Томейдж ПАУЭЛЛ
   ЖАЖДУЩИЙ КРОВИ


   Сюжет полностью вымышлен. Все  географические  названия  использованы
исключительно с целью придать действию достоверный характер. Описываемые
события  являются  плодом  воображения  автора.  Любого  рода   сходства
персонажей и конкретных лиц, живущих в наши дни или умерших, - случайные
совпадения.

Глава 1

   Когда полуодетая девушка стоит у окна и  машет  рукой  мужчине,  беда
обычно подстерегает за ближайшим углом.
   Не люблю сворачивать в темные закоулки.
   Сейчас в моей жизни  наступил  тот  период,  когда  уже  нет  никакой
необходимости представлять себя лучше, чем я есть, никому.., даже  себе.
Я  могу  пересекать  оживленную  улицу,  осознавая  нависшую  надо  мной
опасность, и не  испытывать  при  этом  унизительных  чувств  тревоги  и
неуверенности   в   собственных   силах.   Если   опасность   продолжает
приближаться,   я   просто   изменяю   свой   взгляд    на    окружающую
действительность. Только дураки ожидают катастрофу, не сопротивляясь.
   Итак, девушка была молоденькая, красивая, и звали  ее,  как  я  позже
выяснил, Ина Блэйн. Она жила в меблированных комнатах, располагавшихся в
обшарпанном кирпичном здании напротив моего дома точно на границе  между
Ибор-сити и Латинским кварталом небольшого городка Тампа, штат Флорида.
   Стояло раннее жаркое утро. От  переполненных,  изнемогающих  от  зноя
улиц поднималась бледно-розовая дымка и застывала на  фоне  раскаленного
неба, обещающего к обеду  тропический  ливень.  Но,  увы,  обычно  ливни
рассеивались где-то над Мексиканским заливом, оставляя город в  мертвом,
гнетущем вакууме.
   В своей маленькой  холостяцкой  квартирке  я  съел  на  завтрак  пару
кубинских сандвичей, запил их холодным  пивом  и  закончил  процедуру  в
огромной старомодной, наполненной до икоты ледяной водой ванной. Купание
принесло моему  шестифутовому,  почти  двухсотфунтовому  телу  временное
облегчение.
   Прожив здесь семнадцать лет, я так  и  не  смог  привыкнуть  к  жаре,
страдал от нее, потел,  как  флоридский  полосатый  кит,  а  мои  колени
распухали. Но я оставался здесь,  потому  что  Тампа  стал  моим  домом,
местом, где мне удавалось добывать неплохие средства к существованию.  В
этом городе была моя работа.
   Открыв новую банку пива, я подошел к кухонному окну, стараясь уловить
легкие порывы бриза, несущие с собой соленый, прогорклый запах  отмелей.
Ветерка оказалось недостаточно, чтобы помешать только что надетой свежей
одежде противно прилипнуть к телу. Я поднес банку с пивом к губам и  уже
собирался сделать очередной глоток,  как  краем  глаза  уловил  какое-то
движение.  Мой  взгляд  упал  на  старое,  словно  усталое   здание   на
противоположной стороне улицы. Девушка стояла у окна  на  втором  этаже.
Моя квартира находилась на одном уровне  с  ее.  Звуковое  сопровождение
сцены обеспечивали рычание  двигателей,  сигналы  клаксонов  бесконечным
потоком ползущего по улице транспорта и пронзительные крики на испанском
языке играющих на тротуаре маленьких оборванцев.
   Девушка в окне выглядела стройной и очень.., женственной. Перетянутый
резинкой хвостик черных как смоль волос лежал на обнаженном плече  цвета
слоновой кости. Костюм только условно можно  было  назвать  одеждой.  То
есть оделась она, как женщина, совсем не осознающая или, наоборот, очень
хорошо понимающая, как должна смотреться  ее  фигура  на  яркой  обложке
мужского журнала.
   Вдруг девушка несколько раз махнула мне обеими руками.
   Должен  напомнить,  что  я  все-таки  мужчина,  а  посему  застыл  на
мгновение, не в силах отвести глаз от окна напротив. Картина передо мной
была чудесной - цветок дикой орхидеи на фоне буйных зарослей  кипарисов.
Такое сочетание можно встретить только  в  Южной  Флориде.  Великолепная
уловка, чтобы заставить вас почувствовать неодолимое желание вступить  в
запуганную чащу и сорвать орхидею.
   Я отвернулся от окна и прошел в комнату,  служившую  мне  спальней  и
гостиной одновременно. Как  все  остальные  мои  апартаменты,  она  была
небольшой. Здесь стояла кушетка, простенький телевизор, который я  почти
не включал, пара  кресел  и  еще  какая-то  мелочь,  недостойная,  чтобы
называть ее мебелью. Мой офис в деловой части города  представлял  собой
приблизительно такое  же  зрелище,  правда,  на  его  двери  можно  было
прочитать:  "Общенациональное   детективное   агентство.   Юго-восточное
отделение. Старший агент Эд Риверс".
   Старший агент допил пиво  и  решил  включить  кондиционер  в  надежде
получить к вечеру в квартире более-менее приемлемую атмосферу.  Войдя  в
кухню, чтобы опустошить мусорное ведро, я снова бросил  взгляд  на  окно
противоположного дома.  Девушка  все  еще  стояла  там.  Теперь  она  не
двигалась. Ее плечи поникли, ладони  были  прижаты  к  щекам,  а  голова
медленно покачивалась из стороны  в  сторону.  Ага,  значит,  она  опять
заметила меня. Резким движением девушка выбросила вперед одну  руку.  О,
это уже не  флирт.  В  энергичных  жестах  не  просматривалось  ни  тени
игривости. Девчонка явно умоляла меня о помощи. Потом она отошла в глубь
комнаты. Продолговатое окно подозрительно надолго опустело.
   Я мгновенно изменил мнение. Девушка была  либо  пьяна,  либо  больна.
Если это алкоголь, то после неизбежного  похмелья  она  скоро  придет  в
себя, а от болезни ей поможет какое-нибудь лекарство. Я  довольно  долго
размышлял  перед  тем,  как  выключить  везде  свет,  захлопнуть   дверь
квартиры, затем, не теряя ни секунды, спустился вниз,  перебежал  улицу,
вошел в дом напротив и бросился по лестнице  на  второй  этаж.  В  холле
горела пятнадцативаттовая лампочка. Три секунды мне пришлось  потратить,
чтобы решить,  которая  из  дверей  ведет  в  квартиру  девушки.  Тонкая
деревянная панель легко подалась от моего  несильного  толчка.  Я  сразу
очутился  в  маленькой  затемненной  кухоньке,  освещенной   светом   из
примыкающей комнаты.  После  моего  негромкого  оклика  тишину  разорвал
пронзительный женский крик. Я бросился  в  комнату,  где  горел  свет  и
которая, судя по всему, как и моя, являлась спальней-гостиной.
   Поворачивать назад было поздно.
   Девушка оказалась не одна.
   Рядом  с  ней  стоял  огромный  верзила  в  потертых  джинсах,  белых
теннисных туфлях и яркой спортивной  рубахе  с  короткими  рукавами.  По
размерам он был приблизительно таким же, как я, но  казался  значительно
крупнее. Такое впечатление  складывалось  из-за  его  плеч,  выглядевших
квадратными в отличие от моих покатых. У него было плоское,  толстокожее
лицо, более чем двухфунтовая челюсть  и  выпуклый  лоб.  За  выпуклостью
находилась круглая глыба гранита, поросшая рыжей  свиной  щетиной.  Ниже
бровей блестели похожие на два кусочка полированного золота глаза.
   Я остановился на пороге, завороженный  видом  направленного  на  меня
дула  револьвера  и  взглядом  верзилы,  причем  взглядом  даже  больше.
Девчушка скорчилась на полу.  Она  оказалась  красивее,  чем  я  ожидал,
только страшный испуг несколько портил ее внешность. Дикий,  раздирающий
внутренности, парализующий мозг ужас проник в  каждую  клетку  стройного
тела.
   - Один звук, и я переломлю тебе хребет, - тихо произнес верзила.
   Его палец на спусковом крючке револьвера слегка побелел.
   Я поверил обращенным ко мне словам сразу и безоговорочно.
   Рыдания сотрясли  лежащее  на  мягком  ковре  тело  девушки.  Верзила
несильно ударил ее ногой в живот.
   - Заткнись, - сказал он таким же милым тоном, каким обращался ко мне,
и, посмотрев в мою сторону, добавил:
   - А ты закрой дверь.
   Двигаясь предельно осторожно, я потянул на себя  дверную  ручку.  Пот
выступил на мне обильнее, чем обычно, это была испарина несколько  иного
рода. Верзила снова толкнул девушку, и она  взглянула  на  меня  как  на
последнюю надежду. Крик заставил  бы  мучителя  действовать  немедленно,
намного укоротив  ее  жизнь,  которая  и  так  висела  на  волоске.  Мои
секундные  размышления  ни  к  чему  не  привели.  В  качестве  рабочего
инструмента я имел с собой револьвер тридцать восьмого калибра плюс  нож
в аккуратных ножнах. Последним мне  редко  приходилось  действовать,  и,
пожалуй, никогда он не был так необходим,  как  в  теперешней  ситуации.
Впрочем, шансы добраться до того или другого оружия казались ничтожными.
   - Кто ты? - спросил верзила.
   - Меня зовут Эд Риверс.
   - Давно знаешь Ину?
   - Ину?
   -  Ину  Блэйн,  -  пояснил  он,  с  элегантной  жестокостью  наступив
резиновой подошвой на мокрую щеку девушки.
   - Я с ней абсолютно не знаком.
   - Тогда бы ты не пришел сюда.
   - Я увидел ее из дома напротив. Мне показалось, она больна.
   - Больна, но скоро ей станет  еще  хуже.  Ты  сделал  непростительную
ошибку, появившись здесь, и превратил простую работу в двойное убийство.
   - Завидная решительность.
   - Курице понятно, что я не могу оставить теперь тебя живым, -  заявил
верзила невозмутимо. - Повернись.., только ни одного движения ни ногами,
ни руками, ни даже бровями.
   - А что, если я не захочу поворачиваться?
   - Получишь пулю гораздо быстрее.
   В золотых глазах мелькнул веселый огонек.
   - Выстрел поднимет на ноги весь дом.
   - Не сразу. Я выстрелю дважды, и у меня будет еще  несколько  секунд.
Конечно, мне может помешать кто-нибудь  из  соседей,  но  если  какая-то
курица и попадется по дороге, я просто продырявлю ее.
   Я заметил теплую волну наслаждения, разливающуюся в глазах верзилы, и
послушно повернулся, как он велел, двигая только ногами, стараясь, чтобы
не дрогнули брови. Сильная рука нащупала  под  моим  пиджаком  револьвер
тридцать восьмого калибра и вытащила его из легкой кобуры.
   - Забавная игрушка, - заметил верзила. Кажется,  он  сунул  оружие  в
свой карман. Стоя к нему спиной, я  почувствовал,  что  освобождаюсь  от
бумажника.
   - Чудесно, - снова прокомментировал верзила, и я представил,  как  он
вынимает из отделения для банкнот семьдесят с небольшим долларов.  Потом
послышался резкий вздох.
   - Легавый! Грязный, вонючий легавый!
   Я не стал раздражать его бесполезной болтовней.
   - На удостоверении твоя фотография, - произнес верзила более суровым,
чем до этого, тоном.
   - Не понимаю, о чем вы.
   Слегка скосив глаза, я увидел в зеркале  на  стене  массивную  фигуру
парня, хрупкую девушку и себя самого. Он немного отошел от меня.
   - Ина!
   Опять же в зеркале я увидел, как она пошевелилась на ковре. Ее  глаза
казались  чуть  спокойнее.  Мокрое  лицо  побледнело.  Похоже,   девушка
начинала  понемногу  осознавать  происходящее,   и   это   предотвратило
приближающуюся истерику.
   - Ина, - повторил верзила, - этот вшивый частный легавый интересуется
кино.
   - Он говорит правду, Расс, - сказала девушка. - Отпусти его.
   - Ты редкостная дура, детка.
   - Расс, он не сделал тебе ничего плохого.
   - Кроме того, что  приперся  сюда  и  застал  меня  здесь.  А  теперь
заткнись.
   - Расс...
   - Заткнись, я сказал!
   Глаза девушки встретились с моими в зеркале. Едва  заметные  признаки
возвращающегося здравомыслия мгновенно пропали, и ее лицо стало  похожим
на лицо потерявшегося ребенка.
   - Мне очень жаль, мистер. Кто бы вы ни были, мне очень жаль.
   Расс мягко улыбнулся. Девушка не обратила на него внимания.
   - Я грязная бродяжка, но мне не хочется умирать, не сказав вам, как я
сожалею обо всем. Когда вы появились там,  в  окне,  я  решила,  что  вы
сильный, красивый мужчина и сможете помочь мне. Теперь.., простите меня.
   Она закрыла  глаза.  Дрожь  пробежала  по  ее  телу.  Девушка  легла,
прижавшись лицом к ковру. Верзила бросил на нее удивленный взгляд.
   Сейчас или никогда.
   Я резко развернулся и почти достал его, но он успел сделать  изящный,
как в балете, пружинистый шаг  в  сторону.  Почувствовав  приближающийся
револьвер, я попытался отскочить.
   Но он неумолимо приближался.
   И опустился рукояткой точно на середину моего темени.

Глава 2

   Автомобиль остановился с резким толчком, от которого у меня потемнело
в глазах, а мозг  пронизали  сотни  острых  игл.  Преодолев  дурноту,  я
попытался сосредоточиться и приоткрыл глаза. Голова едва не  раскололась
от боли. Сначала я почти ничего не увидел, только  понял,  что  лежу  на
полу машины рядом с задним сиденьем.  Судя  по  всему,  это  был  старый
"седан". Мои руки оказались связанными на запястьях.  Онемевшие  колени,
похоже, постигла та же участь.
   Темнота. Молчание. Плеск воды о сваи. Густой, тяжелый, соленый аромат
бухты, больше ощущаемый на вкус, нежели на запах. Похоже, мы  находились
за чертой города на каком-то мосту. Лунный свет и неяркое  сияние  звезд
немного прояснили темень,  застилавшую  мои  глаза.  В  фокусе  появился
профиль Ины Блэйн. Тусклая слоновая кость в полумраке. Безобразного вида
камея с вытаращенными,  словно  покрытыми  прозрачной  пленкой  глазами,
высунутым языком, похожим на круглый кусок мяса и  скрученным  проводом,
который исчезал где-то в  центре  тонкой  шеи,  украшала  верхнюю  часть
переднего сиденья.
   Расс вылез из машины, огляделся, затем с  довольным  ворчанием  снова
открыл дверцу со стороны места шофера. Из-за боли в голове и от вида Ины
Блэйн без  признаков  жизни  я  едва  не  совершил  самую  большую..,  и
последнюю ошибку в своей жизни. Рычание в адрес верзилы уже готово  было
вырваться из горла. Рычание, которое дало бы ему знать, что я  не  умер,
не потерял сознание и не собираюсь тонуть в автомобиле.
   Расс завел мотор и тронулся с места. Он проехал несколько  метров  по
мосту, подведя машину к его краю. Металл заскрежетал по металлу. Наличие
перил означало, что мы находимся  в  районе  центрального  пролета,  где
глубина канала достигает максимума, да и течение тоже самое быстрое.
   Я напряг мышцы,  пытаясь  освободить  запястья.  Верзила  использовал
тонкий, но крепкий шнур и плотно намотал его мне на руки.
   Теперь уже очень быстро  Расс  развернул  автомобиль  поперек  моста,
выпрыгнул наружу и в свете фар осмотрел перила центрального пролета.  Их
хрупкий  вид  удовлетворил  его.  Он  наполовину  просунулся  в   салон,
переставил  ручку  на  самую  низкую  передачу,  отжав  при  этом  рукой
сцепление. Другой рукой Расс сбросил безжизненное тело Ины Блэйн на  пол
перед передним сиденьем и  уложил  его  так,  чтобы  плечо  нажимало  на
акселератор. Дряхлый двигатель взревел, словно  разваливаясь  на  части.
Расс отпустил сцепление и отскочил от машины, а она рванулась мимо него.
От резкого столкновения с перилами моста разбилась  фара,  и  автомобиль
немного развернуло.  Поврежденные  заграждения  треснули.  Металлическое
днище машины заскрежетало о край  бетонного  настила.  Она  наклонилась,
слегка покачалась и сорвалась вниз.
   Двадцать футов высоты, не меньше. Передний бампер и решетка радиатора
коснулись воды. Удар оглушил меня и едва не выбил остатки сознания. Ноги
и плечи прижались к противоположной стенке кузова. Когда вода сомкнулась
над автомобилем, я начал суровую борьбу с нарастающей  паникой.  Наличие
воздуха внутри кабины оставляло слабую надежду на спасение. Я слышал шум
прорывающейся через открытые окна воды, чувствовал, как машина  качается
и разворачивается в стремительно нарастающем  течении.  Она  погружалась
все быстрее и быстрее, но наступил коротенький момент, когда,  казалось,
движение прекратилось, момент, когда машина будто  вышла  из  подчинения
всем  земным  законам  и  оказалась  в  ином  мире,   простирающемся   в
бесконечном черном пространстве.
   Я громко сказал себе: "Не торопись. Ты можешь  потерять  нож,  а  это
твоя последняя надежда. Действуй спокойно, как ты умеешь. Пока в  салоне
есть воздух, ты можешь дышать".  Не  имея  повода  подозревать  что-либо
подобное, Расс не обнаружил спрятанного  в  аккуратных  ножнах  ножа.  Я
потянулся связанными руками к плечу,  крепко  ухватился  за  рукоятку  и
вытащил спасительный  инструмент.  Вытянув  руки  вперед,  чуть  ослабив
хватку, я поднял нож, затем, затаив  дыхание,  промахнулся  мимо  рта  и
попал рукояткой в подбородок. Наконец мне удалось подтянуть ее повыше  и
ухватить зубами.
   С легким толчком автомобиль опустился на дно.  Вес  шасси  и  воздух,
оставшийся в салоне, помогли ему встать на колеса. Течение  еще  немного
покрутило машину, и постепенно все успокоилось.
   Вода  уже  поднялась  над  сиденьем,  и  я  был   вынужден,   кое-как
развернувшись, прижать голову к крыше. Мои связанные запястья потянулись
в направлении лезвия ножа. Его острый как бритва край резанул по мякоти,
но он перерезал шнур, что было сейчас самым важным. Взяв нож в  руки,  я
освободил колени и сунул спасителя обратно в ножны. Итак, оковы пали, но
автомобиль по-прежнему  оставался  ловушкой.  Да,  положение  улучшилось
ненамного. Паника начала снова возвращаться, вызывая  на  коже  ощущение
нестерпимого жжения. Я уже хотел начать пробиваться наружу,  но  вовремя
решил  подождать.  Прибывающая  вода  отшвырнула  бы  меня  обратно,  за
несколько  секунд  превратив  в  утопленника,  поддайся  я  соблазну   и
попытайся бороться  с  ней.  Наконец  машина  заполнилась  окончательно,
только небольшой пузырь воздуха остался под  самой  крышей.  Рев  потока
прекратился, давление внутри и  снаружи  кузова  выравнялось,  прекратив
действие на окна и двери. Забросив голову назад, я сунул нос  в  пузырь,
вдохнул остатки кислорода, вцепился в приоткрытое окно и вытолкнул  себя
наружу со  стороны,  где  течение  было  потише.  Инерция  от  толчка  и
образовавшийся  водоворот  отнесли  меня  от  автомобиля.  Я   не   стал
сопротивляться потоку, удачно изогнулся и поплыл. Когда кислород в крови
сгорел, мускулы начало сводить, а в голове появился  легкий  гул.  Перед
глазами заплясали красные точки,  подобно  искрам  в  пылающем  доме.  С
большим усилием мне удавалось держать рот закрытым, ощущая,  как  легкие
готовы разорваться на куски.
   Наконец я вынырнул на поверхность, сначала  даже  не  посмотрев,  где
нахожусь и  велико  ли  расстояние  до  берега.  Хотелось  прежде  всего
побыстрее надышаться вкусным, влажным, горячим ночным воздухом. Я лег на
воду и, с удовольствием  пополняя  запасы  кислорода,  предоставил  себя
течению. Спустя несколько минут  я  огляделся  и  стал  определять  свое
месторасположение. Возвышающийся в  небе  слева  огромный  бледный  зонт
являлся отсветом огней Тампы. Туманное зарево напротив исходило, видимо,
от Санкт-Петербурга. Бухта Тампа-Бэй  разделяла  два  городка.  Мигающая
линия ближайших береговых огней находилась приблизительно милях  в  трех
от меня. Расс сбросил нас с девушкой в узкой части  Тампа-Бэй.  Вдруг  я
заметил слева на расстоянии мили вдающиеся в бухту огоньки. Должно быть,
это ризофоровый мыс. Большая удача.
   В отличие от большинства крупных мужчин, я никогда  не  умел  плавать
без усилий. Надо признаться,  и  на  земле  грациозность  моих  движений
походила на грациозность усталого слона, а вода тем  более  не  улучшала
положение дел. Будучи еще мальчишкой, в Джерси, где мне прививали первые
навыки  будущей  профессии,  возле  старого  дока  я  кое-как   научился
собачьему стилю плавания. То, что я терял за  счет  отсутствия  легкости
гребков и скорости, с лихвой компенсировалось настойчивостью.
   Итак, собачий стиль и течение понесли меня к мысу. Наконец я  лег  на
плотный песок возле берега, ожидая, когда усталость и нервное напряжение
покинут мое измученное  тело,  а  затем  медленно  пополз,  цепляясь  за
прочные заросли ризофоры. Земля была вязкой, и, кажется, москиты со всей
Флориды слетелись сюда на обед.
   Прошло двадцать или тридцать минут. Сейчас меня уже не занимали такие
пустяки, как опасение наступить на  змею.  Грунт  пошел  более  твердый.
Заросли поредели, и я споткнулся о невысокую,  доходящую  мне  до  колен
карликовую пальму. Неподалеку показались огни на шоссе.  Я  двинулся  по
направлению  к  ним,  остановился  на  обочине  и