КИРИЛЛ ВОРОНЦОВ
		 Рассказы

  Интервью
  СОШЕСТВИЕ ПО ОШИБКЕ
  Избранные стихотворения
  СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ
  НА КРАЮ НЕИЗВЕСТНОЙ ДОРОГИ...



                 ИНТЕРВЬЮ С КИРИЛЛОМ ВОРОНЦОВЫМ

      - Прежде   всего,   хочу   спросить:  откуда  взялся  твой
псевдоним?  Правда  ли,  что  это  связано  с  твоим  дворянским
происхождением?
      - Действительно. Псевдоним родился лет пять назад, когда я
впервые узнал,  что являюсь далеким потомком рода Воронцовых.  В
семье  этот  факт  особо  не  афишировался,  по  двум  причинам:
во-первых,    время    не    позволяло    кичиться    дворянским
происхождением, а во-вторых, мой дед, носивший фамилию Воронцов,
был по материнской линии отца.
      - Не претендуешь на  возвращение  собственности?
      - Упаси Боже!
      - И  то  хорошо.  А  чем  ты  занимаешься,   учишься   или
работаешь?
      - Учусь.  В московском институте радиотехники, электроники
и  автоматики.  Пока  на  четвертом курсе,  а что будет дальше -
поглядим.  Что касается работы,  то  в  том  же  институте  меня
обучают  специальности  инженера-конструктора систем спутниковой
связи. Так что через пару лет посмотрим, сумеют они обучить меня
этой специальности или нет.
      - Это  занятие  тебе по душе?
      - Ничего.  По крайней мере,  конструктором я мечтал быть с
детства.  Потом это увлечение как-то связалось с космонавтикой и
вылилось в то, что я поступил в МИРЭА.
      - А  когда  же  ты  успеваешь  писать?
      - Обычно  или  когда  прогуливаю занятия в институте,  или
вечером,  когда ничего не делаю. Это еще зависит и от того, есть
ли  у  меня  настроение  писать;  а  то  иной раз приходится и в
институт не ходить,  жертвовать учебой  на  благо  человечества.
Впрочем, мне для него ничего не жалко.
      - Читателям  безусловно интересно будет узнать,  что кроме
фантастики ты еще пишешь и реалистическую прозу, и стихи.
      - Действительно,  это  так.  В прошлом сборнике им удалось
ознакомиться с моими стихотворными произведениями,  а в этом  на
суд читателей представлена детективная повесть.  Что же касается
реалистической прозы,  то ее  я  начал  писать  гораздо  раньше,
нежели  фантастику.  А стихи - самое раннее мое увлечение.  Их я
начал писать в глубоком детстве;  вначале это были  поздравления
на праздники родным и близким, что-то типа:
                  "С днем рожденья поздравляю
                   И  здоровья  всем желаю...."
Потом ,  когда тема была  исчерпана  до  дна  (это  произошло  в
девяностом  году,  могу сказать точно),  я начал писать нечто не
связанное со знаменательными датами  страны  и  квартиры.  Проза
появилась  немного раньше этого времени,  в конце восьмидесятых.
Тогда я писал детективы о доблестных тбилисских  милиционерах  и
их подвигах в борьбе с местной мафией.  Потом появились жанровые
зарисовки с натуры,  немного похожие на дневниковые  заметки,  о
днях  моего  пребывания  на  даче.  И только в начале девяностых
появился первый рассказ,  не  связанный  ни  с  чем  предыдущим.
Посвящен  он  был  неудавшемуся  покушению  на генсека Брежнева.
Материал для рассказа,  кажется,  был  опубликован  в  одном  из
журналов той поры, сейчас точно сказать не могу.
      - Какие писатели тебе наиболее  близки?
      - Вообще трудно ответить так сразу. Авторов любимых книг я
собираю на книжных полках,  но у меня там царит большой разброд.
Тем не менее,  если брать классическую литературу, я предпочитаю
"серебряный век";  особенно Бунина,  из-за чего,  в свое  время,
подписался   на  его  академическое  собрание  сочинений.  Очень
нравится Коллинз,  Джейн  Остен.  Если  говорить  о  детективной
литературе,  то  для  меня она,  прежде всего - леди Агата и Эрл
Стенли  Гарднер.  Они   составляют   основу   моей   детективной
библиотеки. Особое внимание я хочу уделить произведениям Эдогавы
Рампо и Сэйте Мацумото,  без  которых  моя  библиотека  была  бы
неполной. Что касается фантастики, то она представлена Саймаком,
Азимовым,  Желязны, Силвербергом, Шоу и другими, менее именитыми
авторами.
      - А как относятся к твоему творчеству близкие тебе люди?
      - Начнем  с  родственников.  Они  смотрят  на  это  как на
приложение к моему основному роду занятий - учебе. Друзья раньше
смотрели с восхищением, теперь с удивлением: почему я до сих пор
не зарабатываю этим  себе  на  жизнь.  Что  же  касается  прочих
знакомцев,  то  они,  пока  не стали друзьями,  относятся к моим
опусам с некоторой долей восхищения.
      - Над  чем  ты  сейчас  работаешь,  и каковы твои планы на
будущее?
      - Как говорится,  планов много, времени мало. Одновременно
я  пишу  несколько  разноплановых  произведений,  это   помогает
продолжать  работу  в  любом настроении.  Если не по душе писать
одно,  можно поработать над другим.  А вообще,  задумок  великое
множество, так что лучше и не загадывать, когда до них доберется
рука.
      - Когда  ты  узнал  о  существовании Ассоциации "Румата" и
решил в нее вступить?
      - О,   это  почти  детективная  история.  Один  мой  друг,
прекрасно осведомленный о моем  увлечении  писательством,  свел
меня  со  своим  знакомым,  который  был  одним  из  основателей
литературного общества "Свеча" в Зеленограде.  Это общество, как
потом  мне  стало  известно,  опубликовало  объявление  в газете
"Московский комсомолец" с целью пополнить свои писательские ряды
людьми,  не публиковавшимися нигде ранее. Объявления я, понятное
дело, не читал и услышал о нем впервые от знакомого моего друга.
Он  же заинтересовался и потащил в Зеленоград с целью предъявить
меня  и  мои  вещи,  которых  еще  не  читал,  но  которыми  ему
предварительно  прожужжали  все  уши,  на  суд президентши этого
общества.  Мои волнения оказались напрасными -  меня  приняли  в
местном  клубе  "Полином",  где проходили собрания общества,  на
"ура".  Мало того,  спустя несколько недель я был  приглашен  на
запись передачи местного радио, где читал свои стихи.
      Однако на этом все  и  кончилось.  Газету,  в  которой  по
замыслу  основателей  общества,  должны  были печататься все его
члены,  зарегистрировать не удалось. В массах началось брожение,
медленно  переходящие  в  панику.  Необходимо  было в кратчайшие
сроки  найти  какой-нибудь  выход.  И  вот  на  одном  из  таких
знаменательных  заседаний  общества я познакомился с основателем
литературной  ассоциации   "Румата"   Алексеем   Лебедевым.   Он
интересовался исключительно фантастикой и несколько произведений
приносил в "Свечу" для возможной публикации.  Когда же я  узнал,
что  Алексей уже издал на собственные деньги сборник фантастики,
я почувствовал,  что со "Свечой" пора кончать. И поинтересовался
у него,  возможно ли,  чтобы меня опубликовали в его журнале. Он
согласился,  с одним условием:  чтобы я  написал  фантастический
рассказ. Такого у меня тогда не было, но я пообещал, что напишу.
Сказано - сделано.  Несколько таких рассказов я сотворил и отдал
Алексею.  Но  гораздо  позже,  когда  он  уже  выпустил  еще два
сборника.  Тогда же я  предложил  ему  свои  услуги  в  качестве
художника.  На то и на другое он согласился, и четвертый сборник
вышел непосредственно с моим участием.
      - У  тебя  были  публикации до вступления в "Румату"?
      - К сожалению,  не было.  Так что могу похвастаться только
записью на зеленоградском радио.  Я прочел пару стихотворений  и
ответил на столько же вопросов. После этого время закончилось.
      - Есть  ли  у  тебя хобби,  помимо занятий литературой?
      - Конечно.  Я  постоянно,  начиная  с   раннего   детства,
придумывал   себе  подобного  рода  увлечения.  Сначала  собирал
календарики,  потом  значки,  марки.  В  настоящий  момент  меня
совершенно  не интересует собирательство всякого рода;  теперь я
вспомнил самую свою нежную привязанность - фотографию.  При всем
при том я все еще люблю читать.  Сейчас,  правда,  литературу по
большей степени детективную или фантастическую. Почему-то совсем
забыл о классике; даже не знаю, почему так опустился.
      - Давай поговорим о  твоих  произведениях.  Как  появилась
серия о космонавтах-алкоголиках?
      - Вообще,  трудно ответить сразу.  Дело в том,  что у меня
давно было желание написать что-то многосерийное,  но что - я не
мог для себя решить.  Когда же  мне  предложили  написать  нечто
фантастическое для "Руматы",  я решил создать что-то к тому же и
достаточно веселое.  А поскольку  я  в  то  время  читал  сериал
Азимова  "Foundation",  то  и  мои главные герои оказались среди
азимовских просторов Галактики.
      - Есть ли у тебя другие сериалы?
      - Да,  детективный  сериал о следователе прокуратуры Жанне
Васильевой, подписанный псевдонимом Мария Сокольская.
      - А почему ты взял женский псевдоним?
      - Это связано с тем, что большинство авторов-детективщиков
мужчины, а те немногие женщины,  что работают в этом жанре, тоже
в   основном   описывают   героев-мужчин.   Я   решил   нарушить
закономерность и постарался создать "чисто женский детектив".
      - То есть ты  в  каком-то  смысле  пытаешься  моделировать
женский стиль.
      - По возможности.  Надеюсь,  что у меня это получается.
      - Такой вопрос: как ты относишься к проблеме добра и зла в
литературе и жизни вообще?
      - Мне  кажется,  что  отношение  человека  к  добру  и злу
происходит от исповедуемой им религии.  Я же исповедую, если так
можно выразиться,  полную анархию в вопросе веры. В связи с этим
такой проблемы для меня попросту не существует.  Дело в том, что
я  считаю  (и  в этом мы схожи во мнениях со стариком Конфуцием)
этот вопрос надуманным, годным лишь для богословских диспутов. В
мире все относительно: абсолютного зла, как и абсолютного добра,
существовать попросту не может.  И что является  благом  одному,
нередко оборачивается вредом другому. Так что в литературе, да и
в жизни, пожалуй, я статист. Исполняю роль наблюдателя, а таким,
как  известно,  легче  описывать увиденное,  раз они находятся в
стороне и чуть выше происходящих событий.  Ну,  и кроме этого, я
стремлюсь  совершенствовать  старые  забитые сюжеты типа Ромео и
Джульетты,  Отелло и  Дездемоны,  Троила  и  Крессиды,  супругов
Макбет  и  так  далее.  В  литературе  существует около полутора
десятков сюжетов,  и я вовсе не стремлюсь выдумать что-то  свое,
ни  на  что  не  похожее,  просто  занимаюсь переделкой старого.
Особое  внимание,  безусловно,  я   уделяю   любовному   сюжету,
поскольку его возможности поистине неисчерпаемы.
      - Как ты считаешь,  должны ли быть какие-то ограничения  в
описании интимных отношений между людьми?
      - Я скромно могу  признаться,  что  я  -  человек  пошлый,
поэтому подобных сцен любви не чураюсь. Однако служат они в моих
произведениях  для   того,   чтобы   полнее   передать   картину
взаимоотношений  двух  людей,  а  вовсе  не  для  удовлетворения
каких-то низменных  запросов.  И  качественно  описать  подобную
сцену - так, чтобы читатель мог оценить ее как с художественной,
так и с психологической, эмоциональной стороны, и оценить высоко
- вот для меня цель.
      - В этом смысле считаешь ли ты описание  внутреннего  мира
человека более важной задачей, чем проявления мира внешнего?
      - Я  никогда  не  описываю  человеческую   духовность,   я
оставляю  ее  "черным  ящиком"  и  предоставляю  читателю самому
догадываться о внутреннем мире героя,  по входящим  и  выходящим
сигналам.
      - Ну,  а в Бога ты веришь?
      - Каждый   человек  верит  в  Бога,  только  называет  его
по-разному - скажем,  Иегова,  или Аллах,  или,  наконец, просто
Природа. Я в этом смысле не исключение.
      - Ты говорил о своей роли наблюдателя. В этой связи как ты
относишься к политике?
      - Пока она меня не трогает,  то никак.
      - Ну,  а  если  вдруг   затронет?   Например,   произойдет
очередной государственный переворот?
      - Если  произойдет  очередной  путч,  я  обязательно приду
посмотреть  на  происходящие  события.  Ведь   это   же   просто
интересно!  Ну,  а  потом,  может,  напишу  по поводу увиденного
какой-нибудь рассказик.
      - Кстати,  как  ты  пишешь:  сразу  набиваешь  рассказ  на
компьютере или творишь на бумаге?
      - Увы,  пишу  на  бумаге.  Дело  в  том,  что  работая  за
компьютером,  я все время ощущаю  желание  что-то  исправить,  и
написание  произведения  сильно затягивается.  Когда же набиваешь
готовый рассказ, то тут уже не до длительной редакции.
      - А каким ты себя видишь лет через сорок?
      - Наверное, довольно бодреньким, подтянутым пенсионером,
которого, быть  может,  будут знать не только знакомые мне люди.
По крайней мере, я на это надеюсь. А там - как получится. Каждый
человек  мечтает  об известности,  но чтобы фанаты под окнами не
орали, телефон не обрывали. Так, тихо-мирно и безопасно.
      - Ну,  и  последний  вопрос:  что  бы  ты мог посоветовать
молодым писателям, только начинающим свой творческий путь?
      - На этот вопрос должен отвечать человек,  имеющий стаж, и
весьма приличный.
      - Ну, некоторый стаж у тебя имеется.
      - Безусловно.  Я пишу с 90-го года, то есть уже шесть лет.
И кое-что действительно могу посоветовать.  В частности,  прежде
чем написать  что-либо,  я  бы   порекомендовал   обратиться   к
первоисточникам,  ежели  таковые имеются.  Как следует осмотреть
сюжетные линии,  которые имеют отношение к конкретным лицам  или
предметам.  Ну,  и  самое  главное:  побольше  писать.  Тогда  у
человека  будет  постепенно   вырабатываться   свой   стиль.   И
критически  относиться  к  написанному,  не бояться выбрасывать,
переписывать.  Не бояться расхода бумаги,  ведь  это  определяет
отношение  к  собственному  труду.  И  конечно  же - постараться
вдохнуть  жизнь  в  действующих  персонажей,  не  оставлять   их
бездушными марионетками.

     Беседу вел А.Лебедев

     1995


                        Кирилл Воронцов
                      СОШЕСТВИЕ ПО ОШИБКЕ

     Неприятности начались  сразу  после  того,  как   последний
пассажир  покинул  борт "Суперкарго Т30" --- роскошного (в своем
смысле) звездолета,  выполнявшего заказы организаций  и  частных
лиц с объемистыми кошельками на круизы по рукавам Ориона. Сперва
радист  Хари  Стаймор,  любитель  перекусить  в  неурочный  час,
обнаружил  почти  полное отсутствие предмета своих изысканий,  и
сразу же сообщил об этом командиру корабля Аману Туку,  человеку
ответственному  во  всех  отношениях сразу.  Затем он же здорово
порезался,  открывая  скальпелем   консервную   банку,   о   чем
немедленно  доложил  бортовому  доктору Сеймуру Арни.  Последний
извел  порядочное  количество  лекарств  на  радиста,   стараясь
привести его в должное состояние.  Кроме того, Сеймур обнаружил,
что срок  годности  медикаментов  быстро  подходит  к  концу.  И
последняя  неприятность  случилась,  когда  замотанный  бинтами,
голодный Хари поскользнулся в лужице жидкого кислорода и упал на
бортинженера   Роуна   Гловера,   чинившего  систему  охлаждения
двигателя. В результате она полностью вышла из строя.
     Хари пришлось изолировать.
     Остальные члены экипажа устроили сходку в  коридоре  жилого
отсека.  Сеймур  и  Роун удобно расположились в креслах,  ожидая
предложений Амана.  Последний пока воздерживался  от  каких-либо
замечаний, предпочитая перемещаться вдоль коридора по синусоиде,
лавируя между разбросанными ногами собравшихся.
       --- Надо   что-то   делать,  ---  напомнил  разошедшемуся
капитану Сеймур.
       --- Действительно, --- поддакнул Роун.
      Аман молча прошел мимо них в пятнадцатый раз и  неожиданно
остановился.
       --- Идея!  ---  воскликнул  он,  ---  Поскольку   вызвать
патруль  сейчас  мы  не  в состоянии из-за Хари,  нам необходимо
просто подыскать планетку с дружественным населением.
     --- В  этом районе только дикари и водятся,  --- согласился
Сеймур.
     --- Да  и  двигатель  может  работать  только  час в сутки.
Далеко не уедешь.  Так что волей-неволей  придется  искать,  что
поближе, --- высказал свое мнение Роун.
      Аман молча  пошел  копаться в справочниках,  а оставшиеся
достали бутылку из бара и пропустили по маленькой за скорейшее
выздоровление радиста. Командир вернулся после третьей рюмки.
     --- Вот,  ---  он  ткнул  пальцем в замусоленную фотографию
планеты. --- Планета Дхорг. Население: хорги, весьма дружелюбная
цивилизация, особо почитающая пришельцев.  Уж не знаю, за что.
Состав атмосферы сходен с тем, что мы оставили дома на Тренторе,
с точностью до наоборот  --- кислород: 70%, азот: 25%, и 3% ---
углекислый газ. Впрочем, переживем.
     --- Будет чем подышать, --- сказал Роун.
     --- Так что приступай к своим обязанностям, --- Аман согнал
бортинженера  с кресла.  --- Чтоб послезавтра я видел планету на
экране.
     --- А сколько до нее?
     --- Три световых года. Оглянуться не успеешь.
     Роун забормотал  что-то  о  тяжелом  состоянии  двигателя и
вышел. Сеймур, лишенный компании и остатков спиртного, потянулся
следом.  Зато Аман, довольно улыбаясь, завершил начатое друзьями
--- допил бутылку.
     --- Вернемся на Трентор --- непременно сдам, --- решил Тук,
чувствуя  непреодолимое  влечение  ко  сну.  Спустя  минуту   он
задремал.
     Проснулся он от потрясавших  стены  ругательств.  Приоткрыв
один глаз, Аман убедился, что корабль цел и невредим, по крайней
мере в той части, где он находится. Командир приподнялся и вышел
из  коридора.  Ругательства  стихли  столь  же  внезапно,  как и
начались.  Аман принялся было обшаривать каюты,  но передумал  и
прямиком   отправился   в   рубку.   И  оказался  прав  в  своих
предположениях.  Открыв дверь,  Тук натолкнулся на  невообразимо
печального Роуна,  уткнувшегося в некую точку на погасшем экране
псевдоиллюминатора.  Командир   так   и   не   смог   растолкать
бортинженера.  Пришлось обо всем догадываться самому. И не успел
он пораскинуть как следует мозгами,  как в рубку ввалился  столь
же печальный биолог, но со следами общительности на лице.
     --- Плохо дело,  Аман,  --- сказал он. --- Старина Роун так
ничего  и  не смог сделать.  Двигатель полностью вышел из строя,
вряд ли мы сможем одни его  починить.  Правда,  остается  весьма
незначительный шанс,  что "Суперкарго" рухнет на нужную планету.
Но это произойдет,  если произойдет вообще, только через неделю.
Так что вам надо будет заняться системой торможения.
     Аман попятился от источника душераздирающей  информации  и,
сам  того  не  заметив,  наступил  на  ногу  Роуну.  Бортинженер
мгновенно пришел  в  себя  и  осыпал  командира  щедрым  набором
проклятий.   Аман  тут  же  пришел  в  себя,  вспомнив  о  своих
командирских  обязанностях,  глубоко  вздохнул  и  обратился   к
Сеймуру.
     --- А что это ты самоустраняешься?  Как чинить,  так мне, а
как до переговоров с туземцами, то все подарки...
     --- Я --- врач,  ---  авторитетно  сообщил  Сеймур,  ---  и
совершенно   не   обязан   знать  устройство  этого  драндулета.
Разбираться в подобном ---  прерогатива  технического  персонала
корабля, то есть вас обоих.
     --- Чепуха. Уж чем-нибудь я тебя займу.
     --- Бесполезно.  Я  понятия не имею о предмете беспокойства.
Чем и горжусь.
     --- Что-нибудь  мы-таки  тебе придумаем,  --- обрадовал его
Роун. --- Уж отверткой и молотком ты поработаешь.
      Сеймур моментально возмутился.
     --- А что же станет тогда с моими руками? Если вы заставите
меня  чинить  корабль,  то впоследствии я не смогу починить вас,
поскольку руки врача должны быть очень чувствительными.
      В таком ключе прошла неделя.
     На восьмой день звездолет, как и предсказывал Роун, с ревом
и  шумом,  окруженный  бушующим  пламенем,  вошел в плотные слои
атмосферы планеты и  вскоре  проделал  воронку  в  почве  Дхорга
глубиной метра в два.
      К счастью, никто не пострадал.
     Когда металл обшивки более-менее остыл,  команда (исключая,
правда, все еще изоли