о мире" 2). Но они этим не ограничились. Повсеместно товарищ
Крыленко встречал самый злобный саботаж и непризнание со стороны командного
состава. Поход против Ставки за мир был настоящей войной против всего
контр-рево-люционного генералитета.
Последний великолепно учитывал, что мир на фронте сделает победы Октября и
власть советов несокрушимыми. И злобно, но бессильно саботировал. Генерал
Болдырев в разговоре по прямому проводу 25 ноября с Духониным подробно
докладывал ему о приезде Крыленко в г. Двинск и хвастался, что на его
неоднократные требования
_______________________
1) Полный текст воззвания был опубликован во всех большевистских газетах того
времени.
2) Взятое в кавычки--из речи тов. Ленина на заседании Всероссийского
Центрального Исполнительного Комитета от 23 ноября.



-- 72 --
явиться для доклада он этого не сделал 1).. То же сообщал главнокомандующий
северного фронта генерал Черемисов и другие.
Вдохновлял всю эту компанию генералов сам Духонин. 26 ноября, разговаривая по
прямому проводу с генералом Щербачевым, он говорил:
"Буду бороться против насильника до образования правительственной власти,
признанной всей страной... Мы выполним долг до конца, и история воздаст каждому
по делам его"...
Союзники, естественно, также выступили ярыми противниками перемирия. 25 ноября
начальник французской военной миссии генерал Бертэло обратился к генералу
Щербачеву с заявлением, где писал:
"...Я прошу вас об'явить высшему русскому командованию, при котором вы состоите,
что Франция не признает власти Совета народных комиссаров и, уверенная в
патриотизме высшего русского командования, она рассчитывает, что последнее
решительно отвергнет всякие преступные переговоры и удержит русскую армию на
фронте лицом к общему врагу"...
Генерал Духонин с большим энтузиазмом принялся распространять из Ставки по всем
фронтам это обращение. От себя он прибавил еще новое воззвание от 26 ноября,
которое призывало: "(Русский народ! Четвертый год армия стоит в окопах на страже
родины, оберегая ее от коварного внешнего врага!.. Но судьбе угодно было
ниспослать ей новое испытание: землю нашу постигла смута, разорение от
безвластия, армии приходится выносить... весь ужас анархии, вносимый в ряды
армии людьми злой воли, влекущими Россию к полному развалу.
"К вам, представители всей русской демократии, к вам, представители городов,
земств и крестьянства, обращаются взоры и мольбы армии: сплотитесь все вместе во
имя спасения родины, воспряньте духом и дайте исстрадавшейся земле русской
власть, власть всенародную, свободную в своих началах и чуждую насилия штыка! Не
теряйте времени! Армия ждет вашего слова! Духонин".
Общеармейский комитет при Ставке и могилевские оборонческие советы в крикливых
воззваниях, не признающих власть Совета народных комиссаров и Крыленко, всячески
помогали черносотенному генералу.
В ответ на эту агитацию Крыленко 27 ноября издал приказ, где писал, что
"посланные мною парламентеры перешли немецкие окопы...
_______________________
1) Болдырев был за саботаж арестован, и 26 декабря Военно-революционный трибунал
приговорил его к 3 годам тюрьмы, но через несколько месяцев его выпустили.



-- 73 --
ответ противника обещан в 20 часов 27 ноября1). Дело мира близко. Товарищи!
Напрягите все силы и, несмотря на лишения и холод держите фронт! Презрением
клеймите лицемерные призывы окопавшейся в Ставке шайки генерала Духонина и его
буржуазных и лжесоциалистических приспешников". Затем в этом же приказе Крыленко
отставлял от должности за саботаж генерала Черемисова и ряд других генералов.
Генерал Духонин, помимо предания суду, об'являлся врагом народа, а всем лицам,
его поддерживающим, было об'явлено, что они будут арестовываться независимо от
партийного положения и прошлого.
Совместные усилия контр-революционного генералитета разбились о большевистское
настроение солдатских масс. В результате генеральской агитации ненависть солдат
фронта и стремление их сбросить с себя могилевских паразитов стали так велики и
ощутительны, что Ставка перестала уж мечтать о вооруженном сопротивлении, а
решила скорее подумать о бегстве куда-нибудь на юг. Сначала хотели бежать все,
но на переезд понадобилось бы до 30 поездных составов. Тогда решили отправить
лишь генерала Духонина с оперативным отделом. Дела Ставки были уже погружены в
автомобили, но солдаты Георгиевского батальона повыкинули их на площадь и
бегства не допустили.
А к этому времени Могилев уже был окружен на 200 верст кругом революционными
войсками. Напрасно старался перебравшийся в Москву Викжель еще раз выступить со
своим подмоченным "нейтралитетом" и помочь могилевским контр-революционерам. 1
декабря на станции Витебск было получено от него распоряжение: "Эшелонов
прапорщика Крыленко ни под каким видом к Могилеву не пропускайте". И в тот же
день Викжель пред'явил Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету
ультимативное требование: предписать прапорщику Крыленко и его эшелонам
приостановить всякую подготовку военно-оперативного характера против войск
общеармейского комитета. В ультиматуме указывалось, что "общеармейский комитет
ничего не имеет против вступления в переговоры относительно личности верховного
главнокомандующего, кандидатура которого могла бы быть приемлемой для обеих
сторон" и т. п.2).
Все было напрасно: матросы и солдаты продолжали окружать Ставку. Вечером 1
декабря Могилевский исполнительный комитет
_______________________
1) Главнокомандующий немецким восточным фронтом согласился вступить в переговоры
с русским верховным главнокомандующим о мире. Переговоры были начаты, и 15
декабря было об'явлено перемирие на всех русских фронтах.
2) "Дело Народа" от 2 декабря 1917 г., No 214.



-- 74 --
Совета рабочих и солдатских депутатов признал власть советов и избрал из себя
Военно-революционный комитет, к которому перешла вся власть в городе и контроль
над Ставкой.
Приказом от 2 декабря Военно-революционный комитет об'явил генерала Духонина,
комиссара Станкевича и помощника начальника штаба Ставки отрешенными от
должностей; общеармейский комитет при Ставке распущенным и всех вместе подверг
домашнему аресту.
А 3 декабря, около 10 часов, в Могилев вступили матросы во главе с новым
главнокомандующим товарищем Крыленко1).
Арестованный Духонин был отвезен на вокзал под конвоем матросов для отправки в
Ленинград. Как раз накануне сдачи Ставки -- 2 декабря из Быхова бежали из-под
ареста генерал Корнилов, Лукомский, Романовский, Марков и генерал Деникин.
Бежали они, получив из духонинской ставки официальные документы о своем
освобождении из-под ареста. Генерал Корнилов бежал на юг, захватив с собой
преданных ему 4 эскадрона охранявших его текинцев2).
Матросы и солдаты, с величайшей ненавистью относившиеся к генералу Духонину за
его нежелание заключить мир и кончить ненавистную фронту войну, узнав о бегстве
Корнилова, не выдержали. Собравшись толпой к вагону около 6 часов вечера, они
вырвали генерала Духонина из рук стражи и, несмотря на отчаянные уговоры
товарища Крыленко, убили его на месте.
_______________________
1) 5 декабря взамен ликвидированного общеармейского комитета был образован
временный Военно-революционный комитет при Ставке, в состав которого вошли
представители армий западного фронта, матросы Балтийского флота, Могилевского
совета и члены комиссариатов при Ставке. 24 декабря в Могилеве открылся
общеармейский с'езд. На нем были представлены все фронты, за исключением
румынского и кавказского. Состав его был следующий: 10 левых
социалистов-революционеров, 2 максималиста, 1 социал-демократ (интернационалист)
и 29 большевиков. Был избран центральный комитет действующей армии и флота
(Цекодарф). Верховным главнокомандующим под гром аплодисментов был единогласно
избран Н. В. Крыленко.
Еще до с'езда 14 декабря в Могилеве было об'явлено новое положение об армии,
которое вводило выборность командного состава, вручало всювласть в армии
выборным комитетам, упраздняло офицерские чины, звания, ордена, погоны и пр. (Л
е л е в и ч, "Октябрь в Ставке").
2) Около станции Песчаники осковско-Брестской железной дороги красные их
разбили, они были окружены и скоро после этого сдались. Корнилов же переодетый
бежал и 19 декабря приехал в Новочеркасск, Туда еще ранее приехали Деникин,
Лукомский, Марков и Романовский,



ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ВОКРУГ УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ.
Саботаж.
Помимо провокации внутри советских органов, помимо открытой вооруженной борьбы и
тайных заговоров, советская власть с первых же шагов своей деятельности
столкнулась с организованным саботажем со стороны чиновничества.
Самодержавие создавало свой государственный управленческий аппарат
десятилетиями. В него оно отбирало самые монархические и самые лакейские
элементы из так называемой "интеллигенции". Естественно, что последние выступили
ярыми сторонниками буржуазно-монархического государства и злейшими врагами
советской власти.
Управление страной во всех областях: продовольственный аппарат, больничная и
медицинская помощь, финансовая организация и банки, школьная сеть,
почтово-телеграфная сеть, железные и водные дороги и проч., и проч., -- все это
обслуживалось чиновничеством, верхушка которого была махрово-черносотенной.
И все они почти повсеместно отказались признать советский переворот. Они бросали
тотчас работу, как только к ним в учреждение приходил назначенный большевиками
комиссар. Выбросить сразу за борт эту враждебную плеяду было невозможно, так как
тогда приостановилась бы вся экономическая и государственная жизнь страны.
Заменить их своими, преданными советской власти чиновниками; было не под силу:
рабочий класс не смог бы сразу выдвинуть нужные кадры. Поэтому советской власти
пришлось вести упорную длительную борьбу с саботажем, взрывать его в каждом
отдельном учреждении особыми мерами, набирая сочувствующих перевороту мелких
чиновников, или выдвигать их из рабочих и заменять ими враждебные элементы, пока
укрепившееся положение советской власти к концу гражданской войны не произвело
политический перелом в мировозрении основной массы чиновничества.
Трудность борьбы усугублялась тем, что саботажники первые два месяца забастовки
были хорошо обеспечены материально, так как они



-- 76 --
получали от буржуазии из саботажного фонда жалованье. Политическим центром
забастовавших саботажников был сначала Комитет спасения родины и революции.
8 ноября началась забастовка служащих министерства труда. В ближайшую неделю к
ней примкнули служащие министерства торговли и промышленности, министерства
народного просвещения, министерства земледелия, министерства иностранных дел,
государственного контроля, министерства финансов, министерства внутренних дел,
министерства путей сообщения, управления государственных сберегательных касс,
управления по делам мелкого кредита, ленинградской сберегательной кассы,
главного управления по делам местного хозяйства, почтово-телеграфные чиновники и
другие.
Руководили забастовками в большинстве случаев администрация и высшие чины. За
ними шли их ближайшие помощники и средняя часть служащих. Энтузиазм уменьшался
сто мере уменьшения чина. И в большинстве учреждений все сторожа и курьеры
остались на местах и первыми пришли на помощь явившимся туда советским
комиссарам. В некоторых учреждениях осталась на местах и часть мелких служащих.
Забастовавшие служащие государственных учреждений выделили из своего состава
стачечный центр под названием "Союз союзов". 18 ноября последний опубликовал
следующее воззвавие1):
"Союз союзов служащих государственных учреждений Петрограда считает своим долгом
широко оповестить население о своем решении приостановить занятия во всех
государственных учреждениях... Большевики, опираясь на грубую силу штыков,
об'явили себя верховной властью... Теперь большевики стремятся овладеть всеми
материальными средствами и всеми частями государственного управления.
"Мы, служащие государственных учреждений, действуем в тесной связи со
Всероссийским комитетом спасения родины и революции. Поэтому... мы... обращаем
свой горячий призыв ко всем партиям, организациям и учреждениям, стоящим за
необходимость спасения государственного начала в управлении. Мы зовем всех
присоединиться к нашей тяжелой решительной борьбе за установление общепризнанной
власти"...
В ответ на об'явленную забастовку Комитет опасения родины и революции, на своем
заседании 20 ноября вынес следующее постановление2): "Заслушав доклад Союза
союзов служащих государственных учреждений о ходе забастовки в государственных
учреждениях, Коми-
______________________
1) Полный текст см. "Единство" No 180, 1917 г.
2) Опубликовано в газете "Единство" от 21 ноября.



- 77 -
тет спасения родины и революции постановил приветствовать служащих в их
мужественной борьбе... и заявить, что: 1) все бастующие служащие считаются
состоящими на государственной службе, 2) передача дел в руки захватчиков
(большевиков. -- В. В.) или подача прошений об отставке является недопустимой,
3) вопрос о штрейкбрехерах будет рассмотрен Союзом союзов и будет представлен на
рассмотрение новой власти, когда она будет сформирована".
Картина саботажа развивалась во всех правительственных учреждениях. Так,
администрация телефонной сети оставила свои посты и устроила ряд умышленных
повреждений. Забастовали и служащие ленинградской городской управы.
Что же касается банков, то фактически банками владели вплоть до конца ноября их
правления и администрация. Они производили те выдачи, которые находили нужными
сделать на расходы по саботажу, и... отказывались дать что-нибудь Совету
народных комиссаров. Два раза представители Совета народных комиссаров пытались
получить из государственного банка деньги для расходов первого
рабоче-крестьянского правительства и оба раза получали от служащих банка отказ и
угрозу в противном случае об'явить забастовку. Только 30 ноября из
государственного банка была произведена первая выдача 5 миллионов рублей в счет
кратковременного аванса Совету народных комиссаров1). В ответ на эту
"принудительную" выдачу все чиновники государственного банка об'явили
забастовку. К забастовке отказались примкнуть лишь мелкие служащие. Одновременно
об'явили забастовку служащие всех кредитных учреждений. И центральное управление
всероссийского союза служащих кредитных учреждений для поддержки бастующих
образовало центральный стачечный комитет. В него вошли: Теслер, Коробков,
Кемплер, Рошаль, Данилевич и др. Этот центр представлял собою коалицию всех
групп, начиная от меньшевиков и кончая кадетами.
С 30 ноября советская власть постепенно начинает овладевать аппаратом банков 2),
и 4 января "Правда" писала, что "работа государственного банка почти налажена:
поступило 650 новых служащих, из со-
___________________
1) "Правда" No 193, 1 декабря.
2) Частные банки советское правительство заняло лишь 27 декабря. Было занято 28
банков и 10 отделений. Банки заняли вооруженные отряды солдат и матросов по
100--125 человек, были забраны и сданы комиссару государственного банка ключи от
касс и кладовых. В крупнейшие банки были назначены комиссары. Выдача одному лицу
была ограничена 250 рублями в неделю.



-- 78 --
става старых вернулось 400 человек". Однако забастовка служащих частных и
государственного банков продолжалась до конца "марта.
Злейшая ненависть к советской власти охватила всю буржуазную интеллигенцию.
1--6 декабря в Москве состоялось всероссийское совещание руководителей
продовольственного дела, которое "выразило недоверие ставленникам большевиков,
признало Временное правительство и Совет республики единственными органами
верховной власти и постановило продолжать работать, пока Комитет спасения родины
и революции не признает необходимым прекратить работу служащих министерства
продовольствия". Выбран был для руководства дальнейшей деятельностью
Всероссийский совет продовольственных с'ездов из 10 человек, действующий до
соответствующего решения Учредительного собрания.
К саботажу чиновничества всех видов примкнуло также и учительство. Воспитывавшее
умы юношества в духе самодержавия, закона Божия и буржуазной собственности
учительство так же, как и чиновники, тщательно "отбиралось" при поступлении на
службу. Даже для работы на должности народного учителя требовалась "политическая
благонадежность", т.-е. благоприятный политический отзыв от жандармов.
Естественно, что верхний слой учительства, наиболее хорошо оплачиваемый, не за
страх, а за совесть, был предан буржуазно-самодержавному обществу. И 19 декабря
Всероссийский учительский союз обратился с воззванием "Ко всем учительским
организациям", где писал:
"...Борьба должна вестись путем устного и печатного слова, путем открытого
непризнания и неподчинения власти комиссаров и в крайнем случае -- путем
политической забастовки в согласии с тактикой других общественных организаций,
стоящих на платформе: Долой народных комиссаров! Вся власть Учредительному
собранию".
Директиву эту учителя, видимо, начали ретиво проводить в жизнь, так как уже 27
декабря "Правда" писала: "Руководимые кадетами, и оборонцами педагоги уже давно
ведут в школах черносотенную агитацию, не стыдясь в классах детям проповедовать
о "большевиках" в духе худших черносотенных листков".
А 2 января тов. Луначарский писал в "Правде": "Учителя об'явили забастовку
незадолго до рождественских каникул. И получают за это плату из фонда
эксплоататоров".
Даже врачи, которые по самому роду своей работы, казалось бы, далеко стоят от
политической борьбы, и те обрушились на Октябрьский переворот. И "Правда" от 22
декабря сообщала: "Все врачебные



-- 79 --
организации не подчиняются власти советов и в случае вмешательства решили
устроить всеобщую забастовку".
Таким образом против восставших рабочих и крестьян поднялась вся чиновничья и
интеллигентская Россия.
Первое время буржуазия выплачивала бастующим чиновникам жалованье. Так, от
виднейшего члена кадетской партии Кутлера было получено для уплаты бастующим
банковским служащим в первый раз 540 000 рублей для распределения между 9
банками и во второй раз -- 480000 рублей. Саботажники получали также поддержку
от таких крупных фирм, как: торговый дом Ив. Стахеева и Кё в Москве, табачная
фабрика Богданова, от Геймана, Менделевича, Оркина и др. Взносы делали
Кавказский банк, Тульский поземельный банк, Московский народный банк и пр.
Кроме этих частных взносов в стачечный фонд деньги давал и Всероссийский
Центральный Исполнительный Комитет 1-го созыва. Последний отказался передать
Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету 2-го созыва деньги,
имевшиеся у него, несмотря на то, что последние составились исключительно из
добровольных взносов провинциальных и районных советов для нужд советской
власти.
Из документов, которые были найдены, видно, что общая сумма их равнялась 250 000
рублей и сверх того -- процентные бумаги. Из этих-то денег Всероссийский
Центральный Исполнительный Комитет 1-го созыва и поддерживал забастовавших
саботажников. Кроме того, пользуясь тем, что они стояли сами у денежного ящика,
саботажники выписывали с текущих счетов различных учреждений деньги и направляли
их в стачечный фонд. По данным Чрезвычайной комиссии этот фонд в Ленинграде
равнялся около 2 миллионов рублей1). Данные эти, конечно, не полны: суммы из
государственных денег, затраченные буржуазией на саботаж чиновников, были
значительно больше.
Забастовавших чиновников поддерживала также и французская миссия через различные
банки, пайщиками которых являлась французская буржуазия (Русско-Азиатский банк и
другие)2).
Когда Комитет опасения родины и революции был .ликвидирован, и на место его
эсеры создали Союз защиты Учредительного собрания, забастовавшие чиновники
сделали его своим центром и целью своей
______________________
1) Приведенные данные о материальной базе забастовщиков почерпнуты мною из книги
Лациса "Два года борьбы на внутреннем фронте".
2) См. показания Паскаля (служащий французской мис