информации Коренев дважды подчеркнул.
   И еще: сестра Сихно является любовницей  Шамана,  тот  оказывает  ему
покровительство и пообещал сделать бригадиром.
   Последнее сообщение Лис не записал и никому не  доложил.  Потому  что
это красный свет, сигнал "стоп". Одно дело  бросить  в  камеру  рядового
"быка", а другое - взяться за близкого боссу человека.  Это  уже  личный
выпад, неуважение, подрыв авторитета, а значит -  обязательные  ответные
меры. А кто из командиров окопавшейся в обороне армии способен совершить
действия,  неминуемо  вызывающие  прицельный  огонь?  Никто.  Разве  что
головорез-одиночка, которому нечего терять...
   Лис вызвал Реутова и Ерохина, отдал  нужные  распоряжения,  -  Только
смотрите, чтобы контакта между ними не было, - подчеркнул он, а  Ерохину
добавил:
   - Сними его тихо, на улице или возле дома, чтоб никто из  дружков  не
видел.
   Через пару часов Реутов  принес  дешевые  сережки  и  тонкий  золотой
перстенек с красным камнем. Коренев прочел протокол добровольной  выдачи
и объяснение гражданина  Божкова  о  том,  что  эти  вещи  он  купил  за
двенадцать тысяч у своего знакомого  Сихно  с  целью  подарить  невесте.
Потом он прочел протокол опознания, в  котором  гражданка  Павлова  В.Н.
опознала серьги и перстенек как принадлежавшие ее дочери Галине.
   - Как мать держалась? - неожиданно спросил Лис. Реутов пожал плечами.
   - Причитала, плакала... Она надеялась,  что  девка  загуляла,  уехала
куда-то, а тут поняла...
   Потом Коренев стоял и смотрел в окно. За пыльным, замызганным стеклом
лежал город, в котором он  родился  и  вырос,  который  когда-то  любил,
город, миллионы жителей которого устраивали свои дела так,  как  это  им
нужно,  выгодно  и  удобно,  не  вспоминая  о  законе,  потому  что  он,
во-первых, повсеместно не выполнялся,  а  во-вторых,  от  него  не  было
никакого толку.
   Закон не мог дать им еду и одежду, не мог защитить от грабителей,  не
мог воскресить мертвых и воздать по заслугам убийцам. Сегодняшней  ночью
по  среднестатистическим  прикидкам  обворуют  несколько  квартир,  дач,
автомашин и гаражей, двух-трех человек ограбят,  столько  же  искалечат,
несколько десятков изобьют или оскорбят, может быть, кого-нибудь убьют.
   И он, майор Коренев, по прозвищу Лис, и все его отделение УР,  и  все
многочисленные милицейские службы не в  состоянии  этого  предотвратить.
Они будут идти вслед за событиями: кого-то задержат  на  месте,  кого-то
через некоторое время, кого-то не  задержат  никогда.  Да  и  задержание
ничего не значит, потому что  в  обществе,  где  родственники  и  друзья
подозреваемого, ничем особенно не рискуя, могут подкупать  и  запугивать
свидетелей и потерпевших, а свидетели и  потерпевшие  тоже  без  всякого
риска могут изменять, как хотят,  свои  показания,  где  государственным
чиновникам по большому счету все  равно  -  будет  сидеть  преступник  в
тюрьме или снова начнет гулять среди людей, в таком обществе редкое дело
кончается обвинительным приговором.
   Ведь когда гражданку Федотову вежливо и культурно спросили  о  судьбе
подруги, она, не моргнув глазом, сказала,  что  ничего  не  знает.  И  в
принципе это  всех  устроило.  И  тонкая  папка  розыскного  дела  могла
пылиться в архиве до истечения срока давности, как и сотни ей подобных.
   И собранные материалы по Сихно можно уже сейчас передать  следователю
прокуратуры, а тот вызовет его и спросит: "Скажите,  вы  убивали  Галину
Павлову?" А Сихно, естественно, ответит: "Что  за  ерунда!  Конечно,  не
убивал!" - и добросовестно подпишет протокол, и все на этом  закончится,
потому  что  косвенные  улики  в  данном  случае  ничего  не  стоят.   И
следователь спокойненько приостановит дело, а  то  и  прекратит  его  за
отсутствием состава преступления: труп-то не обнаружен.
   Вот и выходит, что, раскрывая преступление, надо  действовать  не  по
закону, а вопреки ему, рискуя в лучшем случае служебной  карьерой,  а  в
худшем  -  собственной  шкурой  и  не  получая  ничего  взамен.  И  если
пораскинуть  мозгами,  то  спокойней  не  дергаться...  Что   многие   и
предпочитают.
   В кабинет стремительно вошел Ерохин.
   - Привез, он в дежурке!
   - Спусти его в бомбоубежище...
   Лис медленно прошелся  от  сейфа  к  двери  и  обратно.  Задержанному
положен адвокат, но если вызывать адвоката, то не  стоило  затевать  всю
эту канитель.
   Через минуту Лис спускался  в  бомбоубежище.  В  кармане  позвякивали
сережки и перстенек. Он шел задать ранее не судимому и в соответствии  с
принципом невиновности ни в чем не виноватому гражданину Сихно  вопросы,
правдивые  ответы  на  которые  подведут  преуспевающего  рэкетира   под
расстрельную статью. Абстрактное чувство долга и надежды вполне реальных
людей - матери Павловой и ее измятой жизнью подружки - требовали,  чтобы
он добился правдивых ответов. Закон предписывал, чтобы при этом  он  "не
допускал насилия, угроз и иных противоправных действий  по  отношению  к
допрашиваемому, а также не оскорблял его и не  унижал  его  человеческое
достоинство". Если бы у  Лиса  спросили,  каким  образом  он  собирается
совместить  эти  требования,  начальник  УР  смог   бы   ответить   лишь
маловразумительной нецензурной фразой.
 
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 
 
   УАЗ уже давно, потряхивая на ухабах,  катился  по  левобережью  вдоль
бесконечной   лесополосы,   а   сексуальный   психопат   с   садистскими
наклонностями никаких сигналов не подавал. Вчера он "взял" один эпизод -
Павлову, но Лис был готов поспорить с кем угодно, что за  ним  есть  еще
трупы.
   - Ну что, заблудился, что ли? - грубо спросил Коренев и локтем  ткнул
подозреваемого в бок. Тот вздрогнул.
   - Кажется, здесь...
   Хотя Ерохин задержал Сихно без свидетелей, дальновидный Лис определил
подозреваемого  не  в  милицейский  изолятор,  а  во  внутреннюю  тюрьму
Управления МБ - в этом пустяке Карнаухов помог ему охотно. И недаром: за
ночь дежурному милицейского изолятора  трижды  звонили,  осведомляясь  о
наличии  в  камерах  задержанного  Сихно,  а  ранним  утром   еще   один
интересовавшийся приехал лично.  Разыскивавшие  Сихно  были  работниками
милиции, и Лис записал их фамилии в свою тетрадку.
   Вслед за УАЗом притормозил "воронок", в  нем  везли  рабочую  силу  -
четырех   пятнадцатисуточников   с   лопатами   и   набиравшихся   опыта
практикантов.
   - Вот здесь!  -  Сихно  ковырнул  носком  кроссовки  мягкую  землю  и
отвернулся.
   Заскрипели лопаты. Эксперт снимал происходящее японской  видеокамерой
с торчащим вперед остронаправленным микрофоном.  Напряженно  смотрели  в
открывающуюся  яму  студенты.  Лис  в  упор  разглядывал   задержанного.
Клоунский костюм  -  "адидас"  с  кожаной  курткой,  стрижка  "горшком",
стандартная наглая харя: глазки-пуговки, округлые щеки, нос, как молодая
картофелина, мощный торс, короткие ноги.
   Чуть левее стоял Бобовкин. Как всегда, в строгом официальном костюме,
крепкий, с непроницаемым мясистым лицом. Лоб  почему-то  вспотел,  и  он
вытерся тыльной стороной ладони, не отрывая  настороженного  взгляда  от
раскопок.
   И вдруг Лиса  пронзила  догадка.  Если  дружки  ищут  Сихно,  то  все
расклады известны. А значит, Бобовкин не стал бы участвовать  в  выводке
для того, чтобы "набрать очки" по службе и примазаться к  раскрытию,  не
такой он смельчак. Он здесь совсем для другой цели и  скорее  всего  уже
достиг ее: жестом, взглядом, сказанным шепотом словом или как-то еще.  И
раскопки ничего не дадут!
   - Долго еще рыть? - один из пятнадцатисуточников зло воткнул лопату в
изрядный холмик земли. - Нету тут ничего!
   - В чем дело, Сережа? - почти ласково спросил Лис.
   - Не знаю... - Сихно смотрел в сторону. - Может, ошибся...
   Они стояли в лесополосе на небольшой прогалинке,  посередине  которой
зияла свежая яма.
   Лис поймал взгляд, коротко брошенный подозреваемым на  Бобовкина.  Он
уже знал, что будет дальше. Еще две-три "ошибки", а потом  истерика  под
видеозапись:
   "Не делал я ничего, ничего не знаю!..."  И  все.  Косвенные  улики  и
убедительные показания без трупа ничего не стоят.
   - Возвращаемся к машинам, - скомандовал Коренев и крепко  взял  Сихно
за предплечье. - Мы с Сережей чуть задержимся, пусть вспоминает...
   На лице Бобовкина явно отразилось несогласие, он сделал шаг вперед  и
раскрыл рот... Лис ждал, криво улыбаясь.
   - Правильно, а мы пока покурим...
   Что бы ни собирался  сделать  Бобовкин,  он  явно  передумал.  Быстро
извлек пачку сигарет, закурил, угостил эксперта, приобнял его за плечи и
пошел сквозь деревья вслед за остальными.
   Лис смотрел на выкопанную яму и ждал, пока шаги по хрустящим  листьям
смолкнут вдали.
   - А мы чего стоим? - нервно спросил Сихно, но Лис ничего не ответил.
   Дул  легкий  ветер,  шелестели  деревья,   где-то   каркала   ворона.
Свежевырытая яма была похожа на могилу.
   - Ошибся, значит, - медленно произнес Лис и, повернувшись, с  ног  до
головы осмотрел закованного в наручники человека. - Ладно!
   Ловким привычным движением он выхватил пистолет, передернул затвор, и
металлический  лязг  отдался  эхом   под   кронами   деревьев.   Щелкнув
предохранителем, Лис сунул "ПМ" за поясной ремень,  пошарив  в  кармане,
нашел ключ от наручников.
   Сихно шарахнулся в сторону, но он  схватил  его  за  запястье,  отпер
замок и разомкнул браслеты.
   - Беги! - Лис с силой толкнул  задержанного  в  грудь,  так  что  тот
отлетел и с трудом удержался на ногах. - Беги, сука!
   За пару последних лет начальник УР Коренев  применял  оружие  трижды:
один убитый, двое тяжелораненых. Подучетный элемент об этом хорошо знал,
и когда Лис брался за пистолет, вряд ли кто-то усомнился бы в  том,  что
он выстрелит. И хотя сейчас Лис блефовал, Сихно поверил, что мент  хочет
замочить его "при попытке к бегству".
   - За что? Не надо! Наденьте наручники,  ну,  пожалуйста!  -  зачастил
задержанный. - Я все покажу, правда...
   - Думал, только ты людей убивать можешь да  в  землю  закапывать?!  -
зловеще процедил Лис, и пистолет будто прыгнул ему в руку. - А сам в яму
лечь не хочешь?
   Девятимиллиметровое отверстие уставилось Сихно в грудь.  Он  упал  на
колени.
   -  Пожалуйста,  оденьте  наручники,  ну,  пожалуйста...  Лис  секунду
подумал и презрительно сплюнул.
   - Ладно... В последний раз... Если еще раз выделаешься -  вот  в  эту
яму и закопаю!
   Когда браслеты защелкнулись, Сихно счастливо улыбнулся и перевел дух.
Но на него вдруг напала икота, и по пути к  машинам  тело  била  крупная
дрожь.
   Через десять минут подозреваемый Сихно указал  другое  место.  Четыре
лопаты  разгребли  землю,  и  все   сразу   ощутили   сладковатую   вонь
разлагающегося трупа.
   Одного практиканта вырвало, пятнадцатисуточники матерились.
   - Тихо, а то все на пленку ляжет, - пробурчал эксперт,  не  отрываясь
от камеры. Лису показалось, что он взвинчен и напряжен.
   - Слышали, заткнитесь! - рявкнул Бобовкин. Он тоже  был  не  в  своей
тарелке.
   Впрочем,  происходящее  вряд  ли  могло  подействовать   на   кого-то
успокаивающе.
 
ГЛАВА ПЯТАЯ 
 
   На следующий день дело ушло в прокуратуру. Лис ждал  ответного  хода:
гранаты в окно, выстрела в спину или чего-то в этом роде.  Две  ночи  он
ночевал у Натахи - про нее не  знал  никто.  Пистолет  носил  в  кармане
готовым к бою  и  мог  выстрелить  в  ответ  практически  мгновенно,  Он
понимал: меры предосторожности мало что значат.
   Если  человека  хотят  убить,  его  убивают.  Пусть  даже  он  хитер,
изворотлив и опасен, пусть повышается риск для исполнителей - это ничего
не меняет.
   Разве что цену...
   Но опасность пришла совсем не с той стороны, с которой Лис ее ждал.
   Позвонил человек, один из многих, которые были Лису обязаны,  и  один
из немногих, которые об этом помнили. Восемь лет назад, в  самый  разгар
антиалкогольной кампании,  его,  в  то  время  капитана  КГБ,  задержали
выпившим после какого-то семейного торжества.  Коренев  вытащил  его  из
дежурки и вычеркнул фамилию из сводки, тем самым  спас  чекисту  погоны,
партбилет и карьеру. Сейчас подполковник МБ решил отдать долг.
   Они встретились в проходном  подъезде,  многократно  проверившись  по
всем правилам конспирации.
   - Значит, так, - без предисловий начал чекист. - К нам на  экспертизу
пришла видеопленка. Определение подлинности, отсутствие  монтажа  и  все
такое. На ней ты под пистолетом колешь какого-то хрена.  В  лесу,  возле
могилы. Запись подлинная, очень четкая и звук  хороший  -  каждое  слово
слышно. Признаков монтажа нет. Эге, что с тобой?
   Лис прислонился к грязной,  исцарапанной  ругательствами  стене.  Его
бросило в жар, ноги стали ватными.
   - Кто назначил? - с трудом спросил он.
   - Горский. По возбужденному уголовному делу. Оперативное  обеспечение
осуществляют наши...
   - Карнаухов?
   - Да, его люди, - чекист хлопнул Лиса по плечу. - Больше я ничего  не
знаю. И никаких советов  дать  не  могу.  И  встречаться  больше  -  сам
понимаешь... Пока.
   Сильная рука стиснула вялые пальцы Коренева, и он остался в  подъезде
один.
   - Спасибо... -  тихо  выдавил  он  в  сторону  хлопнувшей  двери.  Он
понимал, чем рисковал подполковник,  решившись  встретиться  с  объектом
разработки, чьи телефоны могут быть взяты на прослушку, а по следу  идти
топтуны. Обычно свои же шарахаются от таких, как от зачумленных.
   Лис сел на облупленный подоконник и закурил. "Подставили, сволочи! Да
как красиво!" Он попытался вспомнить лицо эксперта, но не вспомнил - тот
был из новых, Зато хорошо вспомнил непроницаемое лицо Бобовкина.
   Нахлынувшая злость вытеснила растерянность и замешательство. "Мы  еще
посмотрим, кто кого!" - мелькнула задорная мысль, но в глубине  души  он
понимал, что просто хорохорится по привычке.
   Горский  -  осанистый,  с  величавыми   манерами   важняк   городской
прокуратуры.
   На местах происшествий избегал близко подходить к трупам. А когда  на
межведомственном совещании Коренев критиковал прокурорских  за  то,  что
расчленяют  дела  о  бандитизме  на  отдельные   преступления:   разбои,
убийства, вымогательства, хранение оружия,  он  оборвал:  дескать,  ваше
дело - раскрытия, а с квалификацией мы сами как-нибудь разберемся!
   Но он был хваткий и обычно додушивал того, за кого брался. Сейчас  он
взялся за Лиса. Получит экспертизу, допросит участников  выводки,  Сихно
уже напел, что мог... Видеозапись - главный козырь, останется  допросить
майора Коренева, предъявив ему обвинение, и... А ведь вполне может взять
под стражу! За Лиса-то гранату в окно не бросят, а для карьеры хорошо  -
разоблачение нарушителя  закона  в  рядах  милиции...  Накрутят  две-три
статьи и вкатят лет шесть с учетом хорошей характеристики...  И  все  по
закону!
   Лис медленно вышел в узкий, заставленный мусорными  баками  проходной
двор.
 
ГЛАВА ШЕСТАЯ 
 
   Прошло несколько дней. Слежки за собой Лис не обнаружил, а  поскольку
был он в таких делах достаточно опытен, можно было предположить, что  ее
и нет.
   Решив определить длину поводка, на который его посадили, он  позвонил
Карнаухову и предложил выпить водки. Однокашник холодно ответил, что его
с кем-то спутали, и быстро положил трубку. Зашел к Савушкину, попросился
в командировку. Тот отказал: мол, сейчас не время, здесь много работы.
   Значит, поводок натянут достаточно коротко.
   Потом  начали  инвентаризацию  оружия.  Понимая,  что  дело  идет   к
развязке, Коренев сдать "ПМ" отказался: "Вот он, в наличии, вот номер  -
сверяйте. А с пустыми руками я ходить не могу, ко мне Шаман личные счеты
имеет"...
   В тот же день вызвали к руководству. Савушкин и Симаков,  холодные  и
официальные, объявили: на него поступила серьезная жалоба, от  должности
он отстраняется до результатов проверки, дела пусть передаст Бобовкину.
   Оружие тоже надо сдать.
   Это было начало конца. Медленно переставляя ноги, он вернулся в  пока
еще  свой  кабинет.  За  многие  годы   он   привык   чувствовать   себя
представителем власти, сейчас же  ощущал  себя  муравьем,  которого  эта
самая власть готовится раздавить.
   Он снова стоял у окна, за которым копошились в повседневных  делах  и
заботах более миллиона других муравьев. Он знал все ухищрения, к которым
прибегают  отдельные  особи  для  того,  чтобы  затеряться  среди   себе
подобных.
   Он знал все способы и приемы, разоблачающие эти ухищрения. И он знал,
что несколько сот двуногих муравьев находятся  в  бегах,  и  неизвестно,
окажется ли их розыск успешным. И еще он  вспоминал  провонявшие  потом,
испражнениями и карболкой коридоры следственного изолятора  и  семьдесят
шестую камеру, предназначенную как раз для таких, как он.
   Резко прозвенел телефон, и Коренев снял трубку. За треском  и  плачем
слышно было плохо,  но  он  разобрал,  что  это  несчастная  проститутка
Федотова.
   - Его выпустили, выпустили, - выла она в звериной безнадеге. - Люська
передала: сказал, что меня закопает... И не найдет никто...
   Лис взвесил трубку на ладони.
   - Не бойся. Ничего он тебе не сделает. Я обещаю! Потом  набрал  номер
Горского, сдерживая себя, спокойно поздоровался.
   - Вы-то мне и  нужны,  -  строго  отозвался  важняк.Завтра  в  девять
ноль-ноль вам надлежит явиться ко мне для допроса.
   - А почему  освободили  Сихно?  -  по-прежнему  сдерживаясь,  спросил
Коренев.
   - По закону. Как раз об этом завтра пойдет речь. Он заявляет, что  вы
выбили из него самооговор.
   - А  труп  тоже  я  закопал?!  -  заорал  Лис.  -  Или  труп  и  есть
самооговор?
   - Не опаздывайте, - сухо бросил следователь и положил трубку.
   Несколько минут Лис в бессильной ярости метался по  кабинету.  Нелепо
болталась  под  мышкой  специальная  кобура  с  пластинчатой   пружиной,
зажимавшей пистолет рукояткой вперед и отпускавшейся при рывке,  экономя
драгоценные секунды. Без оружия Лис чувствовал себя голым.
   Если бы он не знал про видеозапись, то завтра в девять  пришел  бы  к
Горскому без особых опасений:  мало  ли  поступает  на  оперов  вздорных
жалоб!
   Если бы не позвонила Федотова, он бы все равно пошел, зная, что  идет
на Голгофу. Но сейчас он понял, что это было бы ошибкой. Ибо если  лихой
боец-одиночка  уйдет  с  нейтральной   полосы,   то   враг   уверует   в
окончательную победу.
   Лис отпер сейф, из секретного отделения извлек "ПМ" - точно такой же,
как час назад сдал начальнику. Его нашли  в  бесхозной  сумке  в  камере
хранения.
   Лис проверил ствол по  пулегильзотеке  и  убедился,  что  он  "чист".
Дослав патрон в патронник, он автоматическим движением вставил оружие  в
кобуру.
   Порывшись  в   глубине   "секретки",   нашел   несколько   паспортов,
пересмотрел, отобрал  два  и  спрятал  во  внутренний  карман.  Знакомых
специалистов по  документам  у  него  было  много,  несколько  -  вполне
надежных. Осмотревшись напоследок, Лис захлопнул за собой дверь.
 
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 
 
   На следующий день  следователь  по  особо  важным  делам  прокуратуры
города Тиходонска Горский не дождался  гражданина  Коренева  и  не  смог
предъявить ему обвинение и постановление об аресте. Без дела остались  и
три "волкодава" из оперативного отдела Управления МБ, зря просидевшие  в
приемной. Еще через несколько дней бесследно исчез гражданин Сихно.
   Поскольку розыском скрывшихся обвиняемых и лиц, без вести  пропавших,
занимался один человек - капитан Реутов, розыскные дела  на  Коренева  и
Сихно оказались рядом, в одной пачке, и вскоре начали покрываться пылью.
   Шаман получил какую-то испугавшую его информацию,  удвоил  количество
телохранителей и перестал появляться в  ресторанах  и  казино.  Бобовкин
исполнял обязанности начальника УР недолго -  около  месяца.  Потом  его
уволили по служебному  несоответствию.  Говорили,  что  генерал  получил
пачку  фотографий,  запечатлевших  майора  в   весьма   компрометирующих
ситуациях и с чрезвычайно сомнительными людьми. Кто  мог  сделать  такие
снимки и как ухитрились  п