осам.
   Зик почувствовал себя неудобно, будто подсматривающим, как они  целуются.
Страстно целуются. Он прочистил горло.
   - Думаю, мне пора идти. Чтобы не мешать вам... хм... упаковываться.
   -  О,  ничего  страшного,  мы  упакуемся  завтра,  -  проговорила   Фэйт,
переключая внимание на гостя. - Я сейчас сварю кофе. - Она положила пакет  с
зеленью. - Джек его обожает. Присоединяйтесь к нам, мы будем  очень  рады...
э-э... простите, не запомнила ваше имя.
   Джек тихо рассмеялся, глядя на удивленное лицо Зика, явно не  ожидавшего,
что его совершенно не узнают.
   -  Анджела,  это  Зик  Блэкстоун,  -  произнес  Джек  прежде,   чем   Зик
представился сам. - Едва  ли  не  самая  крупная  звезда  Голливуда.  Актер.
Режиссер. Продюсер.
   - Актер? - с сомнением переспросила она.
   - Ну, как в кино, - с ехидцей подсказал он, затем улыбнулся  Зику:  -  Ты
должен простить ее. За всю жизнь она видела около пяти фильмов.
   - Больше пя... О Боже! - Фэйт всплеснула руками  и  расширенными  глазами
посмотрела на гостя. - Ну, конечно, Зик Блэкстоун! Я читала статью о  вас  в
журнале "Пипл", пока сидела в приемной у зубного на прошлой неделе. О  вашем
новом фильме... э-э...
   - "Святая земля", - подсказал Зик.
   - Да,  "Святая  земля".  Похоже,  будет  очень  интересное  кино.  Статья
предсказывает ему большой успех.
   - Будем надеяться, - сухо согласился Зик.
   Фэйт покачала головой.
   - Не верится, что я вас не узнала.
   - Меня редко узнают, - соврал Зик.
   Однако Фэйт не была столь наивной, как казалась.
   - Сомневаюсь, - проговорила она со сладкой улыбкой,  -  но  спасибо,  что
пытались выручить меня. - Она снова подхватила пакет с зеленью. - Кофе будет
через пять минут.
   - Я, пожалуй, пойду, - сказал Зик. - Я и так вам, наверное, уже надоел.
   - Чепуха, - твердо заявила Фэйт. - Я знаю,  что  вам  с  Джеком  нужно  о
многом поговорить. Так что, пожалуйста, садитесь оба, сейчас принесу кофе. -
И она вышла из комнаты.
   - Всего пять фильмов за всю жизнь? - недоверчиво  переспросил  Зик  после
краткой паузы.
   Джек кивнул.
   - Трудно поверить, не правда ли? Но такова Фэйт.
   - Она милая женщина. Тебе очень повезло.
   - Да, - согласился Джек. - А ты... действительно въезжаешь сюда?
   - На время, - торопливо проговорил Зик,  словно  пытаясь  оправдать  себя
перед братом Эрика Шаннона за то, что поселяется в доме, где умер Эрик. - До
свадьбы  дочери  или  пока  мой  дом  не  отремонтируют,  что,  может  быть,
произойдет раньше.
   Джек понимающе кивнул.
   - Возвращение сюда изменило мою жизнь. - Он взглянул на  большое  зеркало
на стене. - Возможно, сейчас твоя очередь.
 
 
   Глава третья
 
   Он снился ей той ночью,  и  она  проснулась  ни  свет  ни  заря  в  поту,
лихорадочно возбужденная, с обвившейся вокруг бедер шелковой ночной рубашкой
и со слезами на щеках.
   Много лет она не вспоминала о нем, надеясь забыть навсегда. Порой ей даже
казалось, что она избавилась от него полностью. Но хватило  одного  взгляда,
одного прикосновения, одного слова в наполненной  людьми  комнате  -  и  все
началось снова.
   Снова боль, связанная с ним.
   Снова слезы о нем.
   С подавленным стоном гнева и  отчаяния  Ариэль  отбросила  укрывавшую  ее
белую батистовую простыню. Если невозможно  спать  без  снов  о  нем,  лучше
вообще не спать.
   Она поступала так раньше. И выжила.
   Выживет и сейчас.
   Ариэль выскользнула из широкой пустой постели. Автоматически  потянувшись
за шелковым халатом на белом бархатном пуфике, она  столь  же  автоматически
сунула ноги в белые атласные шлепанцы. Но было слишком жарко, чтобы надевать
халат. Кожа горела и чесалась. Шлепанцы - словно кандалы.  Сбросив  халат  и
шлепанцы, она пошла по ковру к стеклянной двери, ведущей на веранду.
   Ей хотелось  распахнуть  дверь  и  вдохнуть  свежего  воздуха.  Но  тогда
сработает сигнализация, и примчатся полиция и частная  охрана.  Не  открывая
дверь, она прижалась щекой, грудью и бедрами  к  прохладному  стеклу,  желая
остудить жар своего тела и зная, что это невозможно.
   С мучительным стоном Ариэль отошла от  двери  и  поторопилась  в  ванную,
утопая босыми ногами в пушистом белом ковре.  Словно  подгоняемая  демонами,
она выскочила из ванной,  оставив  дверь  нараспашку,  и  побежала  вниз  по
широкой винтовой лестнице, через темный дом.  Минутная  остановка  у  задней
двери, чтобы успокоиться, вспомнить и набрать охранный код, -  и  она  снова
летит по гладкой плитке двора к самому краю бассейна.
   Здесь она немного помедлила, наблюдая за лунными бликами  на  поверхности
воды. Однако неизвестно откуда налетевший легкий  бриз  игриво  приподнял  с
плеч ее волосы, прижал  шелк  рубашки  к  телу  и  стал  ласкать  кожу,  как
дразнящие пальцы любовника Невыносимо!..
   Не раздумывая о своем виде и неуместности действий, не думая  ни  о  чем,
кроме скорейшего избавления от терзавшего ее жара,  Ариэль  скинула  с  плеч
бретельки ночной  рубашки.  Ткань  легко,  как  вздох,  скользнула  вниз  по
стройному телу и легла у ног.  Она  шагнула  вперед  -  прекрасная  бабочка,
покинувшая свой шелковый кокон, - и нырнула в воду.
   Холодная вода - вот что ей нужно. Она сразу остудила распаленные чувства,
успокоила зуд, идущий словно из-под  кожи.  Ариэль  проплыла  под  водой  до
мелкого места, вынырнула и откинула назад густые, до плеч волосы.
   Бриз снова встретил ее. От  его  ласковых  прикосновений  руки  у  Ариэль
покрылись гусиной кожей, соски затвердели, словно от прикосновения  мужчины.
Она опять погрузилась в воду. Вода танцевала  вокруг  нее,  как  стремящийся
соблазнить любовник, обнимая плечи, гладя живот, скользя между бедрами.
   Ариэль перевернулась на спину и позволила воде убаюкивать ее... и  будить
воспоминания.
   Вот они, поджидающие, чтобы ворваться в ее сознание, такие  ясные,  такие
реальные и близкие, словно все произошло не двадцать  пять  лет,  а  неделю,
день, час назад
   Когда он впервые коснулся ее.
   Когда он впервые поцеловал ее.
   Когда он впервые заставил ее плакать.
   - Мне все равно, насколько он  блестящий  актер,  -  негодовала  Констанс
Кэмерон. - Он груб, невоспитан и постоянно отступает от текста. Более  того,
- она наставила обвиняющий перст на дочь, - ты прощаешь ему все это
   - Мама, пожалуйста, - взмолилась Ариэль, - это просто читка. Он и  должен
быть грубым и невоспитанным. Такая роль.
   - Какая еще  роль?!  -  возмутилась  Констанс.  -  Этот  молодой  человек
нецивилизован и чрезмерно сексуален по натуре. И мне все равно,  где  студия
подобрала его и насколько велик его так называемый талант. К этой роли он не
подходит. Хуже того, он не подходит тебе. Здесь  должен  быть  образ  твоего
защитника.
   -  Мама,  пожалуйста.  Кто-нибудь  услышит,  -  шептала  Ариэль,   нервно
поглядывая  на  молодого  человека,  в   чей   адрес   ее   мать   расточала
"комплименты".
   Он, развалясь на мотоцикле "Харлей-Дэвидсон", покачивался  из  стороны  в
сторону. Одна его нога  упиралась  в  топливный  бак.  На  нем  были  черные
мотоциклетные краги, потертые джинсы в обтяжку с вышитым на  колене  значком
борца за мир и  полосатая  майка,  подчеркивающая  его  мускулистый  торс  и
великолепие загара. Густые черные взъерошенные  волосы  ниспадали  почти  до
плеч, на лбу они были перехвачены широкой красной лентой.
   Восседая на огромном черном мотоцикле, как юный принц на своем троне,  он
казался тем самым крутым парнем, о каком  тайно  грезила  каждая  порядочная
девушка. Дикий, необузданный и дерзкий, как забияка петух. От одного взгляда
на него у Ариэль подгибались колени.
   Хотя в этом она, конечно, не призналась бы никому. Особенно своей матери.
   - Мне все равно, слышит он меня или нет, - выговаривала Констанс. - Пусть
все здесь слышат меня. Речь идет о твоей карьере, Ариэль. Не  следовало  мне
позволять тебе сниматься в этом фильме. Ты прекрасно играешь Крисси.
   - Я играю Крисси с одиннадцати лет и не могу играть  ее  вечно.  Ты  сама
знаешь. Сериал продлится еще не больше двух-трех сезонов. Так что мне  нужно
попробовать чтото другое. Разве ты сама не говорила это? - напомнила Ариэль.
   - Но что подумают твои поклонники, когда сериал возобновится в  следующем
сезоне? - покачала головой Констанс. - Когда увидят,  что  маленькая  Крисси
Фортьюн влюбилась в этого бандита?
   - Но я играю не Крисси Фортьюн, мама! Это совершенно другая роль. В  этом
все дело.
   Констанс не успела ничего сказать  дочери  в  ответ:  к  ним  приближался
режиссер. Он ласково улыбнулся Ариэль.
   - Ты готова к пробе перед камерой, дорогуша?
   - Да, мистер Остфилд, - кивнула она.
   - Нет! - властно заявила Констанс, беря дочь за руку и не отпуская ее  от
себя. - До тех пор нет, пока вы не  убедите  нас,  что  этот  отвратительный
молодой человек, - последние три слова она произнесла как диагноз,  -  знает
диалог с Ариэль наизусть. Кроме того, я хочу кое-что исправить  в  сценарии.
Мне не нравится этот текст, и я не могу  позволить  хватать  Ариэль  руками.
Двадцать третью мизансцену нужно изменить. - Она  отметила  ногтем  место  в
сценарии. - Кроме того, Ариэль Кэмерон не употребляет бранных слов.
   - Да, да, Ариэль их не говорит, - согласился  Остфилд.  В  его  речи  был
заметен скандинавский акцент. - По сценарию это должна Делать Лаура Симмонз.
   - Мама! - возмутилась Ариэль. - Пожалуйста, давай обсудим все после!..
   - Когда это - после? Нет уж, обсудим сейчас!  Ты  не  будешь  произносить
грязные слова и не позволишь лапать себя, как последняя  шлюха!  Таково  мое
слово.
   Лицо Ханса Остфилда сделалось стальным.
   - Миссис Кэмерон, отдаете ли вы себе отчет, что в моей власти удалить вас
из павильона?
   - Вы не посмеете! Я мать Ариэль. А Ариэль - звезда этого фильма!..
   Ханс Остфилд подозвал жестом охранника и приказал:
   -  Будьте  добры,  проводите  миссис  Кэмерон.  Впредь  ей  не  позволено
появляться в павильоне во время съемок.
   - Если я уйду, Ариэль тоже уйдет, - пригрозила Констанс.
   - Ариэль не уйдет, в противном случае  она  нарушит  контракт,  и  студия
прекратит ей платежи. Или, возможно, выдвинет встречный иск. Не  думаю,  что
вы хотите этого, не так ли?
   Констанс пристально посмотрела на него, словно оценивая ситуацию, а потом
бросила:
   - Посмотрим, - и, развернувшись на каблуках, двинулась к двери съемочного
павильона, совершенно игнорируя сопровождавшего ее охранника.
   Ханс повернулся к юной актрисе.
   - Прошу прощения за эту сцену, дорогуша, - произнес он. - Но мне кажется,
так будет лучше. Иногда матери  просто  не  замечают,  что  их  девочки  уже
выросли.
   Ариэль не знала, что и сказать. Она испытывала благоговейный ужас.  Никто
еще не смел вот так возражать ее матери!
   - Спасибо, мистер Остфилд, - только и пробормотала она.
   - Просто Ханс. Мы все здесь друзья. Итак... - Он взял ее под руку.  Из-за
его акцента Ариэль приходилось вслушиваться в каждое слово.  -  Я  знаю,  ты
нервничаешь. Но в этой сцене ты и должна нервничать. Так  же  как  и  Лаура,
которая надеется, что сейчас ее впервые  поцелует  Джадд.  Все  просто,  да?
Храни свои чувства здесь, - он слегка ударил  себя  кулаком  в  грудь,  -  и
используй их, когда это понадобится. Понятно?
   Ариэль кивнула:
   - Да, мистер Остфилд... Ханс, понятно. Я попытаюсь.
   - Вот и хорошо, - похлопал он ее по руке и повернулся к ее партнеру. - Ты
должен быть мягок, - сказал он Зику. - У тебя грубый характер, и твои  слова
иногда грубы, это так, но твои руки должны быть мягкими, когда ты  касаешься
ее, чтобы показать, что ты человек с душой. Понял, о чем я  говорю?  Ты  уже
начинаешь заботиться о ней, договорились?
   - Схвачено, - кивнул Зик.
   - Мы будем снимать  сразу,  -  предупредил  Ханс  актеров  и  технический
персонал. - Ради свежести первого поцелуя, вы поняли?  Так  что,  даже  если
будут ошибки, я хочу, чтобы съемка  продолжалась.  -  Он  замолчал,  ожидая,
когда один из гримеров  закончит  обрызгивать  Зика  из  бутылки  -  на  его
бронзовой коже должен блестеть пот! - Итак, готовы? -  (Актеры  кивнули.)  -
Все по местам! - скомандовал Ханс.
   Ариэль глубоко вздохнула и заняла свое место перед мотоциклом.
   - Поздравляю, принцесса, - произнес Зик, перебрасывая ногу через  кожаное
сиденье. - Я думал, у тебя кишка тонка.
   - Кишка?
   -  Я  посчитал,  любимица  Америки  побежит  за  мамочкой  как  послушная
маленькая девочка.
   - Я не...
   - Тишина в студии!
   Ариэль покорно  закрыла  рот,  словно  и  в  самом  деле  была  послушной
маленькой девочкой.
   - Мотор!
   Зик мгновенно переключился на свою роль.
   - Итак, Лаура, - отчетливо проговорил он, - хочешь  прокатиться  со  мной
или нет? Я знаю маленький тихий пляж на западном берегу озера, куда не ходит
никто. В такую жару там дивно. - Он  усмехнулся  и,  придавая  своим  словам
более чем прозрачный намек, продолжил: - Можно искупаться...
   Ариэль  попыталась  действовать,  как  действовала  бы   Лаура   Симмонз,
столкнувшись  с  таким  парнем,  как  Джадд.  Она  опустила  руку  на   руль
"Харлей-Дэвидсона" и медленно провела по его изгибам.
   - Не знаю, прилично ли мне, - произнесла Ариэль, бросая на Зика, как  она
надеялась, дразнящий взгляд из-под ресниц. - Папа говорит, что ты нехороший.
И мама говорит, что ты опасный тип. Безрассудный, скверный и опасный  -  вот
ее слова.
   Зик наклонился вперед и положил руки на руль.
   - А что говоришь ты, Лаура?
   - О... - Она провела пальцем по металлу, поколебалась долю секунды, затем
коснулась его запястья. Огонь прожег всю ее руку. Она облизнула  губы.  -  Я
думаю, ты, как все считают, опасен, но...
   Он перехватил ее руку и дождался, когда она поднимет на него взгляд.
   - Я действительно опасен,  -  промурлыкал  он,  разглядывая  ее  горящими
глазами.  -  И  если  дальше  будешь  дергать  меня  за  цепь,  то  узнаешь,
насколько...
   Ариэль потребовалась секунда, чтобы вспомнить следующую реплику.
   - Посмотрим, - с вызовом проговорила она.
   Без единого слова он подтянул ее к себе,  обхватил  за  талию  и  спросил
низким чувственным голосом:
   - Ты ложилась когда-нибудь на седло мотоцикла?
   - Конечно, нет, - возмущенно ответила она.
   - А вообще когда-нибудь ложилась?
   Ариэль пожала плечами, надеясь изобразить этим жестом безразличие.
   - Это значит "да" или "нет"?
   - Это значит: не твое дело, - огрызнулась она.
   Зик понимающе усмехнулся.
   - Значит, нет. Так я и думал. Черт возьми, ты, Наверное, и не целовалась?
   - Я целовалась много раз, - возразила
   Ариэль, забыв, что произносит всего лишь слова роли.
   - Ага, готов поспорить, - Зик презрительно усмехнулся, -  с  каким-нибудь
прыщеватым зубрилой с потными руками, который обслюнявил тебя,  как  игривый
щенок.
   - У меня были и мальчики из колледжа.
   Зик покачал головой, словно эта информация расстроила его.
   - Ты была когда-нибудь с мужчиной, Лаура? - Он  спрыгнул  с  мотоцикла  и
плотно прижал ее к себе.
   Ариэль напряглась.
   - С мужчиной, который бы знал, как целовать тебя, - продолжал Зик,  -  не
размазывая твои губы по твоим же зубам? - пробормотал он и  коснулся  своими
теплыми губами - о, так легко - уголка ее рта.  -  С  мужчиной,  который  бы
знал, как  и  где  коснуться  тебя...  -  он  провел  руками  по  ее  бокам,
остановившись у груди, - чтобы ты умоляла его коснуться еще раз? С мужчиной,
который бы обращался с тобой как с женщиной... - его руки сжали ее грудь,  -
а не как с избалованной маленькой богатой девочкой?
   Ариэль потребовалось время, чтобы вспомнить роль.
   - Я ничем не избалована, - слабым голосом возразила она.
   - Избалована. - Он провел рукой под тяжелым пучком густых волос Ариэль  и
прижал ее к себе. Так близко, что его губы касались ее, когда он говорил:  -
Ты избалованная, самовлюбленная  маленькая  сучка...  -  Слова  ужасные,  но
звучали они как лучшая похвала! И тут Зик прижался губами к ее губам.
   Ариэль забыла текст. И о  камере.  И  о  техническом  персонале,  который
наблюдал за ними. Она забыла обо всем на свете, кроме одного:  ее  целует  -
впервые в жизни - мужчина, который точно знает, как это положено делать!  Ее
руки крепче обвились вокруг  его  голых  плеч,  пальцы  заскользили  по  его
сильным мышцам. И  когда  Зик  поднял  голову,  чтобы  произнести  следующую
реплику, она потянулась губами за ним, ища нового поцелуя.
   Именно так просил сыграть Ханс
   Остфилд, именно так  просил  показать  реакцию  юной  девушки  на  первое
искушение. Но Ариэль не играла! Она инстинктивно отвечала мужчине, который -
впервые! - поцеловал ее. В ней бешено забурлила кровь.
   - Поехали со мной, - мурлыкал Зик... -
   Мы искупаемся на том пляже, о котором я говорил.  -  Он  слегка  коснулся
губами ее губ, не  слишком  балуя  ее  поцелуем,  которого  она  жаждала.  -
Остынем.
   - Я... - Ариэль пыталась вспомнить текст, - я...
   - Подумай, как хорошо  сейчас  в  воде,  -  продолжал  искушать  Зик,  не
дожидаясь ее реплики. - В такой прохладной и чистой... - Он подарил еще один
дразнящий поцелуй.
   Она уже была готова согласиться, позабыв обо всех причинах, по которым ей
не следовало бы даже встречаться с ним, не то что ехать купаться на какой-то
безлюдный пляж. Он невоспитан, чрезмерно сексуален и...
   - Поедем, Лаура.
   Лаура?
   Разгоряченные фантазии Ариэль лопнули как мыльный пузырь. Не ее  обнимает
Зик, не ее целует, не ее пытается  соблазнить.  Это  Джадд  обнимает  Лауру,
Джадд целует Лауру, Джадд шепчет слова обольщения, которые  написаны  кем-то
другим и предназначены Лауре.
   Ариэль почувствовала, что щеки ее  вспыхнули  огнем  стыда,  и  буквально
одеревенела в руках Зика.
   Он сжал объятия, повторив:
   - Поехали!
   - Я... я не взяла купальник, - заикаясь,  проговорила  Ариэль,  запоздало
вспомнив роль.
   - Все в порядке. Я не буду подсматривать. Обещаю. Я отвернусь, пока ты не
зайдешь в воду. - Он снова поцеловал ее в уголок рта. - Скажи "да", Лаура.
   - Я... - Она закрыла глаза и молила небо дать  ей  силы  просмотреть  эту
сцену, когда она будет отснята - Да, - прошептала она и прижалась  губами  к
его губам в точном соответствии со сценарием.
   Она продлила финальный поцелуй, как и положено  профессионалке,  ее  руки
обвивались вокруг шеи Зика, ее грудь  прижималась  к  его  груди,  ее  нервы
дрожали от напряжения и смущения в ожидании сигнала режиссера. Кажется,  это
длилось вечность.
   - Отснято, - произнес наконец Ханс.
   Зик отодвинул Ариэль от себя.
   - Ради Бога, принцесса, постарайся  в  следующий  раз  выучить  текст,  -
проворчал он и скользнул мимо, словно не мог больше терпеть ее.
   Ариэль постояла на месте некоторое время, стыдясь своих слез  и  надеясь,
что их никто не заметил
   Они снимали любовную сцену на озере  меньше  месяца  спустя  в  пруду  на
задворках студии. Все прошло куда как более гладко,  без  забытых  реплик  и
особенного  смущения,  кроме  вполне  нормального   для   восемнадцатилетней
девушки,  которую  просят  сбросить  верх  купальника   под   взорами   всей
киносъемочной группы.
   Так будет создана иллюзия,  сказал  Ханс,  что  Лаура  уступила  уговорам
Джадда и плавает голой. Да и Зик подтолкнул ее: он снял под водой  плавки  и
выбросил их на берег.
   После первых трех проб Ариэль почти забыла, что она наполовину голая. Они
проигрывали сцену снова и снова - столько раз, сколько просил Ханс. Лаура  и
Джадд играли в дразнящую, чувственную игру. Теперь Ариэль делала это легко и
естественно, позволяя Зику прижиматься грудью к ее обнаженной  груди,  голым
животом к ее. Он поддерживал ладонями ее голову и  целовал  до  бесчувствия.
Ариэль ощущала его возбужденную плоть, давившую под водой на ее живот, но не
было ни страха, ни девичьего потрясения или отвращения. К тому  времени  они
стали любовниками и она привыкла к его рукам, губам и ощущению его  крепкого
тела. Привыкла к жару, который возникал в ней.