я  защитников  крепости,  строку  за  строкой  вспоминал   письмо
Аристиппа. Каждый из нас успел уже выучить его наизусть.  Но  сколько  я  ни
ломал   голову,   никакая   мало-мальски    правдоподобная    разгадка    не
подвертывалась. Чтобы отвязаться от этих мыслей, я взялся за книгу.
   Читал я - вернее, в какой уже раз перечитывал - замечательную книгу Кусто
"В мире безмолвия". В этот вечер - как раз ту главу, где Кусто рассказывает,
как нырял с товарищами в аквалангах в залитые водой пещеры. Особенно сложным
оказалось исследование знаменитого Воклюзского источника во Франции. В книге
был приведен подробный план этой громадной пещеры, и я внимательно изучал по
нему все этапы опасного погружения.
   Читал я долго при  свете  переносной  лампочки,  качавшейся  у  меня  над
головой на вантах, Товарищи уже все уснули, потух и костер на берегу. Вокруг
маленького пятна света от лампы темной стеной стояла ночь,  глухо  шумело  в
скалах море.
   Сунув книгу под подушку, я быстро заснул. И мне снилось,  будто  я  тоже,
надев акваланг, лезу в какую-то пещеру. Вход в нее был очень узкий, и, помню
отчетливо, я подумал во сне: "А  как  же  туда  могли  забраться  сторонники
Савмака?"
   С этой мыслью я и проснулся. Стояла уже глубокая ночь. Ветер  стих.  Море
тоже притихло и плескалось едва слышно. Над  черными  громадами  гор  висели
крупные, яркие звезды.
   В этой бездонной тишине я слышал стук своего сердца.
   Пещера...
   Конечно, там должна быть пещера, вход в которую находился под водой  даже
тогда, во времена Савмака! Только туда и могли скрыться уцелевшие  защитники
крепости. Им оставался один только путь: в море - и под землю! Там, в пещере
с подводным ходом, они могли переждать, пока  враги  покинут  это  место,  и
затем спокойно выйти снова на поверхность.
   Как это никому из нас не пришло в голову раньше! Только так ведь и  можно
объяснить загадочное исчезновение окруженных со всех сторон людей. И никакой
чертовщины и мистики в этом нет.
   Неужели я первый нашел разгадку?
   И тут же промелькнула горькая  мысль:  увы,  даже  если  так,  все  равно
попасть в эту пещеру мне первому не суждено. Хотя рука у меня совсем зажила,
старик, конечно, ни за что не позволит мне завтра  нырнуть,  чтобы  поискать
вход в пещеру. Сначала он пошлет меня к врачам. А пока я  буду  бегать,  мои
товарищи уже найдут пещеру и все исследуют.
   А почему мне не сделать этого сейчас  же,  не  откладывая?  Все  спят,  я
тихонько оденусь, нырну  и  так  же  незаметно  вернусь  обратно.  А  завтра
расскажу о своей находке, и тогда Кратов на радостях не станет меня  ругать:
ведь победителей не судят...
   Акваланги, готовые к  утренним  погружениям,  лежали  на  корме.  Я  тихо
пробрался туда, не зажигая света, нашел свой акваланг и торопливо  прикрепил
к нему еще один добавочный баллон, чтобы иметь запас воздуха  побольше.  Как
потом оказалось, это было весьма предусмотрительно.
   Гидрокостгом я надевать не  стал.  Вода  достаточно  теплая,  а  по  моим
расчетам, вход в пещеру вряд ли мог  находиться  глубже  пятнадцати  метров.
Иначе даже при более низком уровне воды в те далекие годы  в  пещеру  трудно
было бы нырять без водолазных костюмов.
   На вантах висели электрические фонари, с которыми мы  ныряли  на  большие
глубины. Я выбрал самый мощный из них.
   По привычке начал было привязывать к поясу сигнальный конец.  Но  тут  же
спохватился: зачем он? Страховать меня некому. А он будет только мешать. И я
отвязал его, совершив еще одно непростительное нарушение инструкции...
   Закончив  ощупью  все  приготовления,  я  так  же  осторожно,  боясь   за
что-нибудь зацепиться и поднять шум, перелез через борт и  начал  спускаться
по  трапу.  Когда  ноги  мои   коснулись   воды,   она   замерцала   сотнями
голубовато-зеленых искорок.
   Я натянул маску и повернул вентиль. Воздух  тихо,  успокаивающе  зашипел.
Все было в полном порядке,
   Я спустился до самой последней ступеньки  и  совершенно  бесшумно  нырнул
сразу на четыре метра.
   Никогда прежде мне еще не приходилось плавать под водой ночью. Я даже  не
представлял, насколько это необычно.
   Первое впечатление было, словно я попал в чернила, так  показалось  темно
вокруг по сравнению с обычными погружениями днем. Но не прошло и двух минут,
как я понял, что эта тьма наполнена светом, только таинственным, скрытым  до
поры до времени. Стоило мне только взмахнуть рукой - ив воде во все  стороны
рассыпались голубоватые искры, призрачные, как  светлячки.  И  руки  у  меня
мягко светились, точно покрытые фосфором.
   Я поднял  голову  и  посмотрел  наверх.  Над  морем  царила  ночь,  но  с
поверхности   воды   ко   мне   все-таки   пробивался   свет    -    слабый,
мертвенно-бледный, какой-то неземной.
   Он пробуждал непонятное чувство. Словно меня перенесло на другую планету,
Я торопливо зажег фонарик, совсем не подумав о том, что его свет может  быть
замечен с берега или с судна.
   Но с фонарем оказалось не лучше. Его узкий луч  вырывал  из  тьмы  только
незначительное пятно желтоватого цвета. А тьма вокруг  от  этого  стала  еще
гуще, еще тяжелее. Невольно хотелось обернуться и посветить фонариком во все
стороны: не прячется ли кто-нибудь за спиной в темноте? Я еле  удержался  от
этого желания, внушая себе, что опасных хищников в Черном море не водится.
   Погасив фонарик, поплыл  в  сторону  берега,  постепенно  погружаясь  все
глубже. Единственным подходящим местом для пещеры могли быть только  высокие
скалы в левом углу бухты.
   Но как найти к ним дорогу в кромешной  подводной  тьме?  Нервы  мои  были
напряжены до предела. Минуты две пришлось парить в  воде  на  одном-  месте,
чтобы успокоиться. Потом я определил по слабо светящейся шкале компаса север
и юг, мысленно представил себе  план  бухты,  выбрал  направление  и  поплыл
медленно и осторожно.
   Вот и скала, отвесно  уходящая  вверх.  Приблизившись  к  ней,  я  больно
ударился в темноте о камень. Пришлось снова зажечь фонарик.
   В его слабом свете  камни  отбрасывали  расплывчатые  тени  и,  казалось,
начинали двигаться. Из-под моих ног метнулась  сонная  рыба.  Тень  ее  была
громадная. Успокаивая себя и стараясь не озираться по сторонам,  я  медленно
поплыл вдоль скалы, освещая ее фонариком.
   Метра через три я заметил в скале темное углубление. Нет, это не  пещера,
а просто узкая трещина.  Я  поплыл  дальше.  Начинало  слегка  познабливать.
Неужели слишком долго пробыл под водой?  Посветив  фонариком,  я  глянул  на
часы. С момента погружения прошло всего двадцать две минуты. Или вода  здесь
у берега холоднее?
   Не раздумывая особенно над этим, я продолжал поиски.  Прошло  еще  десять
минут, потом еще пятнадцать.
   Я обогнул большой камень, глубоко зарывшийся в песок,  и  внезапно  прямо
над головой увидел зияющую черную дыру.
   Луч фонарика проникал всего метра на два, но не упирался ни во что.  Дыра
углублялась в толщу скалы, Отверстие было довольно широким, я  свободно  мог
протиснуться в него, даже не зацепившись баллонами. Но, может быть, и это не
пещера, а просто грот в скале, имеющий выход где-нибудь  с  другой  стороны?
Таких гротов нам здесь попадалось немало.
   Водя тонким лучиком света, по  неровным  стенам,  я  раздумывал,  что  же
предпринять дальше. Нашел я пещеру или нет? Смешно было бы вернуться, так  и
не  узнав  этого.  Что  же  я  тогда  расскажу  товарищам?   Какие   приведу
доказательства в защиту своей догадки? Меня просто поднимут на смех.
   Подумав об этом, я  решительно  полез  в  отверстие.  Ощущение  при  этом
возникло не слишком приятное. Все время  боялся,  что  застряну  в  каменной
трубе. Но она постепенно расширялась, и я стал успокаиваться.
   Я начал продвигаться вперед быстрее, забыв об осторожности.  И  напрасно:
правый шланг, идущий от редуктора к маске, вдруг зацепился за что-то.
   Зацепился крепко, я не мог даже  повернуть  головы.  Дернуться  посильнее
опасно: шланг может порваться, в  маску  хлынет  вода.  Попробовал  пятиться
назад - тоже не получается. Я засел  прочно  и  основательно,  как  рыба  на
крючке.
   "Только не волноваться! - внушал я себе. - Вспомни, как ты попался в сети
и ничего страшного не произошло. Только не волноваться и не терять разума!"
   Я начал  медленно  покачивать  из  стороны  в  сторону  головой,  пытаясь
освободиться. Покружившись так минут пять, устал и остановился  передохнуть.
Сразу стало холодно. Готов поклясться, что всего пять минут назад вода  была
теплее. Не могла же так быстро меняться ее температура?  А  может  быть,  из
пещеры идет холодное течение? Но я не ощущал особого движения воды вокруг.
   А вода становилась холоднее с каждой минутой, Уже начинало  сводить  руки
от холода.
   И тут меня осенило: ведь я же могу просто сбросить баллоны и зацепившуюся
маску и, оставив их пока в пещере, вынырнуть на поверхность!
   Руки и ноги у меня  были  свободны.  Это  крайняя  мера.  Хорош  я  буду,
совершив самовольное догружение да еще вдобавок утопив акваланг.
   Медлить было нельзя, и я решил осуществить свой опасный план.
   Прежде всего отстегнул ремни,  которые  удерживали  на  спине  баллоны  с
воздухом. Сбрасывать их я пока не стал, опасаясь, что потеряю тяжесть и вода
затянет меня глубже в  пещеру.  Потом  сделал  несколько  сильных  вдохов  и
выдохов... Вдохнув напоследок побольше воздуха в легкие,  сбросил  с  головы
маску и, отталкиваясь от стенки, начал выкарабкиваться из ловушки.
   Вот и конец тоннеля. Сбросив баллоны на дно, я  оттолкнулся  посильнее  и
стремительно помчался кверху навстречу свежему воздуху, жизни!
   Снова Медуза Горгона!
   Казалось, я никогда не достигну поверхности. До нее было дальше,  чем  до
Луны. Воздуха не хватало, мне  страшно  хотелось  поскорее  раскрыть  рот  и
вдохнуть, вдохнуть полной грудью!
   Но я устоял и разжал рот как раз в тот момент, когда голова моя вынырнула
из воды.
   Я дышал жадно и глубоко, отфыркиваясь как тюлень. Наверху все  оставалось
таким же безмятежно-спокойным, как и перед моим погружением.  Сияли  звезды,
тихо шумело море. Природе не было ровно  никакого  дела  до  моих  подводных
приключений. Я мог бы остаться навсегда в пещере, а здесь,  наверху,  ничего
бы не изменилось.
   Я поплыл к нашему тралботу,  черневшему  на  фоне  звездного  неба.  Пока
добрался до него, вода стала прямо-таки ледяной. С трудом я вскарабкался  на
трап, руки у меня сводило от холода.
   На  борту  все  спали.  Только  когда  я,  лязгая  зубами,   пригнувшись,
прокрадывался к своему матрацу, кто-то,  кажется  Сергей,  поднял  голову  и
сонно спросил:
   - Ты чего возишься?
   - Замерз что-то, ходил за одеялом, - ответил я шепотом.
   -  Замерз?  Ты  что?  Заболел?..  -  и,  уронив  голову  на  подушку,  он
моментально захрапел,
   А я накрылся одеялом да еще двумя кусками брезента и  все  никак  не  мог
согреться. Меня била дрожь. Но мало-помалу волнение и усталость взяли  свое,
и я крепко уснул.
   Во сне я снова лез в какую-то пещеру, задыхался, вскрикивал под  водой  и
захлебывался. Потом кто-то крепко схватил меня за ногу и дернул. Я вскочил.
   Это было уже не во сне.  Сияло  солнце.  Облака  плыли  по  небу.  Павлик
тревожно смотрел на меня.
   - Ты что, заболел?
   - Нет, с чего ты взял.
   - А чего же кричишь во сне?
   Мы услышали плеск весел и  приближающиеся  голоса.  Это  подплывали  наши
товарищи, ночевавшие на берегу.  Надо  было  принимать  какое-то  решение  и
объяснять Кратову исчезновение одного акваланга. Я решил ничего не  скрывать
и все выложить начистоту.
   Когда он поднялся по трапу на борт, я поздоровался и сказал:
   - Василий Павлович, мне нужно поговорить с вами наедине.
   Он подозрительно посмотрел на меня и торопливо ответил:
   - Если ты насчет погружений, то прежде надо поговорить с врачами.
   - Нет, у меня к  вам  важное  дело.  Все  с  любопытством  окружили  нас,
прислушиваясь к разговору.
   - Хорошо, - кивнул Кратов. - Пойдем в каюту. Мы  спустились  в  кубрик  и
сели за узенький откидной столик.  Василий  Павлович  выжидающе  смотрел  на
меня. А я не знал, как же начать свое покаяние.
   - Понимаете какое дело, - промямлил я, наконец, - я утопил акваланг...
   - Акваланг? Где? Какой?
   - Свой акваланг. В пещере. Вы не беспокойтесь, его ребята легко достанут.
   - Ничего не понимаю, -  помотал  он  головой.  -  Какая  пещера?  Что  за
акваланг?
   Собравшись с духом, я начал ему рассказывать все: как меня осенила во сне
догадка насчет пещеры, почему я решил ночью  нырнуть  один  и  как  едва  не
застрял в подводной ловушке.
   Его загорелое худощавое лицо все время менялось во время моего  рассказа.
На нем попеременно отражались то изумление, то гнев, то радость.
   - И ты действительно нашел эту пещеру? - крепко  схватив  меня  за  руку,
спросил он, когда я кончил.
   - Кажется, - ответил я неуверенно. - Ведь я же не смог в нее проникнуть.
   Несколько минут он молчал. Потом задумчиво  произнес,  пытливо  глядя  на
меня:
   - Не знаю, что мне делать с тобой. Когда  кончится  твой  глупый  детский
анархизм? Совершить открытие в одиночку! Какая глупая  мечта!  Откуда  такая
самонадеянность? Да что ты можешь один? Затонувший корабль нам помогли найти
рыбаки, и они же спасли тебе жизнь. Тропинку к затерянной  крепости  нащупал
твой дядя - метеоролог. Сотни  ученых  в  течение  многих  лет  по  крупицам
добывали и накапливали сведения о далеком прошлом нашей Родины. Так  что  же
ты надеешься сделать в науке один?
   Я  молчал,  опустив  голову.  Разве  я  сам  не  понимал,  что   поступил
по-мальчишески. А он, вздохнув, продолжал:
   - По-настоящему следовало бы после этих фокусов просто  выгнать  тебя  из
экспедиции. И только одно меня удерживает. Знаешь что? Не то, что  ты  нашел
эту пещеру, совсем нет, не надейся. Победителей тоже судят,  ты  ошибаешься!
Но ты сумел не растеряться в опасном положении и  самостоятельно  выпутаться
из  него.  Вот  это  внушает  мне  надежду,  что  ты,  наконец,  становишься
взрослым...
   Он неожиданно ткнул меня кулаком в грудь  и  добавил  уже  совсем  другим
тоном:
   - Ну, а теперь все наверх! Посмотрим твою находку.
   Выйдя  на  палубу,  мы  увидели,  что   Аристов   и   Светлана   надевают
гидрокостюмы.
   - Зачем? - удивился Кратов.
   - Вода очень холодная, Василий Павлович,  -  пожаловалась  Наташа.  -  Вы
подумайте: вчера была двадцать градусов, а сегодня только шесть.
   Я совсем забыл рассказать Кратову о странном  похолодании  воды,  которое
так меня удивило ночью. Значит, это мне не показалось.
   - Ничего не понимаю, - пробормотал Кратов, беря в руки термометр, недавно
вытащенный из воды. - Действительно, всего шесть градусов тепла.
   - Это сгонный ветер поработал, - пояснил свесившийся  со  своего  мостика
Сергей. - Вчера ветер дул с берега. Он и согнал в море  всю  верхнюю  теплую
воду. А снизу, с  глубины,  поднялась  более  холодная.  Так  здесь  нередко
бывает.
   - И надолго это? - спросил Кратов.
   - Нет, ветер переменился. Я думаю, завтра все снова в норму придет...
   - Любопытное явление, - сказал профессор. - Ну что же,  придется  сегодня
отдохнуть.
   - Почему? - удивилась Светлана. - Мы же можем нырять в гидрокостюмах.
   - Закончим уж сегодня здесь  и  перейдем  в  другую  бухту.  Зачем  время
терять? - поддержал ее Михаил.
   - Отсюда уходить рано, друзья мои, -  ответил  профессор,  незаметно  для
других заговорщицки подмигнув мне. - За ночь  произошли  некоторые  события,
которые заставляют нас продолжать поиски именно в этой бухте.
   Тут,  конечно,  поднялся  шум  и  гам.  Все  требовали  рассказать,   что
произошло.. Пришлось мне снова излагать свои ночные похождения.
   Услышав  о  пещере,  все,  конечно,  стали  просить  Кратова  начать   ее
исследование непременно сегодня. Но профессор возразил:
   - Вы же слышали, что в пещеру трудно проникнуть даже голому  человеку,  в
одном акваланге. А вы хотите лезть туда в гидрокостюмах. Придется  потерпеть
до завтра, хотя, поверьте, мне это так же трудно, как и вам.
   Возражение было, конечно, резонное, и мы, поворчав, смирились.
   Но ждать было действительно нелегко. Мы все измаялись за этот бесконечный
день. Купаться нельзя - вода ледяная. Целый день валяться на пляже -  жарко.
Мы через каждые полчаса мерили температуру воды, но к полудню она  поднялась
всего на два градуса.
   За этот день мы облазили со всех сторон скалу, в недрах  которой  таилась
пещера. Карабкались по ее склонам, стучали, приложив ухо к  горячим  камням.
Но скала была как скала, никаких признаков пустоты  внутри.  Я  уже  начинал
сомневаться: а вдруг мои предположения ошибочны и никакой  пещеры  там  нет?
Неужели я нашел не вход в пещеру, а просто расщелину в скале, которая никуда
не ведет?
   На следующий день я проснулся рано,  когда  солнце  еще  только  вылезало
из-за лысой горы. И первым делом сунул термометр в воду. Все  десять  минут,
пока он торчал в море, я простоял, свесившись через борт, словно мог согреть
его взглядом.
   Сергей оказался прав! Вода снова нагрелась до восемнадцати  градусов.  На
радостях я сложил ладони рупором и заорал на всю бухту:
   - Эге-гей!
   Ох, какой крик подняли перепуганные чайки, тучами вылетая из-под каменных
сводов Золотых ворот!) Ко мне подбежал заспанный капитан. Началось  какое-то
движение и на берегу.
   Через полчаса все уже были на  борту  кораблика,  Сергей  подвел  тралбот
почти к самой скале и дал команду бросать якорь. А мы поспешили на корму, за
аквалангами.
   Я очень боялся, что Кратов не позволит мне нырять вместе с  ребятами.  Но
он ничего не сказал, когда я взял запасной акваланг и  стал  проверять  его.
Только, поднимая голову, я несколько раз перехватывал его испытующий взгляд.
   Проверив снаряжение, мы выстроились вдоль борта.
   - В первой паре пойдут Аристов и Козырев, - сказал профессор и  посмотрел
на меня. - Сам утопил акваланг, сам его и добывай. Вторая пара  -  Павлик  и
Борис. Девушки сегодня работают страхующими, пока не прояснится обстановка.
   Светлана сердито фыркнула, но Наташа, по-моему, была даже  довольна,  что
ее не пускают в пещеру.
   - Первым пусть лезет Николай, - продолжал наш чудесный старик. - Он знает
дорогу. Ты, Миша, при малейшей опасности окажешь ему  помощь.  Кроме  ручных
фонариков возьмите прожектор. Сигналы  остаются  прежними.  Время  работы  -
полчаса.
   Конечно, срок он, как всегда, отвел нам небольшой. Но на радостях спорить
не хотелось. Я торопливо, боясь, как бы Кратов не раздумал,  надел  маску  и
полез на трап. Мне подали прожектор в непроницаемом кожухе. Толстый  провод,
тянувшийся от него, стеснял движения, но зато теперь я не  буду  блуждать  в
темноте с жалким фонариком, как прошлой ночью.
   Под водой Михаил попытался меня обогнать. Я погрозил ему кулаком и поплыл
быстрее.
   Теперь, пронизанное солнечными лучами, море было приветливым и  вовсе  не
казалось загадочным. Я еще издалека увидел свои баллоны, лежащие на песке.
   Вот и вход в пещеру. Как его не заметили раньше? Да ведь никто его  и  не
искал. Мало ли гротов встречали мы под водой и проплывали мимо.
   Я зажег  прожектор  и  смело  полез  в  туннель.  Стайка  мелких  рыбешек
заметалась в каменной трубе и умчалась куда-то в темноту.  Прожектор  светил
так сильно, что был отчетливо виден каждый выступ в стене.
   Еще несколько метров, и я увидел свою маску - она зацепилась  за  большую
раковину мидии, прилепившейся к своду  туннеля!  Не  стоило  никакого  труда
освободить ее. А ночью?
   Высвободив маску, я обернулся и бросил ее Михаилу,  который  двигался  за
мной на некотором расстоянии, следя, чтобы не зацепились за камни  провод  и
сигнальный трос, обвязанный вокруг моего пояса.
   Дальше туннель начинал расширяться, поднимаясь полого  вверх.  Стены  его
раздвигались. Похоже, что я уже попал в пещеру. Тогда я остановился и  начал
водить лучом прожектора из стороны в сторону.
   Внизу, подо