ью.  Каждую  ночку  я
буду вас так угнетать,  Как и не снилось российскому самодержавью!.." Нет,
каково, а?!

     Одна глубокая старушка  как-то  о  Быкове  сказала:  "Без  юмора  нет
таланта!"  Ее формула особенно ценна,  ибо высказана человеком,  прошедшим
все, что было отмерено старухам в России от их рождения и доныне. Ее фраза
-   признание   истинной  власти  юмора,  и  Быков  владеет  этой  властью
заслуженно,  как никто из поэтов его поколения.  От себя могу сказать, что
юмор   в   поэзии   -   показатель  ее  здоровой,  коренной,  жизнестойкой
интеллигентности,  глубиномер  ее  культуры,  высотомер   ее   технической
оснащенности,  ибо ни одно другое поэтическое,  художественное средство не
требует  такой  филигранности  в  подаче,  в  исполнении,  какой   требует
лирический  юмор.  В  этой  области  я  не знаю конкурентов Быкову в среде
поэтов его поколения,  а уж среди эпиков - а их  самих-то  раз,  два  -  и
обчелся - и говорить нечего.

     Ну и  главное,  разительное  в  поэте Быкове - абсолютно раскованная,
изысканная,  гибкая, упругая, балетная пластика его поэтической речи. Ни у
кого  в России сегодня так по-моцартовски легко,  воздушно и стремительно,
как у Быкова,  не летит фонетическая мелодия, чувственная мысль или деталь
в   пространстве   души  читателя  и  слушателя.  Сама  быковская  высокая
эстетическая выделка слова, сам редкостный уровень филологической культуры
Быкова  -  источники  светлого  чувства,  итога  оптимистического  в  душе
читательской.

     Иной читатель этих заметок может и плечами пожать:  что-то не понятен
пафос автора - то во здравие Быкова поет, то за упокой души его. Отвечу на
предполагаемые читательские сомнения и упреки:  Быков с Быковым,  Быков со
страной  и  государством  (или  народом),  Быков с излюбленными идеалами и
Быков с  отталкивающими  пороками  его  "во  мне  и  вовне"  мутузится  на
страницах  своих  писаний,  как  (по  Лихтенбергу)  два  всадника на одной
лошади.  Или  подобно  известному  у  нас  аттракциону  "борьба  нанайских
мальчиков",  когда в одежку в форме тряпичных силуэтов сцепившихся пацанов
залезает артист и,  катаясь по  сцене  и  имитируя  драматургичную  драку,
зарабатывает этим гонорары и лауреатства.  Поэт - тоже артист.  И добро со
злом в нем сцепились,  как два "нанайских мальчика".  Только  жизнь  -  не
концертная  шабашка,  и  один из "мальчиков" победит другого - Боливар (по
тому же Лихтенбергу и О.Генри) не выдержит двоих. "А ты, измученный, лицом
к лицу со словом Один останешься за всех держать ответ".

     Быков - пока?  - держит свой ответ достойно. Блестяще. Что говорить -
талант!  Талант - дитя душевного напряжения в поле между добром и  злом  -
любое уродство своего носителя превращает в красоту его творений.  И в его
собственную - человеческую. Меня все годы знакомства с Быковым не покидает
чувство восхищения. Не только его мастерством, а еще и его мужеством.

     Для абсолютного  большинства наших письменников сочинительство было и
осталось карнавалом.  Для Дмитрия  Быкова  оно  -  стриптиз.  Освобождение
естества,  натуры  от  всяческих  покровов  и пут.  Единственно для Быкова
возможная  ипостась  свободы.   Временной,   конечно,   лишь   на   момент
сочинительства. И если бы не нынешняя свобода слова в России - свобода для
быковской формы свободы,  - Быков бы просто перестал  существовать.  Слава
Богу,  что поэт принял пас Истории,  смог его обработать и забить свой гол
во врата...  Здесь я намекаю на простую вещь:  если  нашим  потомкам,  как
нынче  некоторым  иностранцам,  придет  в  голову мысль разглядеть нас без
нашей социо-мас-смедийной упаковки,  чтобы понять,  какими мы были, какими
нас родили,  сделали,  отформовали,  как мы выглядели в свободном полете и
свободном падении, - им неизбежно придется познакомиться с Быковым.

     Только один Быков нынче (как когда-то другими словами о себе  Пушкин)
осмелился отношения с самим собой обозначить - в стихах, и не раз публично
их читая!  - понятием "самосуд".  Вот на что Быков  тратит  свою  свободу.
Сегодня  разрешена  любая  смелость  в сочинительстве.  Но пользуется этой
разрешенностью смелости, в основном записной (судя по автохарактеристике),
трусишка Быков.  Остальные - струсили. Головы, как страусы в песок, сунули
в чепуху, чтобы не видеть своей трусости и всего, что не дает ей утихнуть.
Сегодня  всем  дозволена  любая правда.  Но пользуется этой дозволенностью
далеко не каждый - не каждый потянет правду,  не каждый ей, тягчайшей, под
стать.  Один из немногих,  кто тянет,  кто под стать,  - Дмитрий Быков. Из
немногих - сильнейший, если соизмерять его самого с его правдой.

     Феномен Быкова - в диалектике его судьбы (не биографии!),  в единстве
и  столкновении  быта  и  бытия в судьбе.  В особом быковском мучительном,
опасном для жизни дуализме (быт,  пороки - масса;  бытие,  идеалы - масса;
масса  плюс  масса  - сверхмасса и взрыв:  принцип ядерной бомбы).  Подвиг
Быкова - в его таком же разрывном творчестве:  строить всю свою поэзию  на
принципате беззащитности и бессилия,  на антипафосе страха и распада,  и в
то же время в гордом одиночестве последнего  в  поле  воина  создавать  по
классическим  канонам  стихотворную гармонию,  этим преодолевая,  побеждая
страх и распад.


                        Консервативный прогрессист

     Побеждать распад!  Замедлить,  остановить!  Годами наблюдаю,  как это
удается  Быкову.  С  каким  трудом.  Но  с  каким  завидным   эстетическим
результатом! Об этом стоит поговорить подробнее, ибо распад - явление ныне
ширящееся, да просто уже - национальное бедствие.

     Выше я декларировал:  Быков - не гений.  Это так, но - в традиционном
понимании   слова.   Сама  жизнь  мне  подсказывает  догадку  о  нынешней,
злободневной форме гениальности поэта Дмитрия Быкова. Ибо гений - тот, кто
угадывает, что требуется жизни сегодня на уровне вопроса жизни и смерти, -
и делает это для нее.

     Я же  не  случайно  строил   тезис   о   негениальности   Быкова   на
нереализованности  в быковском творчестве одной из революций,  необходимых
для литературной гениальности - революции в области формы.  Считалось ведь
всегда  -  и  раньше,  и  теперь  еще понимается,  - что гениальность есть
синоним первооткрывательства,  на худой конец - новаторства,  на еще более
худой - реформаторства. Вот под эту дудочку и выплясывает ныне прознавшее,
в  чем  и  чем  общеизвестно  выражается  гениальность,  новое   поколение
наркоманов тщеславия - разнообразные "исты".  Продлевая этим из прошлого в
настоящее   и    будущее    карикатурную    патологичность    сталинского,
варварско-плебейского  зуда  первопроходчества.  И морально изуродованная,
искусственно   взращенная   малокультурной    здешняя    полуинтеллигенция
рукоплещет   своим   писучим   вырожденцам  -  изготовителям  литературных
гусеничных  турбовинтовых  кофеварок  на  жидких  кристаллах  с  джинсовой
подкладкой.  И видя широчайшее их паблисити и обвал лауреатств и гонораров
на этих  псевдоноваторов,  соблазненная  обеспеченной  таковым  статус-кво
карьерой,  в болото подражательства подражателям, в литературное воровство
у воров,  в обучение к шулерам ломанулась юная поросль.  В месяц  в  своем
литературном   кабаре   я   прослушиваю   не   меньше  десятка  начинающих
революционеров - эпигонов маститых революционеров-эпигонов. Я знаю, почему
Быкову  претит  революция  в  области  формы  и почему всю мощь таланта он
вкладывает в свою формальную контрреволюционность. И приветствую быковский
ослепительный,  жизнетворный, высококлассный, неопровержимый, неколебимый,
героический,   прогрессивный,   новаторский    консерватизм.    Гениальный
консерватизм.

     Ибо сама  теперешняя  российская жизнь и нынешняя литература наша все
больше   погружаются   в   гибельную   бесформицу,   в    дистиллированную
искусственность,  в хаотически перемешанную их взвесь,  в которой не тонет
только то,  что никогда не тонет ни в какой проруби.  Хаос  такой  выгоден
только   политиканам-графоманам  в  политике  и  графоманам-политиканам  в
литературе. До того как взвесь осядет - а она таки осядет, как ей положено
по  законам  природы,  -  кто-то стойкий,  как оловянный солдатик,  должен
сохранить мундир, его честь, выправку и четкость артикула. Нужен упертый и
упрямый, как Быков. Иначе действительно все случится по Быкову: хана всему
и вся.

     В единое, непрерывное, доступное пониманию нынешних людей Время слить
вечность,  календарь  и  ежесекундные  показания часов,  для чего сплавить
истину традиции с правдой реальности, - вот для чего нужен Быков.


                               Лишний гений

     Раз пошла  такая  ...  беру обратно свои слова о второй литературной,
как бы свершенной Быковым революции,  а в  русле  оной  -  о  новом  герое
Быкова!  Какой  новый герой?!  Он новый у него лишь в сравнении с массовым
продуктом советской и  постсоветской  литературы  -  с  манекеном  в  роли
лирического героя,  обладающим множеством специфических достоинств,  но не
идеальным лишь по одной причине - не живой.  А у Быкова  живой.  Но  -  не
новый. Какой, повторюсь, новый, если я по нему еще тридцать пять лет назад
сочинение в школе писал: "Лишний человек".

     Нынче в мутной воде времен почти все - и герои,  и их авторы,  -  кто
власть  выуживает,  кто  капиталы  сетью  тащит,  кто черного кобеля своей
бездарности и плагиативности отмывает добела.  И все  дружка  дружку,  как
рыбак рыбака,  чтят, поскольку объединены и спаяны намертво евтушенковским
лозунгом 60-х годов:  "Будем великими!" Исполать  им.  Быков  занят  делом
диким  по сегодняшним отвязанным нравам и временам беспредела - вершит над
собой самосуд.  Все другие от его занятия носы воротят. Кто брезгливо, кто
удивленно.  Кто с затаенной завистью.  Кто с тайным страхом.  Одно слово -
лишний.  Для тех,  тех, тех и этих. Часто - для себя самого. Для гения это
нормально.  Мне же важно, что такой герой и такой автор для меня сейчас не
лишние. Совсем.

     Эти заметки о  быковском  призвании  и  творчестве  -  далее  цитирую
концовку одной из рецензий самого Быкова на чужую книгу: "... о сломленном
человеке,  чья несломленность,  однако,  вечно ранила и мучила окружающих,
зато духовный крах, к которому он пришел, обернулся почти идиллией...

     ... очень   хорошо   написано...   -  и  при  этом  дает  драгоценную
возможность соотнесения с собой,  прикидки на себя...  Точность  попадания
тут такова,  что,  право, устаешь метаться между признательностью автору и
ненавистью к нему...

     ... Главное,  по-моему,  именно в этой вымученной,  дрожащей  улыбке,
которой  улыбается  ...  повествователь.  В его безнадежном,  бесполезном,
неразрешимом  страдании.  В   его   отказе   от   сверхчеловечности   ради
недочеловечности, поскольку что такое человечность не знает никто".

     Как написано?  То-то  же.  Нам  бы так,  а не дано.  Будь Быков менее
противоречив,  и ему  не  дано  было  бы.  Но  маркузианская  спасительная
одномерность  -  счастье  для  местного поэта - истинного - незаслуженное.
Невозможное.  "Счастья не будет",  - срифмовал Быков  несколько  лет  тому
назад. И не ошибся.

     Пока течет  смола  из  пробоин  в  коре,  урожай янтаря - только лишь
вопрос времени.


                                               "Дружба Народов", ј10, 1998