ным воздухом.
   - Но это ужасно!
   Мы достигли конца коридора и  ступили  в  комнату,  образованную  двумя
перегородками и угловыми стенами пристройки. Тэда в клетушке не  было,  но
следы его пребывания были очевидны:  письменный  стол  был  завален  кипой
карт, одну из стен  занимала  карта-экран,  а  на  краю  стола  размещался
обычный набор кофейников.
   - Добро пожаловать в Шангри-ла!
   Мы обернулись и увидели, что по коридору к  нам  спешит  Тэд,  держа  в
руках портативный телевизор.
   - Заходите, берите стулья, - сказал он, обогнав нас,  первым  вбежал  в
кабинет и установил телевизор на столе. - Хорошо, что ты пришел, Джерри.
   - Как я посмотрю, покинув "Эол", ты начал купаться в роскоши, -  сказал
я, усаживаясь на стул.
   Барни села рядом.
   - Тули называет это хозяйство Шангри-ла, - сказала она.
   - Россмен мог бы расщедриться на лучшее помещение, - сказал я.
   Тэд пожал плечами.
   - Разумеется, это трущоба, - сказал он. - Но это часть цепы, которую мы
вынуждены платить. Не забудь, что это я к нему пришел, а не он ко мне.
   - Я помню.
   - Кое в чем эта дрянная обстановка нам помогает, -  сказал  Тэд  бодрым
тоном. - Каждому приходится держаться друг за друга. "Мы тут все вместе  и
должны помогать соседу, если хотим выжить". Так  что  работа  идет  полным
ходом.
   - А это самое важное, - сказала Барни.
   - Кстати о Россмене, - сказал Тэд. - Через минуту он будет выступать по
телевидению. Специальная программа из Вашингтона. О нашей засухе.
   Он  включил  телевизор.  После  нескольких  коротких  реклам   началась
передача. По обе стороны от  Россмена  восседали  советник  президента  по
науке, доктор Джерольд Вейс, и отставной адмирал Корелли,  глава  Комитета
по охране окружающей среды.
   Тули вошел  в  комнату  в  ту  минуту,  когда  комментатор  представлял
участников передачи. Он сдержанно кивнул мне и отошел к стене, чтобы лучше
видеть происходящее да экране.
   Доктор Вейс говорил что-то об объединении всех научных  сил  страны,  а
адмирал добавил к этому,  какая  замечательная  организация  ФКООС.  Затем
настал  черед  доктора  Россмена.  Камера  приблизилась  к  его   длинному
серьезному лицу, и он начал вещать об обстановке, сложившейся в результате
засухи. Он  говорил  медленно,  тщательно  подбирая  слова,  как  человек,
который не вполне уверен, что аудитория его понимает. Постепенно  до  меня
дошло, что он рассказывает то же и теми же  словами,  о  чем  говорил  Тэд
столько недель назад, когда впервые поведал нам о проблеме засухи.
   Глаз телевизионной камеры обратился к карте, Это  была  одна  из  карт,
которую принес Тэд на совещание четвертого июля.
   - Это же твоя работа! - вырвалось у меня.
   Тэд мрачно ухмыльнулся.
   - Только первый из слайдов. Будут и другие.
   Россмен продолжал говорить и  показывать  слайды  Тэда.  Я  видел,  как
изменялась картина засухи - в точном соответствии с прогнозами Тэда. Фронт
высокого давления отступил к океану, и  южные  воздушные  потоки,  несущие
морскую влагу, прорвались вновь  вдоль  восточного  побережья.  Слайды  на
экране сменились кинокадрами, показывающими, как самолеты засеивают облака
и как в атомных подводных лодках инженеры в  защитных  костюмах  проверяют
реакторы.
   - Они похожи на марсиан, - сказал телевизионный комментатор с тщательно
отмеренной дозой восторженного удивления в голосе.
   - Да, разумеется, - подтвердил доктор Россмен.
   Камера вновь спанорамировала,  и  на  экране  крупным  планом  возникли
участники передачи.
   -  Итак,  -  проникновенным  голосом  сказал  комментатор,   -   дождь,
свидетелями которого все мы стали, явился наглядным доказательством успеха
вашей работы.
   - Благодарю вас. - Россмен позволил скромной улыбке тронуть уголки  его
губ. - Я полагаю, что  мы  доказали  возможность  влияния  на  климат  для
решения критических  ситуаций.  Разумеется,  если  работа  проводится  под
тщательным контролем и со всеми необходимыми предосторожностями.
   Я взглянул на Тэда. Он, крутя между пальцами  карандаш,  изо  всех  сил
пытался сохранить спокойствие.
   - Так что теперь мы можем смело утверждать, - продолжал комментатор,  -
что засухи остались в прошлом?
   Россмен согласно кивнул.
   - Двухмесячный  прогноз  моих  сотрудников  указывает,  что  количество
осадков для всего района и востоку от Аппалачей  будет  чуть  выше  нормы,
Разумеется, мои прогнозы нельзя считать  абсолютно  надежными,  но  они  -
неплохое свидетельство тому, что с засухами мы покончим.
   - Его прогнозы, - прошептала Барни.
   - А теперь, - сказал комментатор, -  я  передаю  слово  доктору  Вейсу,
который должен сделать одно сообщение.
   Камера переключилась на советника президента по вопросам науки. У  него
было приятное широкоскулое лицо, настолько загорелое и так густо  покрытое
сеткой морщин, что он казался скорее похожим на ковбоя, чем на физика.
   - Работы доктора Россмена по воздействию на  климат,  которые  являются
новым  словом  в  науке,  и  удивительные  результаты  в  практическом  их
применении, что  выразилось  в  ликвидации  серьезной  засухи,  поразившей
северо-восточные  районы  нашей  страны,  послужили  основанием  для  моей
рекомендации  президенту   выдвинуть   доктора   Россмена   на   получение
Национальной медали за достижения в науке.
   Трах! Карандаш сломался в больших пальцах Тэда.
   - Как вам известно, эта медаль присуждается ежегодно за наиболее...
   Тэд резко выключил телевизор.
   - Национальная медаль! -  тихо  произнесла  потрясенная  Барни.  -  Это
нечестно! Он же ее не заслужил.
   - Я подозреваю, - сказал Тули, - что доктор Россмен так же удивлен этой
новостью, как и мы с вами.
   - Он не может принять награду, - сказал я. - Вся эта история  рано  или
поздно станет достоянием гласности.
   Тэд поглядел на обломки карандаша на своей ладони, затем высыпал  их  в
корзину для бумаг.
   - Вся эта история останется в довольно узком кругу, - сказал он. -  Что
бы вы сказали, если бы слуга Альберта Эйнштейна вдруг вылез с  заявленном,
что это он  вывел  законы  теории  относительности  и  что  хозяин  просто
присвоил себе его открытие?
   - Ну знаешь, это совсем не одно и то же!
   - Теперь в принципе одно и то  же,  дружище.  Но  главное,  что  засуха
кончилась, и модификатора! погоды нынче будут в моде. А это большой скачок
и в нужном направлении. Россмен отлично понимает, какой получился расклад,
знает об этом и директор Бюро погоды,  как  и  твой  друг  конгрессмен.  И
прекрасно, пускай Россмен получит за это все возможные  побрякушки  и  всю
славу. При всем народе. Но талант-то остался у нас.
   Я покачал головой.
   - Медаль сопровождается премией в пятьдесят тысяч долларов, а  это  уже
кое-что.
   - Пустяки, - отрезал Тэд. - Деньги  следуют  за  талантом,  дружище.  Я
молод и горю желанием работать. Кстати, это напомнило мне, что ты здесь  и
ты нужен. Как насчет того, чтобы послужить обществу?



13. СОБИРАЕТСЯ ШТОРМ

   Сначала мне показалось, что я ослышался.
   - Что ты сказал?
   - Я хочу, чтобы ты пошел сюда работать. Ты нам нужен.
   - Ты, верно, шутишь?
   - Мне не до шуток. Погляди на эти  трущобы,  -  он  выразительно  обвел
руками комнату. - Думаешь, Россмену правится, что мы здесь  расположились?
Думаешь, ему приятно таскать на шее Национальную медаль науки, пока мы  на
него глазеем? Рано или поздно начнутся большие неприятности, и  мне  нужны
все мои друзья.
   - С чего ты решил, что я отношусь к их числу?
   Тэд внимательно посмотрел на меня.
   - Не хочешь ли ты сказать, что все еще дуешься на меня  за  то,  что  я
ушел из "Эола"? У меня не было выбора, Джерри, и ты об этом знаешь.
   - А теперь ты хочешь, чтобы я ушел из "Эола"?
   Он беспомощно пожал плечами.
   - Мы завалены писаниной, и Россмен с каждым  днем  подкидывает  ее  все
больше. Он хочет завалить нас лавиной бюрократии. Ему за нами не угнаться:
он был до смерти  перепуган  всей  этой  историей  с  засухой,  теперь  он
смертельно боится, что  мы  выкинем  следующей  весной.  Ты  поможешь  нам
распутать...
   Это было уже чересчур! Я вскочил со стула и бросил взгляд на Барни. Она
внимательно  наблюдала  за  мной,  но  по  выражению  ее  лица  я  не  мог
догадаться, чего она от меня ждет.
   - Тэд, - сказал я, - если бы ты сбежал от Наполеона  под  Ватерлоо,  ты
что, позвал бы потом переметнуться и маршала Нея?
   - Переметнуться? У нас одна цель - управление погодой. И мне нужна твоя
помощь. Неужели не ясно?
   - В таком случае ты можешь купить эту помощь. У лаборатории "Эол".
   Он удивленно моргнул.
   - Погоди...
   - Нет, теперь уж ты погоди, - сказал я, останавливаясь у его  стола.  -
Нас в "Эоле" восемьдесят  человек,  и  мы  зарабатываем  деньги,  выполняя
подписанные нами контракты. Ты бросил нас и унес с собой наши  надежды  на
крупные контракты, которые мы могли бы заключить, работая  над  изменением
погоды. Это твое дело. Но  мы,  восемьдесят  специалистов,  от  работы  не
отказываемся.  Мы  можем  помочь  тебе  и  в  канцелярской  работе,  и   с
вычислениями, и  в  долгосрочных  прогнозах,  и  во  многом  другом.  Наша
лаборатория будет тебе куда полезнее, чем я один, под какой бы крышей я ни
сидел. И если ты думаешь, что я могу так же бросить их на произвол судьбы,
как  это  сделал  ты,  только   потому,   что   тебе   понадобился   новый
делопроизводитель,  то  ты  глубоко  заблуждаешься.   Ты   гораздо   лучше
разбираешься в погоде, чем в людях.
   Тэд, нахмурившись, откинулся на спинку стула. И вдруг его лицо  озарила
озорная усмешка.
   - Смотри-ка, ты, Джерри, оказывается, можешь извергать лаву, если  тебя
распалить. И кстати, ты ведь прав. "Эол" нам и в самом деле может  помочь.
И помочь как следует.
   Я чуть не свалился от неожиданности. Барни глядела на меня и, казалось,
получала удовольствие от нашего разговора.
   Тули сказал:
   - А как ты собираешься уговорить доктора Россмена, чтобы он  согласился
тратить деньги на "Эол"?
   - Я полагаю, - ответил Тэд, - что, заполучив такую прекрасную блестящую
игрушку, как Национальная медаль, он нам кое-чем обязан. И  я  с  ним  сам
поговорю, как только он вернется из Вашингтона.
   Затем он обернулся ко мне и спросил:
   - Ты не настолько зол, чтобы отказаться сотрудничать с нами, если мы по
всей форме подпишем контракт с "Эолом"?
   - Плевал я на ваши деньги, Тэд, и ты об этом отлично знаешь. Я попросту
не могу предать людей.
   - Ладно, сбавь пары. Ты уже высказался, и удачно. Мне самому  следовало
об этом догадаться.
   - Значит, мы будем снова работать вместе, - сказала Барни.
   И она была довольна.
   Тэд через стол протянул мне руку.
   - Добро пожаловать обратно в команду, дружище.
   Мы обменялись рукопожатием, но, признаться, впервые с тех  пор,  как  я
познакомился с Тэдом, искренней радости от перспективы совместной работы я
не испытывал.


   Метеорологи  назвали  ураган  "Лидия".  Это  был  двенадцатый   ураган,
грозивший населенным районам. "Лидия" двигалась к западу от центра океана,
места своего рождения, по обычным путям ветров к Вест-Индии.  Затем  через
три дня ураган неожиданно резко изменил направление  и  двинулся  прямо  к
Флориде. Сигналы тревоги были  разосланы  по  всему  побережью.  В  сердце
урагана ветер достигал скорости трехсот миль в час, и ливни, шедшие за ним
по пятам, носили характер катастрофы. Он обрушился на  Багамские  острова,
прижимая к земле  стволы  пальм,  разбивая  гигантскими  волнами  причалы,
выбрасывая на скалы лодки, сдувая крыши,  разрывая  линии  электропередач,
заливая дороги, дома и города, затопляя, разрушая, наводя ужас, сметая все
на своем пути. Когда небо над  островами  вновь  очистилось,  потрясенные,
изможденные  жители  в  отчаянии  обозревали  поле  битвы,   которую   они
проиграли. Тысячи людей остались без крова. Электричества и питьевой  воды
не было, люди получили увечья и ранения, были голодны. Самолеты доставляли
продовольствие и медикаменты пострадавшим, а тем временем "Лидия", набирая
силу, готовилась к удару по Майами.


   На следующий день  после  моего  визита  в  Климатологический  в  "Эол"
позвонила Барни и предложила пообедать.  Мы  встретились  в  ресторане  на
крыше одного из небоскребов Бэк-Бэя.
   День выдался теплый, солнечный - необычный для конца ноября. От  нашего
столика у окна можно было различить далекие холмы, за которыми  скрывались
здания Отдела. Барии сидела у  окна,  ее  золотистые  волосы  подсвечивало
солнце, а фоном служило синее глубокое небо.
   - Первым делом с утра Тэд поговорил с  доктором  Россменом,  -  сказала
она, после того  как  мы  сделали  заказ.  -  "Эол"  получит  контракт  на
составление долгосрочных прогнозов и выполнение некоторых административных
обязанностей.
   Я кивнул.
   - Признаться, вчера ты поразил Тэда, - продолжала Барни.  -  Когда  все
ему высказал и поставил его на место. Вот уж чего он не ожидал от тебя!
   - Я никого не ставил на место. Просто меня зло  взяло  за  то,  что  он
решил, будто я  брошу  лабораторию  с  такой  же  легкостью,  как  он.  Он
предложил мне предать людей, за которых я  несу  ответственность,  так  же
просто, как если бы попросил передать соль.
   Барни невольно потянулась к солонке, но тут  же  спохватилась.  Мы  оба
засмеялись.
   - Что ж, он нас выдрессировал, - сказал я.
   - Мы ему нужны, Джерри, - сказала она, и улыбка исчезла с ее лица.  Она
добавила серьезно: - Не сердись на него. Пожалуйста. Джерри, как бы трудно
нам ни пришлось, не сердись на него. Подумай  и  вспомни,  как  ему  нужны
верные друзья.
   - Какого же черта он топчет людей ногами?
   Она покачала головой:
   - Так уж он создан. Придется принимать его таким, какой  он  есть.  Нам
его не изменить.
   Я понимал, что она права. Как и то, что никогда не смогу спорить с ней,
независимо от того, права она или нет.
   - Хорошо, - сказал я. - Будем принимать его таким, какой  он  есть.  Но
это не значит, что мне это по душе. Он фанатик, а фанатики опасны.
   - Знаю, - согласилась Барни. - Но они не менее опасны для  самих  себя,
чем для окружающих.


   Майами принял на себя удар урагана. Роскошные отели в  Майами-Бич  были
темны и пусты, когда по  ним  ударили  волны  и  порывы  ветра,  вдребезги
разбивая окна и заливая нижние  этажи.  Шикарные  автомобили  взлетали  на
волнах прибоя, и море слизывало их, утаскивая в пучину. Сам  город  Майами
подвергся  опустошению,  его  волноломы  были  разрушены,  а  бомбоубежища
гражданской обороны переполнены тысячами беженцев. Бешеный  ветер  обрывал
тросы, которыми были закреплены на аэродромах самолеты, таскал  машины  по
полю; колотя о мокрую  землю.  Люди  часами  прятались  в  лишенных  света
зданиях, полностью отрезанные от мира, не слыша ничего, кроме  собственных
испуганных голосов, рева бури за окнами,  звона  стекла,  треска  падающих
столбов и вывесок. Казалось, ураган пытался стереть  следы  людей  с  лица
земли. Но вот, наконец, он снялся с места и двинулся вверх по полуострову,
сея смерть и разрушения на своем пути.


   Ураган  "Лидия"  по-прежнему  был  главной  темой  всех  разговоров   в
Климатологическом, когда неделю спустя  я  вновь  появился  в  пристройке.
Официальным предлогом моего визита было получение кое-каких бумаг,  нужных
для заключения контракта между Отделом и нашей лабораторией.  Все  утро  я
заполнял анкеты и формуляры, а к полудню проголодался настолько, что готов
был довольствоваться даже  кухней  местного  кафетерия.  Но  Тэд  и  Барни
сжалились надо  мной  и  повезли  в  итальянский  ресторанчик  в  соседнем
городке.
   Когда мы подрулили к стоянке перед рестораном, начался дождь.
   - Вторичная волна, - сказал Тэд. - Отголосок "Лидии".
   - Солидный был  ураган,  -  сказал  я,  пока  мы  бежали  от  машины  к
ресторану. - Весь Майами распотрошило. Убытки не менее миллиарда долларов.
   - Стыд и позор, что у нас нет долгосрочных прогнозов  для  ураганов,  -
сказала Барни. - Мы могли бы предсказать, где ураган разразится.
   Мы вошли в зал, нашли свободный столик и заказали пиццу.
   - А помог бы Майами наш долгосрочный прогноз? - подумал я вслух.
   Тэд пожал плечами:
   - Нелегко указать точно, куда ударит ураган. Слишком  много  вариантов.
Ураганы хитры - страшно переменчивы, несмотря на свои размеры и силу.
   - Но долгосрочный прогноз помог  бы  людям  быть  наготове,  -  сказала
Барни.
   - Меня мало интересуют предупреждения и  прогнозы.  Я  хочу  остановить
ураганы. Хуже всего знать,  куда  и  когда  ударит  этот  дьявол,  и  быть
бессильным что-либо предпринять.
   Я взглянул в окно. Дождь разгулялся вовсю.
   - Похоже, поднимается северо-восточный ветер, - сказал я.
   Мои слова заставили Тэда улыбнуться.
   - Великий предсказатель, - сказал он. - Но на сей  раз  угадал.  Погода
испортится.
   Принесли пиццу. Мы принялись за еду.
   - Что же теперь намерен делать доктор  Россмен,  -  спросила  Барни,  -
после того, как он расправился с засухой?
   Тэд поморщился.
   - Легче сказать, чего он не намерен. Он хочет проверить и перепроверить
все, что связано с прошедшей засухой, все данные  о  состоянии  погоды  на
всем Северном полушарии на ближайшие полгода. Заявил, что хочет убедиться,
не нанесли ли наши действия  какого-нибудь  ущерба  природе.  Обычная  его
тактика проволочек.
   Пока я расправлялся с корочкой сыра, Тэд развил свою мысль:
   - Он резко настроен против любых работ по изменению погоды.  Смертельно
боится всего нового.
   "Опять за свое", - подумал я.
   - Чтобы заткнуть мне рот, - продолжал Тэд, - он сдался на  долгосрочные
прогнозы и разрешил нам направлять их в отделения Бюро  погоды  в  порядке
эксперимента. Наши прогнозы не будут публиковаться, но все бюро  прогнозов
по стране будут сравнивать их с истинным положением вещей. Вот для  этого,
дружище,  нам  и  нужен  "Эол".  Предстоит  готовить  прогнозы  для   всей
континентальной части США.
   - Большой заказ, - заметил я, отправляя в рот солидный кусок пиццы.
   - Отдел своими силами с таким заказом не  справится,  если  Россмен  не
получит разрешения на то, чтобы удвоить штат. А за этим он  обращаться  не
будет. Куда легче в случае чего разорвать контракт, чем уволить сотню  или
больше государственных служащих.
   - Спасибо за оптимистические перспективы.
   Тэд рассмеялся.
   - Послушай, Джерри, нам надо придумать, как заставить  его  согласиться
на эксперименты над погодой. И притом сделать так,  чтобы  меня  снова  не
уволили.
   - Да, это не украсит  твой  послужной  список,  -  не  удержался  я  от
колкости.
   Барни вмешалась прежде, чем Тэд успел мне ответить.
   - Ты что-нибудь придумал, Тэд?
   - Еще не знаю. Но мы  обязаны  придумать  что-нибудь,  чтобы  заставить
Россмена сделать следующий шаг. Иначе он будет восседать в  своем  кресле,
преисполненный довольства и всеми уважаемый, любоваться своей медалью.
   - Так у тебя есть какая-нибудь идея? - спросил я.
   - И не одна, - сказал он, глядя, как за окном усиливается  дождь.  -  Я
тут слышал от друзей в Нью-Йорке,  что  в  Манхэттенском  куполе  возникли
проблемы с загрязнением воздуха. Разузнал бы, Джерри, а? Россмен взовьется
до потолка от ярости, если узнает, что я этим интересуюсь.
   - Хорошо.
   - Кроме того, один майор ВВС собирается зайти ко мне во второй половине
дня, чтобы потолковать о влиянии на погоду в интересах военных, хотя  я  и
не выразил по этому поводу никакого энтузиазма.
   - Это что-то новое. Может, не стоит с ними связываться? - сказал я.
   - Все не так просто, дружище. Они могут подложить нам  большую  свинью,
так что уж лучше знать, чего они хотят.
   И я вернулся в Климатологический. В  кабинетике  Тэда  было  промозгло,
дождь  молотил  по  железной  крыше.  Тэд  включил   электрокамин,   потом
приготовил кофе для нас двоих - Барни вернулась к  себе  в  вычислительный
центр.
   Майор Винсент прибыл раньше, чем мы успели  допить  кофе.  Он