Их привезли в тюремную больницу Матросской Тишины. Тюрьма эта была на
порядок хуже Бутырки: более серая и  неприглядная,  с  асфальтированными
полами и присутствием клопов, о существовании которых Бутырке  неизвест-
но. Здесь Тосю с. Казбеком разлучили.
   Пробыв около месяца в больнице, Тося был переведен в камеру,  которая
называлась "осужденка". Располагалась она в полуподвальном этаже. В  ней
было душно и жарко. Немного осмотревшись, Тося заметил, как один из пар-
ней украдкой на него поглядывает. При этом он ежился, когда  их  взгляды
встречались. Тося присмотрелся к парню и понял, что где-то его видел. Он
подошел к нему со спины и сказал:
   - Ты делаешь волны, которые доходят до моего берега.
   Тот обернулся и принялся подобострастно трясти Тосе руку.  Натрясшись
вдоволь, сказал:
   - Я тебя сразу узнал. Но хочу попросить не рассказывать никому о  том
случае на Таганке. Сам понимаешь. Я пользуюсь здесь определенным автори-
тетом. А тот случай может подорвать его.
   Тося заверил, что никому ничего рассказывать не будет, и только тогда
вспомнил, как однажды спешил в "Березку", чтобы поменять тысячу чеков  -
две бумажки достоинством по пятьсот каждая. До закрытия магазина остава-
лось несколько минут.
   У входа к нему подошел парень и, узнав, что Тося  не  прочь  обменять
чеки на рубли, с удовольствием предложил свои услуги.  Он  достал  пачку
денег, состоявшую из двадцатипятирублевок и полтинников, и протянул  То-
се. Тот понял, что это "ломщик", и, считая, "отломал" половину полтинни-
ков.
   Узнав, что денег не хватает, "ломщик" не поверил этому и попросил  их
вернуть для пересчета. Тося устроил скандал.
   - Да я за эти чеки в Афгане, под пулями!.. - кричал Тося.
   Вдруг он растерялся, не зная, что сказать дальше. Закричал:
   - Был бы у меня наган, я бы тебя застрелил! Аферист! Жизни от вас лю-
дям нет!
   Тот выхватил у Тоси деньги и подался прочь от полоумного скандального
военного.
   Как только он скрылся из виду, Тося бросился в метро. Там  он  замеш-
кался, так как не имел пяти копеек, а у разменной кассы стояла  очередь.
Заметив девушку, опустившую пятак в горло автомата, Тося подбежал к  ней
и крепко обнял сзади. В таком виде они вдвоем проскочили  электрического
стража.
   Подошел поезд. Заходя в него, он глянул в сторону входа. Там "ломщик"
сражался с контролером, стоявшим у него на пути. "По-видимому, нету пяти
копеек", - подумал Тося, когда закрылись двери  и  поезд  стал  набирать
скорость. В душе он посмеивался над тем, что встретил терпилу в  тюрьме,
но как и пообещал, никому об этом не сказал.
   Тося ездил в суд знакомиться с делом. Поэтому большую  часть  дня  он
проводил в "этапках".
   Однажды услышал в разговоре двух парней имя Чирик. Тося знал,  что  к
этому моменту Эдик осужден и вот уже полгода находится на зоне. Один  из
знакомых сообщил Чирику о мужике, у которого имеется двести  тысяч  руб-
лей. Эдик, узнав место жительства богатея, отправился к нему  со  своими
друзьями.
   Они долго били и пытали упрямца. Применяли  различные  орудия  пыток.
Тот корчился от боли, но денег не давал.
   Эдик с друзьями вывезли богача на кладбище, где бросили связанного  в
вырытую яму. Сверху положили лист фанеры и стали  засыпать.  После  нес-
кольких минут монотонного стука земли о фанеру у богача сдали  нервы,  и
он отдал двести тысяч. Как выяснилось, более денег у него не осталось.
   Он отнес заявление в милицию. Чирика поймали и осудили на шесть лет.
   Тося обратился к парню:
   - Как зовут Чирика, о котором ты говоришь? И  когда  парень  ответил:
"Эдик", Тося узнал у него номер камеры, в которой тот повстречал Чирика.
   В этот же вечер он "отогнал в эту хату коня" для Чирика и получил от-
вет, в котором говорилось: "Тося, очень сожалею, что ты здесь. Но тем не
менее рад тебя слышать. Вкратце расскажу свою историю. Терпила дал  зая-
ву, и меня закрыли. Потом мусора возбудили дело против него.  Сейчас  он
идет по статье "Хищение в особо крупных размерах" со значком  прим...  А
меня записали в свидетели. По этой причине не везут на зону. Если  какие
трудности, сообщи. Буду рад помочь. Чирик".
   Прочитав это письмо, Тося вспомнил  слова  Эдика:  "Основное  правило
профессионала - не забирать у фраера всех денег.  Оставить  половину.  В
этом случае он никогда не пойдет давать заяву".
   "Видимо, Эдик позабыл это золотое правило", - подумал Тося.
   Еще около месяца Тося пробыл в этой камере. Затем его увезли на Крас-
ную Пресню, где он ждал этап на зону еще полтора месяца.
   Красная Пресня - это пересылочная тюрьма. Здесь заключенные  пытаются
выяснить отношения, которые возникли между ними в процессе  сидения  под
следствием. Здесь ищут виноватых, чтобы совершить над ними  справедливое
возмездие.
 
 
   РЫБНЫЙ ДИРЕКТОР
 
   Большой этап прибыл на вокзал. Вагон, в котором  перевозят  заключен-
ных, называют "Столыпин". В нем этапируют людей с различными мерами  на-
казания. Здесь женщины находятся рядом с мужчинами,  разделенные  тонкой
перегородкой. В вагоне также имеются две камеры для "смертников".
   Тося приметил интересную девчонку и  договорился  с  конвоирующим  их
солдатом, уплатив ему сто рублей, что тот оставит их на один час в  пус-
тующей камере смертников.
   Здесь он обрушил на нее страсть выдержкою в один  год  тюрьмы.  Когда
солдат сообщил, что время закончилось, и повел усталую девушку на  преж-
нее место, Тося удобно устроился на наре и задремал.
   Он дал вернувшемуся солдату еще двадцать пять рублей и  попросил  ка-
кое-то время его не беспокоить. Тот согласился. Тося закрыл глаза и пог-
рузился в воспоминания. Но тут открылись двери,  и  он  увидел  большого
полного человека с мощным баулом. Тот присел рядом. Разговорились.
   Выяснилось, что тот работал генеральным директором объединения  "Оке-
ан" при министерстве рыбного хозяйства. Он основал большую сеть  магази-
нов во многих городах страны. Пять лет назад был громкий процесс, в  ре-
зультате которого министра рыбного хозяйства "разменяли".
   Тося расположил к себе уже немолодого директора, и тот стал  подробно
рассказывать о пережитом.
   - Сейчас еду из Лефортово, - говорил он, - где просидел почти  полго-
да. Пять лет назад меня приговорили к пятнадцати годам. И каждый  год  с
зоны вывозят в Лефортово. Это тюрьма, где все с тобой  разговаривают  на
"будьте любезны". Сколько раз меня водили из камеры на допрос - ни  разу
я не встретил никого из заключенных в коридоре. Такое  впечатление,  что
тюрьма пуста. Но, конечно же, это не так.
   Как противны следователи со своей любезностью! Каждый допрос  начина-
ется со слов: "Не желаете ли кофе?" А затем таким же тоном задаются воп-
росы, один провокационное другого. Доводят до такого  нервного  напряже-
ния, что возвращаюсь в камеру как выжатый лимон.
   Был такой случай. В камеру попал контрабандист, а через стенку  сидел
его подельник. Он простучал всю стену и нашел в ней какой-то просадочный
шов, через который они могли перестукиваться при помощи азбуки Морзе.
   Он стучал один день, а на второй, как только подошел с ложкой к стене
и начал стучать, открылась дверь, в которой стоял следователь  вместе  с
надзирателем.
   "Что это вы там делаете?" - спросил следак.
   "Я здесь давлю клопов", - глядя на ложку, ответил тот.
   "Вы хотите сказать, что больше ничем у этой стены вы не занимаетесь?"
- не унимался следователь.
   "Да, больше ничем я здесь не занимаюсь", - подтвердил тот.
   "Ну, во-первых, я хочу вам заметить, в нашей  тюрьме  клопов  нет.  А
во-вторых, вот это то, чем вы не занимались сегодня, а это - чем  вы  не
занимались вчера". - И показал ему два листка бумаги,  на  которых  была
расшифрована сегодняшняя и вчерашняя морзянка.
   - А вообще-то я хочу сказать тебе, Тося, - продолжал рыбный директор,
- зря они министра "разменяли". Ведь у руля стоял я. И сеть магазинов  я
придумал. Конечно, меня тоже ожидала его участь. Но,  беря  во  внимание
мои заслуги перед родным Отечеством - мне даже Сам лично вручал ордена и
медали, - беря все это во внимание, мне "вышку" заменили пятнадцатью го-
дами.
   - Как же так получилось, - спросил Тося, - что вас всех прижучили?
   - А получилось, сынок, все очень просто. Был  у  меня  один  знакомый
мальчик двадцати трех лет. Он всячески пытался меня ублажить.  Например,
прилетаю я в Питер в командировку. А он стоит у трапа. Встречает. У меня
заказан люкс в "Европейской", а он говорит: "Как такой человек, как  вы,
может жить в таком номере? Вас ждут апартаменты в "Пулковской". Приезжаю
в "Пулковскую", а там уже и девки в постели. И так каждый раз он пытался
скрасить мой быт и досуг.
   Поставил я его директором магазина на Арбате. И начал он  мотаться  в
Польшу. Причем делал это все чаще и чаще. Но  это  мне  говорил,  что  в
Польшу. А на самом деле ему  удалось  познакомиться  с  нашим  послом  в
Польше. Тот ставил визу в заграничном паспорте, и Артур из Польши  отбы-
вал в разные страны мира.
   Его приметили контрабандисты, видя, как он легко и смело преодолевает
таможню. Они взяли его в свое дело. Перевозя крупную партию бриллиантов,
он был задержан и доставлен в КГБ. Быстро его обработали. Он  сдал  все,
что успел узнать за это время по рыбному делу.
   К моменту суда по делу шло пятьсот человек. Также он сдал  контрабан-
дистов. По их делу шло семьсот человек. Сам Артур был приговорен к  семи
годам.
   - Через пару лет ему на свободу, - заметил задумавшийся Тося.
   Собеседник с удивлением глянул на него.
   - Он не отсидел и двух лет, - сказал он. - Разве могли столько  чело-
век забыть о его поступке?
   Открылась дверь, и Тосю перевели в общую камеру "Столыпина". Там  ки-
пела своя жизнь. Кто готовился пронести чай в камеру, куда его  приведут
в конечном итоге; кто - наркотик, кто - деньги. Каждый из них был  занят
своими проблемами, мыслями.
   Минуя пару тюрем, он попал на зону. Питались там  в  столовой.  Когда
бросали клич к началу трапезы, посетители столовой как одержимые неслись
к длинным столам. При этом они быстро рассаживались, подчас не  замечая,
что на скамейках пролит борщ или насыпана каша вместе с  килькой.  Усев-
шись, они начинали поглощать пищу с быстротой  движения  руки,  стараясь
опередить друг друга. Тот, кто первым освобождал шленку, получал добавку
из стоящей у края стола большой кастрюли со строго  определенным  числом
порций. Так как столовую посещали не все, в кастрюле  всегда  оставалось
три-четыре порции. Из-за них-то и был весь этот сыр-бор.
   Тося не ходил в столовую, так как не мог видеть жадность,  с  которой
поглощалась пища, не стоящая доброго слова. Он питался в бараке, сидя на
своей кровати за табуретом в обществе двоих семейников.  На  их  "столе"
иногда, кроме нескольких паек черного хлеба и кипятка, ничего больше  не
было. Но другие об этом не знали и считали, что те не  едят  в  столовой
из-за имеющегося обилия деликатесов. По этой причине в их сердцах разго-
рался огонь зависти и ненависти. Огонь этот толкал людей  на  поклепы  и
кляузы, направляемые куму, что стоило Тосе нескольких неприятных  допро-
сов.
   Первая посылка в пять килограммов разрешалась через полсрока. Но были
и такие, кому неоткуда было ждать посылок. И они продавали свое право на
них. Также существовал "ларь", в котором каждый имел право  на  отоварку
продуктами два раза в месяц на незначительную  фиксированную  сумму.  Но
этой льготы часто лишали за какую-либо малую провинность.
   Тося был аккуратен, подтянут, всегда выбрит, одет в джинсы  "ливайс",
которые отлично на нем сидели. У него было множество тайных  врагов.  Но
также были хорошие, преданные друзья, влиятельные и могущественные, и не
только в пределах данной зоны. Он попал в круг элиты. Это приносило ощу-
тимые положительные результаты.
   Наконец-то он получил свидание, на которое приехали его мать и Лероч-
ка. Матери удалось за пятьсот рублей выхлопотать свидание на два дня, на
котором она пробыла всего пару часов. Остальное время  Тося  с  Лерочкой
посвятили тому, чтобы превратить убогую, безрадостную комнату свиданий в
эталон беспорядка и хаоса.
   К концу второго дня Лера с трудом передвигалась. Но ему было мало, и,
прощаясь, он сказал:
   - Любые деньги. Продавай все, что у меня осталось. Но чтобы  ты  была
со мною не позднее чем через пару недель.
   В руководстве зоны произошли изменения, и со свиданием не получалось.
Тося очень тяжело переносил отсутствие женщин. По этой  причине  у  него
сильно болела голова. Для того чтобы получить свидание с Лерочкой, реше-
но было сыграть свадьбу.
   В назначенный день она приехала с подружкой. Были соблюдены все  фор-
мальности бракосочетания. И вот у них снова два дня.
   Лерочка привезла большую сумку продуктов. Но ему было не до этого. На
протяжении этих дней вся зоновская гостиница  слышала  стоны  страсти  и
вздохи любви за Тосиной дверью.
   И вот он снова в большом бараке. Лежа на наре,  вспоминает  красивое,
упругое тело Лерочки.
   Переписываясь с  матерью,  он  узнал,  почему  его  не  "признали"  в
Сербского. Оказывается, она хотела помочь, для чего  привезла  и  отдала
лечащему врачу выписку из истории болезни  сына,  взятую  в  военкомате.
Тогда он не хотел идти в армию и инсценировал болезнь, также связанную с
психическим расстройством, но с противоположными симптомами.  Ознакомив-
шись с выпиской, врачи сопоставили  оба  диагноза.  Полученный  винегрет
рассказал им о симуляции. Мать очень переживала, что оказала  сыну  мед-
вежью услугу. Но он ее успокаивал и говорил, что не держит зла,  а  даже
наоборот, очень любит и благодарен ей.
   Каждые два месяца ему удавалось "выкруживать"  свидание  с  Лерочкой,
что стоило немалых денег.
   Наступил февраль. В бараке стало очень холодно. Тося решил этот месяц
провести в тюремной больнице, для чего в санчасти попросил  врача  изме-
рить ему давление. Сам при этом что есть силы напряг мышцы  ног,  внешне
оставаясь расслабленным. Давление оказалось сто шестьдесят  на  сто  де-
сять.
   - Может быть гипертонический криз, - заключил лепила.
   Тосю этапировали в тюремную больницу. Здесь он повстречал много  нео-
бычных людей, умудренных опытом и желанием быть на воле.
   "Этот играет по-крупному", - думал Тося, глядя  на  умирающего  азер-
байджанца. Тот "умирал" уже полтора месяца, и врачи на своем  консилиуме
ставили вопрос о его "актировке на свободу". Диагноз был  бесспорен,  но
их останавливало то, что больного ранее актировали дважды с  интервалами
в два и четыре года. Причем в первом случае он не  досидел  пять,  а  во
втором - восемь лет. Сейчас врачам предстояло избавить его от  семи  лет
зоны.
   "Как это у него так получается?  -  продолжал  размышлять  Прикуп.  -
Здесь нужна мощная мастырка. Диагноз должен быть: саркома, цирроз  -  не
меньше".
   Тосе давали таблетки, он их не принимал, а собирал в спичечный  коро-
бок. Лепила мерил давление - он напрягался. Назначались новые  таблетки,
и он каждый раз удивлялся изощренной сложности их названий.
   Больница представляет собой отдельное крыло тюрьмы с совершенно типо-
выми камерами. Различие лишь в том, что здесь нет нар до потолка. Вместо
них стоят кровати, на которых лежат заключенные, облаченные в белое ниж-
нее белье на завязках и синие халаты без пуговиц и поясов.
   Камеру-палату убирают раз в день.  Когда  это  происходит,  корпусной
открывает настежь двери нескольких камер. Заходит женщина-зечка с ведром
и шваброй. Надзиратель ходит по коридору, желая быть  в  каждой  камере.
Женщина молода и красива (возможно, лишь в сознании больных).
   Девушки соглашаются на хозработы в надежде уйти по УДО". Но получает-
ся это не всегда, а подчас - дорогой ценой.
   Пока она, нагнувшись, трет шваброй под чьей-нибудь кроватью, кто поп-
роворней, норовит ухватить ее за интимные  места.  Но  дальше  этого  не
идет. Подобные игры разжигают желание и провоцируют к мужеложеству.
   После ухода аппетитной девушки пидоры имели что увидеть  от  разгоря-
ченной братвы.
   По соседству с Прикупом лежал крепкий белокурый парень. Он был приго-
ворен к полутора годам за особый садизм. Глядя на него,  Тося  удивлялся
тому, как человек, не обогащенный элементарным образованием, неправильно
выговаривающий слова, может так хитро дурачить врачей.  Этот  блондин  с
тяжелой челюстью демонстрировал Тосе свое умение воздействовать на серд-
це.
   Прикуп держал руку на пульсе садиста.
   - Сейчас он станет реже, - сказал тот, сидя на кровати, выпрямив спи-
ну и расслабившись всем телом.
   Тося пальцами услышал, как биение пульса начало затихать.
   - Сейчас остановлю, - произнес садист и прикрыл глаза.
   Тося почувствовал, как "централка" экспериментатора перестала биться.
Он смотрел на человека без пульса, спокойного и безмятежного, и не мог в
это поверить. Тося аккуратно нащупал артерию у шеи, но  и  она  молчала.
Вдруг сосед открыл глаза, громко вздохнул, и кровь застучала по его  ве-
нам.
   - Главное - это не пропустить время. Чем больше  стоит,  тем  сложнее
запускать. Можно крякнуть, - сказал садист. Ему  явно  понравилось,  как
прошла премьера.
   - А у меня может так получиться? - поинтересовался Тося.
   - Да, это просто. В другой раз научу. Сейчас пора обедать.  -  И  са-
дист, взяв алюминиевую шленку с тумбочки, побрел  к  кормушке,  где  уже
собралась очередь за баландой.
   Тосю вызвали на  врачебный  совет,  где  лечащий  врач,  указывая  на
серьезность болезни, стал настаивать  на  признании  больного  инвалидом
второй группы.
   - Ни одно, - говорил лепила, - из самых  эффективных  на  сегодняшний
день средств ему не сбивает давления.
   "Интересное дело, - подумал Прикуп, - у меня на зоне все  прихвачено.
Можно не работать. А дадут группу - переведут на инвалидную  зону  сетки
плести да ящики бить. Когда бы было столько счастья?"
   Врачам же он сказал:
   - Я совершенно нормально себя чувствую и уже здоров. Прошу убедиться,
измерив мне давление.
   Давление оказалось в норме, и лечащий врач сказал, что это  благодаря
новейшим сверхмощным средствам. На что Тося  достал  из  кармана  халата
спичечный коробок таблеток.
   - Вот они, - сказал он, открывая коробок разноцветных лекарств.  -  Я
обошелся хорошим рационом и вниманием  персонала.  И  сейчас  совершенно
здоров.
   Он снова в зоне.
 
 
   "ЛОХОВСКАЯ"
 
   Однажды вместе с матерью на свидание приехал Рома. Они сидели за сто-
лом, изобилующим всевозможными блюдами. Тося рассказывал о жизни в лаге-
ре. Делал он это очень сдержанно, так как все его  естество  рвалось  на
волю. Рома давал советы, опираясь на свой опыт сидения в тюрьмах.  Вдруг
Тося сказал:
   - Рома, ты много переделал работ вместе с моим отцом. Расскажи немно-
го. Ты ведь знаешь, я очень люблю об этом слушать.
   - Ладно, сынок, - сказал Рома. Выпитый коньяк ударил в голову. Он был
занесен в комнату свиданий в изнутри окрашенной белой  нитрокраской  бу-
тылке из-под молока. - Я расскажу тебе пару историй о том, как мы прово-
дили время с Арканом, твоим отцом. Это был  очень  способный  человек  -
царство ему небесное! Давай выпьем и помянем его душу. Прости меня,  Ар-
кан, если можешь.
   Рома осушил полстакана коньяка залпом.
   - Ты не виноват. Рома. Это менты. - В голосе Тоси слышались злые нот-
ки. - Если бы можно было найти тех, кто застрелил отца... Но я не  знаю,
с какой стороны подступиться. Освобожусь, немного стану на ноги  и  зай-
мусь наконец поисками. Пора платить.
   Рома задумался. Тося напомнил о своей просьбе, и тот  медленно  начал
свой рассказ.
   - Мы работали в аэропорту Внуково. В доле у нас сидел мусор из  мест-
ного отделения.
   Мы катили фраера в игру под названием "Лоховская"...
   Как только голос из репродуктора объявил о задержке рейса на Мурманск
и Владивосток, Аркан прекратил пить кофе.
   Вместе с Ромой они отправились в зал ожидания. Там отыскали  подходя-
щего простачка.
   Аркан подошел к расстроенн