Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
молодежью.
Никитишна сбросила на стол супницу, как ядерную бомбу, и замахала
руками:
- Ой, да куда ж я!
- Давай с нами садись, я сказал!
- А подавать кто будет?
- Вон девчонки помогут.
Никитишна, подхохатывая от приятного смущения, все же легко, несмотря
на солидный вес, упорхнула на кухню.
- Папа, давай я унесу Валерку на балкон. Ему спать пора.
- Сиди, я сам, - подскочил Игорь, опережая Олесю. - Иди сюда,
толстяк! - сказал он, принимая теплого, полусонного детеныша из рук
тестя.
Через пару минут Игорь вернулся:
- Уже дрыхнет. Мы как, по одной выпьем?
- По одной можно, - согласился мэр. - И не по одной тоже можно. Но не
более. У меня еще работы до часу ночи, не меньше.
- Папа, ты так надрываешься! - укоризненно сказала Олеся. - А я вашу
гадкую водку пить не хочу. Мы с Таней будем вино.
- Таня, за кого будешь голосовать, за меня или за Игоря? - спросил
Суворин.
Татьяна замерла с полным ртом бульона, не зная, куда деваться самой и
куда девать суп.
- За вас, Валерий Александрович, - наконец-то с трудом пробулькала
она.
- Предательница, - улыбнулся Игорь.
- Я тоже за папу, - сказала Олеся. - Он прекрасно делает свое
муниципальное дело, а ты, мой ангел, свое строительное.
- И ты предательница, - кивнул Шведов жене. - Я-то надеялся, что хотя
бы младые избирательницы будут на моей стороне.
- А почему не на моей? - искренне удивился Суворин. - Я что, рожей не
вышел? Я мужик ого-го!
Все засмеялись.
Через сорок минут с деликатесами Никитишны было покончено.
- Ну, накормила, мать, ну, мастерица! - говорил Суворин, приятельски
хлопая кастрюльную труженицу по спине. Никитишна нежно наливалась
краской, словно юная барышня. - Сейчас бы завалиться на диванчик!
Помечтать. Посопеть в две дырки. Правда, девчата? Но надо, надо, надо
трудиться. Мужик должен все время трудиться. Зарабатывать себе уважение
и почет. - Мэр, натренированный выступать перед большой аудиторией, не
мог удержаться от привычного назидательного тона и в кругу семьи. - Я,
Олеся, почему не задумываясь отдал тебя за Игоря? Потому что я знаю,
этот парень - трудяга. С ним ты не пропадешь. А ты, милая, полежи,
отдохни. У тебя какие-то пятна над глазами.
- Папа, это же тени! - объяснила Олеся.
- Я и говорю, тени. Надо побольше отдыхать. Ты еще не восстановилась
после родов, зайка. Никитишна! Чтобы Леся с ребенком не надрывалась!
Никитишна, которая была в три раза старше Олеси и пахала раз в
двадцать больше, озабоченно закивала.
Олеся и внук, названный в его честь, являлись для Суворина бесценным
сокровищем, единственным, что у него было на земле, кроме любимой работы
и нескольких друзей.
Напоследок он прошел на балкон - угловой, квадратный, с бордюром из
зелени и цветов по периметру - и посмотрел на спящего ребенка.
***
После обеда Таня снова сделала попытку исчезнуть, но Олеся ее
остановила:
- Ты что, не хочешь посмотреть на Нику Сереброву? Она сейчас приедет!
- Ника Сереброва? К вам? - удивилась Татьяна.
- К нам! Передачу снимать про Игоря. Со всеми кандидатами делают
такое милое семейное кино типа "Героя дня без галстука", смотришь по
НТВ?
- Да.
- Вот. Сейчас она приедет. Наверное, с оператором, со всякой
техникой. Снимать нечто подобное для местного телевидения. Оставайся,
посмотришь.
Звучало заманчиво. Тане очень хотелось живьем увидеть местную
телезвезду, журналистку государственного телеканала красотку Нику
Сереброву. Она осталась.
- Получается, весь день у тебя просижу.
- Танюша-хрюша, ты же в отпуске, - напомнила Олеся. - Если честно, я
надеялась тебя поэксплуатировать. Из-за этих съемок Валерка останется
без его обычной прогулки.
- Так я с удовольствием! - обрадовалась Таня.
- Хотя бы во дворе покатаешь часок? Или два. Пока не надоест.
- Конечно, - закивала подруга. Тане нравилось гулять с Валеркой, так
как прохожие часто восхищались карапузом, а ее принимали за маму.
Глава 6
Чувство меры, тактичность, отличная дикция и нормальное владение
русским языком выделяли Нику Сереброву из вязкой серой массы
телеведущих, которые в великом множестве обитали на бесчисленных каналах
шлимовского ТВ. Она не лезла без надобности грудью в кадр, не обрывала
собеседников на полуслове, чтобы продемонстрировать свою эрудицию, не
занималась самолюбованием - то есть подавала себя зрителям в
удобоваримых дозах, не вызывая раздражения, как другие местные мастера
экрана. К тому же была просто красивой женщиной. Служба социологических
опросов Фелька, бесперебойно снабжавшая город рейтингами всего, что
шевелится и умеет разговаривать, ставила программы Ники Серебровой на
первые места в ряду телевизионных шедевров шлимовских журналистов.
Когда она появилась на пороге квартиры, сопровождаемая ассистенткой и
видеооператором, Олеся, Таня и Никитишна выстроились в ряд в холле -
встретить популярную гостью. Игорь тоже нацепил одну из своих самых
лучезарных улыбок и поцеловал Никину ручку.
- А мы все ваши передачи смотрим, особенно "Час мэра", - сразу
сообщила Олеся. - Пожалуйста, проходите. Будете что-нибудь? На улице
такое пекло.
- Спасибо, - кивнула Ника. - Вы Олеся.
- Да. Это моя подруга Таня.
- А где ваш малыш? Надеюсь, он собирается сниматься?
- Я думаю, он собирается поспать еще минут двадцать, а потом устроить
хорошенький скандал.
- Чудесно. Если вы не возражаете, мы бы посмотрели квартиру, чтобы
выбрать место съемки.
- Конечно, конечно! - подскочил Игорь. - Идемте! Визитеры и хозяин
дома отправились в путь.
- Шикарная? - тихо спросила Татьяна Олесю. - Шикарная. Как
Эмпайр-Стейт-Билдинг.
- Как Лиз Тэйлор в "Клеопатре".
- Как джип "шевроле".
- Как прыжок гепарда.
- Как три килограмма икры.
- Как голос Доминго.
- Как метафора Рансэцу.
- Как "Аппассионата".
- Как норковое манто.
- Как.., как.., ресницы Киркорова!
- Фи, Олеська, ты проиграла. Ресницы Киркорова! Скажешь тоже.
- Ладно, сдаюсь.
- А на экране всех этих морщинок у нее не видно, правда?
- Угу. Ей сорок один.
- Да ты что! - ужаснулась Таня.
- Угу. По телевизору выглядит на тридцать три, мне кажется.
- Интересно, какими мы с тобой будем в сорок? Полуразрушенными
инвалидками.
- Думаю, нам никогда не будет сорок. Всегда будет двадцать два.
- Ну-ну, надейся.
- Приятная и милая. Не наглая, как другие ведущие. Какую комнату
выберет?
- У вас везде красиво. Да они, наверное, по всем комнатам пробегутся
с видеокамерой.
- Игорь мне сказал, не надо бить избирателя по голове своим
благосостоянием. Чтобы не нервировать.
- А тебя будут снимать?
- Конечно. Если Валерку будут, значит, и меня тоже. В качестве фона.
Как же без жены?
- Да, здорово.
Появилась ассистентка Оля, примерно того же возраста, что и девочки.
- Мы маленького посмотрели, - сказала она, взмахивая руками, - такой
котенок! Спит, соска набок, как сигарета. Ковбой. Олеся, а можно пройти
в туалет? Нахлесталась пепси-колы, такая жара, теперь мучаюсь.
- Конечно, вон там. А что у вас в телестудии, парикмахер, визажист,
да? Нике укладку кто-то делает? Выглядит обалденно. А костюмы? У нее
всегда такие костюмчики классные, - спросила Олеся.
- Парикмахер у нас так себе. А стилиста вообще нет. Костюмы - да, их
поставляет в рекламных целях салон "Паллада", знаете? Девчонки, ну я в
туалет нырну, ладно?
Оля исчезла из поля зрения. С балкона раздался сердитый рев. Олеся
вскинулась, как дрессированная львица на манеже, и помчалась успокаивать
ребенка.
***
Деньги на съемку рекламно-ознакомительных передач с кандидатами на
пост мэра выделил избирком. Игорь Шведов был последним участником цикла.
Остальные претенденты уже показали себя в полной красе, мягко
направляемые деликатными вопросами Ники, рассказали в неформальной
обстановке о своем житье-бытье, поведали об увлечениях и хобби,
продемонстрировали жен и собак. Яростную агитацию и заунывное
перечисление пунктов своих предвыборных программ квазимэры оставили за
кадром, а в кадре проявили себя в качестве задушевных собеседников,
примерных мужей и отцов, отличных рыболовов, спортсменов и прочее. Даже
свирепый полковник Кукишев, иначе как Кукишем в городе и не называемый,
предводитель местного отделения "Союза русских патриотов", политический
экстремист, ярый сионист и - одновременно - избирательный русофоб,
короче, мизантроп и матершинник, и тот вел себя пристойно. Вывез
съемочную группу на дачу, где виртуозно жарил цыплят на вертеле, и,
лишенный военного мундира и пены у рта, был вполне мил и вежлив.
А что тогда говорить про молодого, умного, энергичного, в общем -
сверхположительного Игоря Шведова? Передача с ним могла стать украшением
цикла.
Жена Игоря Олеся поразила Нику своей юностью. К готовой коллекции
кандидатских жен Ника ожидала добавить полновесную даму лет двадцати
пяти - тридцати, а напоролась на взъерошенного воробья с огромными
глазами и большим ртом. Тонкая, стройная, с короткой растрепанной
стрижкой Олеся выглядела лет на шестнадцать - семнадцать и заставила
Нику мысленно ужаснуться своему возрасту. Она смотрела на шведовскую
девочку-жену и чувствовала, как за спиной выстроились в ряд все ее годы
и укоризненно буравят взглядом позвоночник. "Женщина всегда виновата в
том, что не родилась лет на десять позже, - уныло подумала Ника. - В
следующем году будет сорок два. От этого никуда не деться. Это так же
необратимо, как последняя стадия туберкулеза".
Съемки прошли на редкость непринужденно и весело. Шведов не уставал
острить и подбрасывал комплименты, глупышка Олеся смотрела на
телевизионную знаменитость восторженно и затаив дыхание, не подозревая,
что Ника сама втайне завидует ей. Закономерным был бы в таком случае
звонок видеооператора Сергея Будника с паническим сообщением, что их
пленку испортили в монтажной. Такое иногда случается. Но обошлось. По
мнению Ники Серебровой, интервью с кандидатом Игорем Шведовым оказалось
самым удачным и интересным.
Глава 7
- Что, сокол залетный, проблемы у тебя?
Платон держал на вилке крупную маслину, черную, как нефть, и через
стол смотрел на Вадима. Стол, сервированный на веранде роскошного
кирпичного дворца, потрясал великолепием средневековых оргий. Груды
жареного мяса, развороченные безжалостным ножом пироги с вывалившейся
сочной начинкой, туманно-серый язык под заливной бульонной гладью,
капустный салат с рубиновыми каплями ледяной клюквы, помидоры, словно
красные бильярдные шары, глянцевые синие сливы... С веранды открывался
чудесный вид на уединенное лесное озеро, тихое и неподвижное в данный
момент. Вадим развалился в плетеном кресле и, не притрагиваясь к еде,
смотрел на Платона с затаенным интересом. Тот непрерывно подкладывал
себе с многочисленных блюд куски пищи, подливал водки из графинчика,
беззастенчиво хрустел кольцами едкого лука. "Когда ж ты нажрешься?" -
думал Вадим.
- А какие у меня проблемы? Никаких.
- А что ж тогда в родной Шлимовск пожаловал? Не иначе как отсидеться.
- Ну, возможно. Просто отдохнуть. И ностальгия, понимаешь.
- Ностальгия, - усмехнулся Платон. Тыкнул, кхек-нул и потянулся за
очередным лангетом.
- Как вообще дела в Шлимовске? - поинтересовался Вадим.
- Дела нормально. Вот, в выборах мэра буду участвовать. В роли тайной
пружины, хе-хе. Кстати, не хочешь потрудиться? Пока будешь утолять тоску
по малой родине?
- И что надо сделать?
- Да ерунду. И заплатят хорошо. Нужно кое-кому нервишки помотать.
- Каким образом?
- Украсть бабу с дитем.
- Это не мой профиль.
- А мой, что ли? Дадут десять тысяч. Купаться будешь в зелени, -
насмешливо улыбнулся Платон.
- В десяти тысячах не больно-то искупаешься. И что, только украсть?
- Смеешься. Конечно, не только. Но сначала недельки две подержать
взаперти. Как раз для тебя, ты же в бегах. Вот и посидишь в подполье.
Покараулишь.
- Нет, не хочу.
- А я хочу? Надо услугу оказать полезным людям. Женщина с ребенком -
отличный инструмент воздействия.
- Говорю, не мой профиль.
- Конечно, тебе банкиров подавай. Ладно, Вадим, не выпендривайся.
Вадим задумался. С Платоном ему ссориться не хотелось - слишком
влиятельная личность. Провести две недели в обществе нервной мамаши с
ребенком - хотелось еще меньше.
- Соглашайся, - подтолкнул мячик для гольфа Платон. Мячик медленно
преодолел несколько метров нерешительности Вадима и упал в заготовленную
лунку, поставив точку в его размышлениях. Десять тысяч долларов за
несерьезную работу плюс две недели уединения, которое ему сейчас очень
кстати, плюс расположение Платона - наверное, придется согласиться.
- Вот и славно, - понял Платон. - Я знал, что ты не откажешь. Зачем
нам ссориться, правда, Вадик?
- Машину даешь?
- Все дам. И ключи от квартиры. Там все приготовлено. Жратва,
хаггисы-маггисы.
- Какие хаггисы? - не понял Вадим.
- Ну, памперсы.
- Ребенок что, маленький? - Угу.
- Час от часу не легче.
- Тебе-то какая разница?
- Что за баба?
- Да девчонка. Соплей перешибешь. Каждый день после обеда гуляет со
своим детенышем в городском "парке. Маршрут один и тот же. Выбирает, где
поменьше людей. Знаешь, дубовая аллея параллельно берегу водохранилища,
начинается у кафе "Чио-Чио-сан"? Вот там она курсирует битых три часа
ежедневно. Там ее и возьмешь.
- Когда?
- Да хотя бы послезавтра. А завтра езжай в парк, посмотри на нее.
- А фотографию?
- Да зачем тут фотография? Нет у меня. Девчонка тощая, симпатичная,
короткие светло-русые волосы, голубые глаза. Очень симпатичная, тебе
понравится, хе-хе. Коляска ярко-синяя с желтыми мишками и автомобилями.
- Мишки, автомобили, - хмыкнул Вадим. - Тоже мне ориентировка.
Платон приподнялся в кресле, оглядел сверху на четверть опустошенный
стол и нацелился вилкой на жареный шампиньон.
Вадим вздохнул, пододвинул к себе тарелку и в расстроенных чувствах
тоже принялся за еду.
***
Маша покупала авиабилет в прохладных кассах. Ей предложили на выбор
три авиакомпании, и Маша вспомнила, как лет восемь - десять назад, когда
она летала к бабушке в Омск, каждая покупка билета на самолет
превращалась в битву при Дарданеллах. Надо было прийти до открытия
авиаагентства, вломиться с возбужденной толпой внутрь, занять очередь,
желательно в несколько окошечек, и с нетерпением ждать ответа
царственно-неприступной дамы за перегородкой.
Времена изменились. У девушки-кассирши вид был очень привлекательный
и заинтересованный, она прямо-таки сгорала от тайного желания продать
Маше как можно больше авиабилетов во все точки земного шара. Она
терпеливо ждала, когда Маша на что-нибудь решится.
- Рекомендую "Трансаэро", - прозвучал за Машиной спиной приятный
мужской баритон. Маша обернулась и смахнула бюстом рекламные буклеты с
кассовой стойки. Разноцветные листочки вспорхнули и ссыпались на пол.
Прекрасная командированная, живописная, как норвежский фьорд, но отнюдь
не такая холодная, в короткой юбке и лайкровой мини-кофточке, нагнулась
за бумажками и сразу вызвала небольшое столпотворение из потрясенных
этим зрелищем лиц. Элегантный незнакомец явно оценил разрушительные
способности Маши.
- Рекомендую "Трансаэро", - повторил он, улыбаясь. - Вы всегда такая
опасная?
- Только в критические дни, - скромно сказала Маша.
- Знаете, фантастическое совпадение. Я тоже лечу в Шлимовск.
- Правда? - удивилась Маша.
- И тоже во вторник.
- Я балдею, - призналась Маша. - Как это сильно! И, учитывая, что вы
практически выступили в роли рекламного агента компании "Трансаэро",
возможно, мы полетим в одном самолете?
- Возможно. На всякий случай сообщу, что меня зовут Леонид. А вас?
- Мария.
Маша забрала свой билет и одарила коммуникабельного Леонида
ослепительной улыбкой, которая, впрочем, моментально погасла, едва она
повернулась к новому знакомому спиной.
"Как вас всегда много, - думала она, направляясь домой. - На улицах,
в кассах, в подъездах, в автобусах, на пляжах. Почему все хотят со мной
познакомиться?"
Маша по долгу службы, как профессиональный журналист, была, конечно,
максимально открыта для контактов. Но предпочитала, чтобы инициатива
исходила от нее.
***
- Ника Львовна, я принесла вам подноготную. Ассистентка Ольга
Щеткина, премиленькая Барби с пышной гривой обесцвеченных волос и
капризными губками, заглянула в кабинет, где Ника и оператор Сергей
Будник обсуждали детали съемки в квартире Шведова, и положила на стол
бумаги.
- И что там интересного, Оленька?
- Так. Появились новые сведения. Хотя они, конечно, давно известны, я
думаю. Шведов получил три кредита из внебюджетных фондов - мэр Суворин
помог зятю. Можно спросить, как он их использовал. Кукиш, то есть
полковник Кукишев, на прошлой неделе ездил в Москву, учинил со своей
свитой погром на каком-то митинге и загремел в каталажку. Какой позор! И
этот человек баллотируется в мэры! Дальше. Домик Ивана Елесенко в
укромном местечке городского парка по визуальной оценке эксперта стоит
не менее семидесяти - ста тысяч долларов. А если оценивать не визуально?
Так, дальше. Служба социологических опросов Фелька, так... Нет, а, вот.
У Николая Самарского - судимость.
- У него судимость? - воскликнула Ника. - Как? Я не знала!
- Да, Ника Львовна, судимость. Кандидат-то с душком.
- Оля, что за выражения! - почему-то рассердилась Ника.
- На заре молодости отсидел четыре года за махинации с валютой.
- А... Ну, сейчас на каждом углу обменные пункты занимаются тем же,
за что он пострадал.
- Но тогда, Ника Львовна, в те далекие времена, сделки с валютой были
незаконны. И Самарский прекрасно это знал.
- Ладно. Думаю, не обязательно зацикливаться на этом печальном факте.
- Вам виднее, Ника Львовна. А, чуть не забыла. Фельк-то, несмотря на
наши просьбы, смылся все-таки в Москву, и, если он послезавтра не
вернется, "круглый стол" с претендентами горит синим пламенем. Что,
будем записывать без Фелька?
- Нет. Я думаю, он успеет.
- Уже два раза откладывали. Как трудно собрать их всех вместе, да?
Все для них, студия, декорации, прайм-тайм, и все коту под хвост.
- Прайм-тайм, Оленька, на центральном телевидении. А у нас - просто
"хорошее время".
- Ну хорошее время.
- Ника Львовна, я пойду? - спросил оператор Сергей, поднимаясь со
стула. - Кстати, я ведь починил ваш магнитофон, - вспомнил он. - Вечером
завезу?
- О, спасибо тебе, Сережа!
Ника три раза подряд чинила по гарантии свой видеомагнитофон, и все
три раза неисправность вновь проявлялась через день после возвращения из
сервис-центра. В сервис-центре на Нику смотрели невинными, честными
глазами.
- Тогда я на сегодня свободен?
- Да, иди. Огромное спасибо!
Сергей посмотрел, удобно ли лежит в сейфе его драгоценная
профессиональная видеокамера, аккуратно закрыл дверцу. Проходя мимо
Ольги, он незаметно шлепнул ее чуть ниже поясницы. Хорошенькая блондинка
отреагировала бурно. Она развернулась и врезала Сергею по спине журналом
учета видеокассет.
- Оля! - возмутилась Ника. - Ты оставишь меня без оператора!
- А вы видели, как он со мной обращается? Я что, какая-нибудь девка?
- обиженно спросила Оля.
- У