тре Халдора, в его постели. Она
представляла Халдора рядом с собой, и  ей  даже  хотелось,  чтобы  он  был
здесь. Девушка встала, опустилась на колени и молилась до тех пор, пока не
заломило колени.
     На следующее утро на остров обрушился сильный ливень. По реке  гуляли
огромные серые волны. "Плохая погода для мореходов", -  подумала  Бриджит.
Халдор должен был сегодня вернуться. Но вряд ли он осмелится  пуститься  в
плавание в такой шторм. Но почему она думает о том, кто грабит ее страну?
     И все же в течение дня она не раз всматривалась в серую стену  дождя.
Наконец она различила острый нос "Морского медведя".  Тогда  она  вошла  к
Ранульфу, не обращая внимания на приветственные крики викингов.
     - Твой отец вернулся, - сказала она юноше. - Я пойду в часовню.



                                    7

     Когда днище корабля коснулось земли, Халдор бросил  рулевое  весло  и
прыгнул через борт. Все его люди понимали, почему он так  спешит,  и  сами
стали вытаскивать судно на берег и крепить его. Вода  хлюпала  в  сапогах,
ветер с дождем хлестал по щекам. Халдор бежал к монастырю.
     Он заметил двух друзей Ранульфа, но тут же забыл о них, когда вошел к
сыну. Его сын был жив - он сидел, опираясь  на  доску,  и  поднял  в  знак
приветствия правую руку. Медленно, но поднял!
     - Ну, как у вас дела? - спросили они одновременно, и смех вырвался из
груди Халдора. Радостный смех.
     Он прижал к себе руку Ранульфа, к  которой  вернулась  жизнь.  Правая
сторона лица тоже начала двигаться, хотя кривая улыбка больше походила  на
гримасу боли. Халдор выпустил руку сына, и она безвольно упала на одеяло.
     - Тебе еще трудно, да?
     - Я не скоро выздоровею. -  Голос  Ранульфа  был  слаб,  и  язык  его
немного заплетался. - И Бриджит сказала, что вся сила уже не  вернется  ко
мне. Но она уверена, что я смогу делать мужскую  работу,  чтобы  содержать
дом, зарабатывать на жизнь.
     Халдор был рад, хотя понимал, что Ранульфу уже не быть викингом.
     - Ничего, если захочешь, сможешь торговать.
     Ранульф прикрыл глаза.
     - Я не хочу, чтобы безумие убийств снова овладело  мной.  Христос  не
одобряет этого. - Взгляд его нашел распятие.
     - О чем ты говоришь? - воскликнул  Халдор.  "Он  даже  не  спросил  о
добыче".
     - Я и Бриджит, - заговорил  Ранульф,  -  мы  разговаривали.  Я  узнал
несколько слов ее языка, она изучает наш язык. У нее очень быстрый ум. Она
часто сидит со мной, так как я не могу быть один, а у Бьерна  и  Свена  не
хватает терпения. Она говорит, что без него ничего бы не вышло.
     Халдор пожал плечами:
     - Каждый христианин скажет тебе то же.
     - Но это, вероятно, правда! Как  может  быть  иначе?  Она  не  писала
никаких заклинаний, не ворожила... И хотя я издевался над  ней  и  над  ее
Христом, но они помогли мне. Почему? Она говорит, что Христос прощает тех,
кто приходит к нему.
     - Она говорит! - рявкнул Халдор.
     - Но почему же он не дал мне умереть и не  оставил  калекой?  У  него
были для этого причины. Может, мне нужно исполнять его  волю...  а  то  он
перестанет помогать мне? - Ранульф взглянул на распятие. - Я не хочу  быть
калекой!
     - Как ты думаешь, чего от тебя хочет Христос? - глухо спросил Халдор.
     - Я не знаю, - тихо проговорил Ранульф. - Отец, я  очень  устал.  Мне
нужно поспать.
     Опускаясь на постель, Халдор подумал: "Если он и примет христианство,
это вовсе не конец света. Но тот, кто не  приносит  жертв  богам,  рискует
навлечь их гнев на всю страну... Надеюсь, старина Тор не накажет  меня  за
отступника-сына... Да, Бриджит, ты одержала большую победу".


     Погода все портилась и портилась.  На  реке  гуляли  волны,  в  серой
пелене дождя не  было  видно  соседних  островов.  Все  викинги  вместе  с
пленниками укрывались от дождя где могли.
     Халдор позвал Эгиля и Сигурда в  свой  шатер.  Внутри  было  темно  и
дымно.
     - Боюсь, нам придется сидеть без дела несколько дней, - начал он. - Я
не уверен - разве можно быть в чем-то уверенным в этой дождливой стране? -
но мне кажется, что это затяжная непогода.
     Вожди привыкли доверять Халдору в том, что касается погоды.
     - Ну что же, - сказал Сигурд, - за это время наши раненые подлечатся.
     - И мы можем обдумать, что делать дальше, - подхватил Эгиль.
     Раньше они не загадывали  далеко  вперед  -  просто  грабили  округу.
Теперь все селения по берегам Шеннона опустели. Вторгаться дальше  они  не
решались. Их было слишком мало, и они могли  наткнуться  на  превосходящие
силы ирландцев.
     - Пленники говорят, что мы могли бы двинуться дальше на юг - там ждет
богатая добыча. Но может быть, они лгут, чтобы заманить нас в западню.
     - Вряд ли будет лгать тот, у кого рука  лежит  на  горячих  углях,  -
сказал Эгиль.
     - Маловероятно, но  возможно,  -  покачал  головой  Халдор.  -  Разве
ирландцы менее отважны, чем норвежцы? Ведь у них немало убитых и  раненых,
разве не так?  Нет,  правду  узнать  очень  сложно.  Попробую  я.  Сначала
переговорю с одним, затем с другим, третьим -  с  каждым  отдельно.  Тогда
можно будет сопоставить их слова и узнать правду.
     Он замолчал. Дождь барабанил по холсту, вода стекала струйками,  а  в
шатре сгущался туман. Халдор снова заговорил:
     - Стоит ли продолжать? У нас богатая добыча. Почему бы не  поплыть  в
Армаг и не сбыть с рук пленников, пока они годятся  на  продажу?  А  потом
домой. Если мы поплывем позже, в  конце  лета,  мы  не  только  перегрузим
корабли, но и уморим рабов.
     Эгиль хмыкнул:
     - Ты хочешь сказать, Халдор, что добыл достаточно, чтобы расплатиться
с долгами да начать торговлю?
     - Вот именно...
     - А мы здесь, чтобы снять весь урожай. Ты поклялся нам  в  дружбе,  а
три корабля могут осмелиться на такое, что не по силам двум.
     Халдор тяжело опустился на постель.  Ему  вдруг  стало  холодно.  Что
будет с Ранульфом, если они проторчат здесь целое лето?  А  с  ним  самим?
Халдор не боялся смерти, но и не торопил ее. А Унн - она толста  и  стара,
но она хорошая жена, и ему совсем  не  хотелось  оставлять  ее  одну,  без
поддержки.
     Но клятва есть клятва. Слова Эгиля и Сигурда не удивили его.
     - Как хотите, - вздохнул Халдор.


     Путешествие вверх по реке, битва  в  аббатстве,  грабеж,  путь  назад
через страшный шторм, холод и мрак, встреча с  сыном  -  все  это  свалило
Халдора. Он даже забыл о Бриджит, когда  улегся  в  постель,  и  сразу  же
забылся сном.
     Он  проснулся  поздно  утром  и  сразу  подумал  о   девушке.   Дождь
прекратился, но сильный ветер хлопал пологом шатра. Шесты скрипели под его
напором. Разнежась под медвежьей шкурой, он ощутил, что в нем пробуждается
желание. Он протянул руку к Бриджит, но оказалось, что ее нет.
     Сам не зная почему, он не прикоснулся  к  женщинам,  которых  викинги
взяли в плен. Может быть, их слезы убили в  нем  желание...  Ведь  гораздо
приятнее, когда женщина разделяет с  мужчиной  желание  и  радость...  Ему
хотелось доставлять удовольствие Бриджит. Он еще никогда не встречал таких
восхитительных женщин, и часто в его памяти всплывало ее  лицо.  Будь  оно
хоть чуточку поживее, он и сам бы помолодел.
     Халдор оделся и вышел из шатра. Река,  зловеще  коричневая,  казалась
распухшей  под  низкими  черными  тучами.  На  западе  сгущалась  чернота,
вспыхивали молнии, рассекающие небо. Он  не  боялся  штормов  в  море,  но
здесь, на реке, предательские течения,  мели,  скалы...  А  кроме  того...
Бриджит просила Святого Шона  вернуть  на  остров  чудовище,  которое  тот
изгнал... А что, если оно существует?  Может,  это  святой  вызвал  шторм,
чтобы уничтожить их корабли?
     Халдор  согрел  руки  у  костра  и  пошел  перекусить.   Награбленное
оставалось на кораблях. Во время разгрузки его можно быстро разделить.  Но
сначала Халдор решил посмотреть на пленников. Они размещались в шатрах и в
монастыре. Только башня и часовня пустовали. Никто не хотел жить там,  где
могут быть привидения.
     На  глаза  ему  попался,  молодой  раб;   под   разорванной   одеждой
угадывалось крепкое тело, но глаз был выбит. Халдор резко бросил:
     - Иди за мной.
     Человек покорно поплелся за ним. С  тех  пор  как  его  схватили,  он
говорил очень мало.
     Как и ожидал Халдор, Бриджит была в часовне. Она распростерлась перед
алтарем. Да, она очень одинока. Но обрадуется ли его  приходу?  Эта  мысль
ножом полоснула его по сердцу. Халдор приветствовал ее.
     - О! - вскрикнула девушка и вскочила на ноги. Ее  бледное  от  голода
лицо светилось в темноте  часовни.  Она  обхватила  плечи  руками,  словно
ожидая удара хлыстом.
     - Как вы плавали? - спросила она ровным, безразличным тоном.
     Он откашлялся, прежде чем ответить.
     - Ирландцы заперлись  в  крепости.  Там  был  сильный  отряд,  и  нам
пришлось  выдержать  жестокую  битву.  И  даже  разбив  их,   мы   изрядно
потрудились, чтобы разрушить стены. Многие викинги никогда не покинут  эти
берега. И... мы уплывем с острова, как только позволит погода.
     Она не спускала с него глаз.
     - Ты будешь с нами до тех пор, пока мы не  убедимся,  что  Ранульф  в
безопасности, - повелительно сказал Халдор. - Более того, у нас  появились
еще раненые, так что тебе придется помочь им. Но я обещаю освободить тебя.
Мы взяли много пленных, будем продавать их в  рабство.  -  Он  показал  на
своего спутника. - Я даже позаботился взять священника. Для тебя, Бриджит.
     Она посмотрела на пленника.
     - Я хочу сделать для тебя все, что в моих силах, -  сказал  Халдор  и
протянул к ней руку.
     Она отступила назад.
     - Тогда позволь мне быть счастливой, - ответила она.
     - Что?
     Она не испугалась. Она спокойно стояла перед ним.
     - Мне нужно очень  многое  понять,  обдумать  до  того,  как  кое-что
произойдет... - Мужество постепенно разгоралось в ней. - Ты  взял  в  плен
других женщин...
     Рука его опустилась. Помолчав, он медленно произнес:
     - Бриджит, если дело в этом, то я буду их оберегать.  А  пока  можешь
побеседовать со своим священником и со своим богом.
     Он повернулся и вышел из часовни.
     Он зашагал к своим  кораблям,  которые  разгружались,  пока  не  было
дождя. Халдор шел и покрикивал, отдавая приказания. Затем он присоединился
к своим людям, которые уже закончили разгрузку и теперь пили вино  и  эль,
захваченные в монастырских подвалах.



                                    8

     После того как Халдор ушел, священник прошептал свое имя -  Имон.  Он
вздрагивал при малейшем шорохе. Чему же он был свидетелем, если  дошел  до
такого состояния?
     Она хотела исповедаться, но сначала нужно было успокоить отца  Имона.
Иначе как он мог утолить жажду ее души? Она решила отвлечь его  от  тяжких
дум.
     - Я любил старые истории о битвах, - говорил он. -  Хотя  все  они  о
временах  язычества.  Кухулен  Великолепный,  могучий  Финн,  Мак-Кумхейл,
правящий колесницей, ржание коней, лучи  солнца,  отражающиеся  от  копий,
которые воины целуют перед битвой... но это все не  так,  сестра  Бриджит.
Юноша стиснул свой живот, из которого вываливались внутренности,  упал  на
колени и кричал, кричал... пока не осталось ничего, кроме этого крика... И
кровь!... Я и раньше видел кровь, но никогда не думал,  что  мне  придется
идти  через  лужи,  озера  крови...  крови  моих  родственников,   друзей,
соседей...
     Мы думали, стены сдержат их, даже если все наши  воины  погибнут.  Но
они поставили часовых у подземных выходов, чтобы никто не мог  сбежать,  а
сами полезли по лестницам на стены. И мы поняли, что надеяться нам  не  на
что. Мы молились Святому Патрику, Деве Марии, самому Господу.  Но  ответом
нам были только вопли язычников-лохленнцев.
     Старый аббат Ньял пытался остановить их у двери в церковь.  Ведь  там
еще оставались святые дары. Они размозжили ему  голову  и  прошли  по  его
телу. Кости его трещали, дробясь одна за другой, пока он не превратился  в
бесформенную груду плоти.  Они  все  святыни  растоптали  своими  грязными
ногами.
     Несколько наших затворились в библиотеке. Лохленнцы  подожгли  ее.  У
меня до сих пор стоят в ушах крики несчастных, и я не могу  отделаться  от
запаха паленого мяса...
     На улице раздались крики и хохот. Бриджит и Имон выглянули. Несколько
викингов волокли по грязи женщину. Несчастная увидела Бриджит и плюнула  в
ее сторону.
     Имон закрыл глаза. По его телу пробежала судорога.
     - Когда все было кончено и мы покорились, они сделали то же  самое  с
моей женой. Она сопротивлялась. Кричала, старалась  вырваться.  Я  слышал,
как трещали ее кости. Они, должно  быть,  решили,  что  калеку,  никто  не
возьмет  в  рабыни.  И  когда  все  надругались  над  нею,  последний   из
насильников вонзил в нее нож. - Имон опустил голову и простонал: - Куда ты
смотришь, Христос?
     Бриджит подумала, что жене Имона еще очень повезло. Она коснулась его
руки. Ей нужно было успокоить священника.
     - Она будет ждать тебя в раю.
     - Я никогда не забуду ее глаз. Я не сумел освободить ее, но я никогда
не забуду ее глаз... Смог бы я снова взглянуть ей в лицо? - Он зарыдал.  -
Господь отвернулся от нас, оставил на растерзание демонам.
     - Никогда не говори таких слов. Отчаяние - это величайший из грехов.
     Женщина на  улице  уже  перестала  кричать.  Бриджит  слышала  только
всхлипывания да хриплый хохот насильников. И вдруг она вспомнила  о  своей
разбухшей груди, об отяжелевшем теле... Да, она тоже не могла помочь  этой
несчастной. Беспомощность привела ее в ярость.
     Имон улыбнулся ей улыбкой безумца.
     - А ты, сестра, говорящая такие отважные слова, неужели ты никогда не
испытывала отчаяния?
     Бриджит вспыхнула.
     - Я буду очень благодарна, если ты примешь от меня  исповедь.  Прошло
уже столько  времени,  и  очень  многое  произошло  со  времени  последней
исповеди.
     Он выслушал перечень ее грехов и нерешительно прошептал отпущение.
     Сгущался мрак. На улице слышались пьяные  крики.  Конечно,  лохленнцы
празднуют!  Она  не  осмеливалась   покинуть   часовню.   Здесь   был   ее
брат-христианин, нуждающийся в поддержке, а Халдор имел причины злиться на
нее.
     Она  смотрела  на  Имона  и  пыталась  молиться.   Священник   сидел,
бессмысленно вперив глаза в темноту и бормоча бессвязные латинские  фразы.
Громкие крики донеслись с улицы. Имон бросился на пол, в грязь, дрожа всем
телом. "О Боже, прости его! Он больше не мужчина", -  подумала  Бриджит  и
села, прижавшись  к  каменной  стене.  Камни  были  очень  холодными.  Она
задремала и снова увидела отца, который подбрасывал ее, девочку, высоко  в
воздух и радостно  смеялся.  Затем  ей  пригрезилось,  как  в  темноте,  в
постели, мать рассказывает ей старые легенды  о  Сидхе.  А  вот  она,  уже
девушка, посвящает свое тело и свою жизнь Христу. Внезапно она проснулась.
В часовне было темно, и во мраке она услышала всхлипывания. Она подошла  к
священнику и попыталась успокоить его прикосновениями и  словами.  Но  тот
только сжался в комок.
     Бриджит встала. Она закоченела от  холода,  дождь  проникал  в  дверь
часовни. Больше она не могла терпеть. Халдор, по крайней мере, теплый. Его
руки не приколочены к кресту.
     Она сгорбилась и побежала к шатру Халдора.



                                    9

     Она разбудила его, когда скользнула в постель,  прижалась  к  нему  и
мгновенно уснула. Он лежал и думал: что же это  значит?  Просто  замерзла?
Нет, она могла бы лечь подальше и спиной к нему, как ложилась раньше.  Она
называла себя невестой Христа, но  от  природы  была  не  менее  пылкой  и
страстной, чем норвежские женщины. Неужели она испытывает к нему такое  же
влечение, как он к ней? Эта мысль чуть не заставила сжать ее в объятиях  и
обладать ею страстно и долго.  Но  он  сдержал  себя.  Она  устала.  Пусть
отдохнет.
     К чему торопиться? Завтра день отдыха. Пусть она поспит.
     Насладившись близостью ее тела, он поднялся, собрал  одежду,  которую
она бросила в беспорядке, и  повесил  на  крюк  у  огня,  чтобы  просохла.
Набросив на плечи плащ, Халдор откинул полог. Он прошел к тлеющему  костру
и взял уголь, чтобы разжечь жаровню. В шатре у него  всегда  были  пища  и
вино - ведь ему приходилось принимать  гостей.  Он  нарезал  мясо  и  стал
жарить его на углях.
     Запах разбудил Бриджит. Она села на постели.  Нежно-розовые  груди  с
темными сосками как будто разогнали полумрак.  Короткая  каштановая  прядь
упала на лоб.
     - С добрым утром! - приветствовал  ее  Халдор.  -  Ты,  должно  быть,
проголодалась. Позавтракай.
     Она  улыбнулась,  а   затем,   когда   полностью   отошла   от   сна,
насторожилась.
     - Не бойся. - Халдор положил мясо на блюдо и сел на край постели. Его
пальцы погладили щеку девушки, а затем приподняли ее голову за подбородок,
чтобы были видны глаза. - Ты хорошо служишь мне.
     Она поморщилась.
     - Но я мало получаю за это.
     - Ты будешь свободна, я же сказал.  И,  если  захочешь,  вернешься  к
отцу. И, может быть, мы заключим союз, который послужит тебе  защитой.  Но
если... - Халдор помолчал несколько секунд.  -  В  противном  случае  тебе
лучше... - Он замолчал. - Об этом потом. Ешь.
     Она увидела, что он приготовил, и крайне удивилась.
     - Ты это сделал для меня?
     Он кивнул.
     Пища и вино ударили  в  голову  Бриджит.  Все-таки  она  была  ужасно
голодна. Съев мясо и даже обглодав кости,  она  откинулась  на  подушки  и
быстро сказала:
     - Халдор, ты поклялся не причинять  мне  вреда.  А  как  относительно
ребенка?
     - Что? - изумился он.
     Она медленно улыбнулась:
     - А ты не заметил? А еще семейный человек. Я жду ребенка.
     "Мой, Ранульфа или кого-нибудь  из  тех  шестерых?"  -  пронеслось  в
голове Халдора.
     - Я... я ничего не смогу сделать для него, если ты останешься здесь.
     И тут же - о, как она прекрасна! - он горячо заговорил:
     - Но, Бриджит, если ты поедешь со мной  в  Норвегию,  я  признаю  его
своим. И потом у нас еще будут дети - и  дочери,  и  сыновья.  По  законам
нашей страны побочные дети имеют такие же права, как и  законные.  И  жена
моя будет только рада новым доскам в стенах нашего дома.
     "О, у меня голова идет кругом", - подумал он.
     - Ты предлагаешь мне больше, чем Господь, - слабо отозвалась она.
     Халдор сбросил плащ и приблизился к ней. Она не оцепенела в  ожидании
новых страданий, но протянула к нему  руки,  обвила  его  шею.  И  Халдор,
вспомнив, что он ни разу не смог подарить ей высшего наслаждения, на  этот
раз вошел в нее медленно и нежно, забыв о себе ради удовольствия  девушки.
И когда наконец из его груди вырвался крик, она вскрикнула тоже.



                                    10

     Бриджит вскрикнула не потому, что ей было тяжело  под  Халдором.  Она
дрожала и прижимала его к себе. Так вот это  чудесное  ощущение,  которого
она поклялась не испытывать никогда!  Теперь  все  ее  клятвы  разлетелись
вдребезги.
     Он приподнялся на локтях, стараясь не  причинить  ей  боль,  а  затем
медленно соскользнул с нее. Бриджит прильнула к нему, обхватив его руками.
Она боролась со сном, хотела сказать что-то, но зрение ее затуманилось,  и
она не смогла вымолвить ни слова. После ночного бдения в холодной  часовне
вино одурманило ее. Халдор дышал влажным теплом  в  лицо,  и  она  уснула.
Проснулась... сколько же прошло времени?  Халдор  полусидел,  рассматривая
ее. В сумраке она не могла разглядеть выражения его лица.
     Значит, она нашла свою радость  не  в  объятиях  живого  бога!  Укоры
совести терзали ее гораздо меньше, чем она ожидала. Но  о  чем  размышляет
Халдор? Она покраснела и спрятала лицо в мехах.
     Халдор протянул руку и коснулся ее щеки ладонью - грубой  и  шершавой
от весел, канатов, рукояти меча. Но  прикосновение  было  очень  нежным  и
ласковым.
     - Бриджит, Бри