- Я потом  объясню,  -  откашлявшись,  сказал  Хинкап.  -  Попробуйте
рассказать, что за дела тут у вас происходят.
     - Хорошо, - сказала Гилейта. - Я попробую.  Я попытаюсь говорить гак.
словно не существует добра и зла, словно меня ничто не трогает...
     Она  помолчала  немного,  и  Хинкап  ощутил  ее  боль  и  ее  желание
сосредоточиться и начать рассказ.  Ему стало не по  себе  оттого,  что  он
представил мысли Гилейты, - ведь  она  думала  сейчас  о  своих  детях,  с
которыми произошло что-то страшное, о  том,  что  они  далеко  от  нее!  и
неизвестно, живы ли вообще... и оценил еще раз мужество  и  силу  Гилейты.
Она заговорила - медленно, подбирая слова.
     - Я начну издалека -  с  тех  времен,  когда  ангелов  впервые  стали
называть стервами, с первого  документального  упоминания  о  появлении  у
ангелов... новых свойств.  Двести  двадцать  четыре  года  назад  в  семье
приходского священника родилась дочь. Ее назвали Сойтой...
     Хинкап вздрогнул. Ему показалось, что речь идет о ЕГО Сойте... но тут
же сообразил, что этого не может быть, - больше двухсот лет прошло  с  тех
пор, а Сойте от силы тридцать.
     -  С  первого  дня  стало  ясно,  что  девочка  вырастет  ангелом,  -
продолжала Гилейта, но вдруг перебила сама себя. - Почему-то ангелы всегда
рождаются в провинции, в деревнях или маленьких городках вроде нашего.  Не
зафиксировано ни одного случая рождения ангела в Столице или  каком-нибудь
крупном промышленном центре. - И  продолжала:  -  Разумеется,  семья  была
рада.  Тогда  еще  радовались  рождению  ангелов...  Девочка    отличалась
необыкновенной красотой, развивалась намного быстрее обычных детей.  Но на
третьем году ее жизни произошло  первое  несчастье.  Ангельски  прекрасный
ребенок проявил отнюдь не ангельский нрав.  Девочка  почему-то  невзлюбила
свою няню - и однажды утром няню нашли  мертвой  возле  детской  кроватки.
Никому в голову не пришло, что виной смерти старухи  мог  быть  трехлетний
ребенок. Но потом... потом к девочке приставили другую няню, и она тоже не
понравилась малышке. И через несколько недель вторую няню тоже похоронили.
Причину смерти не выяснили, но третью няню было трудно найти - люди начали
бояться этого дома.  Но потом нашлась старушка, согласившаяся заниматься с
ребенком.  И эта старушка воспитывала девочку... Они  были  неразлучны,  и
мать девочки в конце концов стала  ревновать  своего  ребенка  к  няне.  И
начала следить, подсматривать, - ей хотелось понять, чем няня  приворожила
ее дочку. И вот однажды...
     Зазвонил телефон. Гилейта быстро встала.
     - Да... да... хорошо. - Она  обернулась  к  Хинкапу.  -  У  вас  есть
оружие?
     Хинкап покачал головой: "Нет".
     - Нет... да, ясно. Выходим.
     Она уложила  на  место  аппарат,  вышла  из  гостиной,  через  минуту
вернулась, неся в руках два ружья.  Протянула одно  почтальону.  Он  хотел
сказать, что не умеет пользоваться оружием, но Гилейта  уже  снова  вышла.
Хинкап осмотрел затвор, курки, - ага, совсем просто.  Снова вошла Гилейта,
остановилась на пороге.
     - Пойдемте, Хинкап, - сказала она совершенно спокойно.  -  Есть  шанс
захватить одного из ангелов, нужно побольше народу. Машина готова.
     Они вышли из дома.  Ночь уходила, однако первые проблески рассвета  с
трудом пробивались сквозь бурый  туман,  опустившийся  на  город.  Гилейта
уверенно прошла сквозь пласты тумана, вперед, через двор, и Хинкап шел  за
ней,  ощущая,  как  мысли,  подобно  этому  глинистому  туману,  плывут  и
клубятся...  Захватить одного из ангелов, сказала Гилейта? Нужно  побольше
народу? Значит, ему, Хинкапу, предстоит участвовать в облаве... в охоте на
человека?.. Черт побери, похоже, Сойта все-таки была права...
     У самых ворот стояла машина - узкая,  небольшая,  колеса  вынесены  в
стороны, - точь-в-точь  гоночный  автомобиль.  Гилейта  открыла  дверцы  -
"Садитесь,  Хинкап".  Хинкап  забрался  в  салон,  сел  позади    Гилейты.
Автомобиль был двухместный, сиденья расположены  одно  за  другим,  дверцы
справа.  Перед местом водителя - небольшой пульт, кнопки, рычажки...  руль
полуовалом, сверху незамкнутым.  Гилейта  перебросила  тумблер,  открылись
ворота, и машина рванулась с места на такой скорости, что Хинкапа вжало  в
спинку.  Фары  осветили  пустынную  улицу,  клочья  тумана,  крутящиеся  и
колыхающиеся под слабым ветерком, - и Хинкапу почудилось,  что  сейчас  не
раннее утро, а поздний вечер, и  кирпично-шоколадный  туман  сгущается,  и
неизвестность впереди, за любым поворотом...
     Через несколько минут автомобиль вырвался из лабиринта узких улиц  на
большую площадь и сразу остановился.  Хинкапа тряхнуло  в  последний  раз.
Гилейта обернулась, негромко сказала: "Приехали" - и  вышла.  Хинкап  тоже
выбрался из машины, сжимая в руках ружье.  На краю площади, совсем близко,
стояло несколько темных больших машин с надписью на кузовах: "Полиция".  А
впереди, сквозь густые клубы тумана,  виднелась  темная  масса,  и  Хинкап
понял, что это - спины людей, стоящих неподвижно вплотную  друг  к  другу.
Гилейта, кивнув Хинкапу, направилась влево, и Хинкап послушно шел  следом.
Ветер внезапно усилился, разогнал туман, утро одолело наконец  тьму,  -  и
уже издали Хинкап увидел,  что  на  другом  конце  площади  стоит  большой
коричневый фургон, и Гилейта вела почтальона к нему. Возле фургона стояли,
тихо  переговариваясь,  трое  мужчин;  увидев  Гилейту  и  Хинкапа,    они
замолчали.
     - Где Лодар? - спросила Гилейта.
     Один из мужчин махнул рукой куда-то в сторону центра площади.
     - Я должна пойти к нему, - сказала Гилейта.
     - Подожди, - сказал один из троих, - стерва  в  павильоне,  мы  ждем,
когда привезут защитные костюмы.
     - А Лодар?
     - Шесть костюмов у нас было здесь, - говоривший кивнул на фургон, - и
Лодар с  другими  сейчас  возле  павильона,  следят,  чтобы  ангелочек  не
упорхнул. А тебе лучше пока остаться с нами.
     Хинкап подумал немного и спросил:
     - Простите... почему нельзя подойти близко?
     Все трое уставились на Хинкапа, и он почувствовал себя очень неловко.
Вмешалась Гилейта:
     - Он из Толли-Тор, там не знают о последних  штучках  ангелов.  Лодар
позвонил мне, чтобы я привезла его сюда.
     - А-а... - самый высокий из троих протянул Хинкапу руку. - Геттор.
     - Хинкап.
     - Это - Фарейнг, это - Рэтдек. А вы, значит, ничего не слыхали?
     Хинкап отрицательно покачал головой.
     - Я только вечером приехал, и вот сразу попал в какую-то заваруху.
     Геттор, прислушавшись, сказал:
     - Выговор у вас... Вы давно в Толли-Тор?
     - Давно. Может, посвятите меня в то, что здесь происходит?
     - Конечно, - сказал Фарейнг. - Там,  в  беседке,  в  центре  площади,
сидит стерва.  Мы ее туда загнали, повезло. Но близко подойти  невозможно,
она чует, когда кто-то приближается.
     - И что?
     - А то, что мы не знаем, какую птичку поймали в сети.  Если из старых
ангелов - то в общем и ничего, а если из новых?..
     - Новые ангелы убивают словом, - тихо сказала Гилейта.. - Или,  может
быть, взглядом. Точно никто не знает. Но близко подходить опасно.
     Хинкап раздумывал недолго. Обстановка на площади взвинтила его нервы,
он почувствовал, что все эти  люди  не  случайно  и  не  от  глупой  злобы
собрались здесь, что происходит нечто до такой степени серьезное,  что  не
время раздумывать, хорошо ли это -  охота  на  человека...  В  его  памяти
мгновенно  пронеслись  события  последних  дней  и  часов   и    вспыхнула
произнесенная Сойтой фраза: "Я не ощущаю его..." И Хинкап сказал:
     - Мне кажется, я смогу подойти к павильону вплотную.  Но  что  делать
дальше?
     Никто не был удивлен его словами. Геттор открыл заднюю дверь фургона,
достал оттуда небольшой баллон и протянул Хинкапу.
     - Вот, - сказал он. - Этим обрызгайте, и все.  Она на несколько минут
замрет. Это вроде снотворного. И мы ее схватим.
     Хинкап осмотрел баллон.  Сверху к  нему  был  пристроен  распылитель,
вроде  пульверизатора,  с  резиновой  грушей.  Хинкап  молча  отдал  ружье
Гилейте, взял баллон под мышку и направился к толпе.  Геттор и Рэтдек  шли
позади.
     - Пропустите, - тихо сказал Рэтдек ближайшей спине. И почти мгновенно
в плотной людской массе образовался узкий коридор, и в прозрачном и  ясном
утреннем  свете  Хинкап  увидел,  что  коридор  этот  ведет  к  невысокому
каменному  строению  в  центре  площади.  Большие  полуциркульные    окна,
застекленные широкие двери - из домика явно просматривалась  вся  площадь.
Хинкап остановился на краю пустого пространства между  домиком  и  толпой,
прикидывая, как лучше подойти к павильону. Рэтдек сказал шепотом:
     - Она сейчас с противоположной стороны.
     - Ясно, - также шепотом ответил Хинкап и прямиком побежал к беседке.
     Он  прижался  к  простенку  между  двумя  огромными   окнами,    взял
наизготовку баллон, обхватив пальцами грушу, и на  мгновенье  почувствовал
себя до невозможности одиноким, словно не стояли  в  пятидесяти  шагах  от
него десятки людей, словно он заблудился в Глубоком  Космосе  и  не  знает
пути домой... впрочем, так оно и было.
     Внутри домика послышался шорох, и Хинкап, не думая больше ни  о  чем,
ударил баллоном по  стеклу  и  одновременно  сжал  пальцами  грушу.  Свист
вырвавшейся струи жидкости заглушил чей-то тихий вскрик, но Хинкап услышал
его.  Сойта... внутри домика  была  Сойта!..  Он  сразу  узнал  ее  голос,
почувствовал его всем своим существом... но было  уже  поздно.  Молчаливая
толпа единым рывком окружила домик, и шесть  человек  в  странных  тяжелых
комбинезонах и шлемах открыли двери.  Хинкап сделал шаг, намереваясь войти
вслед за ними, но почувствовал, как чья-то рука  тронула  его  за  локоть.
Почтальон обернулся. Рядом стояла Гилейта.
     - Не входите, Хинкап. Опасно.
     - Почему?
     - Вам уже говорили.  Стерва может убить. Нет гарантии,  что  она  без
сознания.
     - Но...
     - Те, кто идет туда, одеты в специальные костюмы.  Но все  же  и  они
сильно рискуют.
     Хинкап посмотрел на окружавшую  его  толпу.  Здесь  были  в  основном
мужчины, редко встречалось женское лицо, - и все смотрели на двери домика,
- хмуро, зло, выжидающе. На Хинкапа никто не обращал внимания.
     Но вот из павильона вышел один человек, за ним второй, а  потом  двое
вывели, крепко держа за локти, связанную женщину.  Еще  двое  в  неуклюжих
скафандрах завершали процессию.
     Да, это была Сойта.  Она выглядела усталой, шла с трудом, но  тем  не
менее казалась спокойной, как всегда.  Ее глаза неспешно прошлись по толпе
и на долю секунды остановились на Хинкапе.  Ничто не изменилось в ее лице,
но Хинкап почувствовал, что Сойта ждет от него помощи. Что мог он сделать,
один, против нескольких сотен людей? Он  мог  только  всей  душой  желать,
чтобы Сойте не причинили вреда, чтобы ей  удалось  каким-то  образом  уйти
отсюда, скрыться, спастись...  И вдруг... Хинкап почувствовал, что  волосы
зашевелились у него на макушке.
     ...Сойта небрежным жестом сбросила веревки,  опутывающие  ее  руки  и
тело,  -  словно  желание  Хинкапа  увидеть  ее  свободной   придало    ей
нечеловеческую силу, - небрежно поправила пышные волосы, растрепавшиеся во
время схватки.  И пошла прямо на толпу. Люди молча  шарахались  от  нее  в
стороны, отворачивая лица, - а она шла, не  замечая  никого  и  ничего,  и
только легкий скрип ее туфелек по гравию, покрывавшему площадь, слышен был
в мертвой тишине.


     - Это ужасно, - говорила Гилейта, накрывая на  стол.  -  Кто  бы  мог
подумать, что среди горожан найдется кто-то, сочувствующий стервам?  Я  не
могла предположить такой возможности.
     - А почему вы так решили? - спросил Хинкап.
     - Что я решила?
     - Ну, что кто-то сочувствует этой... ангелу?
     - Разве вы не поняли? - вмешался Лодар. -  Стерва  ушла  потому,  что
кто-то на площади очень захотел ей помочь.  Ангел не может  пройти  сквозь
сплошную  стену  ненависти.  Но  от  сочувствия  у   этих    гадин    силы
удесятеряются, они  уходят  из  любой  западни  совершенно  спокойно.  Ваш
героизм оказался бесполезен.
     - Н-да, - пробормотал Хинкап. - Любопытно...
     Во время обеда гость и хозяева почти не разговаривали,  лишь  изредка
обменивались незначащими словами.  Лодар и Гилейта думали о детях - до сих
пор не удалось выяснить, кто из  детей,  бывших  в  приюте,  остался  жив,
потому что в дело вмешались военные и увезли  тех,  кого  удалось  спасти.
Хинкап размышлял о событиях, свидетелем которых он оказался, и пытался для
себя осмыслить и оценить происшедшее.  Ощущая некоторую путаницу в мыслях,
почтальон тем не менее старался привести в систему то, что узнал и увидел.
Горожане называют лесных отшельников стервами, гак.  Насколько мог  понять
Хинкап, ангелами этих странных людей окрестили в давние времена не  только
за красоту, но-в  основном  -  за  превосходящие  нормальные  человеческие
способности таланты.  Далее - ангелов называют  стервами  за  якобы  лютую
ненависть к обычным средним людям. Но за то время, что Хинкап жил в лесном
поселке, он что-то не заметил, чтобы отшельники  говорили  о  городских  с
ненавистью.  Скорее они говорили  с  сожалением...  но,  может  быть,  они
скрывали свои истинные чувства? Возможно, возможно... только Хинкапу в это
не верилось.  Ведь Сойта говорила, что лесные жители хотят уйти  вообще  с
Алитолы, - именно затем, чтобы не  служить  причиной  ненависти.  Если  бы
ангелы желали - им, похоже, не стоило  бы  особого  труда  расправиться  с
горожанами, судя по тому, что  Хинкап  видел  в  лесу  во  время  обстрела
деревни.  И в то же время - ангелы ходят в город и берут то, что им нужно,
без особых церемоний.  Но если их вынуждают  поступать  подобным  образом?
Если у них просто нет другого выхода - как тогда оценить ситуацию? В конце
концов, ангелы приходят в город без пушек... хотя,  с  другой  стороны,  к
чему им пушки? Но ведь там, на площади...  никого  Сойта  не  убила,  так?
Может быть, она не умеет  это  делать?  А  может  быть,  вообще  слухи  об
опасности, исходящей от ангелов,  преувеличены?  Но  что  тогда  думать  о
детском приюте, который разгромили стервы? Зачем они это сделали? Сойта...
Хинкап подумал, что Сойта, вероятно, не откажется объяснить ему все,  если
он потребует объяснений.  Но для того, чтобы поговорить  с  Сойтой,  нужно
вернуться в лес. Как объяснить Лодару и Гилейте такой поход?
     - Я все-таки не понимаю, - сказал в  конце  концов  Хинкап.  -  Зачем
ангелы напали на приют?
     - Это месть, - ответил Лодар. -  Недавно  военные  забрали  из  этого
приюта двух ангелят.  Куда они увезли малышей - неизвестно, и  неизвестно,
как узнали об этом лесные стервы. Но результат вы знаете.
     Снова все  замолчали  надолго,  и  Хинкап  пытался  переварить  новое
сообщение.  Месть? Но если маленьких ангелов забрали военные, то  с  какой
стати отшельники стали бы мстить городским детям,  громить  приют?  Хинкап
решил, что Лодар скрывает что-то, не желая говорить правду.
     - Мы обращались в Столицу, - сказала Гилейта, - три  года  назад.  Но
правительство,  вместо  того,  чтобы  принять  какие-то  реальные    меры,
расположило у нас военный гарнизон.  А военные в этом деле только  помеха.
Чтобы справиться с ангелами, нужны не пушки, а ученые.  Мы составили новую
петицию, Лодар поедет с ней, попытается пробиться на прием к президенту.
     - Да, - кивнул энергично Лодар. - Не вернусь,  пока  не  докажу  этим
столичным идиотам нашу правоту. Хотите поехать со мной?
     - Хочу, - сказал Хинкап.


                                    V

     Огромный автомобиль бесшумно скользил по шоссе,  уходящему  в  мутную
бесконечность  голой  равнины.  Лес  виднелся  справа   темной    полосой,
подчеркнувшей горизонт.  Хинкап вдруг сообразил, что именно по эту сторону
лесного массива находится его катер.
     - Лодар, - сказал он, тронув спутника за  рукав.  -  Вон  там,  возле
леса, мой... моя машина.  Мне хотелось бы взглянуть на нее.  Вы  не  могли
бы...
     - Ваша машина? - Лодар удивленно обернулся. - Почему  вы  бросили  ее
здесь?
     - Поломка, - коротко ответил Хинкап.
     Лодар  остановил  машину  и  осмотрел  серое,    бесконечно    унылое
пространство, отделяющее шоссе от леса.  Потом осторожно повел  автомобиль
по невысоким кочкам, выбирая дорогу поровнее.
     - Не знаю, - сказал он, - как мы доедем и как  выберемся.  А  как  вы
туда попали?
     - Случайно занесло, - ответил Хинкап.
     Лодар промолчал, но взглянул искоса на почтальона.  Хинкап видел, что
Лодару все это кажется очень и  очень  странным,  -  действительно,  зачем
вдруг нормального путешественника бросит в сторону от дороги, если он едет
на машине?
     Хинкап всматривался в границу леса, обшаривал ее взглядом, разыскивая
знакомый  силуэт  катера,  и  когда  наконец  увидел  его,  махнул  рукой,
показывая Лодару, куда ехать.
     - Вон там!
     Лодар повернул машину.  Когда они подъехали к катеру, Лодар остановил
автомобиль и посмотрел на Хинкапа,  ожидая  объяснений.  Хинкап  вздохнул,
открыл дверцу, вышел и молча зашагал  к  катеру.  Позади  хлопнула  вторая
дверь - Лодар направился вслед за почтальоном.  В  трех  шагах  от  катера
Хинкап остановился.  Ему показалось, что за катер шмыгнула какая-то  тень.
Он обернулся к Лодару, спросил тихо:
     - У вас есть оружие?
     - Да, - так же тихо ответил Лодар.
     - Дайте.
     Лодар  вытащил  из  заднего  кармана  брюк  пистолет,  передал    его
почтальону, и Хинкап, взведя курок, медленно пошел вокруг катера, стараясь
ступать как можно тише.  Что-то зашуршало по обшивке,  и  Хинкап  бросился
вперед.  К опоре катера прижался маленький мальчик, лет семи, хорошенький,
как херувимчик. Он таращил на Хинкапа испуганные глазенки, даже не пытаясь
убежать.  Хинкап облегченно вздохнул и засмеялся, опустив пистолет.  Но  с
другой стороны катера вышел Лодар, и когда  Хинкап  увидел  выражение  его
лица, почтальону стало не до смеха.  Лодар смотрел на малыша  с  ужасом  и
омерзением.
     - Что с вами, Лодар? - недоуменно спросил Хинкап.
     Вместо ответа Лодар протянул руку  и...  Хинкап  не  успел  помешать.
Раздался выстрел.  Малыш упал. Кровавое пятно расползлось по его груди,  и
Хинкап, оглушенный, в ужасе смотрел на алые капли, медленно  стекающие  на
чахлую траву.
     - Что... что вы сделали, Лодар? - прохрипел он наконец.
     - Это ангел, - сказал Лодар, оглядываясь по сторонам и держа пистолет
наготове. - Хорошо, если он бьет один.  Тогда нам повезло. Вы очень удачно
отвлекли его внимание смехом, он слегка расслабился.  Но все же нам  лучше
уйти поскорее.
     Хинкап слышал и не понимал слова Лодара.  Он опустился возле мальчика
на  колени,  всмотрелся  в  бледное  личико,  приложил  ухо  к  маленькому
тельцу...  Конец... без сомнения, конец. Хинкап почувствовал дурноту. Он с
трудом встал, прислонился к катеру и закрыл глаза.
     - Лодар, - прошептал он, - Лодар, как вы могли...
     - Очнитесь, младенец, - резко ответил Лодар. - Посмотрите на него еще
раз!
     Хинкап открыл глаза... и ему стало совсем плохо.  Малыш  взрослел  на
глазах,  увеличивался...  это  было  похоже  на  бред,  на  кошмар.  Через
несколько минут уже не семилетний ребенок лежал перед Хинкапом, а взрослый
мужчина, к тому же хорошо знакомый почтальону - это бьет Дорей.  Но  и  на
этом  трансформации  тела  не  закончились.  Мертвый    Дорей    старился,
сморщивался и скоро Хинкап увидел перед собой труп дряхлого старца.  Лодар
следил за превращениями совершенно спокойно, и в то же время  наблюдал  за
Хинкапом. Наконец он произнес:
     - Вот теперь я  вижу,  что  вы  действительно  ничего  не  знаете  об
ангелах. Откуда же вы взялись, прелестное наивное существо?
     Хинкап молча ткнул пальцем вверх, в небо.  Лодар так же молча кивнул.
Для него все встало на свои места. Но для Хинкапа - нет.


     Хинкап воше