Татьяна Грай

                            ГЕТТО ДЛЯ АНГЕЛОВ

                                 Повесть


                                    I

     Хинкап никогда прежде не слышал о том,  чтобы  почтовые  катера  типа
"Тис-2179" выходили из строя. Но факт оставался фактом. Его, Сола Хинкапа,
выбросило из подпространства в абсолютно неизвестном районе, и первое, что
он подумал, увидев на экране звезду, - почта опоздает.
     Осмотревшись  внимательнее,  Хинкап  решил,  что  нужно,   во-первых,
попытаться сесть на одну из шести планет, вращавшихся  возле  похожего  на
Солнце светила, а во-вторых, естественно, послать сигнал бедствия.
     Он выбрал третью планету - наверное, потому,  что  она  внешне  очень
напоминала Землю.  На почтовом катере не было  специальной  наблюдательной
аппаратуры, поэтому Хинкап и не пытался рассматривать поверхность планеты,
а, пройдя осторожно атмосферу, посадил катер где пришлось.
     Просидев два  часа  над  инструкциями,  он  сумел  произвести  анализ
воздуха и определить, что может выйти наружу без скафандра  и  шлема.  Это
его обрадовало. Прокорпев еще с час над описанием принципа работы полевого
анализатора, Хинкап нацепил аппарат на пояс, включил автоматический  вызов
ремонтников и вышел из катера.
     На юго-восток, сколько мог Хинкап охватить взглядом, расстилалась  не
слишком выразительная равнина - серый, затянутый моросящим  дождем  пейзаж
выглядел уныло и однообразно.  В противоположной стороне, в  полукилометре
от катера, начинался лес.  Было около полудня, но тучи, повисшие низко, не
пропускали света,  и  казалось,  что  сейчас  вечер.  Хинкап  посмотрел  в
задумчивости на равнину - она предстала взгляду до такой степени  голой  и
неживой, что почтальону  не  захотелось  и  шага  делать  в  сторону  этой
бесконечности, местами укрытой клочьями мутного тумана.  Он пошел к  лесу,
подумав мимоходом, что  в  почтовом  ведомстве  забыли  одну  существенную
деталь - снабдить почтальонов оружием. Впрочем, лес выглядел мирно. Тем не
менее Хинкап не намеревался лезть в чащу, - он хотел только посмотреть  на
деревья вблизи, оставаясь на опушке.
     Ветви, свесив мокрые листья, опускались местами  почти  до  земли,  и
Хинкап, не решаясь сунуться под роняющие капли зеленые своды,  остановился
перед громадным  кустом,  усыпанным  мелкими  желтыми  ягодами.  "Нарядный
кустик", - подумал Хинкап.  И в этот момент слева, чуть позади, послышался
шорох, заставивший Хинкапа резко повернуться и отскочить в сторону.
     ...Из-за толстого мокрого  ствола  выглядывала  такая  очаровательная
детская рожица, что Хинкап остолбенел, мгновенно забыв опасения. Почтальон
уставился на девочку, а она вдруг засмеялась, хлопнула в ладоши, подбежала
к Хинкапу, что-то говоря на ходу, и схватила  его  за  руку.  Хинкап  тоже
рассмеялся.
     - Ну и ну, - сказал он. - Вот не ожидал!
     Девочка, склонив головку к плечу, прислушалась к его голосу  и  снова
заговорила - быстро, звонко. Хинкап развел руками и проговорил:
     - Не понимаю, малышка.
     Ясноглазое личико девочки, казалось, освещало все вокруг,  ее  мокрые
белокурые волосы падали на плечи крупными волнами, и Хинкап  подумал,  что
такого ребенка иначе как ангелом не назовешь.  Малышка крепко уцепилась за
рукав Хинкапа и потянула почтальона за собой  -  в  лес.  Хинкап  не  стал
сопротивляться, решив, что местная девочка, безусловно,  не  оказалась  бы
одна в лесу, если бы этот лес  представлял  хоть  какую-то  опасность  для
ребенка. К тому же наверняка с такой очаровашки родители не спускают глаз,
и сейчас они где-нибудь неподалеку.
     Девочка шла и шла, лес становился гуще, темнее, и  никаких  признаков
близкого поселения Хинкап  что-то  не  замечал.  Он  слегка  встревожился,
остановился, и начал объяснять девочке, как мог - жестами, мимикой  -  что
далеко в лес забираться не  следует.  Но  девочка  упорно  тянула  его,  и
наконец, наскучив, видимо, непонятной ей речью, выпустила руку  Хинкапа  и
побежала вперед, оглядываясь на почтальона. Хинкап решил, что уж во всяком
случае не следует оставлять ребенка одного в лесу, и покорно пошел за ней.
Вдруг ему на  долю  мгновения  показалось,  что  не  девочка  бежит  среди
деревьев,  а  дряхлая  старуха,  едва    перебирающая    ногами.    Хинкап
приостановился, протер глаза - нет, ерунда, это ребенок,  лет  пяти-шести,
не старше.  Однако ему не понравилось видение - он решил, что если его  не
найдут достаточно скоро, он может разболеться всерьез.
     Впереди между деревьями появился просвет, и Хинкап вслед за  девочкой
вышел на окраину небольшой деревни, окруженной лесом.
     Дома, сложенные из толстых бревен, стояли недалеко один  от  другого,
без оград; синие и красные крыши,  похожие  на  шиферные,  яркими  пятнами
выделялись  среди  зелени  фруктовых  деревьев.  Вся  деревня  производила
впечатление нарядности и покоя.  Девочка взбежала  на  ближайшее  крыльцо,
потянула изо всех сил тяжелую дверь - дверь открылась беззвучно, - и  едва
малышка скрылась в доме, как оттуда вышла молодая женщина  и  остановилась
на крыльце, глядя на Хинкапа.
     Хинкап замер. "Черт побери, - мелькнуло у  него  в  голове,  -  пятый
десяток  живу  на  свете,  но  такого  чуда..."  Женщина  спустилась    по
ступенькам, подошла к Хинкапу, легко ступая по  траве.  Во  что  она  была
одета, Хинкап не мог бы сказать, по у него возникло ощущение воздушности и
изысканности. Всмотревшись в лицо Хинкапа, женщина слегка покачала головой
и сказала что-то. Хинкап улыбнулся неловко:
     - Не понимаю, к сожалению.
     Ему захотелось добавить - "сударыня".
     Женщина пошла обратно к дому и, подойдя к крыльцу, улыбнулась Хинкапу
открыто  и  ласково,  жестом  приглашая  почтальона  войти.  Хинкап,   как
завороженный, шагнул следом за ней.


                                    II

     Хинкап  нежился  в  постели,    оттягивая    момент    окончательного
пробуждения.  Он уже слышал сквозь, остатки  сна  шаги  Сойты  в  соседней
комнате, слышал, как она тихонько звякает  посудой,  переставляет  что-то.
Вот шаги Сойты  приблизились  к  двери  комнаты  Хинкапа,  Сойта  легонько
стукнула пальцами по косяку и сказала негромко, словно  зная,  что  Хинкап
уже не спит:
     - Хинкап, вставайте! Завтрак готов.
     Хинкап вскочил, уронив  одеяло,  и  пошел  в  ванную.  В  первые  дни
пребывания в этой странной лесной  деревне  его  удивляло,  что  в  домах,
выглядевших снаружи как едва ли не первобытные избы, оказались  прекрасные
условия, - ванные комнаты, электричество и прочее, - но  потом  он  как-то
перестал об этом думать.  Он вообще мог думать только о Сойте. И даже не в
красоте этой женщины было,  наверное,  дело,  а  в  том  невероятной  силы
обаянии, которое исходило от каждого ее жеста, взгляда, улыбки...
     Хинкап познакомился со всеми жителями лесного поселка - гостя приняли
так, что Хинкап оказался полностью покоренным  этими  людьми,  отдался  на
волю случая и жил, не беспокоясь о будущем, - и хотя раз в неделю бывал на
своем катере, но  думал  о  появлении  ремонтников  теперь  уже  скорее  с
опасением, - в глубине души  ему  не  очень  хотелось,  чтобы  его  нашли.
Прошлое, включающее в себя службу, спешку, обязанности затянулось в памяти
легким серебристым туманом -  таким,  как  тот,  что  иной  раз  по  утрам
стелился  между  домами  в  этой  спокойной  и  ласковой  лесной  обители,
затерянной в глуши.  Но сами по себе прогулки к катеру составляли одну  из
радостей его теперешней жизни - потому что в  этих  прогулках  его  всегда
сопровождала Сойта.
     Иногда, перед сном, Хинкап вдруг на  мгновение  пугался  собственного
безразличия к прошлому, но быстро забывал обо всем, убаюканный  мыслями  о
Сойте...  Он не страдал  излишней  склонностью  к  самоанализу,  и  потому
воспринял все случившееся с ним относительно спокойно. Немного встревожило
его вновь повторившееся видение - Сойта, как и девочка в  лесу,  в  первый
день пребывания его  здесь,  на  Алитоле,  вдруг  показалась  ему  древней
старухой.  Но когда Хинкап  сказал  об  этом  Сойте,  она  успокоила  его,
объяснив, что это не болезнь; так бывает со всеми, потому что в лесу  есть
дерево, вертас, аромат которого навевает галлюцинации. "Когда оно  цветет,
мы не ходим в лес, - сказала Сойта, - но иной раз ветер приносит пыльцу, -
и тогда мир предстает перед нами искаженным. Ничего опасного здесь нет". И
больше Хинкап не думал об этом.
     Несколько раз Хинкап пытался сообразить, почему,  собственно,  жители
лесного поселка не работают, - то есть они, безусловно,  много  трудились,
читали, писали, спорили, - но  Хинкап  имел  в  виду  какую-то  службу,  и
собирался спросить об этом Сойту - но каждый раз почему-то забывал  задать
этот вопрос.
     Хинкап тоже  много  читал  здесь  -  освоившись  с  языком,  он  стал
поглощать книги об Алитоле, знакомился с историей, культурой - и удивлялся
себе, поскольку никогда прежде не был заядлым читателем.  А  вечерами  они
усаживались у камина, и Сойта расспрашивала Хинкапа о Земле, о том мире, в
котором родился и жил Сол.  Почтальон рассказывал, вспоминая самые  мелкие
подробности  своей  жизни...  и  его  ничуть  не  удивляло,  что    Сойта,
рассказывая, в свою очередь, об Алитоле, почти ничего не говорила о  своем
лесном мире.  И почему-то Хинкапу нисколько не был интересен этот  мир,  -
хотя в нем и жила Сойта.  Лишь сама эта женщина имела для  него  значение.
Она была... она была, как душистый весенний  сад,  как  золотой  луч,  как
роза, укрытая в густой зелени на берегу пруда...
     Случались и грустные дни  -  когда  Сойты  не  было  дома.  Куда  она
уходила, Хинкап не знал, и не решался спрашивать, -  в  конце  концов,  он
здесь гость, и дела хозяев его не касаются... но когда Сойта говорила  ему
утром: "Я ухожу, Хинкап, до завтра меня не будет", - почтальон чувствовал,
что день становится пасмурным и унылым, что серость лезет из всех углов, а
лес увядает на глазах...  Но он молча кивал головой, прощаясь с Сойтой.  И
не выходил из дома до ее возвращения.


                                   III

     Уходя вчера,  Сойта  сказала,  что  вернется  сегодня  утром.  Однако
близился вечер, а ее все не было.  Хинкап уже с полудня  не  находил  себе
места, слонялся по дому, заглядывая во все комнаты, - будто надеялся,  что
Сойта окажется вдруг в одной из них, - и  наконец  решил  пойти  к  Дорею,
жившему на другом конце поселка.  С ним у Сола Хинкапа наладились особенно
приятные отношения, хотя  Дорей  и  заходил  в  гости  не  слишком  часто.
Впрочем, подумал Хинкап, с  этими  людьми,  наверное,  невозможно  быть  в
плохих отношениях, - такие они все спокойные, добрые и обаятельные.
     Подойдя к дому, в котором жил Дорей, Хинкап посмотрел на окно комнаты
своего друга. Окно было закрыто занавеской. Хинкап поднялся по ступенькам,
тихо постучал в дверь.  Никто не откликнулся.  Хинкап,  подождав  немного,
стукнул еще раз. Внутри послышались шаги, дверь открыла жена Дорея, Лэли.
     - Здравствуйте, Хинкап, - сказала она. - Вы к нам? А Дорея нет.
     - Лэли, - Хинкап старался скрыть волнение, - вы не знаете, где  может
быть Сойта? Она обещала вернуться утром, но ее до сих пор нет.
     - Не беспокойтесь, Хинкап, - улыбнулась Лэли. - Ничего не  случилось.
Они все вернутся к вечеру.
     - Спасибо.
     Хинкап отправился обратно, и только теперь заметил, что в большинстве
домов занавески на окнах задернуты - почти все жители куда-то  ушли.  "Они
все вернутся к вечеру". Значит, Сойта уходит не одна, - интересно, куда же
все они могут отправляться на день, на два?
     Видимо, где-то  неподалеку  есть  город,  и  жители  лесного  поселка
отправляются туда за покупками.  Тогда действительно думать не о чем. Да и
Лэли выглядела спокойной, ее  вид  уничтожил  тревогу  Хинкапа.  Почтальон
подумал - неплохо  б  и  ему  пойти  в  этот  город  -  вместе  с  Сойтой,
разумеется...  посмотреть,  как  живут  горожане  на    Алитоле,    вообще
познакомиться  поближе  с  государством,  планетой...  и  вдруг   найдутся
инженеры, способные разобраться в земной технике и  помочь  ему  вернуться
домой...  Почтальону очень захотелось на Землю, захотелось  вновь  увидеть
сослуживцев, особенно - Тонгина, с которым Хинкап постоянно  ссорился,  но
чувствовал себя без него одиноким.  Но вот Хинкап подошел  к  дому  Сойты,
поднялся по ступенькам, открыл дверь, вошел... и успокоился, мысли потекли
по другому руслу. Он снова ждал Сойту.
     Сойта вернулась, когда уже начало темнеть, - спокойная, как обычно, -
и Хинкап, измученный ожиданием, решился спросить:
     - Вы почему-то задержались на этот раз,  Сойта.  Надеюсь,  ничего  не
случилось... неприятного?
     - О, нет,  -  улыбнулась  Сойта.  -  Мы  просто  ходили  в  город.  К
сожалению, такие походы бывают иной раз немного опасны.
     Хинкап вздрогнул.  Опасны?.. Сойте грозила опасность, а  он,  Хинкап,
сидел в это время дома?!
     - Сойта, - Хинкап ощутил, что голос плохо ему  повинуется,  -  Сойта,
как же так?.. Вы... Почему бы вам не взять с собой и меня... если эти ваши
походы так уж необходимы. Я мог бы, наверное, быть полезным?
     - Ну что вы, Хинкап, - рассмеялась Сойта. - Я все-таки хожу не  одна.
К тому же вам совершенно ни к чему рисковать, вы наш гость,  и  мы  просто
обязаны оберегать вас от любых неприятностей.  Если что-то случится с вами
- что скажем мы тем, кто явится вас разыскивать?
     - И все же, Сойта, - продолжал настаивать  Хинкап.  -  Я...  я  очень
хотел бы пойти с вами.
     - Нет, - мягко сказала Сойта. - Нельзя, к сожалению.


     Хинкап долго не мог уснуть  в  эту  ночь.  Он  ворочался  в  постели,
беспокойно переваливался с боку на бок, в его возбужденном мозгу возникали
жуткие картины - он воображал  разные  опасности,  подстерегающие  молодую
красивую женщину  в  не  слишком  цивилизованном  городе...  Плотная  тьма
спальни  казалась  ему  насыщенной  электрическими    разрядами,    что-то
вспыхивало и угасало, и тяжелые предчувствия измучили его  вконец.  Только
под утро он наконец забылся, но ненадолго, и открыл глаза,  когда  рассвет
едва лишь начал намекать на свое приближение. Хинкап встал, оделся и решил
пройтись, чтобы хоть немного привести в порядок взвинченные нервы.
     Выйдя  на  улицу,  Хинкап  вдруг  ощутил,  что  возбуждение,  страхи,
мучившие его всю ночь, словно передались окружающему - в воздухе  чудились
тяжесть и напряженность.  Тщетно пытался Хинкап преодолеть  бессмысленную,
как он полагал, тревогу, - она все  сгущалась  и  сгущалась  вокруг  него.
Тогда Хинкап резко свернул и, пройдя между домами, углубился в лес.
     Погуляв  полчаса  между  деревьями,  Хинкап  почти  уже  вернул  себе
утраченное душевное равновесие.  Его потянуло обратно в  поселок  -  скоро
должна была проснуться Сойта...  Вдруг неподалеку  послышались  голоса,  и
Хинкап,  поддавшись  вновь  вспыхнувшему  беспокойству,  замер  на  месте,
прислонившись к толстому стволу.
     -  ...пока  не  разобрались,  -  тихо  говорил  кто-то,  не   видимый
почтальону. - Но Старни  уверяет,  что  принцип  несложен,  неясно  только
инженерное обеспечение.  Мы работаем, и надеюсь, успеем все выяснить, пока
за ним не явились.
     - Может быть, направить к вам Лаоса? - спросил второй голос, и Хинкап
узнал его - это был До рей.
     - Нет, - после недолгого молчания сказал первый, - не стоит  отрывать
его от занятий. Не беспокойся, мы справимся.
     - Городские готовят облаву, - сказал Дорей, - ты знаешь уже?
     - Да, мы готовы.
     - Ну, хорошо, - Дорей помолчал, откашлялся и  сказал:  -  Боюсь,  что
Сойта чересчур сдержанна с ним.  В его мире эмоции у людей  бурные,  и  он
может перегореть, и тогда нам не удержать его.
     - За Сойту можешь  быть  спокоен,  -  сказал  первый.  -  Ей  ума  не
занимать,  и  опыта  тоже.  В  конце  концов,  -  говоривший    рассмеялся
приятнейшим образом, - ангел она или не ангел?
     - Да, конечно, -  Дорей  тоже  засмеялся.  -  Ну,  ладно,  отдохнули,
погуляли - пора за дело. Идем.
     Хинкап стоял, затаив дыхание, но  как  ни  прислушивался,  не  слышал
шагов уходящих.  Как и куда ушли Дорей и его собеседник, Хинкап не  понял.
Тишина предутреннего  леса  не  нарушилась  ни  единым  звуком.  Обливаясь
холодным потом, Хинкап бросился в поселок.
     Он вошел в дом и прокрался в свою  комнату,  стараясь  двигаться  как
можно тише, чувствуя,  как  внутри  разливается  холод.  Хинкап  испытывал
гнетущее чувство, но не страха, нет  -  отвращения.  Что-то  непонятное  и
неуловимо опасное было в спокойных,  негромких  голосах,  раздававшихся  в
лесу.  Почтальон в смятении сел у окна и, уставясь перед  собой  невидящим
взглядом, принялся обдумывать происшедшее.  Облава... Тот, в лесу, сказал:
"Городские готовят облаву".  На кого? Хинкап  не  сомневался,  что  облава
готовится на лесных жителей.  Но почему? Впервые за все то время, что  Сол
Хинкап прожил  здесь,  он  по-настоящему  задумался  о  странностях  этого
поселка.  Электричество в домах есть, но откуда  оно  берется?  Каких-либо
местных источников энергии, насколько он мог  понять,  не  было.  Впрочем,
возможно,  проложены  подземные  кабели...  Но  продукты?  В  поселке  нет
магазина, у жителей нет никакого  хозяйства  -  только  фруктовые  деревья
растут возле домов.  Сойта уходит на целые дни не так  уж  часто,  два-три
раза в месяц... если жители  деревни  закупают  все  в  городе  -  то  где
хранятся продукты?..  И почему вообще вся эта компания живет в лесу? Сойта
и ее соседи явно не были людьми природы  -  изящная  обстановка  в  домах,
философские диспуты, музыка... все это напоминало  колонию  интеллектуалов
самого высокого класса, по какой-то причине изгнанных из  городов.  И  вот
теперь Хинкап услышал об облаве.  Может быть, живущие здесь - преступники?
Хинкап отшатнулся от  собственной  мысли.  Сойта  -  преступница?  Ерунда.
Впрочем, не исключены политические мотивы... Хинкап подумал, что ему нужно
все-таки самому побывать в  городе,  чтобы  хоть  немного  ознакомиться  с
обстановкой, чтобы разобраться...  И еще затем, чтобы убедиться - Сойта не
может быть ни в чем виновата.  Ни в чем дурном. Хинкап не мог  поверить  в
плохое, коль скоро речь шла о Сойте. Он заранее и категорически оправдывал
ее.
     Однако там, в лесу, речь шла не только о  Сойте  и  облаве  (к  этому
моменту Хинкап, как ни странно, успел забыть некоторые из слов,  сказанных
о его обаятельной хозяйке, и  вспомнил  лишь  много  позже...).  Говорили,
насколько мог понять почтальон, и о нем самом - не называя, правда, его по
имени.  Но кто еще мог быть в неведении, кроме него, чужака?  И  зачем  им
держать его в неведении - и относительно чего? Хинкап вздрогнул.  "Принцип
несложен,  -  прозвучало  в  его  памяти,  -  неясно  только    инженерное
обеспечение..."  Хинкап  вскочил.  Катер!..  Они  пытаются  разобраться  в
механизмах! Но почему тайком?!.  Хинкап рванулся  из  комнаты  -  и  резко
затормозил на пороге.
     В столовой уже хозяйничала Сойта.  Хинкап, занятый своими мыслями, не
услышал, как она появилась здесь.
     - Доброе утро, Хинкап!
     Почтальон подошел к столу. Сел, откинулся на спинку стула.
     - Что с вами,  Хинкап?  -  в  глазах  Сойты  мелькнуло  легкое,  едва
заметное недоумение. - На вас лица нет. Вы плохо спали?
     - Да... - выдавил с трудом Хинкап, отводя взгляд  от  лица  Сойты.  -
Плохо спал... сны тяжелые.
     - Сейчас я вас вылечу. Подождите минутку.
     Она вышла из комнаты, и Хинкап подумал, что вот сейчас нужно  сбежать
к катеру, проверить, все ли там в  порядке...  и  больше  не  возвращаться
сюда.  Но не нашел в себе сил встать. Оправдываясь перед собой, решил, что
ничего страшного случиться не может, - ведь те, в лесу,  говорили  о  том,
что нужно разобраться  в  инженерном  обеспечении,  пока  за  Хинкапом  не
явились спасатели...