едние несколько лет.
   Сандра засмеялась, окинула  взглядом  Дуга,  заметила  его  готовность  и
подошла к нему.
   - Спасибо, Дуг. Но это уже невозможно.
   - Зря ты так, Сандра.
   Она качала головой и улыбалась.
   - Все, Дуг,  все.  Моя  прежняя  жизнь  закончилась.  Первая,  я  бы  так
выразилась. Теперь я хочу прожить еще одну, еще столько же, но иначе. Я хочу
узнать то, что знают другие.
   Дуг отошел от нее на шаг, взглянул внимательно.
   - Веришь, а я ведь не взял эту Марту.
   - Почему?
   - Мне стало жаль ее. Это хорошо, что ты устроила ее в клинику.
   - Бедная девочка.
   - В общем-то да. Ну что ж, прощай, Сандра. Я скоро уезжаю, надолго.
   - Опять?
   - Труба зовет, милочка. Но мы еще встретимся. Как старые друзья. Я всегда
готов тебе помочь.
   - Спасибо за все, Дуг Скотт. Я тебе тоже всегда готова помочь.
   - Я рад. Успеха в новой жизни.
   - И тебе. Береги себя.
   Она слышала, как зарычал "ягуар" Дуга, потом  все  звуки  стихли.  Сандре
показалось, что вместе со звуками ушла ее прошлая жизнь. Она оставила ее для
новой жизни.
   И новая  жизнь  началась  рано  утром,  когда  она  открыла  "Музыкальное
обозрение".

   "Успех потрясающий! Новое направление в джазе, которое в сущности не  раз
уже возникало в свете рампы,  на  сей  раз  прозвучало  как  никогда  мощно.
Подвинься,  мейнстрим!  Прочь,  неизменность  стиля!  Потеснитесь,  джазовые
традиции! На смену идет симфо-джаз  Говарда  Нистрема.  Сам  Говард  Нистрем
является синтезом Северной Европы и свободных  просторов  Северной  Америки.
Его легкие наполнены воздухом Восточной Европы, в которой сегодня  ощущается
беспредельная,  необузданная  свобода  духа,  прорвавшего  строгие  рамки  и
установленные правила. Все это, соединив, он вывез в Юго-Восточную Азию. Его
саксофон пропел чувственную и сладостную  песню  джаза,  от  которой  фанаты
лишались не только сил, но и, кажется, рассудка...
   Говарду Нистрему осталось присоединить только мелодии космоса, и, судя по
всему, он способен впитать в себя даже их..."

   Издание Мэри Спирс не пожалело места для фотографий Линн, на которых  она
запечатлела успех своего патрона.
   Мэри позвонила Сандре, и та даже слегка опешила: такого голоса она еще не
слышала у своей клиентки. Казалось, это вопил самый настоящий адреналин.
   - Сандра, - кричала в телефон Мэри, - я твоя должница!  Экземпляры  моего
журнала просто сметаются с прилавков! Я  выпускаю  дополнительный  тираж!  Я
готова вложиться в диски!
   - Мэри, торопись, - посоветовала Сандра. - Я  могу  сказать  тебе:  время
есть, но оно утекает так же быстро, как те деньги,  которые  ты  не  успеешь
заработать на Говарде Нистреме, если опоздаешь.
   - Мои люди уже улетели на Восток!  -  с  гордостью  сообщила  Мэри.  -  К
моменту появления Говарда в Штатах диск будет лежать на прилавках!
   - Отлично!
   Распрощавшись с Мэри Спирс, Сандра набрала номер Келли.
   - Келли? Как ты, девочка? - Сандра почувствовала, как изменился ее голос,
в нем слышалась нежность, которой никогда не возникало в разговоре с  кем-то
еще. Никогда.
   - Сандра! У меня все хорошо. Я видела папу по телевизору. Он так вспотел,
у него было мокрое лицо. Он устал, да?
   - Наверняка. Но ты могла бы ему позвонить.
   - Я собиралась, но мне некогда.
   - А что ты делаешь?
   - Спорила с Майклом.
   - А кто такой Майкл?
   - Да есть тут один тип. -  Келли  вздохнула  и  засопела.  -  Он  в  меня
влюбился.
   - Ого! - выдохнула Сандра. - И какой он?
   - Ну.., я тебе его нарисую.
   - И пришлешь, да?
   - Да. А когда приедешь, я тебе его покажу. Он  ничего,  но  очень  сильно
рыжий. Отсмеявшись, Сандра спросила:
   - Ты слушаешь мой голос перед сном?
   - Я уже выучила все кассеты наизусть. Пришли мне еще.
   - Думаю, мы скоро встретимся.
   - Ты приедешь ко мне?
   - Ты приедешь ко мне. Уже скоро.
   - Вот здорово! А папа?
   - И папа тоже.
   - Целую тебя, Сандра.
   - И я тебя. Крепко-крепко.
   Облегченно вздохнув, она подошла  к  зеркалу.  На  нее  смотрела  высокая
темноволосая женщина с идеальной стрижкой, в идеальном костюме и в идеальных
туфлях. Лицо свежее, молодое. Ей тридцать шесть лет. У нее семилетняя дочь и
знаменитый муж-музыкант. Она преуспевающий психолог с обширной клиентурой. У
нее дом во Флориде. Вот то, что она есть. Точнее, почти есть. Потому что  ни
дочь, ни муж пока не знают, что  они  дочь  и  муж  Сандры  Мередит,  лучшей
подруги покойной матери Келли и покойной жены Говарда Нистрема.
   Сандра  повернулась  в  профиль,  с  удовлетворением  отметив,   что   он
по-прежнему безупречен - время не тронуло ее черты, они свежи и  четки.  Она
еще долго будет такой, но не вечно. Да,  есть  способы  продлить  молодость,
гормональные таблетки в том числе. Но какой смысл умереть  молодой?  Природу
опасно обманывать - пример тому Пэт Трифиро. Она, Сандра, согласна  стареть,
но это будет красиво. Уж она постарается. Рядом с любящим мужем и детьми это
возможно.
   Итак, она обеспечила успех Говарду, а теперь этот успех надо разделить  с
ним. Не на сцене и не в музыке. Чувственно.
   - Я уезжаю на несколько дней, - сказала она своей секретарше. -  Оставляю
дела на тебя. - Сандра улыбнулась. -  Не  скучай.  Кстати,  ты  снова  очень
хорошо выглядишь. Уж не собираешься  ли  ты  меня  покинуть  ради  какого-то
ковбоя, а?
   Милли опустила глаза, а щеки покрылись легким румянцем.
   - Возможно, Сандра.
   - А тебе очень хочется, да?
   - Он такой замечательный.
   - Это он ездит на "альфа-ромео"? На красной спортивной машине, да?
   - Да...
   - Не сын ли он арабского шейха?
   - Нет. Нефтяного магната.
   - Немного не угадала. Он из...
   - Он из России, Сандра.
   - Ого! Ты рискуешь.
   - Нет. Я просто его люблю.
   - Желаю успеха, девочка.  Но  подожди  моего  возвращения,  не  улетай  к
медведям прямо сейчас. Хорошо?
   - Обещаю.
   Сандра вышла из офиса, села в машину и отправилась домой  собирать  вещи.
Через два дня Говард должен быть во  Вьетнаме.  Там,  на  юге,  в  курортном
городке  Вунгтау,   состоится   джазовый   концерт   музыкантов   из   стран
Юго-Восточной  Азии.  Говард  будет  на   нем   американской   звездой,   он
единственный  из  всех,  кто  не  захотел  воспринимать  Вьетнам  с  позиций
прошлого, ушедшего времени. Сейчас Говард всем сердцем устремлен в будущее.
   Долгий перелет не утомил Сандру.  Она  слушала  музыку,  надев  наушники,
читала газеты, потом завернулась в клетчатый  шерстяной  плед  и,  потягивая
красное сухое чилийское вино, которое принесла стюардесса, расслаблялась.
   Все должно произойти в Вунгтау. Сандра прочла об этом курортном  местечке
все, что могла, и поняла - там замечательно теплое море, сосны на берегу, но
не такие, как у нее на  родине,  в  Калифорнии.  Теперь,  сидя  с  закрытыми
глазами, она увидела берег, покрытый мелким светлым песком, рыжеватые стволы
сосен, и ей показалось, что она  ощутила  запах  нагретой  хвои.  Море  было
совершенного изумрудного цвета и теплое, неважно, что  на  дворе  уже  стоял
декабрь.
   Потом Сандра представила звездное небо и Южный Крест на  нем,  вообразила
ароматы чужой земли, которая там странного красного цвета. Она улыбнулась. А
как все получится на самом деле?
   И ответила себе: будет точно так, как я представляю.
   А Говард? Как будет с ним?
   Вместо ответа Сандра выпила  остатки  вина  из  прозрачного  пластикового
стаканчика.
   Об этом она не станет сейчас думать. Это должно произойти спонтанно.
   Огромный зал  курортной  гостиницы  набит  битком.  Сандра  устроилась  в
третьем ряду, в самом центре, у прохода. Она была в розовом костюме -  брюки
и пиджак, застегнутый на одну перламутровую пуговицу. Она намеренно  выбрала
любимый фасон и любимый цвет вьетнамских женщин, тем более  что  чернота  ее
волос могла соперничать разве что с чернотой и блеском и густотой их  волос.
Она, между прочим, и подстрижена точно так же, как они. У  них  даже  волосы
похожей структуры. Сандра Мередит всегда прекрасно  чувствовала  среду,  она
обладала точным, безошибочным чутьем - где ей следует быть заметной,  а  где
лучше затеряться в публике.
   Играли  джазовые  композиции  самого  разного  стиля   и   самых   разных
направлений, разных составов.  Здесь  были  и  многочисленные  биг-бэнды,  и
квартеты, и трио. Они играли все - от кул-джаза  и  соула  до  авангардного.
Последний играли поляки,  они,  кажется,  больше  ничего  не  умели  играть.
Отчаянно, с наслаждением блюзовали африканцы - черные  парни  из  Кении,  их
солистка была просто потрясающей. Но у них  чувствовалась  английская  школы
игры. Китайские джазисты не произвели на Сандру впечатления -  они  пытались
играть буги-вуги, но это так и осталось попыткой.
   Занятной  показалась  группа  из  Германии,  солист  -  кудрявый  круглый
коротышка с веселой мордашкой не претендовал на лавры Луи Армстронга, но его
вокал был неплох. Особенно хорошо ему удавались  этнические  мотивы.  Жарким
Арабским Востоком  дохнуло  со  сцены,  когда  он  начал  свои  импровизации
ритуальных песен бедуинов. От мощного соло в тишине зала у  Сандры  по  коже
поползли мурашки. Что ж, если  прежде,  при  зарождении  джаза,  инструменты
стремились повторить человеческий голос, то теперь наоборот  -  человеческий
голос  старается  воспроизвести  рыдание  саксофона,  мощный  зов  тромбона,
сымитировать плач скрипки.
   А потом вышел Говард. Он был в черных кожаных брюках и в черной  рубашке.
Говард ступал по сцене грациозно, словно пантера  с  вожделенной  добычей  в
зубах. Золоченый саксофон  подал  голос  сразу,  когда  его  верный  друг  и
повелитель ступил в свет рампы. Говард не объявлял, что будет играть, но уже
первые чистые звуки дали понять собравшимся: это классика, переплавленная  в
огненные ритмы джаза.
   Говард Нистрем делал переложение сам и вполне мог  соперничать  с  теперь
уже  вечным  Джорджем  Гершвином,  у   которого   так   органично   сплелись
симфоническая музыка и джаз. Говард играл Вагнера, фрагмент увертюры к опере
"Тангейзер". Вагнер очень подходит Говарду по силе чувств, подумала Сандра.
   А когда он исполнял Рахманинова, классическую композицию  "Концерт  номер
два", Сандра закрыла глаза и открыла их лишь под топот и свист зала. Триумф.
Снова триумф Говарда Нистрема.
   Больше она не могла усидеть на месте и стала пробираться  к  выходу.  Она
решила пойти к морю.
   Сандра ступала по самой кромке воды, теплые волны  набегали  на  берег  и
лизали туфли. Она сбросила их, и тогда упрямые волны взялись  за  ее  брюки,
облизывали тонкий шелк, и он прилипал к лодыжкам.
   Еще немного, и она увидит Говарда. Сандра послала ему факс в  гостиничный
номер.
   "Ваша поклонница ждет вас под соснами в десять".
   Придет ли он?
   Она улыбнулась. По  номеру  факса  отправителя  он  догадается,  кто  эта
поклонница.
   В десять часов и десять минут Сандра пришла в назначенное место.  Никого.
Сердце ее готово было заныть от разочарования,  но...  Запах.  Она  обладала
потрясающим нюхом.  Сандра  почувствовала  едва  уловимый  запах,  абсолютно
мужской. Она бы не сказала точно, что это - лосьон после бриться или  просто
запах разгоряченного тела.
   Ну  конечно,  Говард  где-то   здесь.   Наверняка   спрятался,   принимая
предложенную игру в тайное свидание.
   Сандра тихонько окликнула:
   - Говард Нистрем. Твоя поклонница здесь. Я пришла к тебе, В ту же секунду
крепкие мужские руки стиснули ее, и Сандра застонала.
   - О Говард, ты был великолепен.
   - Нет, я еще не был великолепен. Но буду. Сейчас.
   Он повернул ее к себе, прижал, и Сандра почувствовала силу его желания.
   - Я недавно понял, как ты мне нужна. С тех пор, как ты появилась  в  моей
жизни, у меня все получается. Я хочу быть с тобой, Сандра. Я  хочу  подарить
тебе мой успех.
   Она тихо засмеялась.
   - Сандра, я долго не замечал в тебе женщину, я был весь в Пэт и в музыке.
Но там, на дороге, в ресторане, я увидел, как ты хороша. Ты только для  меня
создана, Сандра.
   Он  мял  ее  тело,  будто  хотел  вмесить  Сандру  в  себя,  и  она  тихо
постанывала.
   - Пойдем в море...
   - К нимфам? - спросила она шепотом.
   - Ты сама нимфа. Я хочу увидеть тебя нагой  при  свете  звезд.  В  теплой
воде. Идем. Я буду любить тебя. Ты услышишь музыку...
   - Сексофона?
   Он на минуту замер, потом хихикнул:
   - Так вот как ты это называешь? Сандра засмеялась и подчинилась ему.  Она
шла, прижавшись к тугому бедру Говарда. Сандра слегка дрожала, сама не  зная
почему.
   - Идем, дорогая.
   - Прямо вот так? - она окинула взглядом его брюки и рубашку,  потом  свой
костюм.
   - Нет-нет, я сам раздену тебя. Ты думаешь, одевшись вот так, ты слилась с
толпой? О нет. Я видел тебя. Впрочем, не правда. Сперва я тебя почувствовал.
От тебя исходили токи, какая-то сила, которая успокоила меня, и я играл  еще
лучше, чем ожидал. Я хочу, чтобы ты ездила со мной всегда. На все гастроли и
концерты. Я буду играть волшебно...
   - Ты и так играешь волшебно.
   - О, Сандра! Я никогда не  думал,  что  мужчина  способен  ощущать  такое
счастье, как я сейчас...
   Он расстегнул перламутровую пуговицу и увидел, что под пиджаком на Сандре
ничего нет.
   - О, какая у тебя  невероятная  грудь!  Ну  конечно,  ты  ею  не  кормила
младенцев. Она высокая и упругая. Я хочу ласкать ее.
   Руки Говарда легли на нежную кожу,  и  Сандра  почувствовала,  как  пламя
охватило ее тело. Вода, в которой она стояла, казалось, вот-вот закипит.
   - Погоди, дай я сниму с тебя рубашку. Ловкие пальцы расстегнули пуговицы,
и ей открылась грудь Говарда, которая потрясла ее много лет назад, когда  он
вышел к ним с Пэт, только  что  отыграв  "Двойной  марш".  Но  тогда  Говард
принадлежал только Пэт. Ей одной. И тогда Сандра решила сделать подруге  тот
подарок.
   - Говард, Говард... О, если бы ты знал...
   - Я знаю, знаю...
   Сандра вздрогнула. Нет, он не знает. Не может знать. Он сейчас говорит не
о ее тайне, о другом...
   - А теперь сбросим брючки.
   Его руки нашли молнию, и потянули вниз. Крошечные шелковые трусики скорее
открывали тело, чем прикрывали его.
   - И ты... - прошептала Сандра. Нагие,  они  стояли  под  ночным  звездным
небом и вдыхали аромат друг  друга,  смешанный  с  запахами  сосны  и  моря.
Неведомые птицы свистели где-то на ветках деревьев, а волны манили и  лунная
дорожка влекла к себе, словно позолоченная постель.
   Они вняли призыву. Говард поднял Сандру на руку,  она  обхватила  его  за
шею, как маленькая девочка, уткнулась в светлые волосы и закрыла глаза.  Вот
и все. Сейчас они лягут  на  волны,  укроются  лунным  светом  и  соединятся
навсегда.
   Они занимались любовью так, как никто из них не занимался прежде. Опытные
руки Говарда, чувственная плоть Сандры, накопившаяся  и  подогретая  успехом
страсть поднимала  их  выше  волн,  и,  казалось,  море  выйдет  из  берегов
навсегда, поглотит сосновую рощу, и это место станет их вечным домом...
   Когда они без сил лежали на  песке,  ласкаемые  слабыми  волнами  теплого
декабрьского моря, уткнувшись друг в друга, Сандра испытывала такое счастье,
которое ей и не снилось.
   Да, можно обрести то, что хочешь, медленно и  неотступно  преследуя  свое
счастье,  создавая  его  собственными  руками.  Можно  научиться   управлять
мужчиной и подталкивать его к счастью, потому что  очень  часто  он  сам  не
знает, что именно способно составить его счастье.
   В общем-то каждый мужчина хочет одного и того же - любви и поклонения.  И
он будет с той, которая даст ему больше любви и больше поклонения. Но  чтобы
заполучить такого, как Говард, надо потрудиться. Потому  что  ему  любовь  и
поклонение готовы дать очень многие. Но ему нужен и успех. А вот его обрести
может помочь Говарду Нистрему только она, Сандра.
   Поэтому-то, объясняла себе Сандра-психолог, я и смогла заполучить Говарда
Нистрема. Я дала ему то, чего не даст никакая другая женщина.
   - Милая, сладкая, необыкновенная. У меня уже крутятся в голове фразы...
   - Тес... Кажется, я слышу их: "Новый диск Говарда Нистрема продан тиражом
в миллион экземпляров".
   Он засмеялся.
   - Ты мне льстишь, Сандра. До нового диска еще далеко.
   - Ну миль этак... Сколько же? Сколько отсюда миль до Флориды?
   - Не знаю точно. А что?
   - Ну вот сколько миль отделяют тебя от нового диска?  Если  ты  сядешь  в
самолет, то потрогаешь его через несколько часов.
   Говард приподнялся на локте.
   - О чем ты говоришь? Что ты хочешь этим сказать?
   - Только о том, что к твоим гастролям в Америке все готово. Который  час,
а?
   Он посмотрел на свои водонепроницаемые швейцарские часы.
   - Здесь...
   - Нет, там.
   - Утро, девять.
   - Магазины уже открылись. За диском Говарда Нистрема стоит очередь.
   - Сандра! - Он вскочил. - Ты шутишь!
   - Иногда шучу. Такое бывает. Но всегда признаюсь в этом. Сейчас не  шучу.
Твой диск выпустила Мэри Спирс. А я...
   - Ты совершила чудо!
   - Но не бескорыстно. Процент мой.
   - Я готов утроить твой процент!
   - Не боишься, что я стану очень богатой?
   - Ты и так станешь богатой. Очень. - Он наклонился к ней  и  поцеловал  в
губы. - И я тоже. Я буду твоим, а ты моей. Навсегда. Ты согласна?
   - И Келли с нами.
   - Да.
   Они обнялись и лежали не двигаясь. Море омывало их тела.  Лунная  дорожка
переместилась, звезды гасли и близился рассвет.
   Наступал первый день новой жизни Сандры Мередит.
   - Доброе утро, любимая.
   - Доброе утро, любимый.

Эпилог

   Все было так, как  задумала  Сандра  Мередит.  Они  втроем  поселились  в
Орландо, но лишь несколько месяцев прожили  в  прежнем  доме  Сандры.  После
успешной продажи нового диска Говард выкупил  весь  дом,  в  котором  Сандра
арендовала офис. Из  Нью-Йорка  был  приглашен  самый  модный  архитектор  и
перестроил    его.    Теперь    дом    Нистремов    на    Черч-стрит    стал
достопримечательностью.  Узкие   окна-башенки,   толстые   каменные   стены,
мраморная отделка, сад,  утопающий  в  цветах,  кованые  ворота  -  все  это
отсылало фантазию к надежным замкам средневековья. Ни звука не  выходило  за
пределы дома, казавшегося воплощением тайны... Эта  тайна  манила  людей,  и
какая-то ее часть открывалась мм.
   В который раз Сандра убедилась в  том,  что  иногда  мимолетно  брошенная
фраза, которая кажется несуразной и неуместной,  этакая  фраза  ради  фразы,
способна  материализоваться.  Давным-давно  Говард  Нистрем  сказал   Сандре
Мередит, что она могла бы психологически готовить ему  публику.  В  какой-то
мере этим она сейчас и занималась, способствуя успеху  мужа.  Она  проводила
групповые сеансы, называя их джазотерапией. В клиентах не  было  недостатка.
Как и в слушателях у Говарда.
   Он много ездил по миру, и  Сандра  частенько  отправляла  с  ним  Линн  в
качестве личного фотографа.
   И еще одна догадка Сандры Мередит нашла подтверждение  с  помощью  Синтии
Лазарофф, той самой, которая  хотела  заделаться  кондитершей:  нельзя  себя
ломать, надо просто-напросто понять, кто ты, и работать с тем материалом, из
которого тебя вылепила природа. Синтия Лазарофф была  задумана  великолепным
организатором, и Сандра наняла ее заниматься связями с общественностью.  Эта
женщина была неутомима!
   Теперь, четыре года спустя, Сандра вынашивала  второго  ребенка,  который
должен стать третьим в семье Нистремов,  включая  повзрослевшую  Келли.  Два
года назад Сандра родила  мальчика,  точную  копию  Говарда.  Во  время  той
беременности она очень волновалась - не станет ли природа мстить за то,  что
они проделали с Пэт много лет назад, но все обошлось.
   Теперь при всяком удобном случае счастливый Говард  подчеркивал:  у  него
есть кому передать золотой саксофон. Да,  Говард  получил  приз,  о  котором
всегда  мечтал,  -  маленький  саксофон  из  чистого  золота  от  знаменитой
американской звукозаписывающей фирмы.
   Сандра не собиралась останавливаться на нынешней беременности. Она