ыхе. Ему нужно было думать о будущем. И отвлечься от воспоминаний.
     - Я должен, - сказал Шейн, подавшись вперед, как будто его решительный вид мог изменить мнение доктора Ривса.
     - Деньги кончились? - с кривой улыбкой спросил врач. На своем веку он повидал множество безрассудных наездников.
     - Что-то вроде. - Причина была не в его кошельке. А в его сердце.
     Шейн не знал, как ему справиться с одиночеством. Никогда раньше он не чувствовал себя одиноким. Мир казался ему одной большой вечеринкой. Возможно, мир остался прежним. Просто Шейн потерял свое приглашение.
     Я поступил правильно, - уверял себя Шейн. - Это единственный выход.
     Во-первых, само знакомство с Розой было ошибкой. Она не из его лиги, слишком хороша для него. Он всегда это знал.
     Проведенные вместе выходные были украдены у реальности. Они ничего не значат. Но все равно Шейн начал верить, что эти несколько дней перерастут в вечность... пока ее отец не привел Рэнса.
     Шейн не мог тягаться с Рэнсом.
     Он и не будет с ним тягаться.
     Но остаться и смотреть на это он тоже не мог. Элмер слишком близко. Да и вообще, Монтана - слишком маленький штат. Шейн должен был уехать, сбежать, вернуться на родео.
     Так он и поступил.
     Дженни решила, что он сошел с ума. Мэйс спросил:
     - Ты уверен?
     Шейн знал, что здесь у него нет будущего. Этого было достаточно.
     Он поблагодарил доктора, надел шляпу и отправился на родео.

***

     Ему достался злобный маленький бык по кличке Фроггер.
     Шейн однажды ездил на нем в Сан-Франциско. И один раз этот бык потоптал его где-то в Нью-Мексико.
     Вот и славно, - сказал себе Шейн. Это настоящий риск. Именно то, что нужно. Его палец казался деревянным. Шейн разминал его на всем протяжении пути в маленький городишко на западе штата Вашингтон, где должно было состояться родео.
     Он подъехал к арене незадолго до начала, поставил грузовик около билетных касс и закинул на настил сумку с принадлежностями. Секретарь дала ему номер участника и приколола его сзади к рубашке.
     Она была рада его видеть.
     - Шейн, как ты? Я слышала о несчастном случае. Ведь это твое первое выступление после происшествия?
     Он кивнул.
     - Так хотелось вернуться побыстрее. - Его голос звучал чуть глуховато. Но Шейн уже почувствовал прилив адреналина. Он глубоко вздохнул и осмотрелся по сторонам, впитывая запахи и звуки, по которым ужасно соскучился.
     Девушка похлопала его по спине и чмокнула в щеку.
     - Удачи.
     Шейн подмигнул ей.
     - Надеюсь, она не понадобится.
     - Эй, Шейн! - Двое ковбоев ему помахали. Двое других парней, готовящиеся к соревнованиям, тоже его заметили.
     - Как жизнь?
     - Хорошо, - сказал Шейн. - Хорошо. - Он достал веревку и повесил ее на изгородь. Хорошо. А будет еще лучше, когда родео закончится, когда Шейн снова почувствует себя на своем месте, и когда его мысли перестанут вертеться вокруг Розы.
     Шейн выступал четвертым. И когда он набросил веревку на шею быка, навыки и инстинкты возобладали в нем. Он крепко затянул петлю. Несколько раз согнул свой большой палец и помолился, чтобы он не подвел. Затем Шейн надел перчатку на правую руку и уселся на спину быка, взявшись за веревку, колени внутрь, носки наружу, плечи расправлены.
     Как в старые добрые времена.
     Он кивнул головой.
     - Вперед.
     Ворота раскрылись. Бык вылетел из загона, закрутился волчком, опустил голову, ударил задними ногами, закрутился снова.
     Шейн цеплялся изо всех сил. Его бросало то вверх, то вниз. Арена кружилась вокруг него, словно он находился в центре урагана. Вопящая толпа слилась в одно размытое пятно - за исключением единственного лица.
     При звуке сирены, когда сила и равновесие ему изменили, и он полетел на землю, единственной его мыслью была: "Какого черта здесь делает Рэнс?"
     Потому что именно Рэнс стоял у комментаторской кабины, улыбаясь до ушей. Шейн поднялся на ноги и побежал к ограде.
     Сейчас его вел не рассудок, а инстинкт самосохранения. Потому что думать он мог только о Рэнсе. Неужели ему мало любви и юридического диплома? И он все еще гоняется за золотой пряжкой?
     Шейн не знал этого. И не хотел спрашивать. Может, Рэнс и был его приятелем, но ему что-то слишком везло в последнее время.
     - Отличная работа, Шейн! - какой-то ковбой хлопнул его по спине.
     - Семьдесят восемь! Нехилое возвращение, - воскликнул другой.
     - Ага, - буркнул Шейн. Он запихнул веревку в сумку и направился к грузовику.
     - Шейн! Эй! Шейн Николс!
     Он знал, кто это кричит. И даже не стал оглядываться. Но затем услышал за спиной торопливые шаги, и понял, что увильнуть не удастся. Он все-таки обернулся.
     Шейн не смог выдавить из себя улыбку. И что с того, если он не умеет проигрывать. В конечном счете это лишь еще одно очко, доставшееся противнику. Одним больше, одним меньше - в его растраченной впустую жизни это не играет никакой роли.
     - Рэнс, - он не вложил в приветствие никаких теплых чувств..
     - Шейн. - Рэнс замялся. Впервые на памяти Шейна он выглядел растерянным. Затем он сказал, - Успешное выступление. Как твоя рука?
     Шейн и забыл о ней. Он шевельнул пальцем. Палец был на месте. Болел. И слегка дрожал.
     - Все в порядке. А что ты тут делаешь?
     Рэнс улыбнулся с задумчивым видом.
     - Видишь ли, хотел бы я сказать, что собираюсь вернуться, но...
     - Желаешь добавить пряжку ко всем прочим твоим достижениям? - вырвалось у Шейна. Ну почему он никак не научится держать рот на замке? Он не хотел показывать свою горечь. Не хотел выглядеть мелким завистником.
     - Наверное, я бы вернулся, если б мог. - Рэнс воспринял его вопрос буквально. Он покачал головой. - Но этого не будет.
     - Тогда зачем ты здесь?
     - Ты хочешь спросить, почему я не дома с Розой?
     Проклятье. Не в обычае Рэнса ходить вокруг да около. Шейн всегда уважал в нем эту черту - его умение высказываться начистоту.
     Но черт бы его побрал за эти слова, за то, что он режет по живому.
     В то же время Шейн понимал, что это к лучшему. Он бы не смог успокоиться, пока не признал бы правду.
     - Да, - он хотел казаться равнодушным. Но это было слишком тяжело.
     Рэнс кивнул, и с легкой улыбкой покачал головой.
     - Я знаю, что ты имел в виду. Я боялся, что ты именно так и подумаешь. Черт возьми, парень, Розе я триста лет не нужен. Ей нужен ты!
     - Это безумие.
     Рэнс усмехнулся.
     - Ага. Но о вкусах не спорят.
     Шейн скрипнул зубами.
     - Это не повод для шуток.
     Наконец Рэнс принял серьезный вид.
     - Нет, вовсе нет. Это чистейшая правда, приятель. Она в своем Ливингстоне все глаза выплакала из-за такого жалкого сопляка, как ты. - Он пристально взглянул на Шейна своими бледно-голубыми глазами. - А ты здесь на луну воешь от тоски по ней.
     Шейн уставился на него.
     - Чушь собачья. - Но он не мог погасить разгорающуюся в душе искорку надежды. Господи, лишь бы это было правдой!
     Рэнс окинул его сочувственным взглядом.
     - Верно, - сказал он. - Это чушь. - Он повернулся на каблуках и отправился прочь.
     - Стой! Подожди одну долбаную минуточку! - Шейн нагнал его в три прыжка и схватил за руку.
     Рэнс остановился. Подождал. Взглянул на Шейна. Но ничего не сказал.
     Шейн раскрыл рот. Слов не было. Он покачал головой.
     - Она ведь не плакала? - спросил он наконец. Боже, он ведь не хотел доводить ее до слез, но...
     Рэнс поджал губы.
     - Поэтическое преувеличение. Нет, она не плакала. По крайней мере, не ее глаза. Но ее душа, да, парень, ее душа обливалась слезами.
     - Значит, что-то другое ее расстроило, - возразил Шейн. - Я тут не при чем.
     - Когда это ты научился лгать самому себе? Это из-за тебя, Шейн. Она сама сказала.
     Шейн выпучил глаза от удивления.
     - Она тебе сказала? Ты говорил с ней обо мне?
     - Почему бы нет? Ты мой друг. А она - твоя девушка.
     - Она не моя девушка!
     Рэнс застонал.
     - Хорошо, пусть так. - Он снова отвернулся, чтобы уйти.
     Шейн рывком развернул его к себе.
     - Что она сказала?
     - Спроси у нее.
     - Ее здесь нет. - Он нервно осмотрелся по сторонам. - Или она здесь?
     - Нет, ее здесь нет. Она сидит дома и страдает от одиночества благодаря тебе. Это внезапный приступ благородства заставил тебя сбежать от нее?
     Шейн не ответил.
     - Скажешь, нет? - Рэнс уставился на него в упор. - Решил уступить дорогу лучшему претенденту? - с издевкой добавил он.
     Шейн нахмурился.
     - Вроде того. - Еще не хватало, чтобы Рэнс над ним насмехался.
     Но Рэнс сказал спокойным тоном:
     - Что ж, спасибо тебе. Вот только ты ошибся. Я для нее не лучший.
     - Звезда футбола? Государственный стипендиат? Наследник ранчо Филлипсов? Парень с Гарвардским дипломом по юриспруденции?
     - Все это хорошо. - Рэнс ковырнул землю носком ботинка. - Но не... - Он посмотрел Шейну в глаза. - Я хотел быть, как ты.
     - Как я? Да, конечно. Может, ты мечтал, когда вырастешь, носить костюм цыпленка? - ехидно спросил Шейн. - Или угодить в тюрьму за злостное хулиганство? Или настолько съехать с катушек, чтобы похитить не ту женщину перед свадьбой!
     - Что?
     - Не важно. Быть как я? Да ты совсем рехнулся!
     - Нет, - упрямо сказал Рэнс. - Я не рехнулся. Я же говорил тебе, что все это давалось мне легко. Спорт. Учеба. Все... кроме родео и способности настоять на своем в спорах с отцом. Я до этого никогда не рисковал. А ты рискуешь постоянно. Иногда это заводит тебя в беду, - Рэнс слегка улыбнулся, - как в случае с цыпленком. Но у тебя есть характер. И ты не бежишь от ответственности. Ты многому меня научил, Николс. - Его голос стал тише. - Ты был моим героем.
     Шейн ошеломленно уставился на него.
     - Ерунда. - Так и есть. Это полнейшая бессмыслица. Он? Герой? Для Рэнса? - Дай мне в себя прийти.
     - Я и пытаюсь. Я пытаюсь тебя расшевелить. Ты нужен Розе. Она ждет тебя. Но вечно ждать не будет. Какого черта, по-твоему, я здесь делаю? Я позвонил твоему брату, успел надоесть твоей невестке, доктора и вовсе замучил, в общем, всех поднял на уши, чтобы только разыскать тебя. А когда ты в конце концов позвонил домой и сообщил, что выступаешь здесь, я подумал: "Что значит для меня девятьсот миль в пути, если это помешает моему другу испортить себе жизнь?". И вот, - он развел руками, - я здесь.
     Шейн сглотнул.
     - Ты... не шутишь? - Это был вопрос, но прежде чем Шейн успел задать его, он понял, что знает ответ.
     - Сам посуди, - протянул Рэнс. - А остальное, дружище, зависит от тебя.

***

     Это было легко.
     Он сел в грузовик. Залил полный бак горючего. Свернул на северо-восток. И гнал, не останавливаясь.
     На следующий день он был в Ливингстоне. И припарковался прямо напротив "Розового сада".
     А потом он остался сидеть в грузовике. Не мог сдвинуться с места.
     Потому что внезапно все перестало казаться таким уж легким.
     Вдруг стало ясно, что он не нуждался в благословении Рэнса, чтобы вернуться. Просто в это легче было поверить. Легче, чем понять, что корень проблемы скрывается не во внешних обстоятельствах.
     А в нем самом.
     Шейн сидел в грузовике и размышлял о том, как свалится, словно снег на голову, и снова войдет в Розину жизнь, ожидая, что она будет рада ему. Надеясь, что она любит его так же сильно, как он ее.
     И как нелепо это звучит.
     Допустим, он ее любит. Допустим, она тоже считает, что влюблена. И что с того? Что он может предложить такой женщине, как она?
     У Розы есть способности, хорошее образование, успешная работа.
     У него - ничего из вышеперечисленного.
     Единственная его способность - то, что его невестка называет "животным инстинктом". Его образование - суровая школа жизни, его работа скоро станет делом прошлого. И даже в ней он ничего особенного не достиг.
     Он надеялся... и трудился ради того, чтобы выиграть золотую пряжку Национальной Федерации Родео. Он пахал до седьмого пота. И этого оказалось недостаточно.
     На вчерашнем родео он выиграл двести семьдесят один доллар. И чуть не проломил себе голову. Мышцы, о существовании которых он почти забыл, теперь болели так, как никогда в жизни. Его палец уцелел, но на всем пути домой Шейн не мог держать руль этой рукой.
     Теперь в его жизни будет не так уж много соревнований. А может, и вовсе ни одного. Какой смысл рисковать, если нет ни малейшего шанса стать чемпионом?
     Шейн знал, что шансов у него не осталось.
     Он знал, что у него нет ничего.
     Ни планов. Ни возможностей. Ни надежд.
     Если не считать надежды на Розину любовь.
     Он ее недостоин.
     В его жизни было не так уж много успехов. Он даже не сумел украсть проклятого ястреба. Но будет еще хуже - а худшую вещь он и представить себе не может - если он не оправдает ее ожиданий.

***

     - Шейн? - голос Дженни донесся через приоткрытую дверь спальни.
     Шейн решил притвориться спящим. Он вернулся в дом Мэйса, пробормотал какую-то вежливую чушь, отказался от ужина и укрылся в комнате для гостей. Он сослался на усталость. Сказал, что ехал без остановок и должен выспаться.
     Он не рассказал им о боли, так глубоко укоренившейся в его сердце, что он даже помыслить не мог о том, что она когда-нибудь пройдет.
     Если его брат и заметил что-то неладное, у него хватило ума промолчать. Но Дженни - дело другое. Она станет сочувствовать. Сопереживать. Жалеть его. Только этого не хватало.
     Поэтому Шейн остался лежать неподвижно и постарался дышать так медленно и глубоко, насколько позволяли его ноющие после родео ребра.
     - К телефону. - Дженни открыла дверь чуть сильнее. - Тебя спрашивают. Вроде что-то важное.
     Сейчас он ни с кем не хотел разговаривать. Кроме...
     Он подскочил на кровати. Роза?
     Дженни вошла, протянула ему телефон и вновь исчезла за дверью.
     Шейн сглотнул, облизал губы и поднес трубку к уху.
     - Алло?
     - Николс?
     Это была не Роза. Но Шейн всегда узнал бы этот резкий, скрипучий голос.
     - Я видел, как ты днем сидел в машине напротив магазина моей дочери.
     Шейн прикрыл глаза. Он не мог вынести этого. Это было выше его сил - выслушивать, как старик будет объяснять ему то, что он и сам прекрасно знает: что он неудачник, что он уже проиграл.
     - Почему ты уехал?
     Вопрос оказался настолько неожиданным, что, когда Шейн раскрыл рот, слов у него не нашлось.
     Пару секунд от пытался найти ответ и в конце концов выдал то единственное, что пришло в голову.
     - Сами знаете, почему, - сказал он со злостью, тяжело дыша. - Кому еще знать, как не вам.
     - Нет, не знаю. - Голос судьи был твердым, неумолимым. - Я думал, ты ее любишь. - И снова Шейн разинул рот от удивления. - Разве нет?
     Виновен? Или невиновен?
     Виновен. Как всегда.
     - Да, - хрипло сказал Шейн.
     - Тогда почему ты уехал?
     - Потому что я... Это бессмысленно. Я ничего не могу ей дать, и вы это знаете. Вы же знаете, какой я!
     В тишине он услышал тяжелый вздох судьи.
     - Я думал, что знаю, - тихо сказал судья Гамильтон. - Я думал, у тебя хватает храбрости признавать свои ошибки. Много лет назад я считал тебя грубияном и чертовски наглым типом. Но я был уверен, что у тебя хватит духу выдержать наказание, которому я никогда не подверг бы более слабого человека. Ты выдержал. И я уважаю тебя за это.
     Он умолк на мгновение, словно давая Шейну время осмыслить это ошеломительное заявление.
     - Я скажу одну вещь, о которой даже не задумывался до сегодняшнего дня, Шейн Николс, - продолжил судья. - Я никогда не считал тебя трусом.

***

     Он оказался трусом.
     Роза видела днем его машину напротив магазина. Она как раз помогала покупательнице выбирать букет к годовщине свадьбы, и краем глаза заметила в окне красный грузовик. В груди у нее заныло, голова закружилась, сердце начало отбивать безумный ритм, а сама она заулыбалась, как дурочка.
     - Ага, прожить в браке пятьдесят три года в наше время, это что-то удивительное, правда ведь? - произнесла женщина, заказавшая букет, очевидно решив, что Роза вдруг разулыбалась в ответ на ее последнее замечание.
     - Да, - согласилась Роза. Не менее удивительно, чем возвращение Шейна.
     Она смотрела в окно. Ждала. Едва замечала болтовню покупательницы. Ее внимание было полностью поглощено грузовиком, стоящим через дорогу.
     Сначала она не могла поверить. Подумала, что он просто проезжал мимо или... или еще что-нибудь. Что-то, чем в конце концов объяснится его появление.
     Он уехал.
     И уже не вернулся.
     - Это был Шейн? Разве не Шейн? - накинулась она на вошедшего в магазин отца через несколько минут после ухода посетительницы.
     После секундного колебания судья пожал плечами.
     - Это был он, - сказала Роза, чувствуя одновременно и боль, и гнев. - Уверена, что он. Я думала, он вернулся ко мне. - У нее так сильно сдавило горло, что она не смогла договорить. Так плохо ей не было даже после маминой смерти.
     Тогда она чувствовала себя ужасно, но боль прошла со временем. Она была опустошена утратой, но ждала, работала и молилась... и медленно, постепенно ее жизнь начала налаживаться. Она дошла до предела в своем отчаянии. И дальше можно было двигаться только назад к жизни.
     По крайней мере Роза знала, что это предел.
     Но с Шейном она ни в чем не была уверена.
     Он приехал к ужину. В ней проснулась надежда. Он поцеловал ее. И она начала мечтать. Он уехал. Но она все равно надеялась... некоторое время.
     Потом Роза чувствовала только пустоту. Боль. И утрату. Она думала, что это уже предел. Она училась жить с этим, терпеть, надеяться на лучшее.
     А затем, когда она снова увидела его грузовик... все ее мечты и надежды нахлынули снова.
     Чтобы снова разбиться вдребезги.
     - Он хороший человек, - тихо сказал отец.
     Роза взглянула на него.
     - Вот бы Шейн удивился, услышав от тебя такое.
     - Ты так считаешь? - задумчиво спросил он.
     - Я и то удивлена, - честно призналась Роза. Сейчас она вряд ли согласилась бы с отцом. - Он упрямый, тупой, импульсивный, никчемный придурок.
     Отец улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее.
     - Просто на всякий случай... имей это в виду.
     Что бы это значило, - раздраженно думала Роза, глядя в потолок своей спальни и желая побыстрее уснуть. Насколько ей помнилось, после маминой смерти только сон мог ей помочь. Ей нужно выспаться. Она рассчитывала на восемь часов хорошего, крепкого сна.
     И вот она лежит так целую вечность, а сна ни в одном глазу. Сколько времени прошло? Роза взглянула на часы, стоящие на столике у кровати.
     Всего час?
     А казалось, вечность. Такими темпами эта ночь будет тянуться лет пять.
     - Черт бы его подрал, - пробормотала Роза. Она перевернулась на бок и стукнула кулаком подушку. Уолли, спящий у нее в ногах, шевельнулся, поднял голову и неодобрительно на нее взглянул.
     - Он подонок, - объяснила ему Роза.
     Уолли зевнул, опустил голову и задремал снова.
     Внезапный стук во входную дверь заставил ее подскочить. Кого там несет?
     Наверное, кого-то из завсегдатаев ближайшего бара потянуло на подвиги. Роза даже не шелохнулась.
     Стук раздался снова. Теперь он был более настойчивым.
     Роза встала, набросила халат, подкралась к окну гостиной, откуда было видно лестницу, ведущую на второй этаж, и осторожно выглянула наружу.
     Он стоял к ней спиной, и его плечи были запорошены снегом, который не переставал идти весь вечер. Но она узнала его с первого взгляда.
     Роза вздрогнула, выпустила из рук занавеску, вернулась в спальню и снова нырнула под одеяло. У нее не было ни малейшего желания беседовать с Шейном Николсом.
     Если у него и есть, что сказать, надо было говорить днем. Если он явился сейчас, то только потому, что ее отец позвонил ему и заставил его прийти. И что он ей скажет?
     Ей не хотелось знать.
     Он постучал еще раз. Теперь еще громче.
     Роза накрыла голову подушкой.
     - Ух