Еще Павел увидел, что ожила стрекоза вертолета. Лопасти винта сначала
медленно, а потом все стремительнее  набирали  обороты,  и  в  такт  этому
движению далеко над водой разнесся рев скоростных турбин.
     На самом же озере ничего интересного не происходило, и  если  бы  сам
Павел совсем недавно не стал свидетелем странного явления, то  поверить  в
случившееся его бы не заставил никто.
     Не  бывает  таких  животных.  Как-никак  у   Балашова   биологическое
образование, так что оставьте эти сказки. А,  может  быть,  Тургай  -  это
новый Лох-Несс? Тогда многое объясняется. И  то,  что  солдат  нагнали  со
всего округа, и секретность. Тогда и приезд сюда Бойко  можно  еще  как-то
понять.
     Наконец вертолет оторвался  от  неестественно-яркой  в  электрическом
освещении травы и с нарастающим грохотом понесся над озером.
     Он пролетел так близко  от  островка,  закладывая  вираж,  что  Павел
отчетливо различил двух пилотов  в  белых  шлемах  и  сгорбленную  фигурку
стрелка у распахнутой дверцы, вцепившегося двумя руками в тяжелый пулемет.
     Сделав два сужающихся круга  над  озером,  вертолет  повис  метрах  в
двадцати от  воды.  Казалось,  что  он  держится  в  воздухе  опираясь  на
голубоватый конус света от нижней фары.
     Вода под вертолетом кипела, но это была всего лишь рябь от  винта,  и
вскоре ночная тревога, шум и свет, рев моторов на берегу и в воздухе стали
ощущаться нелепыми и ненужными.
     Словно устав висеть на одном месте, вертолет неожиданно накренился  и
резким нырком ушел в сторону базы.
     Павел сполз со скалы и вернулся к байдарке.
     Покинуть протоку он пока не рискнул: любое движение  на  озере  может
вызвать новую тревогу, так что следовало соблюдать осторожность.
     Еще примерно час он сидел, чутко прислушиваясь к слабому плеску  волн
и затихающей суматохе на  берегу,  а  затем  медленно  вывел  байдарку  на
открытую воду.


     Теперь он старался держаться как можно ближе  к  краю  озера  в  тени
высоких деревьев, готовый в любую минуту  причалить  и  скрыться  в  лесу.
Павел хорошо помнил, что озеро имеет форму бумеранга. Сейчас  он  плыл  по
короткой его стороне,  но  километров  через  шесть-семь  должен  начаться
изгиб, и там его уже не настигнет никакой прожектор.
     Грести теперь было жутковато. Перед глазами так и стояло мощное тело,
закованное  в  золотистую  чешуйчатую  броню.  Несколько  раз  Павел  даже
оглядывался, желая убедиться, что чудовище не следует  за  ним,  оставаясь
невидимым и только ожидая удобного момента, чтобы раскрыть зубастую пасть.
     Появилась трусливая мысль потихоньку  вернуться  тем  же  путем,  что
привел его сюда, но, обругав себя  за  малодушие,  Павел  в  конце  концов
ожесточенно погнал байдарку вперед, сосредоточившись лишь на гребле.
     Огни некогда туристической, а теперь  военной  базы  становились  все
мельче, некоторые исчезли совсем, а иногда  Павел,  оглядываясь,  и  вовсе
терял их из виду. Вскоре он заметил, что лес отступил от  воды  и  начался
широкий песчаный плес. Плавно изгибаясь, берег уходил вправо.
     За излучиной озеро  расширялось,  противоположный  берег  терялся  во
мраке, и Павел ощутил такое бесконечное пространство, что вновь  появилось
желание  повернуть  обратно.  Но  теперь  возвращаться  было  уже  поздно.
Фосфоресцирующие стрелки наручных  часов  показывали  половину  четвертого
утра, вот-вот  станет  светать.  В  любом  случае  следовало  переждать  и
отдохнуть, привести в порядок мысли.
     Павел почувствовал, что проголодался. Прикинув, что теперь,  пожалуй,
можно даже развести костер  и  вскипятить  чай,  он  направил  байдарку  к
отмели.
     Сухой  плавник  на  берегу  за  много  лет  спрессовался  в  сплошную
хрустящую массу. Павел с удовольствием услышал, как  ломаются  под  ногами
тонкие сухие ветки: проблем с дровами не будет, ведь идти собирать хворост
в лесу в полной темноте - занятие не из приятных.
     Когда затеплился маленький костерок, бросая вокруг оранжевые блики, и
в котелке зашумела готовая закипеть  вода,  Павел  позволил  себе  немного
расслабиться.
     Склонившись к огню,  он  прикрыл  глаза  и  даже  немного  вздремнул,
убаюканный сухим теплом, поэтому резкий треск сломанной  ветки  за  спиной
заставил его буквально подпрыгнуть на месте и схватиться за охотничий нож.
     - Эй! - послышался из темноты ломающийся мальчишеский басок. -  Можно
к огоньку?
     Не  отвечая,  Павел  повернулся  на  голос  и   прищурился,   пытаясь
разглядеть говорящего.
     Вновь захрустели ветки, и наконец в неярком  свете  стала  различимой
худая мальчишеская фигура. Руки парнишка держал в карманах, за его  спиной
болтался тощий рюкзачок.
     - Ты откуда? - сурово спросил Павел, убедившись, что гость,  пожалуй,
не доставит ему неприятностей.
     Мальчишка, похоже, только что  закончил  школу,  и  с  высоты  своего
двадцатишестилетнего  возраста   Павел   мог   себе   позволить   говорить
снисходительно и сердито.
     - Из Листвянки, - коротко пояснил гость и неопределенно махнул  рукой
куда-то в сторону.
     - Местный, что ли?
     - Ага. Местный.
     - Слава богу! Я уж думал - патруль, или лесничий,  или  еще  не  знаю
кто. Что тут делается, непонятно. Чаю хочешь?
     - Хочу, - обрадовался парнишка. - У меня картошка сырая  есть.  Давай
запечем.
     Павел милостиво кивнул и вновь прилег у костра. Он почувствовал,  как
ослабло напряжение последних часов, стало легко, спокойно и... не страшно.
     - А ты откуда? - осмелился на вопрос парнишка,  орудуя  у  костра.  -
Издалека?
     - Из Новосибирска.
     - Ого! Как же ты сюда добрался?
     - По воде. Вон моя байдарка на берегу.
     - И не задержали? Для туристов ведь даже Бийск закрыт, а  на  турбазе
теперь военные.
     - Виделись, - усмехнулся Павел.
     Теперь он разглядывал нежданного ночного гостя уже  с  удовольствием.
Что ни говори, а с попутчиком веселее. Только вот с попутчиком ли?
     Короткий светлый ежик волос незнакомца  придавал  его  лицу  какой-то
сиротский, вернее детдомовский вид. Острый, как клюв, носик, тонкие  губы,
голубые насмешливые глаза.
     Павел заметил, что синяя капроновая куртка прожжена у парня на локте,
а на ногах - совсем не подходящие к красному спортивному костюму, разбитые
кирзовые сапоги.
     - Если местный, так, может, объяснишь, что  здесь  происходит?  Зачем
военные, пропуска? Кто тут у вас в озере поселился?
     - А что, видел? - по-птичьи вжав голову в плечи, прошептал парень.  -
Видел, да?
     - Видел! Чертовщина какая-то! Теперь на байдарке-то и плыть страшно.
     - Это еще что! - парнишка придвинулся поближе к Павлу.  -  А  то  еще
бывает моторы глохнут, вчера у Зимней  заимки  вертолет  упал,  оружие  не
стреляет.
     - Как не стреляет?
     - Обыкновенно. Нажимаешь на спуск - и ничего. Как будто  заклинивает.
У бэтээра пушка не работает, на вертолете - пулемет.  Военные-то,  слышал,
на "Пионере  Алтая"  гарпунную  пушку  приспосабливают,  только  она  тоже
стрелять не будет, - убежденно закончил парнишка.
     - Подожди, а ты откуда знаешь? - насторожился Павел. - Тебе  об  этом
что, докладывали?
     - Так  местный  же,  -  уклончиво  отвел  взгляд  парнишка.  -  Слухи
всякие...
     Но Павла было уже не остановить. Неясное  подозрение  превратилось  в
уверенность.
     - Слушай, давай начистоту. Из части сбежал?
     Парнишка бросился от костра  так  стремительно,  что  мелкие  угольки
красной пылью взметнулись в воздух.
     - А ты что, прокурор? - крикнул он уже издали. - Попробуй, поймай!
     - В догонялки я с тобой еще не играл, -  зло  пробормотал  в  темноту
Павел. - Дезертир несчастный! Иди обратно, не буду я тебя  ловить,  других
забот хватает. Иди, иди сюда, поговорим.
     Парнишка осторожно приблизился к костру и сел  на  корточки  напротив
Павла,  на  всякий  случай  подтянув  к  себе  поближе  брошенный  вначале
рюкзачок.
     - Значит так, - начал Павел и налил в кружку кирпичного цвета чай.  -
Арестовывать я тебя не буду, сам обратно вернешься.
     - Не вернусь!
     - Ну что мы с тобой будем спорить, сам понимаешь,  что  придется.  Ты
мне лучше толком расскажи обо всем. Мне ведь еще  плыть  и  плыть.  Давай,
рассказывай.
     Павел придал лицу самое миролюбивое выражение и  даже  заставил  себя
улыбнуться. Что  он  в  самом  деле  набросился  на  парнишку?  Неприятно,
конечно, что тот сбежал из части, но мало ли какие бывают причины. К  тому
же, вокруг ни души и расспросить об озере не  у  кого.  А  солдаты  здесь,
похоже, давно и кое-что успели уже узнать.
     Он вновь улыбнулся своему собеседнику,  но  постепенно  улыбка  стала
сползать с его лица.
     Глаза парнишки, не мигая, смотрели в сторону озера,  вся  его  щуплая
фигура подобралась, как у бегуна на старте, а руки судорожно  вцепились  в
лямки рюкзака.
     Через секунду Павел и сам услышал тяжелые  шлепающие  шаги  прямо  от
воды, от того самого места, где он вытащил на песок байдарку.
     - А я к огоньку, к огоньку,  -  послышался  сзади  сиплый  голос,  и,
перекатившись  на  другой  бок,  Павел   встретился   взглядом   с   новым
незнакомцем.
     На этот раз им оказался мужчина неопределенного возраста  с  каким-то
серым стертым лицом. Длинные пепельные  волосы  из-под  шляпы  спадали  на
впалые щеки, казались мокрыми и липли к коже;  время  от  времени  мужчина
отбрасывал их небрежным жестом в сторону.  Просторный,  свободного  покроя
черный плащ-балахон доходил до земли, скрывая ноги.
     Мужчина подошел совсем близко и, не спрашивая  разрешения,  присел  у
костра.
     Он хмуро осмотрел  Павла,  перевел  взгляд  на  парнишку  и,  видимо,
остался доволен, так как одобрительно хмыкнул.
     Небо на востоке начало светлеть; призрачный сумрак без  теней  сменил
чернильную темноту ночи и казался плотным, как вода.
     Мужчина опять посмотрел на Павла.
     - Это твоя лодка? - коротко спросил он.
     - Моя, - Павлу стало не по себе.
     Откуда мог взяться незнакомец, если не было слышно ни плеска весел со
стороны озера, ни шума мотора.
     - А вы кто, рыбак?
     - Рыбак? -  задумчиво  повторил  мужчина  сиплым  голосом  и  надолго
замолчал. Над костром повисла тягостная пауза. - Можно сказать и так.
     - А мы - туристы, - храбро продолжил Павел,  хотя  и  сам  толком  не
понимал зачем ему, собственно, следует объясняться с незнакомым человеком.
     - Туристы? - тем же безразличным тоном повторил мужчина. - Почему?
     Этот простой, но глупый вопрос поставил Павла в тупик.
     - Как, почему? Красивое озеро, отдыхаем мы тут.
     - Отдыхаете? Хорошо, - согласился странный рыбак и  протянул  руки  к
огню. - Тепло.
     - Картошки хотите? - осмелел парнишка и потыкал прутиком кучку  золы.
- Наверное, испеклась.
     Мужчина  не  ответил.  Низко  надвинутая  на  лоб  шляпа  не   давала
разглядеть глаза. Он вновь откинул мокрую прядь со щеки.
     Павел выбрал  подходящую  ветку  и  выкатил  из  костра  пару  черных
испекшихся картофелин.
     Рыбак наклонился, взял одну из них и тут же выронил.
     - Горячая, - удивился он.
     - Конечно, горячая. Угощайтесь, - Павел не знал, как  угодить  гостю.
Отчего-то ему  казалось,  что,  если  тот  отведает  картошки,  напряжение
ослабнет и, может быть, кое-что прояснится.
     Подавая пример, он взял  картошку  себе,  разломил  и,  сдувая  белый
парок, поискал взглядом соль.
     Мужчина, сумрачно наблюдавший за ним, тоже разломил свою картофелину.
     - Вкусно, - сказал он наконец и вытер руки о плащ.
     - Вы берите еще, - Павел пошвырял веткой в  угольках.  -  Жалко  рыбы
нет, уху бы сварили. Здесь ведь рыбалка замечательная, правда?
     - Рыба есть, - почему-то звонким, а  не  прежним  бесцветным  голосом
отозвался мужчина. - Вот!
     Он сунул руку в карман необъятного черного балахона и,  пошарив  там,
извлек на свет громадного черного окуня. В окуне было килограмма полтора.
     Горбатый, почти треугольный, он топорщил колючие красные  плавники  и
судорожно разевал рот.
     Рыбак разжал пальцы, и окунь упал на землю, неистово колотя  хвостом,
как будто его только что вытащили из воды, а не из кармана.
     - Ого! - уважительно воскликнул Павел. - Как же вы его в карман-то?
     - Эх! - развеселился мужчина и вытащил второго окуня.
     - Это фокус, - счастливо  захохотал  парнишка.  Глаза  его  горели  в
ожидании нового чуда. - А судака можете?
     - Могу, - рыбак достал из кармана судака.
     Павел был готов биться об заклад на что угодно -  такой  судак  ни  в
каком кармане не поместится. Рыбак вытащил его, как полено.
     Судак брякнулся о землю и тут же выгнулся дугой. В  следующий  момент
он взвился в воздух и опять тяжело упал - в глаза Павлу полетели  песок  и
пепел.
     Парнишка бросился на рыбину, как на  футбольный  мяч.  Он  прижал  ее
животом к земле и, отрывисто хохоча, закричал:
     - А тайменя можете?
     - Нет! - очнулся от наваждения Павел. - Не надо тайменя!
     Он с опаской поглядел на мужчину и умоляюще попросил.
     - Не надо. Он нам тут все разнесет. Хватит  и  этого.  Сейчас  сварим
уху, а потом поплывем дальше.
     Эти  слова  он  произнес  вопросительным  тоном,  как  бы   спрашивая
разрешения.
     Голос мужчины стал тусклым и сиплым.
     - Плывите, - равнодушно отозвался он и повернулся к костру спиной.
     Только сейчас Павел заметил, что левая пола его балахона  намокла,  с
нее капала вода. Там он рыбу держит, что ли?
     - Плывите, - повторил мужчина. - Можно, - и пошел к озеру.
     Небо над водой стало совсем светлым. Павел  глядел  в  широкую  спину
уходящего рыбака.
     Вот он подошел к  байдарке,  зачем-то  наклонился  и  потрогал  борт,
обернулся.
     Павел снова не различил глаз  незнакомца,  но  был  уверен,  что  тот
смотрит на него.
     - Спасибо за рыбу! Как хоть вас зовут?
     Мужчина пожал плечами, помолчал и после того, как Павел решил, что он
уже не ответит, хрипло выговорил:
     - Виткан.
     - Как? - переспросил Павел.
     Но незнакомец уже удалялся от байдарки в сторону  зарослей  тальника.
Через минуту он скрылся из вида.
     Парнишка встал, держа на вытянутой руке судака.
     - Хорош, правда? Если бы не ты, он бы нам еще и тайменя дал.  Как  он
сказал его зовут, Виктор?
     - Балда, он сказал - Виткан.
     Павел направился к байдарке, и в тот  же  миг  от  середины  озера  к
берегу понеслась серебристая торпеда.
     Он едва успел отпрянуть от воды, когда прямо к  его  ногам  на  песок
выскочил полутораметровый таймень.


     Китоврас вынул из колчана  длинную  стрелу  и  осторожно  положил  на
лавку, где аккуратным рядком расположились еще пять стрел.
     Нахмурив светлые брови  и  сосредоточенно  шевеля  губами,  Китоврас,
словно первоклассник счетные  палочки,  перекладывал  стрелы,  внимательно
осматривая одну за другой.
     Вместо зазубренного острия каждая из  стрел  заканчивалась  небольшим
металлическим цилиндром, и Китоврас  поочередно  свинчивал  наконечник  за
наконечником, а затем, убедившись, что все в порядке, закручивал обратно.
     - Ты все же не больно-то шуми, - наставлял его  Колдун.  -  Встретишь
Ученика, и тут же назад. Сейчас не время воевать.
     - Совсем  воевать  не  собираюсь,  -  Китоврас,  не  прерывая  своего
занятия, полуобернулся к Колдуну. - Пусть сами не задираются.
     Между печкой и столом с пустой посудой суетился домовой.
     Наткнувшись несколько  раз  на  Китовраса,  который  почти  полностью
загораживал ему путь, домовой наконец возмутился.
     - Может, мне все же позволят подать завтрак, - язвительно пробормотал
он в сторону, словно актер  на  сцене,  обращаясь  не  к  партнерам,  а  к
зрителям. - Те, которые завтракать не хотят, могут, конечно, и  подождать.
Погулять, например.
     Китоврас, не торопясь, сложил стрелы обратно в колчан и с  сожалением
посмотрел на домового. Несмотря на болезненный вид и  перевязанную  мокрым
полотенцем  голову,  домовой  воинственно  топорщил   редкую   бородку   и
нетерпеливо стучал носком лапотка по полу.
     -  Тебе  не  завтракать  -  похмеляться  надо,  -  Китоврас  привычно
попятился к порогу, пропуская домового к столу. -  Товарищи-то  твои  где?
Все гуляют?
     Словно в подтверждении этих слов с поляны послышался тонкий плаксивый
голосок, увещевающий глухо рычащего пса.
     - Вот, это за  тобой!  -  Китоврас  звонко  хлопнул  себя  руками  по
обнаженному торсу. -  Собутыльник  твой  пришел.  Ну  как,  сегодня  опять
продолжите?
     Домовой засеменил из избы, на ходу окликая пса, но дверь распахнулась
сама, и все увидели маленького  лохматого  человечка  в  зеленом  камзоле,
одной рукой прижимавшего  к  груди  большую  оловянную  кружку,  а  другой
удерживающего за ошейник ощерившегося пса. Человечек бесстрашно  уклонялся
от брызжущей слюной зубастой пасти и бережно охранял грозящую разлиться из
кружки жидкость.
     - Гарм! - гаркнул сидящий  в  углу  комнаты  Колдун,  и  пес  тут  же
виновато подался в сторону, не переставая рычать.
     - И как  он  тебя  не  разорвал,  -  неодобрительно  заметил  Колдун,
взглянув на нового гостя. - Вот уж точно, пьяному...
     - Я не пьян, -  гордо  сообщил  человечек,  следя,  чтобы  кружка  не
наклонилась и из нее не пролилось ни капли.  -  Я  -  полу...  полномочный
представитель. Никишка, я за тобой, - он нетвердо покачнулся,  но  тут  же
выпрямился и со всхлипом отхлебнул из кружки.
     - У нас  эль  кончается,  -  печально  поведал  человечек  Колдуну  и
Китоврасу, - а съезд желает продолжить работу.
     - Все, Клуракан! Хватит! - Колдун решительно подошел к гостю и,  взяв
за плечи, развернул к выходу.  -  Запомни  сам  и  другим  передай:  съезд
закрывается. И чтоб сегодня же вас здесь не было, а то будут неприятности.
Никишка, проводи!
     Все это время искоса  следивший  за  Колдуном  и  Клураканом  домовой
подбежал к "полномочному представителю" и, обняв его за талию,  повлек  за
порог.
     - Ничего, - послышался с поляны его успокаивающий голос, - на будущий
год у вас в Ирландии соберемся. Подумаешь, разворчался, - очевидно, имея в
виду Колдуна, уже тише добавил он. - Дай отхлебнуть-то.
     - Никишка! - Колдун опять повысил голос. - Вот я тебя!
     - Все, все уже, - в комнате появился домовой, на ходу отирая  рукавом
губы. - Сегодня же и отбудут. Эх, жаль не доспорили.
     - Вот так-то лучше. На стол быстрее накрывай, Китоврасу идти пора.
     - Я - что, я - ничего, - домовой с удвоенной  энергией  заметался  по
избе, бренча посудой. - Давно уже все готово, сами тянете.
     Завтрак прошел в молчании.
     Колдун и домовой  уместились  на  одной  лавке  напротив  оставшегося
стоять  Китовраса.  Тот  налегал  в  основном  на  зелень,  ломая   руками
свежеиспеченный хлеб.
     - В драку старайся не ввязываться, - напутствовал кентавра Колдун.  -
С дакинями шутки плохи. В глаза им не смотри  -  парализуют.  Но  если  уж
придется драться, - Колдун вздохнул, -  не  отступай.  Ученика  ты  должен
привести. Я его долго искал, нельзя упустить случая. И еще есть  кое-какие
сложности. Ученик идет не один.
     - Как не один? - Китоврас даже перестал жевать и недоуменно уставился
на Колдуна.
     - Сам не пойму.  Но  с  ним  еще  кто-то.  Ночью  они  встретились  с
Витканом.
     - Этого нам только не хватало! - Китоврас в сердцах ударил кулаком по
столешнице. - И так шуму много. Раньше спокойнее было,  люди  не  лезли  в
наши дела. И техники у них не было. Пора закрывать Инкубатор или  вступать
в контакт.
     - И то, и другое делать рано. Ничего, как-нибудь справимся и с  этим.
Главное, Ученика приведи.
     - Да ладно, не беспокойся, - Китоврас громко  переступил  копытами  и
потянулся к висящему на стене колчану.
     - Ждите к  обеду.  Черемши  нарвать  не  забудь,  -  обратился  он  к
домовому, вышедшему на крыльцо, чтобы придержать рвущегося с цепи пса.


     Взошло солнце, и сраз