етили  редко  и
вдали в полукилометре виднелись дома, куда надо было возвращаться.
     Васин шел быстро и не  сразу  заметил  учеников  Тролля.  Сероглазый,
Горбун и Юный, тихонько напевая и приплясывая, шли по  мостовой  навстречу
Васину.
     Темная улица, пустота, зловещие фигуры. Васин замедлил шаги.
     Тролли приблизились, остановились перед ним. Васин тоже  остановился.
И понял - будут грабить. Сейчас  спросят,  сколько  времени  или  попросят
закурить..
     Васин  сделал   движение,   чтобы   обойти   их.   Тролли   незаметно
переместились в ту же сторону. Васин попытался обойти их с другой стороны.
Тоже не удалось. Тогда он  снял  с  руки  часы  и  протянул  Горбуну.  Тот
приложил часы к уху, послушал, протянул  Юному,  тот  тоже  послушал...  и
отдал Сероглазому. Тот уронил часы.
     В то же мгновение Тролли исчезли.
     Васин обернулся. Тролли стояли сзади, они помахали руками, прощаясь с
ним.
     Когда Васин наклонился, чтобы отыскать часы на земле, их там не было.
Часы обнаружились у него на руке.


     Квартира Бобылева.
     Промокший,  запыхавшийся  Васин,  позвонил  Бобылеву.  Раздался  лай.
Бобылев открыл дверь. Он держал за ошейник молодого ньюфаунленда.
     - Это я, - сказал Васин.
     - Заходите, Пал Иванович. А я уж думал,  что  вы  заблудились.  Джек,
замолчи. Джек, я кому говорю?
     Васин вошел в комнату, закрыл за собой дверь.
     - Вы один? - спросил Бобылев. - Раздевайтесь.
     - А с кем ты меня ждал?
     - Когда вы позвонили, я подумал... Джек, ну что с тобой! Как тебе  не
стыдно. Не знаю, что с ним случилось. Никогда ни на кого не лаял. Я его  в
ванную закрою. Проходите.
     Васин заглянул в комнату.
     На диване лежало сложенное постельное белье, рядом горел  торшер,  на
стене большая репродукция.
     - Что ты подумал?
     - Я подумал... ну, может вы с супругой.
     - Что это? - сразу спросил Васин, показывая на репродукцию.
     - Где? - спросил Бобылев, заглядывая в комнату. Джек за ним.  Бобылев
прижал собаку к стене. - Это Маха обнаженная. Репродукция.
     - Вижу, что репродукция.
     Джек продолжал лаять.
     - Пал Иванович, - сказал Бобылев. - Я его лучше в гараж отведу, а  то
он так и будет всю ночь лаять.
     - А у тебя и гараж есть?
     - Временный, но там сухо. Пошли,  Джек.  Бобылев  начал  подтаскивать
Джека к двери. Пал Иванович, я, пожалуй, там  с  ним  останусь,  а  то  он
молодой, будет один  нервничать.  Сейчас.  Только  подушку  возьму.  А  вы
располагайтесь.
     - Нет Бобылев, не буду я у тебя располагаться. Не на того напал.
     С этими словами Васин пошел к двери.
     - Пал Иванович, вы куда?
     Васин уже вышел на лестницу.
     - Я твою схему понял, Бобылев.
     Васин пошел вниз по лестнице.
     - Какую схему, Пал Иваныч? О чем вы?
     -  Элементарную,  он  здесь  со  своей  Махой,  а  ты  там  в  гараже
пережидаешь. А потом он у тебя всю жизнь на крючке.
     - Кто он?
     - Нужный человек.
     - Какой человек?
     - Молчи, сколопендра.


     Двор Бобылева.
     Васин вышел во двор. Дождик. Кое-где горят окна, отражаются в  лужах.
Неподалеку от подъезда Васин увидел беседку. В ней скамейка.
     Васин сел на скамейку и ему стало так грустно, что жить не хочется. И
холодно. И идти некуда.


     Серая пустыня.
     Ученики принесли старому Троллю осколок зеркала. Старый Тролль  нашел
ему место в раме.
     Ученики присели на корточки. Ждут.


     Версаль. XVIII век.
     В большом зале  дворца  танцуют  несколько  балетных  пар.  Оркестрик
разместился в стороне. Король и его ближайшие  придворные  смотрят  балет.
Король - сидя в кресле, остальные - почтительно стоя сзади.
     Выбегает прима, замирает на сцене. Дирижер изгибается в истоме,  ведя
палочкой в воздухе. Скрипка послушно начинает вести нежную партию. И вдруг
скрипачу попадает в глаз осколок зеркала. Он жмурится...
     В тот момент, когда прима в изящном па взлетает над  сценой,  скрипка
начинает резать слух жестокими звуками.
     Прима замирает. Дирижер в ужасе.
     Король поднимает бровь. А когда король поднимает бровь, это плохо.


     Двор Бобылева.
     В беседку  осторожно,  даже  робко  вошел  человек,  по  тщательности
движений и выверенности шагов которого  было  ясно  -  он  безнадежно,  но
привычно пьян.
     - Из-вините, - сказал он Васину. - Я не помешал?
     Алкаш присел рядом. Вздохнул. Ему хотелось поговорить.
     - Выгнала, - сообщил он.
     Алкашу было холодно, он дрожал.
     - Щас  будет  звать,  уговаривать,  вернись,  Василий!  А  я  -  нет.
Прин-ципиально. Нет у меня дома, нет родного угла. - Вгляделся  в  Васина,
спросил:
     - А где Лешка?
     - Кто?
     - Ошибочка, прошу прощения.
     Наверху открылось окно. Обозначился женский силуэт.
     - Василий! - раздался голос.
     - А я молчу, видишь, - тихо сказал алкаш. - Прин-ципиально.
     - Василий!
     - Чего? - крикнул в ответ алкаш.
     - Ничего! - ответила женщина. Хлопнула форточка.
     - Видишь, - сказал алкаш Васину. - Воспитал. Он поднялся.
     - И ты сам не ходи... Пускай зовет. Воспитывай.


     Квартира Васина.
     Жена при виде вошедшего в дверь Васина бросила телефонную трубку.  На
лице ее было явное облегчение.
     - Паша, слава богу! - сказала она. - Я уж не знала, что и думать.
     Васин снял мокрый плащ, повесил его.
     - Я пришел, - сообщил он.
     - Ну и хорошо... Ты промок, - она посмотрела на плащ.
     - Все мы не без недостатков, - мирно сказал Васин.
     Он прошел на кухню, открыл хлебницу, достал батон.
     - Павел, - сказала жена от двери на кухню. Она пришла туда за  мужем.
- Ты только не переживай. Они ушли.
     - Кто? - Васин застыл с поднятым ножом - собирался разрезать батон.
     - Ребята. Взяли Машеньку и уехали.
     - Чепуха, - сказал Васин, не выпуская  батона,  прошел  в  комнату  к
детям,  открыл  дверь.  Там  было  пусто.  Доска  с  проектом  исчезла.  И
магнитофон. И на обоях - почему-то  сразу  бросилось  в  глаза  -  светлые
прямоугольники от картинок и фотографий, что висели там. На полу  валялась
фотография Васина.
     - Не ожидал, - сказал Васин и набрал номер телефона.


     Квартира Люси.
     В длинном коридоре коммунальной квартиры зазвонил  телефон.  Небритый
сонный человек в тренировочном костюме взял трубку.
     - Людмилу попрошу, - сказал Васин.
     - А вы попозже позвонить не могли? - спросил мужчина.
     Он положил трубку, ткнул кулаком в соседнюю дверь.
     - Люся, тебя.
     Люся разбирала привезенные вещи. Машенька спала на раскладушке.
     - Гера, сам с ним разбирайся, - сказала Люся.


     Квартира Васина.
     Гера взял трубку.
     - Да? - спросил он.
     - Гера?
     - Да, батя.
     - Я просил Люсю.
     - Будь с ними помягче, - прошептала жена.
     - Люсь, он с тобой говорить хочет.
     - Некогда мне, - сказала Люся.
     - Она занята, батя, - сказал Гера.
     - Я сказал, позови.
     Гера пошел за Люсей. Васин ждал. Жена говорила:
     - Сегодня уж пускай там переночуют. Нечего ребенка туда-сюда  возить.
Она и так травмирована.
     Васин кивнул.


     Квартира Люси.
     - Добрый вечер, товарищ Васин. Чему обязана?
     Васин вздохнул. Но сдержался.
     - Люся, - сказал он. - Утром вы можете вернуться. Но, разумеется, что
ты кое в чем пересмотришь свой моральный кодекс.
     - Да?
     - Да. И это категорическое условие.
     - Так  вот,  дорогой  папочка,  мы  не  вернемся,  пока  вы  сами  не
пересмотрите свой кодекс. С нашим все в порядке.
     - В порядке? А мой магнитофон по рассеянности с собой прихватила?
     - Ах вот вы о чем, товарищ Васин?  Вы  по  рассеянности  забыли,  что
подарили его на день рождения своей внучке. Так  что,  если  скучаете  без
музыки, купите себе новый. И проверьте, все ли вилки у вас целы.
     - Люся, я не позволю!
     - А я не позволю вам сюда звонить. Мы живем в коммунальной квартире и
вы беспокоите наших соседей.
     Люся бросила трубку.
     - Зачем тебе вдруг понадобился этот  магнитофон?  -  нервно  спросила
жена.
     - Зачем?... А затем, чтобы записать, как ты храпишь!
     - Я?...
     Васин решительно отправился в спальню, сгреб одеяло и подушку.
     - Тридцать лет терпел. Хватит!
     Понес постель в столовую.
     - Павел...
     Васин остановился.
     - Последний алкаш! Последняя  собака  имеет  право  на  сочувствие  и
гуманное отношение. За что? За что вы  так  меня  ненавидите?  Я  тебе  не
изменял, я все деньги до копейки отдавал, всю свою жизнь посвятил.
     - Павел, о чем ты говоришь?
     - Правду. И только не начинай рассказывать, что ты пожертвовала  ради
семьи лабораторией во Владимире, что я не хожу с  тобой  в  консерваторию,
что я толстый и лысый. Помолчи. Я тоже живой человек.
     - Павел, ну что ты несешь? У меня даже в мыслях ничего  подобного  не
было.
     - Извини, мне рано вставать. Спокойной ночи.
     Он захлопнул за собой дверь и, сняв только мокрые ботинки, улегся  на
диван, натянул на себя одеяло и начал  жевать  батон,  который  так  и  не
выпустил из рук.
     Тут дверь приоткрылась. Показалась жена.
     Васин сделал вид, что ее не видит.
     - Паша, - сказала она, подходя к дивану.
     Она наклонилась над ним.
     Потрогала лоб, Васин отвернулся.
     - Может, ты захворал, хомячок. Тебе плохо, мой маленький?
     Васин обернулся к  жене.  Поглядел  на  нее,  не  переставая  жевать.
Посмотрел внимательно. Так, что жена замолчала.
     - Зачем? - спросил он. И после паузы: - Ну  зачем  в  твоем  возрасте
штукатурить физиономию. Кого ты хочешь этим обольстить?
     Жена вскочила, выпрямилась, прижала руки к сердцу.
     - Детей выгнал. Выгони и меня.
     Васин отвернулся к стене. Слышно было только, как  он  чавкает.  Жена
ушла. Васин жевал батон и страдал.


     Скрипач жил на мансарде  с  балконом,  в  старом  Париже.  Сверху,  с
балкона, ему открывался вид на город, на Нотр-дам, на мосты через Сену.
     Скрипач со скрипкой в руке стоял  на  балконе,  глядел  с  тоской  на
город. Потом взгляд его упал на другую сторону узкой улицы, там,  у  окна,
сидела  белошвейка.  Увидев  его  белошвейка  робко  улыбнулась.   Скрипач
отвернулся и начал играть первые  такты  пьесы  Гайдна.  Но  рука  его  не
послушалась и через несколько секунд над городом  полетели  отвратительные
звуки. Скрипач попытался сыграть другую мелодию - но все напрасно.
     Белошвейка заткнула уши и слезы потекли по ее глазам.
     Скрипач в отчаянии  разбил  скрипку  о  перила  балкона  и  куски  ее
полетели вниз. Ахнула белошвейка.


     Серая пустыня.
     В пустыне ждали  Тролль  и  его  ученики.  Вот  Тролль  поднял  руку,
указывая вдаль. Ученики запели.


     Париж. XVIII век.
     Скрипач зашел в  убогую  каморку,  на  столе  была  тарелка,  на  ней
огурчик. Скрипач отрезал кусочек огурца, наколол на старинную в два  зубца
вилку, налил  в  бокал  жидкости  из  бутылки  с  черепом  на  наклейке  и
французской надписью "яд". Хлопнул бокал одним духом. Закусил огурчиком...
Замер...


     Серая пустыня.
     И оказался в пустыне. Ученики Тролля пели и жестами  показывали,  что
надо танцевать. Скрипач танцевал элегантно, как танцевали в  восемнадцатом
веке. Старый Тролль поднял палец. ученики замолчали... И скрипач исчез.
     Звякнуло стеклышко. Юный подобрал  его  и  отнес  Троллю.  Тот  нашел
осколку место в раме, и в осколке отразилась каморка скрипача  и  скрипач,
лежащий головой на столе. Рядом с бутылью яда.


     Квартира Васина.
     Утром Васин проснулся в столовой на диване. Неся брюки в руках, пошел
на кухню.  Поставил  гладильную  доску.  Взял  утюг.  Воткнул  штепсель  в
розетку. Постучал в комнаты, где спала жена. Ответа не было.
     - Ирина, где моя полосатая рубашка?
     Ответа не последовало.
     Он открыл дверь - комната была пуста.


     Улица. Ветер.
     За ночь с Васиным произошло странное  превращение.  Словно  вчерашние
испытания и страдания завели его за грань, откуда началось наступление  на
то зло, которое постоянно возникало перед его глазами.
     По утренней улице к автобусной остановке шагал  завоеватель,  мессия,
крестоносец. На  секунду  он  замедлил  шаг  перед  памятником  Александру
Невскому с мечом в руке. Кинул взгляд на героя - в чем-то он ощутил с  ним
родство душ.
     На стоянке толпились люди, ждали автобус. Васин не стал смешиваться с
толпой.  Он  мысленно  пересчитал   всех,   запомнил   крайнего   и   стал
прохаживаться рядом, размахивая портфелем.
     Подошел автобус. Утренний, полный народа. Люди  на  остановке  начали
втискиваться в него. Вдруг Васин решительно  шагнул  к  двери.  Мановением
руки он отстранил человека, поставившего было ногу на подножку автобуса  и
сказал:
     - Виноват! Моя очередь! - и вошел  внутрь  перед  носом  оторопевшего
человека.
     Васин не бесчинствовал. Даже в этом, казалось бы невежливом поступке,
была борьба за справедливость. Войдя в автобус, он остановился  наверху  и
произнес:
     - Входите, товарищи!
     Пассажиры послушно полезли в автобус.


     У райисполкома.
     Зареченский райисполком располагался в  трехэтажном  особняке  начала
прошлого века. Во дворе хромой сторож жег сухие листья. Васин поглядел  на
костер, потом вошел в высокий подъезд и поднялся по  широкой  лестнице  на
второй этаж.


     Райисполком.
     Васин ключом открыл дверь с табличкой "Васин  П.И.".  Прошел  внутрь,
решительно поставил портфель на стул, повесил на  вешалку  плащ  и  шляпу,
закрыл форточку. За окном была стройка. На лесах стояло ведро. Рядом с ним
сидел, свесив ноги, строитель и курил.
     Зазвонил телефон. Васин взял трубку.
     - Васин слушает.
     - Паша? Это я, - голос жены был напряжен и дрожал.


     Институт "Облпроект".
     Ирина сидела у себя в комнате, еще  пустой.  На  столе  рядом  с  ней
лежала  неоконченная  стенная  газета  с  фотографией  пожилого  человека,
множеством фестончиков, наклеенных гирлянд и римской цифрой LXX. Ее  отдел
готовился к  торжеству.  На  столе  рядом  о  стенгазетой,  у  телефона  -
хозяйственная сумка с продуктами.
     - Паша, - сказала Ирина. - Я была у детей...
     Она ждала реакции Васина. Может быть раскаяния.


     Кабинет Васина.
     А Васин в открытую  дверь  увидел,  что  по  коридору  бежит,  стучит
каблучками Наташа в клетчатой юбке. Заглянув  на  бегу  в  дверь,  увидела
Васина, обрадовалась. В руке у нее было три розочки.
     Наташа вбежала в кабинет, поставила одну розу в стакан с карандашами.
     - Это вам,  Пал  Иваныч.  Представляете,  в  троллейбусе  один  чудак
подарил.
     - Паша... - сказала Ирина. - Ты меня слушаешь?
     - Да.
     - Я повезла продукты, - сказала Ирина. - А она... они ничего не хотят
от нас брать...
     Мимо двери прошел Бобылев.
     - Минутку, - сказал Васин, прикрывая ладонью трубку. - Бобылев!
     Тот уже и сам заглянул в кабинет.
     - Пал Иваныч, вы вчера наверное не так меня поняли...
     - На работу надо приходить во-время, -  сказал  Васин  сухо.  Бобылев
посмотрел на часы.
     - Сейчас девять, Пал Иваныч.
     - Васин слушает, - сказал Васин в трубку. Больше он  на  Бобылева  не
смотрел. Тот потоптался в двери и исчез.


     Институт.
     - Ты мне ничего не хочешь сказать? - спросила Ирина. Слышно было, что
она на пределе терпения. И Дина, вошедшая в комнату с красным  дипломом  в
руке замерла, услышав слезы в голосе подруги.
     - Что с тобой? - спросила Дина. - На тебе лица нет.


     Кабинет.
     Васин вытащил из стакана розу и кинул ее в корзинку для бумаг.
     - Минутку, - сказал он, увидев, что мимо двери проходит Галкина.
     - Доброе утро, Пал Иваныч, - сказала Галкина.
     - Галкина. Давай-ка организуй рабсилу для сноса временных гаражей.
     - Когда?
     - Сегодня. Сейчас.
     - Да что вы, Пал Иваныч. Надо же предупредить.
     - Предупреждали.
     - Ну что ты стоишь. Не видишь, что я по телефону  разговариваю.  Будь
тактичной.
     - Извините.
     Ушла.
     - Я слушаю, - последние слова снова в трубку. Но в трубке были слышны
короткие гудки.
     Васин положил трубку, сел, нетерпеливо забарабанил по столу пальцами.
     На лесах человек с ведром поднялся на этаж выше, поставил ведро и сел
рядом.


     Двор деда Венечкина.
     Во дворе старого монастыря, раскинувшегося  на  берегу  Волги,  кельи
которого уж давно заселены, стоял дед с двустволкой. Он оберегал  гараж  -
неуклюжее строение из листового железа в углу двора. Держал ружье у бедра,
как ковбой, дуло было направлено прямо в живот работника ЖЭКа Кузякина.
     - Кончай дурить, дед, - уговаривал Кузякин. - Отойди,  не  задерживай
работу.
     - Федор приедет, тогда и отойду.
     - Да не опасайся ты, составим опись, ничего не пропадет.
     - Вот Федор приедет, тогда и составите.
     - Ребята, -  обратился  Кузякин  к  сидящим  на  подножке  бульдозера
рабочим, - отгоните его.
     - Ну, нет, - засмеялись рабочие. - Вызывай милицию. Это их дело.


     Контора цеха.
     Женщина в спецовке говорила из конторки  начальника  смены,  нависшей
над громадным цехом.
     - Райисполком? Можно председателя?
     - Владимир Николаевич на сессии горсовета, - сказала Рая.
     - А кто вместо него? Это с завода "Заря".
     - Сорокин, зампред.
     - Хорошо, пускай будет Сорокин.
     - Слушаю.
     - Товарищ Сорокин, - сказала работница. - Тут у нас говорят,  что  вы
собак вывозить будете. Скажите, на медалистов это тоже распространяется?
     - Вы куда звоните? - удивился Сорокин.
     - К вам. У меня пудель, понимаете, у него серебряная медаль.
     - Простите, но мы собаками не занимаемся.
     - А кто занимается?
     - Кто? У вас там свое общество есть. Пусть они вам и вывозят.


     Кабинет Сорокина.
     Зазвонил зеленый телефон.
     - Здорово Сорокин, - голос в телефоне. - Это Мамаев.
     - Слушаю вас Александр Алиевич, - бодро сказал Сорокин в трубку.
     - Сорокин, что у вас за аврал с гаражами? - рокотал  в  трубке  голос
Мамаева. - Люди, понимаешь, на работе, а у них гаражи сносят в тот момент.
     - Я не в курсе, Александр Алиевич. Я чехов встречал.
     - Вот и разберись. Я думаю надо владельцам дать время  подготовиться,
а потом уж действовать.
     - Я тоже так думаю Александр Алиевич.
     - Вот и хорошо, что так думаешь.
     Сорокин нажал на кнопку селектора. Но там ему не ответили.  Нажал  на
другую.
     - Галкина? - спросил он. - Где Васин?
     - Пал Иванович в пожарной охране.
     - Это еще зачем?
     - Не знаю, Валентин Максимович.
     - Тогда ты скажи, что вы там с гаражами затеяли?
     - Мы выполняем решение от 17 февраля о сносе временных гаражей.
     - А вы о владельцах подумали? Дали им  время  подготовится.  Люди  на
работе, ничего не подозревают, а у них гаражи сносят в тот момент...
     - Мы в свое время их предупреждали.
     - Год назад? Тогда и надо было думать.
     - Тогда не было рабсилы, а сегодня Пал Иванович организовал.
     - Ну вот что, хватит дискутировать. Прекращайте снос.
     - Это приказ?
     - Считайте, что приказ.
     - Валентин Максимович, Пал Иванович  сказал,  что  если  будет  такой
приказ, чтобы обязательно в письменной форме.
     - Это еще зачем? Бумажную волокиту разводить?


     Комната Галкиной. (Три стола. Бобылев. Наташа и Галкина)
     - А когда с нас спросят, почему эти развалюхи все еще засоряют район,
чтобы был оправдательный документ.
     - Ладно. Будет вам в письменной форме. Васин,  как  объявится,  пусть
зайдет ко мне.
     Отключился.
     Галкина взяла трубку, которая во время разговора лежала на столе:
     - Слушаю... Товарищ, я вам, кажется,  все  объяснила.  Ваши  же  дети
будут играть на том месте, на зеленой травке...
     Положила трубку. И тут же раздался звонок.
     - Господи! - устало вздохнула Галкина. -  Слушаю.  Почему  мы  должны
делать