ня лишь трава
     Шептала эти наговоры.

     С тех давних пор унылый край
     Пустыней ужасов считался,
     Для демонов печали рай;
     Да так в поверьях и остался.

     Природа прошлого темна
     И тем печальнее порою,
     Увидев древних письмена
     Их лишь значков считать игрою.

     Да будет жив тот человек,
     Кто первым в путь во тьму поднялся!
     И памятью в сердцах навек
     Он с этим подвигом остался.

     Услышав дедов ворожбу,
     Он в путь усердно собирался.
     С мечтой связав свою судьбу,
     Всю жизнь по свету он скитался.

     И так теперь. Про Асмаранд
     Узнав, явился чужестранец;
     Решил увидеть фолиант
     И с истин лжи очистить глянец.

     Упорно двигая веслом,
     Добрался он до гор далеких.
     А дальше путь лежал пешком,
     В хребтах скалистых и высоких.

     Но вот холм Гибт пред ним лежит.
     И странник дивною игрою
     Теней, чей бледный манит вид,
     Заворожен. "Клад предо мною!",

     Воскликнул он; и вниз скорей,
     Во глубь пещеры с ярким светом.
     Тот полыхал во тьме ночей,
     Огняных брызг давал ракеты.

     На камне фолиант лежит,
     Само знамение десницы;
     О, небо! Асмаранд открыт!
     Но в нем... лишь чистые страницы.

                         август 93

КАРВАДЖАЛ

Мой путь давно определен
Незримой верностью решенья,
И даже малое сомненье
Не может раствориться в нем.

Куда больней, чем горя путь
И ярче страсти созерцанья,
С планетой дивной расставанье;
Я в смерти жизни вижу путь.

Порой минувшее затмит
Игру актеров драмы древней
И кажется - вот случай верный,
Но рок иной определит

Мне час для выхода на сцену,
Чем я хотел себе решить.
И поздно миг остановить:
Судья готовит мне арену.

Финальный акт моей судьбы...
Я жду. Мгновенья истекают,
Часы идут, минуты тают...
Нет, я не cдамся без борьбы!

Но торжествующий удар
Уже наносит провиденье.
Все, смерть. Нет от нее спасенья.
Я вечность жду; мой час настал.

                    22.VI.94


* * *
В мрачной пещере два темных пятна.
Падают капли. Струится вода.
Быстро проносятся годы во мгле.
Трудно мгновенье увидеть в стране
Вечного мрака, где времени ток
Чахл и скуден; и к солнцу росток
Там никогда не протянет листы:
Холод погубит младые черты.
Семя безбрежно во время уйдет
Если провалится с грязью под лед
Или на камень за ветром падет.
Будет одно. А пещеры народ
Вымер давно там - жуки и сверчки
Были последними. Здесь их зрачки
Высохли, стерлись на жестком челе
Или застыли в холодной воде,

Стужа бушует в пещере одна.
Капли на камне. Два темных пятна.

27.VI.93


В ПУТИ

На краю неизвестной дороги
На которой не видно следов,
Я прилягу. Усталые ноги
Отдохнут после долгих трудов.

Распакую рюкзак свой неспешно
И достану еды и питья;
После долгой дороги, конечно,
Так приятна прохлада ручья,

Что журчит тихо-тихо на склоне
Укрываясь в еловой тени.
Утомленный, он в сладкой истоме
Еле двигает воды свои.

Вечереет. Играет зарница
На востоке среди облаков.
Вдалеке приютилась криница;
Она звездный скрывает покров,

Отражая в себе Зазеркалье.
Мир иной погрузился во тьму,
Лишь звенит соловей, и печально
Прорывает дергач тишину.

3.08.93

* * *
Ты вернешься, я знаю, вернешься;
Мое сердце устало молиться;
И в душе звоном струн отзовешься,
Я так жду, я не в силах забыться.

Но лишь только порог переступишь,
Но лишь только взойдешь по ступеням,
Я умру. Так ты жизнь свою купишь
И не вспомнишь об этих мгновеньях.

Ты не вспомнишь о наших свиданьях
Поздней ночью иль нежным рассветом,
Ты не вспомнишь о долгих скитаньях,
Никогда ты не вспомнишь об этом.

Все равно я надеюсь на встречу,
Пусть мгновенную; только бы взором
Повстречаться. Спрошу и отвечу
И исчезну вспененным узором,

Но останусь я в замке навеки
Белым призраком в залах холодных,
Ночь живу, исчезая с рассветом,
Чтобы ты оставался свободным.

И пускай ты полюбишь другую,
И пускай обо мне ты забудешь,
За тебя я молюсь и тоскую:
Счастлив будь. И я знаю - ты будешь.

3-9.94

* * *
Я почему-то устал, я не знаю, что стало со мною;
Может быть, осень запряталась в душу мою.
Тусклый фонарь под окном умеревшей звездою
Светит, бросая латунные пятна во мглу.

Хочется снова заснуть, в ожиданьи прихода рассвета.
Дали пустынны и темень вокруг холодна.
Только вдали разрывает пространство комета.
Космос уныл, отого и комета бледна.

Где-то всесильные боги кости метают в раздумье:
Жизнь может кончится, может быть - дальше пойдет;
Вспыхнет пожар на плавучем под звездами судне,
Город исчезнет под тяжкими сводами вод.

Рок безграничен, но скучен, в нем нет утешенья;
Случай - лишь призрак, а может - уловка ума;
Дней пересчет так же тверд, но приходит решенье
Всякому, кто выбирает из смерти и сна.

4.02.96


 * * *

Тихо в саду опустевшего старого дома,
Серые ели только угрюмо стенают
Прошлое ль вспомнят, ушедшее ли проклинают...
Тихо в саду опустевшего старого дома.

Пусто внутри, потому некому ставни раздвинуть,
Холоден дом, но его никто не согреет,
Дым из каминной трубы никогда не повеет...
Пусто внутри, потому некому ставни раздвинуть.

Дождь моросит, моросит он уныло и нудно.
Ветер, разбив слуховое окно, тихо воет
И забирается внутрь чердака и там бродит...
Дождь моросит, моросит он уныло и нудно.

Дом опустел, и в него некому больше селиться.
Муж и жена - старики, жившие долгие годы,
Умерли. А назавтра их похоронят...
Дом опустел, и в него некому больше селиться.

1992г.


МИМОЛЕТНОЕ

Записка на столе:
Пpощальные слова.
Лишь фото на стене
Знакомое всегда.

И снова я один.
Огонь гоpит едва.
Кого-то снова ждут
О веpности слова.

26.12.96



НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ. 1894

Вечный покой. Гладь небеной лазуpи.
Тихо над водами. Тихо кpугом.
И, как коpабль после длительной буpи,
Стаpая цеpковь в глуши, над холмом.

Хмуpые тучи пpоходят пустыней,
Где-то вдали пpедвещая гpозу.
Ветви тpепещут, шуpша над pавниной.
Листья печально летят по миpу...

И в тишине бесконечных молений
Слышен единственный голос земной:
Это исполненный тяжких сомнений
Звон колокольный плывет над волной.

                          19.7.92


                 *   *   *
              ( a la Эллиот )

Почему же никто не верит,
Что я -
Сын иранского шейха?
Может что-то с моим аусвайсом?
Но нет, он в порядке.
И в этом все дело.
Ведь согласно ему
Я -
Какой-то  Семенов.

                   5.8.95


                     *   *   *


     Я вышла в ночь. Холодное мерцанье
     Бессмертных звезд, сиявших в вышине,
     Окончилось; растаял свет в окне,
     И дверь закрылась в полной тишине.

                               17.X.93


                    *   *   *


     Или Таня, или Юля,
     Или Света, или Надя,
     Или Вера, или Катя,
     Или Настя, или Саша,
     Или Лена, или Рита,
     Или Оля, или Маша,
     Или Тоня, или Люда,
     Или Рая, или Нора,
     Или кто-нибудь еще;
     Сзади подошла тихонько
     И глаза рукой закрыла.
     И не знаю я, что делать,
     Как мне девушку позвать?

                            16.VII.94


                   *   *   *

     Как мне ее не хватает,
     Как тяжело одному!
     Свечка в окне тихо тает,
     Капли дробят тишину...

     Пасмурный вечер. Стемнело.
     Пробило десять часов.
     Призрак в сверкающем белом
     Вновь появиться готов.

     Вой за окном все слышнее;
     Ветер холодный ворчит;
     В соснах на дальней аллее
     Мраморный диск серебрит

     Пруд. Со свинцовым отсветом
     Плещет, искряся, вода.
     Призрак исчез пред рассветом.
     Снова вокруг тишина.

     И в безответной надежде
     Слушаю я темноту.
     Если б вернулась, как прежде.
     Так тяжело одному.

                       2.II.93




                 *    *     *


     Как-то скучно мне, скучно, скучно,
     Что-то сделать великое тянет.
     Может просто в квартире душно,
     Может даль бесконечная манит?

     Эх, как сокол бы в небо подняться,
     Как дельфин в толщу вод устремиться...
     Только жаль: от земли оторваться,
     Все равно, что в рубашке родиться.

     Богом дан человеку лишь разум.
     Может быть на него положиться?
     Сконструировать что, только сразу,
     И тогда в небеса устремиться.

     Правда, лень заниматься расчетом,
     В высших сферах ведь надо копаться.
     Отдохну. Мне бы ваши заботы!
     Эх, сейчас бы в реке искупаться.

     Или нет, не в реке, в океане;
     Все равно. Только холодно очень.
     Так мечты пропадают в тумане...
     Скучно мне просто нет больше мочи!

     Но спасение есть - телевизор.
     Рядом сядешь и сразу включаешь.
     Лекарь наш, эскулап и провизор.
     От него никогда не устанешь.

     Страны разные ты повидаешь,
     Воспаришь, как орел в поднебесье.
     В нем весь мир, и его ты познаешь,
     Ну а сам остаешься на месте.

                                  24. III. 95.





     ПИСЬМО

     Хрупкий фонарь Земли
     Ярко горит в окне.
     Я далеко; прости...
     Вижу тебя во сне.

     Вижу наш летний сад
     Часто в мечтах своих;
     Грустно порой звучат
     Мне голоса родных,

     Тех, что оставил там,
     Где-то во тьме ночной.
     Хочется дать слезам
     Волю. И я порой

     Думаю лишь о том,
     Чтоб поскорей придти,
     Если вернусь живой
     И не собьюсь в пути.

     Часто себя корю.
     Что улетел от вас.
     Боже, как я люблю
     Свет твоих синих глаз!

     Как я хочу теперь
     К сердцу тебя прижать!..
     Кто-то стучится в дверь;
     Да, мне пора бежать.

     Снова не смог тебе
     Жизнь описать свою.
     Так тяжело на Луне,
     Часто себе говорю.

     Так тяжело без тебя,
     Так тяжело одному.
     Часто от ночи до дня
     Я возвращения жду.

     Хрупкий фонарь Земли
     Ярко горит в окне.
     Я далеко... прости...
     Вижу тебя во сне.

                     17. IV. 93


     ПЕЧАЛЬНЫЙ СОНЕТ

     Вокруг пустыня. Ветер воет,
     Песок бросает на поленья...
     Все ждут великое Знаменье.
     В священный трепет люди входят.

     Молчат. Мгновенья истекают.
     Костер горит, искря минутно.
     Вздох слышен чей-то и, попутно,
     Тревожный шепот. Угли тают.

     В последний день Седьмых Наветов
     Решится их судьба о главном,
     О чем-то важном и печальном:
     Им снизойдет Дорога Предков.

     Но за холмами ветр трепещет.
     Им слышен шум. Так море плещет.

                       93-94 г.


                        Кирилл Воронцов
                         СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ

     Таможенник мрачно   смерил   взглядом  подошедшего  к  нему
благообразного седого старца с  длинной  бородой,  в  просторных
белых одеждах, порядком измятых. И молча покачал головой.
     - Но    почему?    -    возмутился    старик,    размахивая
регистрационной карточкой.  - Ведь дело первостепенной важности.
Я   и  так  проторчал  на  контроле  уже  целый  час,  опаздываю
неимоверно.
     - Не  имею  права,-  таможенник  отвлекся  от  обслуживания
очередника и,  щелкнув  парой  клавиш  компьютера,  обернулся  к
собеседнику.  -  Вы  же не милиция,  не налоговая инспекция и не
служба спасения. Ведь так?
     - Да, но...
     - Тогда извините, но без очереди пропустить вас я не могу.
     - Но я потеряю еще как минимум час!  А у меня сейчас каждая
минута на счету. Ну пожалуйста, что вам стоит... К тому же вещей
с собой я взял - только этот чемодан - и все.
     - Становитесь в очередь,- безучастно ответил таможенник.
     Прошедший нелегкое испытание черноволосый молодой человек с
бородкой клинышком,  в яркой,  пожалуй, даже  вызывающей одежде,
небрежно поклонился и прошел вперед. Его место занял следующий в
очереди.  Покряхтев,  таможенник поднял его чемодан, поставил за
стойку  и занялся проверкой багажа.  Старик,  все еще не решаясь
отойти,  подавленно  стоял   рядом,   безучастно   наблюдая   за
процедурой,  грозившей  сорвать  его  планы.  Затем   неожиданно
ловким движением сунул руку  за  пазуху,  что-то  там  ища.  Его
движение было тут же приостановлено. Старик поднял глаза.
     - Не  советую давать взятку,  - медленно выговаривая каждое
слово, произнес доброжелатель. - Не берет совершенно. Более того,
может  обидеться  и  начать придираться по пустякам.  Еще больше
времени потеряете.  А нынче он и подавно не в духе,  вы же  сами
его раздразнили, так что он и милицию может вызвать.
     Рука старца замерла на полпути к выходу.
     - А что, были случаи? - шепотом спросил он.
     - В  том-то и дело,  что не раз и не два.  Вот,  хотя бы со
мной,  например.  Это года два назад случилось.  Я тогда тоже по
важному делу ехал, тоже очень спешил, вроде вас. Но, кроме того,
в  моем  багаже  таможенник  усмотрел  кое-какие  запрещенные  к
провозу товары.  Так,  ерунда,  я уж и не помню, что было-то. Не
суть важно.  И я же по дурости своей и по  нахальству  предложил
ему  закрыть  на  все  выявленные  несуразности глаза.  А к тому
времени он  уж  и  протокол  собрался  составлять,  об  изъятии,
значит. Подсунул сотню. Что тут началось!
     - Вы  предложили  сотню?!  -  изумленно  воскликнул старик,
оценивая финансовые возможности собеседника и поневоле сравнивая
их со своими.  Последняя цифра была явно неутешительной. - И что
же он?
     - Поступил  быстро  и  ясно.  Нажал  на  кнопку,  и меня во
мгновение ока взяли под белы ручки  два  бугая.  Препроводили  в
отделение и остаток дня мурыжили,  все дознаться хотели и насчет
попытки незаконного провоза товара и насчет взятки.  -  На  этом
месте доброжелатель улыбнулся. - Собственно, эту сотню, да еще с
лишком, я там и оставил. Только в виде штрафа уже.
     - Хорошо, что отпустили!
     - На  следующее  утро, - заметил  собеседник. - С прибытием
моего адвоката.
     - Вот как, - пробормотал старик и медленно стал пробираться
к концу очереди.  Отыскав свое место в ней, он покорно занял его
и  молча  стал  продвигаться  вместе  со  всеми  до  таможенного
терминала.
     Спустя по меньшей мере полтора  часа  дошла  очередь  и  до
путешественника  в  белых  одеждах.  Правда,  за  это  время они
изрядно пропылились в некондиционируемом зале и отдавали  больше
в серый цвет.  Но старик не обращал на это никакого внимания. Он
вообще не обращал внимания ни на что происходящее  вокруг  себя,
полностью погрузившись в невеселые мысли.
     - Вот и вы,- поприветствовал его таможенник.  - Видите,  вы
быстро добрались.
     - Я подам на вас жалобу, - устало произнес старик.
     - На обратном пути,  - ответил тот, протягивая руку. - А то
вы и так опаздываете. Давайте ваши карточку и билет.
     Несколько минут ушло на заполнение бланка.  Проверка багажа
заняла чуть больше времени.
     - Тоже на Землю,- заметил таможенник.  - Интересно,  почему
же все туда так стремятся. Вы, вот, уже седьмой за день. Что вас
туда влечет, просто не понимаю.
     Старик поднял глаза.
     - У  меня  срочный  вызов.  Кое-какие  неотложные  дела   с
местными.
     - Так вы миссионер!
     - Что-то в этом роде, - уклончиво ответил старик. - В тоне,
каким были сказаны  эти  слова,  он  почуял  неладное.  -  Очень
разнообразная работа.
     - Тогда  предъявите  свидетельство миссии, пославшей вас, и
заявочную карточку. Надеюсь, ваше задание прошло соответствующую
проверку.
     Старик поспешно   закивал    и    извлек    из    бумажника
подтверждающие документы. Таможенник удовлетворенно кивнул.
     - Хорошо,  все  в порядке.  Заполните вот этот бланк,  - он
протянул путешественнику авторучку. Но тот воспользовался своей,
постаравшись  заполнить  форму  как  можно быстрее и аккуратнее,
чтобы не к чему было придраться.
     Усилия не прошли даром. Таможенник, бросив беглый взгляд на
заполненный бланк,  вернул старику  его  документы  и  милостиво
кивнул головой в сторону прохода.
     - Все.  Пройдите  в  телепортационную  кабину  номер шесть.
Перемещение займет минуту.
     - Я помню,  спасибо,-  старик  ожил  и,  поспешно  побросав
документы в карман, быстро пошел в нужную сторону.
     - Если что,  инструкция висит на видном  месте.  В  крайнем
случае   вызовите  технарей...  Да, и  вот  еще  что.  Подождите
минуточку.
     Старик замер  и  медленно  обернулся.   Таможенник   закрыл
проход, подбежал к путешественнику.
     - Послушайте,    Яхве.   Вы,   мне   кажется,   собираетесь
воспользоваться капсулой темпорального перехода, ведь так?
     Ответом был холодный кивок.
     - Должен вас предупредить, она у нас на ладан дышит.
     - Меня и так задержали здесь невесть на сколько. А на месте
я должен быть строго в определенное время.
     - Перенести  никак  нельзя?  -  старик покачал головой,  но
таможенник продолжил: - Я  все  же  не  советую  вам.  Мало  что
случиться  может.  Хоть  короткое  замыкание,  хоть темпоральный
разрыв.  Это ж такой фейерверк вы по  прибытии  устроите!  Чудо,
если никто не пострадает. Зато в суд и на вас и на меня подадут,
будьте уверены.
     - Не подадут, - упрямо ответил старик. - Местные в курсе, я
предупредил,  чтобы к месту  моего  появления  близко  никто  не
подходил.
     - Даже так?  Ну, ладно.  Только,  Яхве,  все  равно  будьте
осторожны. Мне же потом за это влетит.
     - В крайнем случае воспользуюсь огнетушителем.
     Посчитав беседу оконченной,  старик развернулся  и  зашагал
прочь к названной ему кабинке. Таможенник устало вздохнул, глядя
ему вслед,  и отправился на свое рабочее место,  проверять багаж
следующего путешественника из внушительной очереди.

     ...16. На третий день,  при наступлении утра, были громы, и
молнии,  и густое  облако  над  горою,  и  трубный  звук  весьма
сильный; и вострепетал весь народ, бывший в стане.
     17. И вывел Моисей народ из стана в Сретенье Богу,  и стали
у подошвы горы.
     18. Гора же Синай все дымилась оттого, что Господь сошел на
нее  в  огне;  и  восходил от нее дым,  как из печи,  и вся гора
сильно колебалась.
     19. И звук трубы становился все сильнее и  сильнее.  Моисей
говорил и Господь отвечал ему голосом.
     20. И  сошел  Господь  на  гору Синай,  на вершину горы,  и
призвал Господь Моисея на вершину горы, и взошел Моисей...
     ...И Изрек Бог все слова сии, говоря:
     2. Я  Господь,  Бог  твой,  Который  вывел  тебя  из  земли
Египетской, из дома рабства.
     3. Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.
     4. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на
небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли...
     7. Не произноси имени Господа,  Бога твоего,  напрасно; ибо
Господь  не  оставит без наказания того,  кто произносит имя Его
напрасно.
     8. Помни день субботний, чтобы святить его.
     9. Шесть дней работай и делай всякие дела свои;
     10. А день седьмой - Господу Богу твоему...
     12. Почитай отца твоего и мать твою,  чтобы продлились  дни
твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе...
     (19, 20 Исх.)

     6.3.97


                        Кирилл Воронцов
                 НА КРАЮ НЕИЗВЕСТНОЙ ДОРОГИ...

     Хочется встать и пройтись. Куда-нибудь, совершенно неважно,
просто чтобы размять ноги.  Они затекли:  наверное,  я уже долго
сижу на одном месте.
     Я поднимаюсь   с  раскладного  походного  кресла.  Медленно
оглядываюсь, словно не могу вспомнить, откуда я пришел. Хотя и в
самом  деле,  не  могу.  Словно что-то не дает прорваться наружу
воспоминаниям, что-то сильно смахивающее на амнезию.
     Здесь довольно красиво.  Кресло стоит на крутом  и  высоком
холме, чье подножие полностью заросло кустами вереска. Чуть выше
по склону  -  жиденький  лесок:  березки,  осины  и  ясени  тихо
шелестят от легкого ветерка, дующего откуда-то с юга. Кажется, с
юга;  я не могу сказать уверенно,  поскольку солнце еще высоко в
небе. Сейчас, несмотря на ясный день, нежарко - наверное пот