вы и впрямь без аТана? - неловко спросил я.
   Девочка покосилась на меня через плечо. Резко сказала:
   -- Иди! Что мы тебе? Если бы ты захотел помочь, мы были бы уже далеко
отсюда! Мы тебе чужие, ты нам чужой!
   -- Я  бы хотел вам помочь,  --  честно ответил я.  -  Только это ведь
невозможно.
   -- Так и уходи! - отрезала девочка. - Что вам еще от нас нужно?
   -- Это не они, это судьба, -- тихо сказал мальчик.
   Я поставил полупустой стакан на стойку и вышел. Отец Виталий поджидал
меня у дверей, дядька уже куда-то ушел.
   Все правильно.  Они действительно мне чужие, и я им чужой, и вся наша
планета для этих странных детей ничего не стоит.
   А для меня она - не чужая.
   -- Пойдем,  Леша,  --  священник похлопал меня по плечу.  - Сигаретку
будешь?
   -- Давайте, отец Виталий... А не вредно, перед боем?
   -- Она облегченная, быстро пройдет...
   Я  вдохнул сладкий дымок марихуаны.  Благодарно кивнул священнику.  И
мы, молча, неглубоко затягиваясь, пошли к площади.

   Через сорок минут,  конечно же,  все не собрались.  Кое-кто из женщин
хотел  проводить  детей  хотя  бы  до  кромки  джунглей.  Двум  старикам
потребовалась  помощь  -  сами  идти  они  не  могли.  Огарин,  как  мне
показалось,  с радостью,  выписал четырем подросткам покрепче документы,
подтверждающие,  что они освобождены от  ополчения и  прикомандированы к
беженцам.   Пацаны  своего  счастья  не   поняли.   Они  бы  с   большим
удовольствием получили оружие и  пошли в  бой,  чем тащили носилки через
лес.   Но  отец  Виталий  гаркнул  что-то  укоризненное  о  нравственных
императивах, и пристыженные ребята побежали в больницу, за носилками.
   Лишь через час нестройная толпа двинулась от  окраины поселка к  полю
космодрома.  Штаб  был  недалеко,  арсенал,  чье  расположение  являлось
государственной тайной,  тоже.  Нас  уже  ждали  -  солдаты выгружали из
четырех тяжелых грузовиков коробки с оружием.
   -- Внимание!  - Огарин взял свой переговорник, и голос его, усиленный
динамиками штабного купола,  далеко разнесся по полю.  -  Разделиться на
четыре группы! Старшие групп - Григорий Кононов, Виталий Паклин...
   Я не сразу сообразил, что речь идет об отце Виталии...
   -- Игорь Цой...
   Ага, отец Ромки тоже когда-то служил в имперских силах, только совсем
недолго. Попал под облучение и был списан на всякий случай.
   -- Павел Отвязный...
   Наш городничий, больше всего на свете любящий пиво и возню с граблями
и лопатой в садике, явно не ждал такой ответственности. Но Огарин не дал
никому опомниться.
   -- Определите свои группы,  быстро!  Каждому из  вас будет придан мой
боец, для связи и координации...
   Четыре солдата двинулись сквозь толпу. Наверное, им заранее сообщили,
к кому они прикреплены.
   -- Группам выстроиться к грузовикам,  для получения амуниции. Никаких
вопросов    и     пререканий,     снаряжение    будет     распределяться
квалифицированными специалистами исходя из личных качеств ополченца.
   Я  глянул  на  специалистов -  четырех  молодых  солдат,  стоявших  у
грузовиков.  Они прибыли к  нам недавно,  еще и  не  всех знали в  лицо,
наверняка...
   -- Организовывайтесь, быстро!
   Это был другой Денис. Совсем другой. Не тот, который вечно насмехался
надо мной,  не  тот,  что любил по  вечерам,  глядя на  полыхающее небо,
рассказывать удивительные истории, где переплелись правда и фантазии.
   -- Если через час  кто-то  останется без  оружия -  пеняйте на  себя.
Погоню на псилонцев с голыми руками!
   А ведь погонит...
   Шутки кончились.
   Я  и  не  знал,  что он  мог быть таким.  Я  про него многое не знал,
оказывается.  И про то, как он попал в армию, и где родился. Меня вполне
устраивали  забавные  истории  из   повседневной  жизни  Имперских  Сил,
героических сражений и похождений на увольнениях.
   Такого Огарина я  видел  первый раз.  Такой  и  впрямь умел  убивать.
Причем - даже своих, если не оправдают ожиданий.
   Я  попал в  группу к дяде Грише.  В общем-то,  мне было все равно,  в
какую,  это он сам постарался.  Длинная цепочка потянулась к грузовику -
солдат выхватывал из  одного ящика туго  скатанный пакет,  из  другого -
оружие,  вручал  ополченцу,  сверху кидал  еще  какой-то  брикет -  лишь
подойдя ближе,  я понял,  что это пищевой рацион. Вот и все. Растерянные
люди отходили в сторону, а над нами гремел голос Огарина.
   -- Внимание!  Броня никому не выдается, у вас нет навыков пользования
защитными системами.  Вместо  этого  вы  получаете маскировочную накидку
"Хамелеон".  Это не хуже,  поверьте!  Она разработана в последние месяцы
войны, и экипаж "Лоредана", теоретически, не имеет детекторов, способных
ее обнаружить.  Внимание!  Вам необходимо строго следовать инструкции на
упаковке   накидки.   После   активирования  "Хамелеона"  индивидуальная
подгонка по  фигуре  производится в  течении  семи  минут,  постарайтесь
первые три  минуты стоять неподвижно,  затем  двигаться как  можно более
активно...
   Впереди меня  стояла Ольга Нонова.  За  последний час  я  утратил все
страхи в ее отношении...  до свадьбы ли мне теперь... Свой первый страх,
или растерянность,  она переборола. Теперь даже приятно было смотреть на
крепкую,  уверенную фигуру,  и вспоминать,  как мы, малышня, восторженно
слушали ее  рассказы в  первом классе.  Кто  еще  мог ответить на  любой
вопрос?  От