ерь ей нечем заняться.
   - Я каждое утро подхожу к зеркалу, - говорила миссис Топкинс, - и надеюсь
увидеть себя молодой. Мне кажется, в один прекрасный день  мое  лицо  станет
таким же свежим, как у дочерей.
   Женщина печально улыбалась, но в этой  печали  не  было  и  тени  иронии.
Плохой  симптом,  отметила  Сандра.  Самоирония  спасает  человека  даже  от
нервного срыва.
   Сандра уже провела несколько сеансов с миссис Топкинс, но предстояло  еще
много работы.
   Готовясь к визиту клиентки, Сандра включила тихую музыку, которая  должна
вернуть миссис Топкинс к ее лучшим дням. Сандра никогда не изменяла себе,  о
ней стали говорить как о психологе, который лечит джазотерапией. Сегодня она
выбрала композицию на тему английской песенки  "Зеленые  рукава".  Авторство
этой песенки приписывают Генриху Восьмому, а ее обработку Говард сделал  лет
десять назад. В свое время композиция была очень  популярна,  именно  тогда,
когда миссис Топкинс находилась в самом расцвете сил.
   Выбирая фоном для беседы эту мелодию, Сандра надеялась поставить даму "на
якорь" уверенности: вы все такая же,  как  прежде,  по  сути  совершенно  не
изменились - ну подумаешь, немного износилось "пальто"...
   - Элис,  как  я  рада  снова  вас  видеть!  Какой  идеальный  цвет  лица!
Послушайте, да что вы с собой сделали без меня?! Вы в  прекрасной  форме.  У
вас блестят глаза!
   Элис Топкинс в самом деле излучала счастье.
   - Просто я рада вас видеть, Сандра. Вы так хорошо объясняете мне  меня...
Я всякий раз выхожу от вас потрясенная. Я думаю, наверное, мужчинам  с  вами
очень легко иметь дело.
   Мужчинам... Вот оно, ключевое слово миссис Топкинс на сегодня.
   - Ну, не могу сказать...
   - И не говорите. Когда понимаешь мужчину по-настоящему, с ним в  сто  раз
легче.
   - Может, вы и правы.
   Сандра попыталась сообразить:  кто  он  для  миссис  Топкинс  -  муж  или
любовник? Неужели эта робкая  курица,  утомившаяся  от  безделья  в  богатом
загородном доме, наконец решилась завести дружка?
   - Конечно, права, милая Сандра. Стоило мне согласиться и поехать с  мужем
в Европу - он отправлялся туда по делам, - и я поняла его в  сто  раз  лучше
прежнего. Мне кажется, я и  на  себя  посмотрела  совершенно  иначе.  -  Она
кокетливо улыбнулась. - Должна признаться, я себе понравилась.
   - Прекрасно! - воскликнула Сандра. - Вот  теперь  я  слышу  по-настоящему
мудрые мысли. Браво, миссис Топкинс! Браво, Элис!  -  Сандра  с  облегчением
поняла:  наконец-то  можно  ухватиться  за  ниточку  и  потянуть  ее,  чтобы
распутать клубок, накрученный  этой  клиенткой.  -  Нигде  лучше  не  понять
собственного мужа, как в новой обстановке.
   - Да, Сандра! Оказывается, я по-прежнему  желанна,  а  он..,  такой...  Я
почувствовал себя совершенно обновленной. Мы провели  новый  медовый  месяц.
Сперва в Англии. А потом в Австрии.
   - Вы мудрая женщина, Элис. Сбросить с себя привычное и окунуться в свежие
воды невозможно в знакомой обстановке.
   -  Да,  да,  да.  Между  прочим,  я  решила  заняться  своей  фигурой.  В
фитнесс-клубе. В моем возрасте полезны упражнения с  отягощением.  -  Миссис
Топкинс энергично закивала, будто уже начала тренировать шею. - Я  хочу  еще
долго оставаться крепкой, с привлекательной фигурой.
   - Отлично, Элис. Вы будете такой. Еще много, много лет.
   Кризис середины жизни - тяжелое бремя для женщины, думала  Сандра,  глядя
на Элис. Кажется, больше никогда и ничего  уже  не  будет  нового,  свежего,
того, что способно заставить бурлить кровь. Все одно и то же,  повторяющееся
и надоевшее, а оно не удивляет и не радует.
   Сандра знала: дело  в  гормонах,  это  они  больше  не  горячат  кровь  и
восприятие жизни становится иным. Если  раньше,  в  молодости,  стоило  мужу
прикоснуться к Элис Топкинс, и та воспламенялась, как воспламеняется  сейчас
Сандра, которая на десять лет моложе этой своей  клиентки,  то  сейчас  Элис
надо разогревать гораздо дольше. Мужчина, в данном случае  муж,  должен  это
понимать. Что ж,  следует  отдать  должное  мистеру  Топкинсу,  он  оказался
довольно сообразительным. Сандра поработала с  ним,  хотя  и  незаметно,  но
вполне эффективно.
   Сандра, придумав невинное дело, которое у нее будто бы возникло  к  этому
владельцу  магазина  готового  платья,  -   она   представилась   менеджером
европейской фирмы, заинтересованной в сотрудничестве, - побывала  у  него  в
офисе. А потом, уходя,  как  бы  между  прочим  оставила  у  него  на  столе
небольшую листовку на тему:
   "Кризис в середине жизни".
   Середина жизни мистера Топкинса давно миновала, хотя он об этом наверняка
не задумывался, но, судя по всему, прочел  каждую  строчку  текста,  который
Сандра постаралась сделать кратким и ясным.
   Теперь миссис Топкинс придется заплатить за ее труды. Сандра назначит  ей
несколько внеочередных визитов и оценит их дороже прежних - всему своя цена.
Но как приятно видеть, что глаза Элис светятся невероятно молодо!
   - Вам нравится музыка? - словно невзначай спросила Сандра.
   - О да. Я пытаюсь вспомнить, где ее слышала.
   - Думаю, в Англии, - сказала Сандра, снова направляя клиентку на  недавно
испытанные приятные  мысли  и  ощущения,  повторения  которых  ей  наверняка
хочется.
   - Откуда вы знаете?
   - Эту кассету мне прислали из Лондона друзья совсем  недавно,  -  солгала
Сандра. - Очень модная композиция у тех, кому немногим за тридцать.
   - Но и мне она нравится.
   - А кто сказал, что вы чувствуете себя старше? - Сандра улыбнулась  одной
из самых неотразимых улыбок. - А уж выглядите... - Она улыбнулась еще шире.
   - Благодаря вам, дорогая Сандра. Я ваша вечная должница.
   Вот это приятно слышать! - отметила Сандра. Главное, чтобы я сама  никому
ничего не задолжала.
   Этого она не любила. Она должна давать ровно столько, сколько надо.
   Миссис Топкинс ушла. Нет,  это  не  совсем  точно  -  она  выпорхнула  из
кабинета Сандры, как девочка.
   Теперь небольшой перерыв на кофе, Милли его уже приготовила, а  следующий
клиент почти на пороге.
   С чем там следующий? Сандра сверилась с записью в блокноте. Ага,  у  дамы
проблема с работой.
   Она едва успела залпом выпить кофе со сливками, как  перед  ней  возникла
худенькая подвижная женщина, очень коротко стриженная. Казалось, в ее облике
все доведено до минимума - ничто не должно мешать ей носиться  со  скоростью
ветра. Легкость, подвижность, азарт - вот что было самым заметным  в  Синтии
Лазарофф.
   Такую женщину работа репортером должна удовлетворять полностью. Но,  едва
переступив порог кабинета Сандры, Синтия немедленно заявила:
   - Только не говорите мне, что я переутомилась, что у меня стресс и, стоит
только отдохнуть, как я  с  радостью  помчусь  выполнять  очередное  задание
газеты. Меня тошнит, понимаете, по-настоящему  тошнит  от  описания  детских
рождественских  подарков  и  репортажей  с  выставок  кошек!  Десять  лет  я
перекидываю слова с места на место, но теперь - стоп! Конец! Я хочу  открыть
кондитерскую! Печь печенье! Слойки! Кексы! Я так и сказала  мужу.  -  Синтия
упала в кресло. - Он просто в ужасе. Но он не понимает -  опираясь  на  свой
репортерский опыт, я быстро научусь проводить маркетинг. Я точно  знаю,  что
не прогорю. Научите меня, как убедить мужа.
   - Он, конечно, не придет с вами ко мне для беседы.
   Выражение лица Синтии было красноречивее всяких слов.
   - Конечно нет.  Он  придерживается  мнения,  которое  недавно  вычитал  в
каком-то журнале: менять карьеру вот так круто - карьеру, а не место работы,
- подчеркнула она, - это все равно что пытаться убить муху диваном. - Синтия
хихикнула. - Звучит здорово, да? И с этой  точки  его  не  сдвинуть.  Я,  по
крайней мере, не могу.
   Сандра помолчала, размышляя, а может, мистер Лазарофф  не  так  уж  и  не
прав? Скорее всего энергичной журналистке стоит найти работу на радио или  в
другой газете. На радио... А не пригодилась бы мне  такая  лихая  особа  для
расширения эфира? Ну какая из нее кондитерша? Нет и  намека  на  пышность  в
теле, а значит, никакой трепетной любви к булочкам Синтия не испытывает.
   Чем больше смотрела Сандра на новую клиентку и чем  дольше  слушала,  тем
отчетливее видела: женщина пребывает в крайней степени раздражения. И  лучше
всего ей взорваться - расплакаться или даже разбить что-то.
   - Давайте начнем вот с чего, Синтия. Составьте список основных ценностей,
которые вы видите в своей карьере как таковой. А во  второй  список  внесите
то, что для вас совершенно неприемлемо. Мы соединим оба и  увидим,  чего  вы
хотите на  самом  деле.  -  Сандра  помолчала,  позволяя  клиентке  осознать
предложение. Потом она снова заговорила, голос ее стал вкрадчивым. - У  меня
к вам одна маленькая просьба. - Синтия с любопытством  встрепенулась,  и  ее
почти круглые серые глаза  не  мигая  уставились  на  Сандру.  -  Послушайте
несколько моих эфиров. Я дам вам две кассеты, чтобы не слишком утомлять вас.
Мне интересно мнение профессионального журналиста о сеансах по радио.  Может
быть, дадите совет?
   - Охотно,  -  отозвалась  Синтия  на  последнее  предложение  Сандры,  но
оставила без внимания первые два.
   Сандра уверилась в предположении, что этой женщине надо  просто  поменять
место работы, но к этому Синтию следует подвести.  Решение  должно  быть  ее
собственным, а не принятым по настоянию мужа или по совету психолога. Сандра
не стала напоминать о списках, а просто сказала:
   - Встретимся через неделю. Хорошо? Синтия вылетела  из  кабинета,  словно
подхваченная ветром, на ходу застегивая сумку, в которой  лежали  кассеты  с
записями эфиров Сандры.
   - Я сейчас же послушаю. В машине!
   Ну какая из нее кондитерша? Сандра покачала головой. Удивительно  простой
случай. Почему же сам человек не способен справиться с собой? Ведь  все  так
ясно и понятно!
   - Санночка? - услышала она в трубке  голос  Дуга.  -  Я  готов  ехать  на
концерт.
   - Я тоже. Заезжай за мной.
   - Я могу поставить машину на твое место возле офиса?  Моему  зверю  нужен
присмотр.
   - Конечно.
   Дуглас появился через несколько минут, Сандра закрыла офис и  вышла.  Его
вишневый "ягуар", рыкнув в последний раз, затих.
   В салун они отправились пешком, цокая  каблуками  по  брусчатке.  Кусочек
старого города, отреставрированный в расчете  на  туристов,  любили  и  сами
горожане. Они словно попадали в собственную историю, чувствуя себя вечными в
череде дней и лет.
   На входе охранники метили лазерным штампом тыльную сторону  руки  каждого
посетителя, чтобы  прибор  на  турникете  считал  невидимое  простому  глазу
разрешение на вход. Это  уже  не  из  прошлого,  а  из  высокотехнологичного
настоящего. Это из того  же  ряда,  что  и  зачатие  в  чашке  Петри,  снова
вспомнила Сандра. Она усмехнулась: кажется, собиралась подумать о Говарде  и
о его концерте, но мысль сама собой перескочила на Келли.
   Сандра  с  интересом  ждала  концерта  и  новой  музыки,  не  обязательно
сочиненной Говардом, но отобранной им. В отборе она услышит правду о Пэт. На
самом ли деле все так плохо, как утверждает подруга?  Чуткий  Говард  должен
уловить, что происходит с его женой.
   Но чуток ли Говард по отношению к другим, как к себе? Если до сих пор  он
даже не подозревает, что проделали за его спиной закадычные подруги?  Сандра
снова споткнулась о хорошо знакомую мысль: творческий человек прислушивается
только к себе.
   В этом она снова убедилась на концерте Говарда Нистрема.
   Он был хорош, полон жизни, радости,  веры  в  себя  и  в  гармонию  мира,
созданного вокруг самого себя.
   - Какой самодовольный индюк, - прошипел Дуг.
   - Ты шипишь, как гусь. - Сандра засмеялась.
   - Но разве ты не видишь? Не слышишь? Он беспрерывно поет хвалебную  песню
самому себе. Да он хоть еще кого-то замечает?
   - Думаю, да.
   От интонации Сандры Дуглас подпрыгнул.
   - Не себя ли ты имеешь в виду?
   - А что это - неужели ревность? Разве мы не свободные партнеры?
   - Как Купер и Либрант? Она покачала головой.
   - Дуглас Скотт, не изображай из себя специалиста в той сфере,  в  которой
ничего не понимаешь. Купер и Либрант! Вы только послушайте его! Знаешь  что,
не мешай мне наслаждаться концертом.
   - Я загну его саксофон в другую сторону, если что-то заподозрю.
   И, словно в ответ  на  угрозу,  передохнув  после  очередной  композиции,
Говард объявил:
   - А эта вещь посвящается  моей  старинной  подруге,  которая,  я  уверен,
сейчас слушает меня. "Вальс для Келли". Сандре Мередит посвящается!
   Сандра замерла и впилась ногтями в ладони. Но она  не  чувствовала  боли.
Сердце ухнуло и покатилось. Как... Неужели... Пэт сказала  ему?  О  нет!  Не
может быть... Она не могла ему сказать, без предупреждения. Без разрешения.
   Или он заметил сходство дочери с ней,  с  Сандрой?  Но  Пэт  неоднократно
говорила, что среди ее предков есть греки.  Цвет  волос  способен  вынырнуть
через несколько поколений...
   Дуглас уставился на Говарда, а Сандре  показалось,  что  ее  приятель  на
самом деле готов исполнить свою угрозу. Она нашла в  себе  силы  и  спросила
невинным тоном:
   - А откуда ты знаешь, что я называю этот инструмент так, как  только  что
назвал его ты?
   Он высокомерно вскинул брови.
   - Ну, Санночка, это совершенно  очевидно!  Твой  Говард  Нистрем  могучий
ходок.
   - Нет, ты ошибаешься. У тебя обман слуха.
   - Но не зрения.
   - Он верен своей жене, моей подруге.
   - Ну-ну... Мне жаль твою подругу.
   - Брось, Дуг, ты смотришь на мужчин слишком традиционно. Говард творец, у
людей творческих происходит сублимация желаний. И когда он играет...
   - Скажи лучше, сколько у него детей? Наберется футбольная команда?
   - Один. То есть одна. Дочка. Келли. Дуг хмыкнул.
   - Келли? Вальс ей посвящается? А не твое ли это подпольное имя? А?
   - Да ты что! Просто я была первой из посторонних, кто  увидел  их  дочку.
Говард тогда сочинил вальс и играл у колыбельки.
   - Ну.., ладно. Так и быть, я не стану портить его инструмент.
   Сандра слушала, как Говард берет последний пассаж, он  играл  этот  вальс
иначе,  чем  впервые.  Понятно,  Келли  взрослеет  и  изначальная   нежность
переходит в ровную отцовскую любовь.
   После концерта Сандра, оставив Дуга за кружкой пива, подошла к Говарду.
   - Привет. Спасибо за посвящение. Я тронута. Очень.
   Светлые глаза Говарда впились в нее, он жадно рассматривал  лицо  Сандры,
словно хотел найти в нем что-то особенное, известное лишь ему одному.
   Она почувствовала, как бледнеет  под  напряженным  взглядом  Говарда.  Но
держалась.
   - Я рад, - наконец отозвался он.
   - Превосходно играешь, Говард. А как дела дома? Как Пэт? Келли?
   - Келли! Учится в закрытой школе. Отличная школа, отличные  учителя.  Она
умная, знаешь ли. И  хорошенькая.  -  Он  посмотрел  на  нее  еще  раз,  как
показалось  Сандре,  многозначительно.  -  Между  прочим,  Пэт  недавно   ее
подстригла, и, я вижу, у Келли сейчас такая  же  прическа,  как  у  тебя.  В
точности. - Он засмеялся. - Сандра Мередит, взрослая  дама,  ты  подстрижена
под малышку Келли. - Говард помолчал, словно изучая нюансы  стрижки  Сандры.
Потом широко улыбнулся. - Пэт?  Тоже  в  общем  нормально.  Правда,  немного
хандрит. - Он пожал плечами. - Я думаю, пройдет. - А  потом  Говард  Нистрем
оседлал любимого конька:
   - У меня длинные гастроли...
   - По Штатам?
   - Да, я хочу  проехать  страну  от  Восточного  побережья  до  Западного.
Возможно, Пэт присоединится ко мне через несколько дней. У  нее  контракт  с
музыкальным журналом.
   Сандра не сказала Говарду о звонке Пэт.
   - Отлично. Привет ей и малышке. - Она  протянула  Говарду  руку,  но  тот
наклонился и поцеловал ее в щеку.
   - Пока, милочка.
   А потом, в один печальный день, раздался тот звонок Говарда.
   С той самой минуты жизнь  Сандры  Мередит  уже  никогда  больше  не  была
прежней. Не могла.

Глава 9

Искусство композиции

   Ты готова к такому повороту судьбы? - спросила себя  Сандра  рано  утром,
когда после ночного тревожного сна наконец полностью осознала  произошедшее.
Так с ней было всегда - она просыпается и, еще не открывая глаз, "ощупывает"
новое утро. Что сегодня ждет ее? Что предстоит сделать, с  кем  встретиться?
Чему порадоваться?
   События  предстоящего  дня  проступали  с  отчетливой  ясностью,   Сандра
понимала: прошедшая ночь явилась границей, за которой открывается новый мир,
и она, Сандра Мередит, должна  вступить  в  него.  Но  в  этот  ли  мир  она
стремилась? Или помимо ее воли в этот мир закидывает ее Судьба?
   Впрочем, одернула себя Сандра, Судьба приводит человека именно туда, куда
он подсознательно стремится.
   Она приоткрыла один глаз, потом другой. Не этого ли  повтора  или  точнее
зигзага я ожидала - и давно? Но не с того же дня, когда мы с Пэт  обменялись
подарками?
   Ох, Сандра, тебе самой  впору  отправиться  на  прием  к  психоаналитику.
Только вот что нового он скажет? Разве ты сама не все  знаешь?  Да,  конечно
знаю, но боюсь признаться  себе,  сформулировать,  если  угодно,  уже  давно
известное.
   Что же это, Сандра?
   Не хочешь ли сказать, что, если бы Говард Нистрем был тебе  несимпатичен,
ты никогда бы не предложила частицу себя соединить с частицей его? Не был ли
тот поступок сублимацией желания, задавленного в себе самой?
   Конечно, она могла попытаться оттеснить  Пэт  Трифиро  и  увлечь  Говарда
собой, добиться полного единения с ним, с его телом в реальном мире, а не  в
виртуальном,  хотя  чашка  Петри  -  вещь  вполне  осязаемая.  Потом  Сандра
заставила себя вытеснить из головы все мысли о Говарде. Он  для  нее  -  муж
Пэт, и больше никто.
   Но из подсознания она не могла его изгнать. Любой  психоаналитик  скажет:
твой час пробил. Ты ведь этого часа ждала, Сандра?
   Она хорошо помнила разговор с доктором Софи, которая участвовала в  их  с
Пэт  деле.  Сандра  сумела  расположить   красивую   немолодую   женщину   к
откровенному разговору.
   - Я понимаю тебя, Сандра, и понимаю твою подругу.  Но  ты  должна  знать:
если природа чего-то не хочет дать женщине, ее  можно,  конечно,  заставить.
Вот и мы смоделируем в теле Пэт то, что должна была сделать природа. Но если
природа упрямится, стало быть, у нее на это имеются особые  причины.  И  эти
причины, нам неведомые, мы не устраним. Мы не боги.
   - И.., что будет?
   - После такой гормональной атаки у женщин вроде Пэт в полтора  раза  чаще
возникает рак яичников.
   - И.., как скоро?
   - Трудно сказать, но я бы посоветовала тебе не упускать ребенка из виду.
   Сандра не забыла, как похолодели у нее руки. Однако  она  отмахнулась  от
внезапно  пришедшей  в  голову  мысли:  так  что  же,  пускай  и  с  благими
намерениями, но я сокращаю дни жизни Пэт?
   - А.., чьи гены будут работать в ребенке?
   - Твои, детка. И его. Отца. Сердце Сандры вылетело бы из груди,  если  бы
не застряло в горле.
   - Но.., ведь Пэт будет его вынашивать? Доктор Софи пожала плечами.
   - Она лишь сосуд. И только.
   - Но.., ребенок будет здоров?
   - С точки  зрения  современной  медицины,  в  общем  да.  -  Доктор  Софи
помолчала. - Но у меня есть собственная точка зрения.  Ты  ведь  знаешь,  мы
кладем женщин на сохранение, если они не могут выносить ребенка. Мне это  не
нравится. Я точно знаю: природа отторгает только больное и несовершенное.  А
мы с помощью медицины заставляем это несовершенное и больное выживать, жить.
Больное потомство дает подобных себе  детей.  Вот  поэтому  из  поколения  в
поколение появляется все больше больных людей и все  разнообразнее  болезни.
Все больше нужно изобретать лекарств.
   - Вы хотите сказать, что...
   - Я хочу сказать, можно заставить природу  покориться.  Но  она  уступает
человеку только на время.
   Вспоминая сейчас, через восемь  лет,  этот  разговор,  Сандра  больше  не
удивлялась - настоящие профессионалы редко ошибаются.
   Итак, ей надо быть очень внимательной к Келли. Конечно, она не упусти