мной, что-то тускло блеснуло. Я направил свет в эту  точку  и
подплыл поближе.
   Прямо  перед  собой  я  увидел  в  воде  уродливую,  страшную  рожу.  Она
показывала мне язык!
   "Да это же Медуза Горгона", - догадался я. Ее маска  была  изображена  на
круглом большом щите. Оскаленные зубы, выпученные глаза - все  должно  было,
видимо, вызывать страх у врагов.
   Поворачивая прожектор, я старался рассмотреть, что же еще есть в  пещере.
Вот что-то вроде столба или  плиты,  уходящей  вверх.  На  стене  нарисованы
странные фигуры. Зная, что меня в любой момент могут вызвать на поверхность,
я торопился увидеть как можно больше. Рассматривать детали не было времени.
   Я направил луч света прямо  вверх.  В  том  месте,  которое  он  освещал,
переливалось радужное пятно. Что это могло  быть?  Может  быть,  рисунок  на
потолке пещеры?
   Я начал подниматься медленно и осторожно, чтобы не  удариться  о  потолок
головой. Но вдруг с удивлением почувствовал, что голова моя словно прорывает
легкую невидимую пленку. В тот же момент давление воды  на  маску  перестало
ощущаться. Я поднял руку с прожектором - и сразу ощутил  его  солидный  вес,
почти пропадавший в воде.
   Тут только я сообразил,  что  поднялся  на  поверхность.  Вода  заполняла
пещеру не до самого потолка, Над нею оставался слой воздуха!
   С некоторой опаской я вынул изо рта загубник и  сделал  осторожный  вдох.
Воздух был самым обыкновенным, чуть  влажным,  довольно  свежим,  во  всяком
случае даже  не  затхлым.  Видимо,  он  просачивался  по  каким-то  щелям  с
поверхности земли. Иначе люди не могли бы прятаться в пещере.
   Я хотел позвать Михаила, чтобы он тоже глотнул подземного воздуха. Но тот
уже сигналил, что сверху приказывают выходить. Сунув загубник обратно в рот,
я нырнул и, стараясь как-нибудь невзначай не наткнуться на столб,  поплыл  к
выходу из пещеры.
   Выбравшись из туннеля, мы подхватили валявшиеся на песке баллоны и  маску
и стали всплывать, Наши лица были совсем рядом, а поговорить  нельзя,  Никак
не  поделишься  впечатлениями!  Я  видел  сквозь  стекло  маски,  как   Миша
гримасничает и таращит глаза.. Ему тоже хотелось поговорить.
   Мы вынырнули одновременно и, ухватившись за трап, даже не вылезая, начали
стаскивать маски.
   - Ты видел? - задыхаясь, выпалил я. - Медузу?
   - Еще бы! - ответил Михаил, тоже с трудом переводя дыхание.  -  По-моему,
золотая.
   - Ну да! А вода не доверху. Я вынырнул, а там воздух...
   Тут мы увидели, что все  участники  экспедиции,  свесившись  через  борт,
напряженно прислушиваются к нашей сумбурной беседе, и расхохотались.
   - Вылезайте немедленно и  докладывайте!  -  закричал  Кратов.  -  Что  за
секреты!..
   Потайное святилище
   - Я должен сам посмотреть пещеру, - решительно  заявил  профессор,  когда
мы, перебивая друг друга, рассказали о том, что видели.
   Мы опешили: ведь нужно нырять на порядочную глубину, а потом  еще  ползти
по узкому туннелю, заполненному водой. И в то же время нам всем  понравилась
его горячность и смелость.
   -  Василий  Павлович,  но...  ваш  возраст.  И  потом...  -  нерешительно
пробормотала Светлана.
   - Что потом? Возраст у меня вполне зрелый.
   - ,Но по инструкции не полагается, - вмешался я. Ох, как  свирепо  он  на
меня глянул! Наверное, подумал, что я издеваюсь над ним, напоминая,  что  он
всегда заставлял нас придерживаться этой самой  инструкции.  Но  я,  честно,
совсем не это имел в виду, просто опасался за старика.
   - Должен же я когда-нибудь нырнуть! - продолжал он, воинственно выставляя
свою бородку. И тут же просительно добавил: -  Только  никому  не  говорите,
пусть это останется между нами. Все-таки это нарушение в  какой-то  степени,
вы правы...
   Выходит, теперь он нас просил о смягчении жестких правил! Разве могли  мы
устоять?
   Но каждый чувствовал большую ответственность за него, поэтому все  сообща
стали разрабатывать детальный план погружения. Было решено,  что  сначала  в
пещеру отправятся Михаил с Павликом. Они должны  захватить  с  собой  пустую
автомобильную  камеру,  чтобы  там  надуть  ее,  превратив  в  своего   рода
спасательный круг. Потом они укрепят  под  сводом  лампу  в  тысячу  свечей.
Вместе с прожекторами, установленными под водой, это позволило бы  осмотреть
все уголки пещеры.
   Когда  все  это  будет  сделано,  передовые  дадут  сигнал,  и  в  пещеру
направится Василий Павлович в сопровождении Бориса и Светланы. Мы с  Наташей
остаемся на борту для страховки.
   Как ни хотелось мне снова отправиться  в  пещеру,  я  не  стал  возражать
против такого распределения. Ведь я уже дважды побывал там.
   Осуществлять этот четко разработанный план мы  начали  немедленно.  Самой
трудной задачей было, конечно, доставить благополучно в пещеру профессора. С
аквалангом он был хорошо знаком и  надевал  его  с  нашей  помощью  довольно
умело. Но ведь нужны еще здоровье и  опыт.  Под  тяжестью  баллонов  Василий
Павлович совсем согнулся.. Тогда мы поспешили опустить его в воду, чтобы  он
поскорее потерял вес и заодно потренировался в правильном дыхании.
   Придерживаясь за трап, он с головой погрузился в воду и сидел там, пуская
пузыри.
   Михаил и Павлик  нырнули,  навьюченные  лампами,  прожекторами  и  другим
снаряжением, и минут через пятнадцать уже подали условный сигнал.
   Теперь спустились в воду Борис со Светланой. Они попытались взять Кратова
за руки с двух сторон и так провожать в морские глубины. Но  старик  сердито
вырвался и стал самостоятельно и довольно ловко погружаться.
   Три тени постепенно растаяли в глубине. Время остановилось. Мы с  Наташей
томились на раскаленной палубе, казалось,  целую  вечность,  а  товарищи  не
подавали никаких сигналов. Они все еще оставались в пещере: пузырьки воздуха
не выскакивали на поверхность.
   Терпение мое лопнуло, и я дернул разок за сигнальный конец, привязанный к
поясу  Михаила:  "Как  себя  чувствуешь?"  Он  ответил  тоже  одним  рывком:
"Хорошо".
   Тогда я дернул за тросик трижды, приглашая  его  на  поверхность.  Он  не
ответил. Повторил сигнал. Он продолжал молчать. Я был  совершенно  бессилен:
вытащить его оттуда нельзя - зацепится за выступы скалы,
   И тут на поверхности моря весело забулькали пузырьки. Кто-то возвращался.
Не дожидаясь, пока товарищи выйдут из воды, я торопливо спустился по трапу и
нырнул.
   Мне  навстречу  поднимались  Борис  и  Светлана,  что-то  таща  в  сетке.
Проплывая мимо, Светлана восторженно показала мне большой палец: "Во!!"
   Хотя в туннеле было темно, я пробирался уже уверенно, словно по  коридору
собственной квартиры. Пещера оказалась залитой ярким светом. Два  прожектора
горели под водой, а наверху, под сводами, ослепительно сияла пузатая лампа.
   Между потолком пещеры и поверхностью воды оставался  промежуток  метра  в
полтора. По этому подземному озеру плавал наш  профессор,  придерживаясь  за
спасательный круг из автомобильной камеры. Он то и  дело  опускал  голову  в
воду и наблюдал за работой Аристова и Павлика.
   Увидев меня, Кратов удивился и хотел что-то  спросить,  но  забыл  вынуть
мундштук изо рта. Смутившись, он исправил эту ошибку и набросился на меня:
   - Вы здесь зачем?
   - Мне сказали, чтобы плыл вам на помощь, - слукавил я.
   - Ничего подобного я не поручал! Но ладно...  Раз  уж  вы  тут,  помогите
ребятам разметить пещеру.
   Сверху не было видно, чем  заняты  под  водой  мои  товарищи.  Нырнув,  я
увидел, что они вбивают  колышки  в  пол  пещеры  и  натягивают  между  ними
проволоку. Старик оставался верен себе: прежде всего заставил  их  разметить
раскоп на квадраты, чтобы все находки разложить по определенным полочкам...
   Я стал помогать им, но невольно то и дело  отвлекался,  чтобы  разглядеть
получше находки. В одном углу пещеры были грудой  навалены  какие-то  не  то
кубки, не то чаши. Повернувшись, я едва  не  наткнулся  на  каменный  столб,
который видел при первом посещении пещеры. У его подножия лежали  тот  самый
щит с маской Горгоны, меч и браслеты, тоже, по-моему,  золотые.  Рассмотреть
их как следует не удалось, потому что Михаил толкнул меня в  бок,  приглашая
приняться, наконец, за дело.
   Работа наша растянулась почти на неделю.
   Пока мы не разметили всю пещеру, Кратов не  позволял  ничего  сдвигать  с
места. Каждый квадрат попа с лежавшими на нем предметами мы  фотографировали
специальным аппаратом для съемок под водой, Одновременно  Василий  Павлович,
который каждый день нырял вместе с нами, составлял точный план  пещеры.  Для
него это оказалось делом совсем нелегким. Приходилось то погружаться в  воду
с головой, чтобы рассмотреть  находки,  то  снова  выныривать  к  резиновому
плотику, который мы превратили в плавучий письменный стол, положив на камеру
широкую доску.
   Только закончив все  эти  подготовительные  работы,  мы  начали  выносить
находки из пещеры. И, собственно, только теперь как  следует  разобрались  в
том, что же нашли.
   Пещера оказалась. довольно просторной.  Длина  ее  достигала  без  малого
девяти метров, а ширина - пяти с половиной. От пола  до  потолка,  нависшего
полукруглым сводом, в самом высоком месте  было  около  четырех  метров.  Во
времена Савмака в пещере да и почти во всем  наклонном  туннеле  было  сухо,
вода заливала только самый вход в него. Но когда уровень моря поднялся  или,
может быть, наоборот, - опустился берег, пещера оказалась затопленной.
   Подробная перепись наших- находок заняла почти полную тетрадку. В пещеру,
словно в музей, были собраны самые различные вещи.
   Еще издавна она, видимо, служила  потайным  святилищем  тавров.  Об  этом
свидетельствовали два громадных рельефных изображения мужчины  и  женщины  с
раскинутыми в стороны руками, вырубленные  в  одной  из  стен.  Фигуры  были
очерчены совсем примитивно, словно рукой ребенка.
   Перед ними, немного  отступая  от  стены,  торчал  каменный  столб,  или,
точнее, плита. Ее всю покрывали какие-то значки. А в  верхней  части  плиты,
почти достигавшей уровня воды,  был  укреплен  золотой,  сверкающий  диск  с
расходящимися во все стороны лучами - символ бога Гелиоса.  Точно  такое  же
изображение,  как.  сказал  Кратов,  есть   на   обратной   стороне   монет,
приписываемых: Савмаку!
   - Почему восставшие рабы выбрали такой символ,  -  ответил  профессор  на
наши недоуменные вопросы, - -можно только догадываться. Но это не  единичный
случай. Примерно в то же время восстание рабов  потрясали  античный  мир  во
многих местах - в Малой Азии, в  Сипилии,  на  острове  Делосе,  в  рудниках
Аттики.

   И вот что чрезвычайно любопытно, восставшие рабы в Пергаме  тоже  избрали
своим символом изображение Гелиоса  и  провозгласили  себя  гелиополптами  -
"гражданами солнца". Вероятно, и Савмака увлекала мечта о стране счастливых,
о "солнечном государстве", где не будет места угнетателям...
   Скифы приспособили таврское святилище для своих целей. Может быть,  здесь
прятались беглые рабы, собирались заговорщики. Здесь они мечтали о солнечной
стране...
   Перед изображением Гелиоса  покоился  на  полу  плоский  камень.  На  нем
сохранились следы костра. Вероятно, здесь пылал священный огонь. А по  бокам
плиты стояли два изумительных глиняных светильника. Один изображал сирену  в
виде полуженщины, полуптицы,  а  второй  -  богиню  Афродиту,  выходящую  из
морской раковины.
   - Работа, несомненно, греческая, -  сказал  о  них  Василий  Павлович.  -
Вероятно,  привезены  из  Афин  и  украшали  какой-нибудь  дворец.  А  скифы
перенесли их сюда. Среди них оказались истинные ценители красоты.
   Еще более причудливую смесь из самых  различных  вещей  мы  обнаружили  в
углах пещеры. Чего тут только не было! Золотые  и  серебряные  чаши,  блюда,
щиты, мечи,  цепочки  с  драгоценными  камнями.  Это  и  были  сокровища,  о
таинственном  исчезновении  которых  сетовали  алчные  захватчики  крепости.
Теперь они попадут в музеи.
   Описывать все эти замечательные находки  было  бы  слишком  долго,  да  и
бесполезно. Их надо видеть собственными глазами. Но некоторые  мне  особенно
понравились и запомнились.
   Там  был  громадный,  в  пол-обхвата,  золотой  фиал,   сплошь   покрытый
удивительно  живыми  и  выразительными  рельефными  фигурками  зверей:  львы
терзали быстроногих антилоп,  над  ними  кружили  орлы,  распластав  широкие
крылья...
   Светлане  и  Наташе  особенно  понравилось  круглое  серебряное  зеркало.
Оборотная сторона его была покрыта особым  сплавом  -  электром,  и  на  нем
выгравировано изображение сидящей крылатой богини победы Ники.
   Увы,  она  не  долго  сопутствовала  восставшим...  Мечты   о   солнечном
государстве были  растоптаны  гоплитами.  Для  немногих  уцелевших  потайная
пещера стала последним прибежищем.
   Сумели ли они перехитрить  врагов  и,  переждав  здесь  опасность,  ночью
выскользнуть через подводный ход на свободу, уйти в большой мир, чтобы снова
скитаться, прятаться, разносить по другим городам и странам неугасимые искры
восстания? Или враг устроил на суше засаду, караулил  их,  и  они  предпочли
погибнуть в этом подземелье от голода и жажды, но не сдаться?
   Для одного из вожаков восстания пещера, несомненно, стала гробницей.
   Я упоминал, что посреди пещеры лежали на полу золотые  украшения,  меч  и
щит с головой Медузы Горгоны. Они оказались здесь не  случайно.  Нанеся  эти
находки на план, Василий Павлович вдруг воскликнул:
   - Постойте, да ведь это же погребение! Теперь понятно,  почему  украшения
расположены в таком странном порядке. Видите? Здесь лежал человек...
   Присмотревшись, мы тоже как  будто  начали  различать  очертания  некогда
лежавшего  здесь  распростертого  человеческого  тела.   Браслеты   украшали
запястья, щит покоился на груди убитого воина, а меч  с  отделанной  золотом
рукояткой был положен рядом с телом.
   Если бы вода не залила пещеру, тело погибшего, может  быть,  превратилось
бы в мумию, высохло. Но море поглотило героя навеки, и  только  погребальные
украшения сохранили для нас его тень...
   Кто это был? В письме, найденном в  цисте,  упоминались  два  сподвижника
Савмака, скрывшиеся в крепости, - Бастак и Аристоник.
   - Скорее всего здесь погребен Бастак, - размышлял профессор. - Погребение
типично скифское: рельеф на ручке меча в характерном "зверином" стиле, и сам
меч короткий, у него массивный эфес  с  крестовидной  сердцевиной.  Типичный
акинак.  Но  изображение  Медузы  Горгоны  на  щите,   конечно,   греческое,
Восставшие могли похоронить и  грека  Аристоника  по  скифским  обычаям.  Во
всяком случае, это еще раз подтверждает, что в восстании  принимали  участие
не только рабы скифы. Оно стало подлинной революцией всех угнетенных Боспора
против рабовладельцев.
   Меня немножко разочаровало, что не нашлось никаких рукописей или  записок
о ходе восстания. Но этого и не могло быть,  как  нам  разъяснил  профессор.
Ведь скифы еще не знали письменности, а среди рабов было немного  грамотных.
Да и кому пришло бы в голову вести записи в горячке смертельной битвы?
   Но это не беда. Когда ученые как следует разберутся в подводных находках,
мы наверняка узнаем что-нибудь новое о восстании отважных людей, еще  тысячи
лет назад мечтавших построить на нашей земле светлое Государство Солнца...
   Эпилог... или пролог?
   ...Сейчас зима. Я сижу за столом и вспоминаю летние приключения. Кажется,
о них рассказано уже все. Но история моя на этом не кончается.
   Нужно ли говорить, что в этих поисках под водой я нашел не только  разные
удивительные вещи, но и свое призвание? Наверное, вы сами уже догадались  об
этом по тому увлечению, с каким я вел рассказ. Дядя Илья может быть спокоен:
я обрел стержень, который необходим каждому человеку. Василий Павлович и мои
новые  друзья  помогли  мне,  и  теперь  я  студент-заочник  первого   курса
исторического  факультета  МГУ.  Я  твердо  решил  разобраться  до  конца  в
печальной судьбе отважного Савмака и в других загадках истории.
   Частенько я наведываюсь в  музей,  где  со  щита,  лежащего  в  отдельной
витрине, смотрит на меня золотая маска Медузы Горгоны. На  витрине  надпись:
"Найдена в Карадаге (Крым) подводной археологической экспедицией  профессора
В. П. Кратова".
   Отчищенное до блеска в  свете  лампочек  тускло  сверкает  золото  разных
кубков. Кажется, будто их поднимали на пирах  только  вчера.  Не  потускнели
яркие краски глиняного светильника,  изображающего  Афродиту,  выходящую  из
морской раковины. Богиня улыбается и смотрит на всех загадочными глазами...
   И каждый, останавливаясь перед витриной, невольно  задумывается  о  былой
жизни, отшумевшей много веков назад. Вещи  хранят  тепло  рук  людей,  давно
ставших тенями. Но стоит присмотреться к вещам внимательнее, и  люди  словно
воскресают.
   Кто бродил с этим светильником, прикрывая его пламя от ветра, по  мрачным
коридорам царского дворца в акрополе Пантикапея? Какой воин пил за победу из
объемистого кубка, любуясь изображениями львов и  мчащихся  антилоп  на  его
округлых боках? А этот кинжал с тяжелой рукоятью?  Не  им  ли  заколол  царя
восставший Савмак?..
   Так любопытно узнать побольше  о  жизни  всех  этих  людей!  Так  хочется
восстановить во всех деталях ход восстания, - ведь то  была  первая  искорка
свободы, вспыхнувшая на нашей земле еще двадцать веков назад.
   Но вещи загадочно молчат...
   Я смотрю на искаженное гневом лицо Медузы и думаю:  сколько  еще  загадок
ожидает нас в  морских  глубинах,  в  укромных  тайниках  и  пещерах?  И  мы
непременно разгадаем их!
   Летом мы снова отправимся в море продолжать раскопки затонувшего корабля.
Там могут таиться в песке и другие цисты с древними рукописями.
   И подземное потайное святилище еще нуждается в детальном исследовании.  А
вдруг там найдутся подземные ходы в другие пещеры?
   Надо проверить, нет ли связи между маской Горгоны и таким же  клеймом  на
амфорах.
   Множество приключений и открытий ожидает нас впереди. Значит, история эта
не закончена, она только начинается...

   1 Повесть "По следам ветра" впервые была выпущена издательством ЦК  ВЛКСМ
"Молодая Гвардия" в 1963 г. - Ред.