Лихо сработано! Всех взяли?
   - Похоже, да, - глухо отозвался Серкумбрайт.
   - Это отбросит движение лет на десять назад, - произнес кто-то,  стараясь
сохранить твердость в голосе.
   - Скорее, уничтожит полностью.
   - Но в чем нас можно обвинить? Они ничего не докажут.
   Тереби мрачно усмехнулся:
   - Мы не доберемся до Трэна. Думаю, это будет газ. Тревожный ропот  прошел
по камере: "Газ".
   - Ядовитый газ пустят через вентилятор. А потом  нас  просто  выбросят  в
море, и никто ничего не узнает.  Даже  не  сообщат:  "Убиты  при  попытке  к
бегству".
   Самолет задрожал и поднялся в воздух.
   - Серкумбрайт, - тихо окликнул Шорн.
   - Я здесь.
   - Зажги свет.
   Стены камеры озарились желтым светом карманного фонарика: бледные, потные
лица напоминали лягушачьи животы, глаза блестели, отражая огонь фонарика.
   Все двери были надежно заперты. Шорн  соображал,  сможет  ли  он  открыть
такую дверь. С подобной проблемой он еще не сталкивался. Похоже, эта  задача
была  на  порядок  сложнее,  чем  перемещение  предметов.   Закрытая   дверь
представляла для Шорна  и  чисто  психологическую  проблему:  что,  если  он
попытается и ничего не выйдет? Сохранится ли его способность к телекинезу?
   Тереби приложил ухо к вентилятору и через некоторое время отпрянул:
   - Я слышу шипение...
   Фонарик  стал  гаснуть.  В  темноте  Шорн  был  беспомощен  так  же,  как
остальные. В отчаянии он устремил все силы своего  ума  на  дверь  грузового
люка. Она распахнулась в ночное небо. Шорн поймал ее, прежде чем она  успела
улететь во мрак, и перенес через дверной проем внутрь.
   Фонарик  погас.  Шорн  едва  различал  черную   массу   двери.   Стараясь
перекричать рев ветра, он приказал:
   - Отойдите к стене!  Отойдите  к  стене!  Он  больше  не  мог  ждать,  он
чувствовал, как реальность  ускользает  во  мглу.  Дверь  смутно  темнела  в
хвосте. Шорн сосредоточился и, с силой ударив ею о фюзеляж,  пробил  большую
дыру. Свежий воздух устремился в отсек, унося ядовитый газ.
   Шорн выбрался из самолета и заглянул в иллюминатор. Человек двенадцать  в
черно-золотой униформе сидели в салоне, беспокойно оглядываясь  на  грузовой
отсек, откуда шел пронзительный вой. Адлари Доминиона  среди  них  не  было.
Луби, связной с бронзовыми волосами и лицом  как  на  медальоне,  забился  в
угол. "Луби сохранили жизнь, - подумал Шорн, - значит, он предатель".
   У Шорна не было ни времени,  ни  желания  к  полумерам.  Он  оторвал  всю
верхнюю часть самолета. Солдаты и Луби застыли, в ужасе глядя вверх. Если бы
они увидели Шорна, он показался бы им белолицым демоном, мчащимся верхом  на
ветре. Они высыпались из салона, словно горох из стручка, и улетели в ночную
тьму. Рев ветра заглушил их крики.
   Шорн забрался в кабину,  заглушил  мотор,  отбросил  баллон  с  газом  от
вентиляционной системы и повернул машину на восток, к горам Монагхилл.
   Луна выплыла из-за туч. Внизу Шорн  увидел  поле.  Подходящее  место  для
посадки.
   Самолет сел. Пятьдесят мужчин и женщин  выбрались  из  грузового  отсека,
обессиленные, дрожащие, изумленные.
   Шорн нашел Тереби. Прислонившись спиной к  фюзеляжу,  Тереби  смотрел  на
Шорна, как ребенок на единорога. Шорн усмехнулся:
   - Удивлены? Я все объясню, как только мы устроимся.
   Тереби прищурился:
   - Едва ли имеет смысл возвращаться  домой,  будто  ничего  не  случилось.
Черно-золотые сделали снимки, и, потом, некоторые из нас.., им известны.
   Серкумбрайт вынырнул из тьмы, как бурая сова:
   - В штабе черно-золотых будет большой переполох, когда они  недосчитаются
летающей тюрьмы.
   - Забеспокоятся и в павильоне "Кларьетта". Шорн стал считать на пальцах.
   - Сегодня двадцать третье. До первого июля девять дней.
   - А что будет первого июня?
   -  Первая  ежегодная  телекинетическая  олимпиада  на  новом  стадионе  в
Сванскомской долине. Кстати, за горой Матиас есть старая  шахта.  Там  можно
разместить человек двести - триста.
   - Но нас только пятьдесят...
   - Нужно больше. Еще человек двести. И чтобы избежать недоразумений, -  он
оглянулся в поисках рыжеволосого,  утверждавшего,  что  здоровье  -  понятие
субъективное, - будем считать здоровьем;  волю  к  жизни,  сохранению  своей
семьи, человеческой культуры и традиций.
   - Это достаточно широко, - заметил Тереби. - Подойдет почти  каждому.  Но
каков будет практический критерий отбора?
   - Практически мы выберем тех, кто нам понравится, - сказал Шорн.

Глава 8

   Воскресное утро первого июня было пасмурным и хмурым. С  деревьев  капала
холодная роса. Густой туман окутывал берега реки Сванском, которая  текла  в
новом русле по зеленеющей долине.
   В восемь часов с неба прилетел человек в  роскошных  одеждах  пурпурного,
черного и белого цветов. Он приземлился на  краю  стадиона  и  посмотрел  на
небо. Облачная  пелена  прорвалась,  и  обрывки  облаков  понеслись  во  все
стороны. Вскоре небо очистилось, солнце согрело Сванскомскую долину.
   Черные  глаза  оглядели   стадион   беспокойным   острым   взглядом.   На
противоположной стороне стоял человек  в  черно-золотой  полицейской  форме.
Телек перенес его по воздуху и поставил перед собой.
   - Доброе утро, сержант. Заметили что-нибудь подозрительное?
   - Ничего, мистер Доминион.
   - А как внизу?
   - Не могу сказать, сэр. Я отвечаю только за внешнюю часть, но у меня  всю
ночь горели прожекторы. Ни одна муха не пролетала.
   - Хорошо. - Доминион еще раз оглядел большую чашу стадиона. - Если до сих
пор посторонних не было, их и не будет. По земле здесь не пройти.
   Появились еще двое в униформе.
   - Доброе утро, - сказал Доминион, - заметили что-нибудь подозрительное?
   - Нет, сэр. Ничего.
   - Любопытно. - Доминион потер бледный остроконечный подбородок, -  И  под
стадионом ничего?!
   - Ничего, сэр. Мы дюйм за дюймом осмотрели каждый угол и  каждую  трещину
до самой коренной породы.
   - А детекторы что-нибудь показали?
   - Нет, сэр. Если бы  суслик  прорыл  ход  под  туннелем,  мы  бы  узнали.
Доминион кивнул.
   - Может, и не будет никаких  беспорядков,  кто  знает...  -  Он  погладил
подбородок. - Интуиция иногда подводит.  Ну,  ничего.  Возьмите  всех  ваших
людей, расставьте их вокруг долины. Не пропускайте никого.  Никого,  ни  под
каким предлогом. Вы поняли меня?
   - Да, сэр.
   - Хорошо.
   Доминион вернулся к краю стадиона. Вся чаша была засеяна зеленой,  хорошо
подстриженной  травой.  Кресла  с  обивками  пастельных  тонов  образовывали
разноцветные кольца вокруг арены.
   Он перенесся по воздуху к кабине ведущего, висевшей над полем на  длинной
прозрачной штанге. Вошел внутрь, сел за стол.
   Тем временем начали прибывать другие телеки.  Они  опускались  на  землю,
словно чудесные птицы, прилетевшие погреться на солнышке. Мимо  них  поплыли
подносы с винами и закусками.
   Доминион  покинул  кабину,  медленно  пролетел  над  стадионом.  Огромное
сооружение, рассчитанное на тридцать тысяч мест, было заполнено едва  ли  на
одну пятую. Тридцать  тысяч  телеков  -  верхний  предел,  который  способна
выдержать экономика Земли. А что потом?  Доминион  не  стал  ломать  голову:
проблема едва ли актуальна. Вероятно,  решение  окажется  простым.  Уже  шли
разговоры о перемещении Венеры на более благоприятную  орбиту,  о  заселении
Нептуна, даже о создании двух  обитаемых  миров  путем  перенесения  ледяной
мантии Нептуна на пыльную Венеру. Это проблема  завтрашнего  дня.  А  сейчас
первоочередные задачи - создание  земного  государства  телеков  и  внушение
обычным людям  религиозного  трепета,  единственное  -  как  было  решено  -
средство защиты телеков от безмозглых убийц.
   Доминион присоединился к  группе  друзей,  сел.  На  сегодня  его  работа
выполнена. Теперь, обеспечив безопасность, он мог расслабиться, развлечься.
   Появлялись все новые телеки. Прибыла большая группа,  человек  пятьдесят.
Они расположились вместе на тенистой стороне,  чуть  поодаль  от  остальных.
Через  несколько  минут  к  ним  присоединилась  другая  группа,  потом  еще
несколько.
   В девять часов из громкоговорителя раздался  голос  Лемана  де  Троллера,
ведущего программы.
   - Шестьдесят лет назад на Первом  конгрессе  телекинеза  зародилась  наша
раса. Сегодня первый  съезд  титанов  Земли,  и,  я  надеюсь,  эта  традиция
сохранится на миллионы, миллионы миллионов лет.
   Серкумбрайт и Шорн с напряженным  вниманием  слушали  программу,  которую
зачитывал де Троллер. Он закончил прощальной речью Грэйхема Грея, который  в
этом году был председателем.
   - В программе  нет  коллективного  телекинеза,  -  разочарованно  заметил
Серкумбрайт.
   Шорн не ответил. Он откинулся на спинку кресла и смотрел вверх, на кабину
ведущего.
   - Такая превосходная возможность для массового телекинеза,  -  возмущался
Серкумбрайт, - и они ее не используют.
   Шорн перевел взгляд на арену.
   -  Очевидный  просчет,  может  быть  даже  слишком  очевидный  для  столь
искушенных людей.
   Серкумбрайт насчитал двести  шестьдесят  пять  человек,  доставленных  на
стадион Шорном. Все в ярких одеждах телеков.
   - У тебя есть идеи? -  спросил  Серкумбрайт,  повернувшись  к  одетому  в
коричнево-желтый костюм Тереби.
   - Мы не можем заставить их посвятить нас в  телеки,  -  задумчиво  сказал
Тереби.
   Лори, сидевшая рядом с Шорном, нервно засмеялась:
   - Давайте пошлем Серкумбрайта, пусть он их попросит!
   Шорн беспокойно зашевелился. Двести шестьдесят  пять  драгоценных  жизней
зависят от его умения, сноровки и бдительности. Должна же появиться какая-то
возможность!
   Между тем началась игра в бампбол. Пять человек на восьмифутовых  зеленых
торпедах  боролись  против  пятерых  на  голубых  торпедах.  Каждая  команда
пыталась затолкать паривший в воздухе трехфутовый мяч в чужие  ворота.  Игра
проходила стремительно и внешне казалась довольно опасной. Десять  маленьких
лодочек двигались так быстро, что напоминали мерцающие огоньки.  Мяч  сновал
взад-вперед, как шарик при игре в пинг-понг.
   Шорн  начал  замечать  любопытные  взгляды,  бросаемые  на  его   группу.
Почему-то она привлекала внимание.  Правда,  во  взглядах  телеков  не  было
подозрения - только интерес. Шорн оглянулся и увидел,  что  его  люди  сидят
выпрямившись, с  застывшими  лицами,  словно  члены  приходского  совета  на
похоронах. Он встал и вполголоса произнес:
   - Больше жизни! Не забывайте, что вы здесь развлекаетесь.
   Поблизости оказалась тележка  с  угощением.  Шорн  направил  ее  к  своей
группе. Люди стали робко брать ромовый пунш, пирожные, фрукты.  Шорн  вернул
тележку на прежнее место.
   Игра в  бампбол  окончилась.  Следующим  номером  программы  была  водная
скульптура. Столбы воды вздымались в воздух, образуя  сверкающие  на  солнце
подвижные фигуры.
   Было  еще  много  других  зрелищ.  В  воздухе  над  стадионом  появлялись
красочные рисунки, фильмы. Так прошло  утро.  В  полдень  с  неба  на  траву
стадиона опустились буфетные столы.
   Шорн понял, что перед ним стоит опасная дилемма. Не подходить  к  столам,
отказавшись от обеда,  -  значило  вызвать  подозрение,  и  в  то  же  время
присоединение к телекам грозило быстрым разоблачением.
   Наконец Тереби решил эту проблему:
   - Не лучше ли нам спуститься к ленчу?  Хотя  бы  по  очереди,  небольшими
группами. А то мы торчим тут как пугала!
   Шорн молча согласился. По одному - по два он перенес свою  компанию  вниз
на газон. Лори подтолкнула его локтем:
   - Смотри: Доминион. Разговаривает со старым Пулом.
   Серкумбрайт был необычайно встревожен:
   - Надеюсь,  Пул  не  сболтнет  ничего  лишнего.  Доминион  отвернулся.  В
следующий миг Шорн вернул Пула на место.
   - Чего хотел Доминион?
   Пул,  близорукий  человек  средних  лет,  внешне  напоминал  добродушного
ученого.
   - Джентльмен, который беседовал со мной? Он был весьма любезен.  Спросил,
понравился ли мне спектакль, и сказал, что не припоминает меня.
   - И что вы ответили?
   - Я сказал, что редко появляюсь на людях и многих здесь не знаю.
   - А потом?
   - Он просто ушел. Шорн вздохнул:
   - Доминион очень проницателен. Тереби озабоченно нахмурился:
   - Наши дела идут неблестяще.
   - Да, но еще не вечер.

Глава 9

   Три часа.
   - Скоро все кончится, - сказал Серкумбрайт. Шорн сидел сгорбившись.
   - Скоро.
   Серкумбрайт стиснул подлокотники кресла:
   - Мы должны что-то сделать. Нужно устроить массовый телекинез во  что  бы
то ни стало! Шорн взглянул на кабину ведущего:
   - Это должно исходить оттуда, и я должен это устроить.
   Он пожал руку Лори, кивнул Тереби, не спеша поднялся в воздух и,  немного
пролетев вдоль края стадиона, направился вверх,  к  висевшей  на  прозрачной
перекладине кабине. Внутри он заметил двух людей.
   Шорн открыл дверь, бесшумно вошел и застыл у входа. В  эластичном  кресле
со зловещей улыбкой на лице сидел Адлари Доминион.
   - Входите, я жду вас.
   Шорн быстро взглянул на Лемана де Троллера, ведущего программы,  крупного
блондина, имевшего чрезвычайно самодовольный вид.
   - Ждете?
   - Мне известны ваши намерения, и, надо признать, это весьма остроумно.  К
несчастью для вас, я осмотрел тело убитого Клуча Кургилла, и мне стало  ясно
- это не тот человек, которого я принимал в "Кларьетте".  До  сих  пор  виню
себя, что  не  разглядел  вас  в  "Портинари  Гэйт".  Но  сегодня  вас  ждет
разочарование. Я исключил из программы все, что могло бы вам помочь.
   -  Вы  проявили  изрядное  терпение,  позволив  нам   насладиться   вашей
программой, - заметил Шорн. Доминион сделал ленивый жест.
   - Только для  того,  чтобы  не  привлекать  к  нашим  проблемам  внимания
зрителей. Если бы они увидели вблизи двести  шестьдесят  пять  анархистов  и
провокаторов, это могло бы омрачить праздник.
   - Если бы я не пришел сюда, у вас были бы большие затруднения.
   Доминион покачал головой.
   - Я спросил себя: что бы  стал  делать  в  подобном  положении  я?  Ответ
очевиден - пробрался бы в кабину ведущего и попытался  направить  события  в
нужное русло. Поэтому я опередил вас. - Он  улыбнулся.  -  А  теперь  жалкий
мятеж окончен. Все ядро вашей банды  находится  в  пределах  досягаемости  и
совершенно беспомощно. Как вы помните, здесь нет выхода,  и  они  не  смогут
спуститься по стенам.
   Шорн почувствовал, как комок поднимается к горлу. Он  заговорил  каким-то
чужим голосом:
   - Вам нет необходимости мстить этим людям. Они  хотели  только  разрешить
проблему... - Шорн говорил, а между тем его ум  лихорадочно  искал  выход...
"Хоть и кажется, что Доминион ленив и похож на кота, на самом деле он  очень
внимателен. Его не застать  врасплох.  В  любой  схватке  Леман  де  Троллер
одержит верх". Шорн мог бы парировать оружие одного телека, но двое  -  это,
пожалуй, многовато.
   Решение и действие пришли одновременно.  Шорн  резко  качнул  кабину.  Де
Троллер, потеряв равновесие, схватился за стол. Шорн направил ему  в  голову
кофейную чашку. В тот миг, когда чашка летела по воздуху, Шорн  бросился  на
пол. В руках у Доминиона оказался пистолет. Шорн  еще  раз  тряхнул  кабину,
увидел, как рухнул оглушенный де Троллер, и вырвал оружие из руки Доминиона.
Пистолет упал на пол, Шорн смотрел в горящие глаза Доминиона.  Телек  хрипло
произнес:
   - Вы очень проворны и эффектно уменьшили шансы против вас.
   Шорн улыбнулся.
   - Сколько шансов вы дадите мне теперь?
   - Примерно один против тысячи.
   - А мне кажется, шансы равны. Вы против меня.
   - Нет, я могу продержать вас здесь, пока не очнется ведущий.
   Шорн медленно поднялся на ноги.  Не  отводя  глаз  от  Доминиона,  поднял
кофейную чашку и бросил ее в голову  противника.  Доминион  остановил  ее  и
направил к Шорну. Шорн отбросил ее назад. Чашка остановилась в дюйме от лица
Доминиона, затем  внезапно  с  ужасающей  скоростью  метнулась  к  Шорну.  В
последний момент Шорн  изменил  ее  траекторию,  чашка  просвистела  мимо  и
разбилась о стену за его спиной.
   - Вы проворны, -  заметил  Доминион.  -  Действительно  весьма  проворны.
Теоретически вашей реакции должно было не хватить.
   - У меня свои теории, - возразил Шорн.
   - Интересно было бы послушать.
   - Что происходит, когда два разума стараются  телепортировать  предмет  в
противоположных направлениях?
   - Истощение, если они дойдут до предела, - ответил Доминион.  -  Разум  с
большей уверенностью в себе побеждает, а другой.., иногда.., теряет силу.
   Шорн смотрел на Доминиона в упор.
   - Я считаю, что мой разум сильнее вашего.
   - Неужели? Что я выиграю, доказав обратное.
   - Тебе придется это сделать, если хочешь спасти свою жизнь.
   Продолжая смотреть на Доминиона, он вынул из кармана нож, раскрыл лезвие.
   Нож вырвался из руки Шорна, полетел к его глазам. Шорн яростно  отшвырнул
его, но в этот  момент  пистолет  опять  оказался  в  руке  Доминиона.  Шорн
отклонил ствол на миллиметр, и пуля просвистела возле его уха.
   Осколки кофейной чашки ударили в затылок, на  миг  резкая  боль  ослепила
его. Улыбаясь, Доминион спокойно поднял пистолет.
   "Все кончено", - подумал Шорн. Его разум  бессильно  поник,  но  лишь  на
мгновение. Прежде чем Доминион успел нажать на  курок,  Шорн  бросил  ему  в
горло нож. Защищаясь от ножа. Доминион утратил контроль над пистолетом. Шорн
протянул руку  и,  вырвав  пистолет,  забросил  его  под  стол,  за  пределы
видимости.
   Телеки смотрели друг другу в глаза, оба думали о ноже, который  лежал  на
столе. Под действием обоих разумов нож медленно задрожал, поднялся в  воздух
рукояткой вверх, рукояткой вниз, закачался, словно подвешенный  на  короткой
нити. Постепенно он расположился посредине,  на  уровне  их  глаз.  Началось
единоборство. Обливаясь потом и тяжело дыша,  они  смотрели  на  нож,  и  он
вибрировал, звенел от их усилий. Телеки  боролись  глаза  в  глаза.  Красные
искаженные лица, раскрытые рты. Возможности для отвлекающего удара больше не
было - стоит на миг расслабиться, и нож вонзится  в  горло.  Исход  поединка
могла решить лишь сила.
   - Ты не можешь победить, - процедил Доминион, - ты  владеешь  телекинезом
всего несколько дней, твоя уверенность ничтожна по сравнению с моей.  Я  всю
жизнь прожил с этой уверенностью. Это часть моей воли к жизни, и теперь твое
сознание слабеет, нож движется к твоему горлу.
   Этот образ возник в воображении Шорна, и действительно нож, словно  перст
судьбы, стал медленно поворачиваться к  нему.  Пот  залил  глаза  Шорна.  Он
представил себе торжествующую гримасу Доминиона.
   "Нет. Не позволяй словам отвлекать тебя, не допускай внушения. Сам  сломи
волю Доминиона".
   Голос Шорна скрипел, как несмазанные ворота:
   - Моя уверенность сильнее твоей. -  Когда  он  произнес  эти  слова,  нож
остановил свое опасное движение. -  Потому  что  время  не  влияет  на  силу
телекинеза! Потому что за мной воля всего человечества, а за тобой -  только
твоя!
   Нож задрожал и, словно живое существо, изогнулся в муках нерешительности.
   - Я сильнее тебя, потому что я.., должен! - Шорн  погрузил  эти  слова  в
сознание Доминиона. Доминион поспешно произнес:
   - У тебя ранена шея, помутнен рассудок, ты плохо видишь.
   Шея Шорна действительно была ранена, голова болела, пот заливал глаза,  и
нож опять опасно наклонился. "Так долго продолжаться не  может",  -  подумал
Шорн.
   - Мне нет нужды в трюках. Доминион;  они  нужны  тебе,  потому  что  твоя
уверенность уходит и ты в отчаянии.
   Он глубоко вздохнул, схватил нож рукой и вонзил его в грудь телека.
   Некоторое время Шорн стоял, глядя на тело. "Как  ни  странно,  я  выиграл
благодаря трюку. Он собрал все свои силы,  чтобы  поразить  меня  с  помощью
разума, и забыл, что у ножа есть ручка".
   Тяжело  дыша,  Шорн  выглянул  из  кабины.  Программа  на  стадионе   уже
завершилась и наступила напряженная пауза. Зрители беспокойно  ожидали  слов
ведущего.
   Шорн взял микрофон:
   - Люди будущего!..
   Во  время  свое