орий,  наши  военные
продолжают  работать  с  различными  патогенами,  чтобы  "идти  в  ногу  с
последними  достижениями  технологии   подобного   рода".   И   в-третьих,
количество токсина, необходимого для того, чтобы  отправить  на  тот  свет
неисчислимое количество людей может быть спрятано,  скажем...  -  Уолкрофт
помедлил, как бы выбирая наиболее удобное  место,  -  в  кармане  военного
мундира! - резко закончил он.


   К шести часам вечера ученые собрались в гостиной. Изображение на экране
оставляло желать лучшего, но  самым  удивительным  было  то,  что  никаких
срочных сообщений из Лос-Анджелеса не передавали.
   Попивая  кофе,  вся  группа  смотрела  программу   мультфильмов,   пока
Кохальский в семь часов не переключил телевизор на программу новостей.
   Первое  сообщение  касалось  общенациональной  забастовки  заключенных,
требовавших улучшения условий в переполненных тюрьмах. За ним  последовали
материал об усиливающемся долларовом  кризисе  и  рассказ  о  полицейском,
обезвредившем бомбу, заложенную в танкер  с  шестьюдесятью  тысячами  тонн
бензина. Во время второго рекламного перерыва изображение начало мигать, а
потом  и  вовсе  пропало,  остался  только  звук.  Раздался   общий   стон
разочарования.  Кохальский  начал  крутить  ручки  настройки,   но   экран
оставался темным.
   - Ради бога,  Дарроу,  -  взмолился  он,  обращаясь  к  специалисту  по
электронике, - оторвитесь от кресла и возьмитесь за отвертку!
   Дарроу подошел к телевизору и стукнул  по  крышке  кулаком.  По  экрану
пробежал сноп разноцветных снежинок, но изображение не появилось.
   - Для этого не нужно быть электронщиком, - проворчал Кохальский.
   Дарроу  и  Вейнер  затеяли  громкий  спор  о  том,  что  могло  вызвать
исчезновение изображения, но вдруг Шарлотта Пакстон, сидевшая ближе всех к
телевизору, подняла руку:
   - Слушайте!
   - "Как полагают, вспышка азиатского гриппа парализовала часть  делового
района Лос-Анджелеса сегодня рано утром, -  говорил  диктор.  -  Хотя  эта
вспышка и не  считается  серьезной,  руководители  здравоохранения  округа
предложили горожанам оставаться дома до тех пор, пока не  будет  определен
вирус и не получена вакцина.
   В столице генеральный прокурор Пайнс согласился приступить к обсуждению
условий перемирия с посредниками, представляющими одну из террористических
организаций..."
   - Как вам это нравится?!  -  вскричал  обескураженный  Бенедикт.  -  Мы
надрывались, а в результате всего несколько слов в вечерних новостях!
   - Успокойтесь, - положил ему руку на плечо  Нейдельман  -  Пройдет,  по
крайней мере, неделя, пока об этом широко заговорят.
   На экране вновь появилось изображение, и большая часть группы осталась,
чтобы посмотреть программу "Панорама". Главной темой было  восстание  трех
тысяч вооруженных членов "Движения  американских  индейцев"  в  резервации
племени сиу в Пайн-Ридже. Программа закончилась, так ничего и не сообщив о
трагедии в Лос-Анджелесе.
   Вечерние программы часто прерывались срочными сообщениями о событиях  в
резервации.
   В десять пятнадцать Нейдельман вернулся в  гостиную  и  убавил  звук  в
телевизоре.
   - Доктор Пакстон, джентльмены, - обратился он несколько торжественно ко
всем, - я только что говорил с президентом, и он  попросил  меня  передать
его благодарность и поздравления. Первая фаза операции "Последний  козырь"
прошла очень успешно. Все получилось даже лучше, чем я ожидал. В настоящий
момент лос-анджелесцы, может быть,  и  злоупотребляют  аспирином,  но  еще
никто от вируса не умер. Пресса еще не установила связи между  взрывом  на
Доти-авеню  и  эпидемией.   Полицейское   управление   Лос-Анджелеса,   не
справившись с расследованием, пригласило  ФБР,  а  оно,  в  свою  очередь,
обратилось за помощью к Управлению по астронавтике.
   Несколько минут Нейдельман отвечал на вопросы, а потом,  сославшись  на
срочные дела, покинул гостиную.
   Дождавшись, пока все разойдутся,  Нейпер  поднял  телефонную  трубку  и
позвонил Джо Мацусиме в подвал блока службы безопасности.
   В прошлый понедельник Мацусима, когда-то служивший в электронном отделе
ЦРУ, переключил  телевизионный  кабель  к  себе  в  подвал  и  записал  на
видеоленту все программы этого дня.  Туда  он  вклеил  срочные  сообщения,
взятые из передач за  всю  неделю.  Кусок  об  эпидемии  в  Лос-Анджелесе,
который ученые слышали, но не видели, он записал сам. Когда все  собрались
в гостиной, Мацусима включил видеомагнитофон  и  передал  всю  "программу"
обманутым зрителям. Совершенно отрезанные от внешнего мира, ученые увидели
то, что телезрители за стенами форта наблюдали несколько дней тому назад.


   За всей этой лос-анджелесской историей, считал Уолкрофт, должен  стоять
кто-то связанный с  армией.  Тот  факт,  что  ему  еще  не  удалось  найти
подтверждения  своей  теории,  ничуть  не   повлиял   на   его   намерение
использовать все-таки этот мотив  в  своем  обзоре.  Он  помнил  известный
афоризм:  "Новости  -  это  то,  что  кто-то  где-то   не   хочет   видеть
напечатанным".
   Четвертого декабря к двум часам  дня  программа,  которая  должна  была
выйти в эфир вечером, уже практически была готова.
   И все же Уолкрофту не хватало самого  последнего  штриха,  какой-нибудь
сенсации, пусть самой  незначительной,  но  которая  бы  придала  "Отсчету
времени" еще большую остроту.
   - Давайте пройдем все еще раз,  -  обратился  он  к  своим  помощникам,
готовившим программу. - Утренняя пресс-конференция не дала ничего путного.
Одна болтовня. Куклуксклановцу, который там выступил с утверждениями,  что
его организация  могла  бы  прибегнуть  к  химическому  оружию,  никто  не
поверит. Они баловались химическим оружием с шестидесятых годов. Ну и что?
Почему никто из них не прибегнул к нему раньше? И почему,  если  это  были
они, выбрали именно Доти-авеню? Если бы это был Уатс, я бы еще согласился,
как-никак  негритянский  квартал,  а  они  расисты.   Но   почему   именно
Доти-авеню?
   Уолкрофт повернулся к заведующей своего исследовательского бюро.
   - Мисс Раттенбэри, есть что-либо новое относительно истинного владельца
дома?
   - Боюсь, что  нет,  -  она  пожала  плечами  -  Одна  из  моих  девушек
разговаривала с полицейским, который хорошо знает район. Он помнит, что за
несколько недель до взрыва в доме проводились ремонтные работы.
   - Какие именно?
   - Перестройка, меняли трубы... Он сам толком не знает. Но  помнит,  что
видел там людей в комбинезонах  и  слышал  шум  работы.  Таскали  они  там
что-то...
   - А что?
   - Доски, лестницы, цемент. Что еще могут таскать строительные рабочие?
   - Если они таскали всякие доски, лестницы и трубы, то они  должны  были
это все на чем-то привезти, - проворчал Уолкрофт. - А на грузовике  должна
была быть надпись с названием строительной конторы.
   - Так оно и было, шеф, - сказала Раттенбэри, - но полицейский не помнит
названия  фирмы.  Я  обзвонила  все  строительные  и  ремонтные  компании,
числящиеся в городском справочнике, но никто из них не производил  никаких
работ на Доти-авеню в течение этого года.
   - А не удалось найти кого-нибудь из родственников тех, кто жил на  этой
улице? - поинтересовался Уолкрофт.
   - Нашли кое-кого, но толку от них мало.
   Уолкрофт собирался задать следующий вопрос, но в этот  момент  зазвонил
телефон. Трубку сняла мисс Раттенбэри, послушала минуту и передала телефон
Уолкрофту:
   - Это Майк звонит из Пасадены. Он нашел что-то касающееся Доти-авеню.
   - Майк, это я. Что там у тебя? Прекрасно, держись за них  и  никого  не
подпускай. Заплати, если нужно... Дай адрес Джеки, и я немедленно  высылаю
туда группу.
   Очень возбужденный, Уолкрофт повернулся к присутствовавшим, внимательно
и заинтересованно слушавшим этот разговор.
   - Майк только что откопал дочь людей, которые жили по соседству с домом
N_1400! Эта девица нашла письмо своей матери. Кто-то купил  дом  в  начале
года и переехал туда из Вашингтона восемь недель тому назад! И знаете что?
Владелец-то - доцент кафедры МИКРОБИОЛОГИИ!
   В  течение  последующих  трех  часов  группа  Уолкрофта  выяснила,  что
владельца дома N_1400 по Доти-авеню звали Ральф Шелдон. Он  был  белый,  в
возрасте  около  сорока  лет,  кандидат   биологических   наук,   когда-то
преподававший в Принстонском  университете.  Был  замечен  в  симпатиях  к
левым. Потом на год его следы терялись, а затем он работал в Управлении по
астронавтике в течение двух лет, но его контракт был прерван. Еще  на  год
его следы опять терялись, и выплыл он на свет божий в отделе микробиологии
Управления по продовольствию и напиткам в Вашингтоне. Через  пять  лет  он
поступил в Калифорнийский университет, прямо с середины семестра, а за два
дня до взрыва сообщил, что заболел, и с тех  пор  о  нем  ничего  не  было
известно.


   Лос-анджелесская история подняла Уолкрофта и  всех  его  помощников  на
самую вершину журналистской славы.
   На  следующий  день  после  сообщения  Уолкрофта  о  том,  что  дом  на
Доти-авеню принадлежал  Ральфу  Шелдону,  был  издан  федеральный  приказ,
обвинявший Шелдона в укрывательстве от юрисдикции своего штата  в  другом,
чтобы избежать уголовного преследования за убийство. Через тридцать  шесть
часов Шелдон был арестован в чикагском универсальном магазине.
   Но большая удача ожидала Уолкрофта на следующий день  после  нашумевшей
передачи, когда к нему в кабинет вошел человек небольшого роста и с легким
бостонским акцентом сказал:
   - Добрый день, весьма признателен, что вы приняли меня без проволочек.
   Уолкрофт заглянул в анкету, которую визитер заполнил в приемной.
   - Доктор Бамберг?
   - Бломберг. Ирвинг Бломберг.
   - Извините, доктор, плохо разглядел ваш убористый почерк.
   К  анкете  была  подколота  записка  секретарши  приемной:  "Посетитель
сообщил,  что  он  астрофизик  из  Годдарского   космического   центра   и
утверждает, что знает что-то важное, связанное с Лос-Анджелесом.  Впрочем,
может быть, просто сумасброд".
   Уолкрофт внимательно рассмотрел посетителя. Ничего примечательного.  Не
высок, но и не мал, не толст, но и не худ, не молод, но и не стар и совсем
не подходил под сложившееся у Уолкрофта мнение, каким должен быть  ученый.
Сначала Уолкрофт не собирался даже пригласить  его  сесть,  но  манеры,  с
которыми визитер держался, заставили журналиста не только помочь ему снять
пальто, но  даже  пригласить  присесть  у  небольшого  бара  и  предложить
посетителю сигарету.
   Бломберг поставил свой "дипломат" рядом  с  креслом,  достал  золоченую
зажигалку из жилетного кармана, дал прикурить Уолкрофту и прикурил сам.
   - Полагаю, что вам известно от той  молодой  леди  в  приемной,  что  я
астрофизик и работаю в Годдарском центре космических полетов.  Вам  также,
без сомнения, известно, что нам приходится  иметь  дело  с  теоретическими
исследованиями звездной механики. Девять дней назад я был приглашен, -  он
аккуратно стряхнул пепел в  пепельницу,  -  к  моему  большому  удивлению,
присоединиться  к  работе  исследовательской   группы,   которая   изучала
физические  явления  на  месте  происшествия  в  Лос-Анджелесе.  Умышленно
подчеркиваю - "к удивлению". Сначала я даже подумал, что они имели в  виду
другого Бломберга, так как моя работа  ничего  общего  с  этим  не  имеет.
Оказалось, им нужен был именно я. То, с чем  я  столкнулся,  застало  меня
совершенно врасплох.
   Бломберг поднял с пола свой "дипломат".
   - Понимаю: тем, что сейчас сделаю, я нанесу серьезный вред себе и своим
близким, последствия могут быть печальными, но моя  совесть  не  позволяет
поступить иначе. - Он грустно улыбнулся, как бы извиняясь  за  неудобство,
которое причинял своим появлением.
   Уолкрофт молчал, опасаясь нарушить тот слабый контакт,  который  возник
между ними.
   - Я должен честно предупредить вас, мистер Уолкрофт, что не имею  права
предлагать прочесть документы, которые вам передаю. Если же  вы  предадите
их огласке, то это  может  быть  рассмотрено  как  нарушение  национальной
безопасности.
   - Если эти документы хоть наполовину стоят ваших предупреждений, я  все
равно готов рискнуть, - ответил,  улыбаясь,  Уолкрофт,  принимая  довольно
толстую папку. - Позвольте мне задать вопрос, - спросил  он,  не  открывая
ее. - Что толкнуло вас на этот шаг?
   - Я ведь уже объяснил...
   - По-моему, еще нет, доктор Бломберг.
   - Видите ли, - Бломберг немного замялся, - все дело в Ральфе...
   - Шелдоне? - подсказал Уолкрофт.
   - Да. Причиной послужило обвинение Ральфа Шелдона.  Если  бы  этого  не
случилось, не знаю, как бы  я  поступил,  но  делать  козла  отпущения  из
несчастного человека в одном из  наиболее  чудовищных,  другого  слова  не
подберу, заговоров является непростительным преступлением!
   Уолкрофт начал быстро просматривать страницы скопированных на  ксероксе
документов. Первая часть состояла в основном из переписки по поводу  того,
кому заниматься расследованием на  Доти-авеню:  лос-анджелесской  полиции,
ФБР или какому-нибудь другому  правительственному  учреждению.  Но  вторая
часть поистине была сенсацией. На  двадцати  четырех  страницах  секретной
памятной  записки  заседания  специальной   группы   Совета   национальной
безопасности, которое состоялось в минувшую среду в Белом доме, сообщались
итоги изучения взрыва на Доти-авеню. Хотя документ был  полон  технических
подробностей, из которых Уолкрофт  мало  чего  понял,  он  сообразил,  что
группа, производившая расследование взрыва, пришла к заключению о том, что
межзвездный корабль, низко пролетавший над Лос-Анджелесом для того,  чтобы
избежать радарного обнаружения, потерпел аварию и упал на Доти-авеню из-за
неисправности в двигателе.
   Представитель  группы  по  расследованию  подвергся  очень  тщательному
опросу со стороны директора ЦРУ и некоторых членов объединенного  комитета
начальников штабов, но все в конце концов согласились с выводом комиссии о
том, что обломки были "по меньшей  мере  не  человеческого  изготовления".
Совещание, проходившее под председательством главного  научного  советника
президента, приняло весьма откровенную резолюцию: "Поскольку  в  настоящее
время опубликовать результаты работы группы по расследованию  происшествия
не представляется возможным,  не  остается  никакой  другой  альтернативы,
кроме как сослаться на более рациональную причину имевшего место события".
Совещание  было  закончено  в  шесть  пятнадцать,  то  есть,  как  заметил
Уолкрофт, за три часа до того, как Ральф Шелдон был арестован в Чикаго.
   Рывком поднявшись  с  места,  Уолкрофт  подошел  к  селектору  и  одним
движением ладони нажал все тумблеры.
   - Все ко мне! Срочно!


   Президент выключил телевизор в Желтой  Овальной  комнате,  когда  пошли
титры, завершающие программу "Отсчет времени".
   - Итак, - улыбнулся он, - Уолкрофт проглотил все: наживку,  поплавок  и
леску.
   - Неудивительно, - ответил Нейдельман, снимая очки  и  протирая  их,  -
Шелдон и Бломберг прекрасно поработали. Что теперь будем с ними делать?
   Президент взял из коробки сигару, осторожно снял  обертку  и  золоченой
машинкой для обрезания сигар откусил кончик длинной "гавани".
   - Все в порядке, - ответил он, раскуривая сигару. - Они  ведь  работали
"под крышей" с самого окончания  университета.  Прекрасную  вещь  все-таки
сделал старина Гувер: внедрил своих людей во все главные отрасли. Как  это
он любил говорить: "Держать свой палец  на  пульсе",  а?  -  Президент  со
смаком затянулся. - Шелдон  может  хорошо  заработать,  если  найдет  себе
хитрого адвоката и возбудит дело против  чикагской  полиции.  А  Бломберг?
Отсидит два года. Нам ведь придется завести против него дело, но, учитывая
шумиху, ничего не будет стоить затерять его где-нибудь  между  радиаторами
отопления в министерстве юстиции.
   - А что там известно? - улыбнулся Нейдельман.
   - Почти ничего, - небрежно ответил президент. - Но  не  забывайте,  что
эти ребята - профессионалы. В их работу входит видеть не больше того,  чем
нужно. Что они могут раскопать о Шелдоне? Все правда, а то, что  он  купил
дом и решил его перестроить, так разве это преступление? То же самое  и  с
Бломбергом, за исключением одного: не  он  взял  папку,  ему  ее  дали!  -
Президент подошел к телефону. -  А  теперь  я  думаю,  мне  пора  устроить
скандал по поводу того,  кто  виноват  в  том,  что  история  с  "летающей
тарелкой" получила огласку.
   - Но до того, как вы начнете его,  -  улыбнулся  вместе  с  президентом
Нейдельман, - я хочу вам кое-что сказать. Никто в Детерике, за исключением
Зелински и Педлара, не знает, что мы применили смертельный вирус.
   - Никто не знает?! - Президент замер на месте.
   - В этом не было никакого смысла, мы бы от этого ничего не выиграли,  а
если бы ученые возражали, то провалился бы весь проект.
   - Значит, нам придется подумать, как избавиться от них вместе с прочими
уликами? Здесь мне не обойтись без вашей помощи, Дик.


   Нейдельман вынул из глаза часовую лупу и расчистил  на  верстаке  место
для своего черного кожаного "дипломата".
   В течение минувших сорока восьми часов он делал бомбу,  которая  должна
была уничтожить всех, кто работал с ним в форте Детерик  последние  восемь
месяцев, кто знал мельчайшие подробности проекта и  от  кого  теперь  было
необходимо отделаться из-за соображений сохранения полной секретности.
   Завтра ранним утром все работавшие над "Последним козырем" вылетали  на
Виргинские острова.
   Бомба  лежала  перед  черным  "дипломатом",  окруженная   разбросанными
инструментами.  Нейдельман  открыл  крышку  плоского   чемодана.   Внутри,
заполняя все пространство, находился кусок полистирола с вырезанными в нем
отверстиями неправильной  формы.  Взяв  первую  часть  (основной  заряд  и
часовой взрыватель), Нейдельман аккуратно уложил  ее  на  место,  а  рядом
разместил запасной заряд, который дублировал первый на тот случай, если он
не  сработает.  Потом  настала  очередь   акселерометра   и   отключающего
устройства. Изобретатель постарался предусмотреть различные непредвиденные
обстоятельства. Вдруг летчику придется приземлиться раньше  времени  из-за
какой-нибудь неисправности, а его, Нейдельмана, уже  не  будет  на  борту,
чтобы разоружить бомбу. Ведь если  взрыв  произойдет  там,  где  аварийная
комиссия сможет заняться расследованием причины катастрофы, то ей нетрудно
будет докопаться до правды, и тогда его авторство станет очевидным. На тот
случай, если самолет повернет назад и  пойдет  на  снижение,  акселерометр
зарегистрирует уменьшение скорости, включит  предохранитель  и  взрыва  не
произойдет.   "Дипломат",    точно    такой    же,    какими    пользуются
правительственные  чиновники,  чтобы  носить  секретные  документы,   имел
тройной замок и был помечен инициалами  Нейдельмана.  Таким  образом,  все
подумают, что он забыл его в самолете, и  спокойно  возвратят  автору  его
смертоносную игрушку, не подозревая о приготовленном сюрпризе.
   Почти с нежностью Нейдельман взял в руки  последнюю  часть  бомбы,  при
помощи которой он хотел использовать гибель своих  коллег,  чтобы  усилить
эффект той работы, которой  они  занимались  в  форте  Детерик.  Последняя
деталь была не чем иным, как миниатюрным передатчиком. Перед самым взрывом
бомбы он пошлет сигнал, который служба безопасности полетов истолкует  как
отраженный  сигнал  от   неопознанного   летающего   объекта,   неожиданно
появившегося по курсу самолета с группой  сотрудников  проекта  "Последний
козырь". С борта вслед за сигналом в эфир пойдет  передача  с  миниатюрной
магнитной катушки якобы от пилота, в которой он сообщит, что предпринимает
маневр, чтобы избежать столкновения.
   Прибор,  так  любовно  и  тщательно  изготовленный  Нейдельманом,   был
настроен таким образом, что должен был послать ответный сигнал  на  запрос
наземного радара за минуту до взрыва бомбы. Этот ответ придет на несколько