Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
. Про магазины расскажу при встрече. Всем пока.
Кейт помахала рукой и двинулась к выходу. Сюзанна смотрела ей вслед.
- Не нравится мне все это, - сердито сказала она. - Если она опять
встречается с Лео...
- Старый дружок? - спросила я.
- Отвратительный тип, - сообщила Ява.
- Кейт вообще свойственно находить дружков с прибабахом, - буркнула
Сюзанна, затягиваясь очередной сигаретой. - Но Лео...
- У Лео их через край даже по меркам Кейт, - подхватил Лоренс.
На мгновение за нашим столиком повисло гнетущее молчание. Хотя мне было
любопытно, чем же грешен таинственный Лео, но сил для бури и натиска уже не
оставалось. В этот вечер мне требовались громкий смех и веселье через край,
чтобы дотянуть хотя бы до одиннадцати. Я чувствовала, что стоит разговору
принять серьезный оборот, и моя голова со стуком рухнет на стол и останется
лежать на нем, услаждая компанию храпом.
- Так что там с Доном? Кейт сказала, что будет смешно. А мне сейчас
веселье требуется позарез.
- Так вот, - хором начали Сюзанна и Лоренс, замолчали и переглянулись.
- Давай ты, - сказал Лоренс. - Ты женщина. А это женская история.
- И очень смешная, - посулила Ява.
- Так вот, - глаза Сюзанны весело блеснули. - Случилось это около
полутора лет назад, Дон только появился в галерее. Кейт сразу положила на
него глаз, она обожает таких мужланов.
- А Дон тоже с прибабахом? - осведомилась я.
- Всему свое время, - сказала Сюзанна. - Вообще-то да, кроме того,
по-моему, юность он провел в обнимку со шприцем.
- Да и с искусством у него проблемы, - язвительно вставил Лоренс.
- Так он тоже художник?
Лоренс притворно закашлялся.
- Ой, не смешите меня! Моя астма!
- Кэрол выделила ему комнатку в подвале под студию, - объяснила Ява. - Но
работы Дона немного грешат подражательством.
- Вы дадите мне рассказать? - рявкнула Сюзанна. - Или будем слушать ваш
галдеж? Так вот, как-то решили мы после работы пропустить стаканчик.
Отправились в бар, тут и выяснилось, что Кейт с Доном как приклеились друг к
дружке. И слепой бы заметил. Как сели на диванчик, как прижались бедрами,
так все и стало ясно. Дон нес жуткую ахинею, а Кейт делал вид, что без ума
от его бредней. В конце концов, отправились они к Кейт, стали обжиматься ну
и, конечно, дошли до точки. Тут и выяснилось, что презервативов-то под рукой
нет. Дон объявил, что сгоняет за резинками в ближайшую аптеку. Оделся, вышел
и... был таков!
- Не может быть!
- Может! - Сюзанна довольно ухмыльнулась. - Испарился.
Ява горестно качала головой.
- Вот тряпка! - недоверчиво сказала я. - Испугался, что не получится?
- Ага, я тоже так решила, - согласилась Сюзанна. - Наверняка ведь
распинается всем, какой он жеребец. Ха!
- Или же этот самый у него с гороховый стручок - вот Дон и побоялся, что
его поднимут на смех, - предположила Ява.
- Запросто. Вся сила в языке, а не в штанах, - я задумчиво рассматривала
Дона, топтавшегося у стойки.
- Что? - удивился Лоренс.
- Вся сила в языке, а не в штанах, - повторила я. - Направо и налево
уверяешь, будто в постели тебе нет равных, а на самом деле бежишь от секса
как от огня. Правда, в случае Дона, нужно внести поправку: "Вся сила в
языке, а не в шароварах".
- Превосходно. Нравятся мне эти английские выражения.
- Одна моя подруга находила его очень сексуальным, - сказала Ява, - пока
я не рассказала ей эту историю. Теперь она к нему и на милю не подойдет.
Кому хочется завести мотор, а ехать некуда?
На мгновение мне стало очень жаль, что здесь нет Хьюго. Уж он бы
непременно указал на неточность аналогии, "и некому отпустить сцепление" -
вот как надо. Но тосковать по Хьюго еще рано. Я для этого слишком мало
выпила.
- А Кейт высказала Дону все, что думает о нем? - спросила я.
- Еще бы, - усмехнулась Сюзанна. - Прямо на следующий день подкатила к
нему и спрашивает, куда это ты, мол, дорогой, подевался. А Дон в ответ:
забыл позвонить любимому братишке в Вирджинию по одному важному делу.
- Вот слизняк!.. - вынес вердикт Лоренс. - О, привет, Дон!
Дон нависал над нами, рядом маячил его спутник. Лоренс, сидевший к Дону
спиной, скорчил жуткую гримасу и спросил одними губами:
- Он слышал?
Я беспомощно пожала плечами.
- А, Кевин, привет! - хладнокровно сказала Сюзанна. - Ты ведь еще не
знаком с Сэм? Сэм Джонс. Она из тех самых английских художников. Сэм,
познакомься, это Кевин. Тоже работает в галерее. А мы тут на скорую руку
вводим Сэм в курс дела.
Ее невозмутимость привела меня в восторг. Пусть Сюзанна и похожа на
Статую Свободу, но с щекотливыми ситуациями она справляется лихо. Если бы я
оказалась в опасности, то прикрывать себе спину выбрала бы именно Сюзанну. А
вот Ява, наоборот, пребывала в полном замешательстве: в минуту опасности от
нее наверняка столько же пользы, сколько от перетрусившего убийцы.
- Привет, Кевин, - сказала я, решив брать пример с Сюзанны. - Тут народ
пичкает меня сведениями, кто есть кто в галерее. Но вам с Доном повезло - до
вас еще не добрались. Не хотите к нам присоединиться?
- Почему нет, - и Кевин втиснулся рядом со мной.
Блондинистые волосы, красивое, но совершенно невыразительное лицо - в
общем, до отвращения банальный тип.
- Так что, конь, отваливаешь? - спросил он у Дона.
Может, Кевин знал что-то, чего не знали мы, но в свете нашей недавней
беседы, это обращение прозвучало довольно двусмысленно. Лоренс выпучил
глаза, стараясь сдержать смех, а Сюзанна поспешно сунула в рот новую
сигарету и изумленно уставилась на дымящийся в пепельнице окурок.
- Ага, того я, пошел, значит, - пробормотал Дон, упрятывая руки поглубже
в карманы безразмерных штанов. - Пора уносить отсюда задницу.
Он кивнул нам и вышел из бара, толкнув дверь плечом.
- Может, я не заметила, как вернулась мода на широкие штаны? -
поинтересовалась я. - Более чудовищную одежду и представить трудно.
- А юбки-колокол? - возразила Сюзанна.
- А водолазки в обтяжку? - подхватила Ява.
- Да ладно тебе, Ява, с водолазками все в порядке, - махнула рукой
Сюзанна.
Ява уныло качнула головой.
- В них я плоская, как крышка от унитаза.
- Так это же здорово! - без всякого сочувствия откликнулась я. - Большое
счастье, если ты можешь их носить. Вот мне хоть под каток ложись.
- А мне не нравится, что у меня нет груди, - упрямо сказала Ява. - И
плевать на моду.
- Кевин, а я и не знал, что вы с Доном приятели, - говорил тем временем
Лоренс.
Кевин сразу набычился.
- А чего - нормальный парень. И рассказывает такое! Охренеть можно от его
баек.
Лоренс закатил глаза. Я прекрасно понимала, почему он не переваривает
Дона. Будучи тщедушным умником, Лорненс имел все основания не выносить
малого, который вполне доволен собой, хотя похож на кирпичный сортир и
способен выдавить разве что пару нечленораздельных фраз. А, может, Лоренс
неровно дышит к Кейт и злится на Дона, за то, что тот пользовался у нее
успехом - все равно каким? Тогда становится понятно, почему Лоренс так
оживляется всякий раз, когда речь заходит о Доне.
- Да? - с напускным интересом спросил Лоренс. - И что за байки? Расскажи
скорее.
- Лоренс, у меня для тебя есть еще одно британское выражение, - перебила
я. - Заводила. Это человек, - я сделала вид, что вставляю в спину Явы
воображаемый ключ и поворачиваю его, - который любит заводить людей.
- Намек понял, - холодно ответил Лоренс. - Премного благодарен, Сэм.
- У меня еще не было возможности взглянуть на ваш материал, - сказал мне
Кевин. Господи, ну до чего же неприметное лицо. Чем больше на него смотришь,
тем больше тоски от этих правильных и совершенных черт, начисто лишенных
индивидуальности. Вот такие люди играют врачей в дневных сериалах. - Совсем
зашился с выставкой Барбары.
- А когда она заканчивается?
- В конце следующей недели.
Все вдруг потянулись к стаканам.
- Что, не слишком успешная? - спросила я наудачу, верная привычке во все
совать нос.
Кевин пожал плечами.
- Работы Барбары всегда расходятся медленно, но тут еще и время для
выставки не самое удачное. На той неделе открылось несколько крупных
выставок, да и критики особым рвением не отличались. Делаем, что можем.
- Я слыхала, она не в восторге, - заметила Сюзанна.
- А ты что, уписалась бы от счастья? - отозвался Кевин. - Барбара рвала и
метала, узнав, что выставляется одновременно с ретроспективой Валлорани. Но
мы-то тут при чем?
- А почему такая реакция именно на Валлорани? - спросила я. - Ведь в
Нью-Йорке наверняка проходит одновременно куча всего интересного.
Осень, как известно, - самая горячая пора для торговцев искусством.
Кевин скривился.
- Барбара считает, что они работают в похожей манере.
- Наглости ей не занимать, - обронил Лоренс.
- А чего ты хочешь от художников? - Кевин перехватил мой взгляд. - Черт.
Простите.
- Ничего-ничего. Я не обиделась.
- Может, выпить хотите? - все еще смущенно спросил он.
- Ну! - с чувством ответила я.
- Простите? - нервно сказал Кевин.
- Простите, я думала, это перевод на американский фразы "Конечно,
болван", - посетовала я. - Нет, с местными идиомами у меня пока туговато.
***
Вскоре от нашей веселой компашки остались только мы с Лоренсом.
Кевин отвалил через полчаса - точнее, как только собралась уходить Ява.
Он предложил проводить ее до метро.
- Упорный. Этого у него не отнимешь, - сухо заметила Сюзанна, когда
парочка вышла из бара.
- Ява красива до ужаса, - сказала я совершенно искренне. - Всякий захотел
бы за ней приударить.
- Кстати, мне тоже пора. Помалкивала, чтобы не обломать Кевину весь кайф.
- Какая заботливая, - съязвил Лоренс.
- Конечно, заботливая, - согласилась Сюзанна. - Сэм, ты доберешься до
дома?
- Неужели уходишь? - взмолилась я. - Сейчас лишь девятый час, а мне нужно
продержаться хотя бы до одиннадцати! Дома я тут же отрублюсь, а ведь еще
поесть надо...
- Не волнуйся, Сюз, я присмотрю за Сироткой Анни , - пообещал
Лоренс.
- Какой ты заботливый, - ухмыльнулась Сюзанна.
- Да, заботливый. Как насчет мексиканских прелестей?
- Только, если они принадлежат Антонио Бандерасу.
- Хм, он вроде как испанец.
- Зато Изабель Альенде мечтала
завернуть его в тортилью и съесть, - возразила я, еще больше запутывая
вопрос.
- Она в Чили живет.
- Ну, где Чили, там и Мексика, - вывернулась я.
- Пока! - Сюзанна уже шла к двери. - До завтра!
- Ты должна понять, что люди здесь много работают и рано встают, -
наставлял меня Лоренс, когда мы перебрались в мексиканскую забегаловку в
соседнем квартале. - Нельзя рассчитывать, что сотрудники галереи будут пить
с художниками до утра.
- Еще и девяти нет, да и ты почти не пьешь, - укоризненно заметила я. -
Не говоря уж о том, что ты заказал мне унылую соевую лепешку, которая к
мексиканским "прелестям" не имеет никакого отношения.
- У меня астма, аллергия на кучу продуктов и целая гора неврозов, - не
моргнув глазом, отрапортовал Лоренс, - и все эти хвори придают мне
дьявольское обаяние.
Как бы то ни было, лепешка с жареной фасолью и овощами, политая сметаной
и приправленная мякотью авокадо, выглядела куда аппетитнее, чем его
диетический блин со шпинатом и соей.
- Знаешь, быть обаятельной личностью нелегко, - пожаловался Лоренс. - Над
этим надо трудиться. И порой даже идти на жертвы.
- А вот Кевин явно не отягощен заботами об обаянии, - заметила я с
набитым ртом.
- Кевин - человек незамысловатый, - вздохнул Лоренс. - Говорит, что
думает, делает, что говорит, а под словом "подтекст" понимает сноску в конце
страницы.
- Приятно иметь под боком парочку таких людей, - заметила я. - Сразу
чувствуешь свое превосходство.
Весь вечер мы увлеченно перемывали косточки всем, кого могли вспомнить,
так что, выйдя на ночную улицу, уже чувствовали почти идеальное родство душ.
- Эй, ТАКСИ! - вдруг завопил Лоренс, срываясь с места.
От гармонии не осталось и намека. Я потрясенно смотрела ему вслед. А
усаживаясь в такси, не преминула заметить, в чем состоит отличие обитателя
Нью-Йорка от прочих жителей планеты. Здешний люд, даже самый спокойный и
уравновешенный, без малейшего колебания и смущения вопит на всю улицу,
отпихивает других от такси и беспрестанно дает водителю громкие и назойливые
советы.
- А у вас в Лондоне разве не так? - недоуменно спросил Лоренс. - Вы что,
просто приподнимаете руку и вежливо говорите: "Дражайший водила, а не
соблаговолите ли вы остановиться"?
Я рассмеялась.
- Не совсем. Но если в Лондоне ты вздумаешь вот так заорать, то соберешь
толпу зевак. А здесь на вопли всем наплевать.
- Вы только взгляните на эту ужасную вульгарную Америку! - жеманно
протянул Лоренс. - Боже, какие они крикливые! Эй, приятель, - рявкнул он,
подаваясь к водителю. - Я же сказал - сначала в Вест-Энд! Здесь направо. Нам
надо доставить туда девушку, ясно?
Машина, мстительно взвизгнув покрышками, развернулась, и мы с Лоренсом в
наказание съехали на одну сторону сиденья. А когда водитель развернул такси
чуть ли не под девяносто градусов, мы практически лежали друг на друге.
- Неладно с моей лепешкой, - пробормотала я, принимая нормальное
положение, - прямо чувствую, как она давится о стенки живота... Почему-то
эти мексиканские буррито, оказавшись в желудке, стремятся принять
первоначальную форму.
- А ты думала? Здесь одни углеводы, а что происходит с активированным
углем, если он попадает в воду, а? - прохрипел Лоренс. - Диетическим умникам
вроде меня все-таки полегче будет.
- Ага, - сказала я несколько мгновений спустя, сообразив наконец, что
имеется в виду. Несколько порций "маргариты" и сдвиг во времени не
способствовали пониманию американского юмора.
Такси, то самозабвенно разгоняясь, то исступленно тормозя, а порой - и
то, и другое одновременно, - выехало наконец на Десятую авеню. К тому
времени я уже обеими руками баюкала живот, предохраняя лепешку от толчков. В
следующий раз надо надеть корсет.
- А ты с кем-нибудь видишься? - небрежно спросил Лоренс.
Очень удачная формулировка. Если б он спросил, есть ли у меня парень, я
бы тут же выпустила когти, а видеться с кем-то - занятие приятное и ни к
чему не обязывает.
- Да, пожалуй что так.
- Судя по тону, он тебе не то чтобы нравится.
- Почему же? Просто у меня нет привычки... э-э... видеться с кем-то.
- Так у вас это постоянно?
- Ну, мы видимся, - осторожно сказала я, сбитая с толку новым вопросом. -
Это не в счет?
- Не знаю, - ответил Лоренс с видом профессионального эксперта по
человеческим отношениям. - Ты с ним встречаешься?
- Лоренс, я понятия не имею, какого хрена ты несешь. Ой, мамочки...
Такси рывком повернуло налево, и лепешка угрожающе подскочила в пищеводе.
Руками я попыталась загнать ее обратно.
- Надо будет как-нибудь объяснить тебе, что значит "встречаться", -
сказал Лоренс. - Это очень серьезный вопрос и требует немало времени.
Напомни, чтобы я выделил для этого полдня, хорошо?
- Обязательно.
- Какой у тебя дом в Вест-Энде?
Я порылась в кармане и достала мятую бумажку, которую предусмотрительно
заготовила.
- Следующий квартал, - сказал Лоренс водителю. - Направо.
Мы с пронзительным визгом затормозили у дома. Я попыталась дать Лоренсу
денег, но он и слышать не хотел.
- Первая поездка бесплатно. Добро пожаловать в Нью-Йорк.
- Ну спасибо. До завтра, хорошо? Спасибо, что позаботился.
- Всегда пожалуйста.
Такси с ревом сорвалось с места. Я повернулась к дому и обнаружила, что
швейцар уже распахнул дверь. К тому времени все мои нью-йоркские впечатления
слились в одну неясную массу - чокнутые таксисты, зубчатый силуэт высоток,
манхэттенские бары. Я уже не помнила, как выглядит жилище, куда забросила
барахло - казалось, после прилета прошло несколько дней. Зеленый навес,
величественно протянувшийся от фасада до самой мостовой, вызвал у меня
потрясение. Шикарный домище. Равно как и швейцар в расшитой золотом форме и
изящной маленькой фуражке. Он вежливо улыбался.
- 4-Д, верно? - сказал он. - Вы остановились в квартире миcc Бишоп?
Рамон, дневной швейцар сказал мне, что вы сегодня приехали. Желаю приятно
провести время.
- Спасибо, - пробормотала я.
Швейцар опознал меня с пугающей легкостью. Наверняка Рамон описал меня
как неряшливую распутную девку из Англии, которая часов через восемь после
прилета вылезет вдрызг пьяная из такси, смердя на всю улицу мексиканской
чесночной лепешкой. И Рамон оказался совершенно прав.
Вымощенный мраморной плиткой и сияющий позолотой вестибюль заставил меня
прищуриться, словно кто-то направил в глаза фонарик. Невыносимо яркий свет
отражался от огромных полированных шкафов по обе стороны фойе. Я прямиком
направилась к лифту, который был обвешан зеркалами и обложен коврами, словно
уборная какого-нибудь Людовика XIV. Если бы швейцар не сообщил мне, в какой
квартире я остановилась, я бы оказалась в весьма неловком положении. Чаевые
следовало дать только за это.
Необычно возвращаться не в гостиничный номер, а в чужое жилище. Дело не
только в том, что гостиницы безлики, - просто сразу же успокаиваешься, когда
видишь свои вещи, раскиданные по всем доступным местам. А в квартире Нэнси
Бишоп, как только я клала какую-то вещь, она тут же бесследно растворялась
среди скомканных шалей, безделушек, стопок журналов и произведений
искусства, любовно расставленных на столиках, диванах, книжных полках и
этажерках. Я начала подозревать, что Нэнси вовсе не отправилась в Сан-Диего
играть в спектакле, как мне сказали, а мотается со своим товаром по
антикварным ярмаркам. Но если она продает меньше, чем покупает, ее квартира
скоро лопнет.
В квартире все настолько было пропитано жизнью и пристрастиями Нэнси, что
подавляло. Кроме того, я привыкла к открытому, продуваемому пространству
своей студии, которую никак нельзя назвать уютной. А квартира 4-Д, напротив,
нагло претендовала на звание чемпионки по уюту. Последней каплей стали
ламбрекены с оборками и семнадцать вышитых подушечек на белой кровати с
пологом. У меня закружилась голова, и зрелище распотрошенного чемоданного
чрева, содержимое которого валялось на кровати, напоминая сцену из романа
Патриции Корнуэлл , не избавило
от головокружения.
Внезапно я осознала, что начисто забыла о Ким, несмотря на все свои
клятвы. А ведь собиралась сразу по приезде заглянуть в телефонный
справочник. Теперь же перспектива встречи выглядела более пугающей, чем в
Лондоне. А что если Ким превратилась в настоящую американскую скво, совсем
как Натали Вуд в
фильме "Искатели", и не захочет меня видеть? Меня охватили сомнения,
вызванные неумеренным потреблением "маргариты". Надо срочно поговорить с
кем-нибудь, кто мог бы посочувствовать. Почему мне пришло в голову искать
сочувствия у Хьюго, я и сама не скажу, но так уж получилось. Я схватила
телефон, завалилась на ту часть кровати, которую еще не занял мой тщательно
подобранный нью-йоркский осенний гардероб и набрала стратфордский номер.
Ответили на пятом гудке заспанным и озадаченным голосом. Хьюго, которого
застали врасплох, был настолько необычным явлением, что меня окатила теплая
волна нежности.
- Привет! - напевно произнесла я. - Это я.
- Сэм? Сэм? - Он по-прежнему говорил одурманенным голосом. - А