но, как кот, боящийся росы, вышел вслед за ним.
   Вид у всех был такой, словно они сюда и приехали.
   "Вы,  наверное, заблудились, господа?" - хотел уже спросить Дэнсай, с
трудом подбирая фразу на английском языке.  Но слова, которые он знал по
солдатскому  разговорнику,   не  подходили  для  такого  случая.  Парень
смутился. И тут началось удивительное.
   - Это дом господина Китидзо,  крестьянина? - спросил японец, взглянув
на старика.
   - Да, это мой дом.
   - Очень хорошо,  - сказал американец по-японски так, что никто его не
понял.  -  Добрый вечер,  приятная погода.  -  Он оскалил золотые зубы и
похлопал старика по плечу.
   А  шофер выпрыгнул из  машины и,  не заглушив мотора,  стал разминать
ноги и, подойдя к Дзнсаю, спросил:
   - Стащил сапоги с убитого русского,  приятель? Хорошие сапоги. Хочешь
меняться? Давай на что-нибудь.
   - Как поживаете, крестьянин Китидзо-сан? - спросил японский господин,
не глядя на старика,  а роясь в раскрытом портфеле.  - Как поживают ваши
жена и дети?
   - Спасибо, хорошо поживают моя жена и дети...
   - Окику-сан и Миэку-сан, если не ошибаюсь? - Господин поправил очки в
золоченой оправе и оглядел всех, ища дочерей крестьянина.
   И что случилось с ними!  Девочки стояли,  прижавшись друг к другу,  и
так дрожали,  как будто две вишенки,  на которые внезапно подул страшный
северный ветер.  Дэнсай хотел спросить,  что  с  ними,  но  в  это время
господин вынул  из  портфеля золоченую бумагу  с  императорским гербом и
сказал:
   -  Очень хорошо.  Я за ними приехал.  Вот,  узнаете ли вы контракт за
вашей подписью?
   Китидзо кивнул головой.
   -  По  этому  контракту они  еще  не  отработали три  года  и  должны
вернуться на фабрику.
   - Как - на фабрику?  Но ведь она закрылась!  - воскликнули сестры обе
сразу.
   - Закрылась и снова открылась.
   - Но ведь хозяин обанкротился!
   - Да,  и продал ее американцам. Фабрика будет опять вырабатывать шелк
для  Америки,  как и  раньше.  А  ну,  собирайтесь живо!  -  приказал он
девушкам,  оттесняя их от родителей. - Нам некогда ждать... Там на шоссе
автобус полон таких, как вы. Мы довезем вас до него.
   - Да,  да, - сказал улыбающийся американец, - гоп сюда! - и указал на
сиденье.
   Все стояли недвижимы.
   Японский господин нетерпеливо топнул  ногой  и  хотел  сказать что-то
сердитое,  но американцы опередили его.  Тот, что правил машиной, в одну
минуту схватил сестренок за шиворот,  легко приподнял их от земли своими
толстыми руками и швырнул в машину,  как котят в железное ведро.  Другой
перешагнул прямо через борт машины на свое сиденье.
   Его  начальник еще  раз  улыбнулся семье  Китидзо,  похлопал еще  раз
старика по плечу и сказал:
   - Вот и все.  Прощайте.  Хорошая погода...  Добрый вечер...  -  и, не
переставая улыбаться, сел в машину.
   Японский  господин  уже  сидел  там,   придерживая  Окику  и   Миэку,
валявшихся у  него  в  ногах.  Шофер включил скорости и,  по-приятельски
помахав Дэнсаю рукой,  дал задний ход.  Машина удалялась,  пятясь задом.
Шофер забыл погасить свет, и фары ее сверкали, уставившись на людей, как
два страшных желтых глаза.
   Китидзо,  его  жена  и  невестка стояли,  прижав  руки к  груди,  как
молчаливые изваяния, изображающие беспомощность и горе.
   Первым опомнился Дэнсай:
   -  Постойте,  да  как  они  посмели?  Да  что же  это такое?  Что это
происходит?
   Ему никто не ответил.  Забытый всеми в доме, закричал, словно в ответ
ему, четырехлетний Тинтай:
   -  Мама,  я  боюсь!  Мама,  спрячь  меня  от  лягушки со  стеклянными
глазами!..
   Мать повернулась к нему и пошла, приговаривая:
   - Не плачь, не бойся, она прибегала не за тобой.
   Дэнсай стоял растерянный,  опустошенный, широко расставив ноги, чтобы
не упасть. Ярость душила его за горло, слезно спрут.
   -  Эй,  господа,  вы что-то потеряли!  -  заорал он вдруг,  показывая
сжатый кулак.
   Водитель машины обернулся и  затормозил.  Дэнсай настиг машину в  три
прыжка и, выхватив из нее сестренок, крикнул:
   - Бегите!
   Американец с золотыми зубами крикнул:
   - Забрать его!
   Шофер попытался это сделать, но неудачно - втаскивая Дэнсая в машину,
сам вывалился вместе с  ним и угодил в рисовое болото.  По колени в воде
они стали бороться, и, когда очкастый японский господин попытался помочь
американцу, он получил такой невежливый удар сапогом, что завопил:
   - Полиция! Здесь бунт!
   Золотозубый стал палить вверх.
   Но это только распугало людей,  и  все попрятались,  а  дальше всех -
полицейский чин,  хотя  у  него  были  указания  во  всем  содействовать
американцам.
   Неизвестно,  чем бы кончилась драка, если бы не появился американский
военный патруль.  Солдаты одолели Дэнсая и увели,  надев наручники.  Они
были злы как черти,  почти каждого он успел наградить синяком, так ловко
дрался.  И,  сидя  в  машине,  придавленный навалившимися врагами,  орал
весело, как победитель:
   - Банзай!
   С этим криком он и исчез из деревни.  И вот его все нет с тех пор, но
отец не унывает и упрямо твердит:
   - Он еще вернется.  Если за общение с русскими не смогли покарать его
даже боги, что ему сделают американцы?
   И  утешается тем,  что  лягушки со  стеклянными глазами что-то  стали
избегать маленькой деревеньки Мито.


   1. Наиболее распространенный тип советского танка.