ухода дядюшки Одиссея в кафе вошел незнакомый человек и сказал:

- Привет, парень.

Гомер в это время как раз определил уже место для последней детали, которая
оказалась совсем нелишней, и начал прикручивать ее. Он повернул голову к
посетителю и ответил:

- Добрый вечер, сэр. Что вы хотите?

- Я бы выпил чашечку кофе и съел несколько пончиков, - сказал вновь
пришедший.

- К сожалению, мистер, пончики будут не раньше чем через полчаса. Надо еще
замесить тесто и пустить машину. Могу пока предложить сладких булочек. Они
тоже вкусные, честное слово.

- Ладно, парень, спешить мне некуда, - сказал посетитель. - Налей-ка чашку
кофе, а пончиков я могу и подождать. Свежие пончики стоят того, чтобы их
дожидаться. Что, верно я говорю?

- Ага, - сказал Гомер и налил кофе из кофейного сверхавтомата.

- А неплохое тут местечко, - продолжал посетитель.

- Да, ничего, - согласился Гомер. - Автоматы что надо! Последнее слово
техники.

- Наверно, неплохо идут дела у хозяина? - спросил незнакомец. - Я тоже
деловой человек. Разъезжаю и рекламирую. Рекламирую и разъезжаю. Меня
называют мистер Сандвич... А вообще-то я Габби.

- Очень приятно, мистер Габби, - сказал Гомер и тоже назвал свое имя. - Рад
с вами познакомиться. Это, наверно, страшно интересно - повсюду ездить и
рекламировать свои сандвичи.

- Совсем нет, - сказал мистер Габби. - Я не рекламирую и не делаю никаких
сандвичей. Наоборот - из меня делают... Вешают спереди какую-нибудь
рекламу, сзади еще одну... А посередке - я. Понятно? Как сандвич.

- Ага, - сказал Гомер. Он уже к этому времени разыскал муку и дрожжи. - Но
все равно интересно. Ведь сколько вы ходите, ездите...

- Порядочно, - сказал мистер Габби. - И на своих двоих, и на поезде.
Правда, больше на товарном. Понятно?

- Да, - ответил Гомер. - Только это очень опасно, верно?

- А что сейчас не опасно? На чем ни поедешь, все равно только и жди аварии.
Возьми, к примеру, самолет... Понятно?

В это время у дверей кафе остановился шикарный сверкающий черный
автомобиль, огромный, как железнодорожная платформа, и из него выскочил
шофер. Он открыл заднюю дверца и оттуда вышла женщина. Они с шофером зашли
в кафе, кенщина улыбнулась Гомеру и сказала:

- Мы бы хотели слегка перекусить. У вас ведь найдется кофе и пончики? Это
просто прелесть! На что Гомер ответил:

- С удовольствием, мэм, но, к сожалению, я только-только собирался замесить
тесто, а потом еще надо включить вот эту машину... Так что кофе,
пожалуйста, хоть сейчас, а пончики...

- Какой милый и умный мальчик! - воскликнула женщина. - Просто прелесть! Он
даже знает, как делать пончики.

- Ну, я не очень-то знаю, - сказал смущенно Гомер. - Я их раньше никогда не
делал. Но у дядюшки Одиссея записан рецепт...

- Ах, милый мой мальчик! - закричала женщина. - Умоляю, разреши помочь
тебе. Уже тысячу лет я не делала пончиков. Я ведь знаю такой изумительный
рецепт. Просто прелесть! Пальчики оближешь! Позволь мне замесить тесто по
собственному рецепту!

- Но, мэм, - сказал Гомер, - я не знаю...

- Вы все заговорите по-другому, как только попробуете мои пончики. Только
дай же мне какой-нибудь передник!

И она сняла свое шикарное меховое пальто, сняла часы, браслеты, сдернула
кольца и закатала рукава платья.

- Чарлз, - сказала она шоферу, - передайте-ка мне дрожки... Вот так. А вы,
молодой человек, разыщите-ка мускатный орех.

С этой минуты и Чарлзу и Гомеру некогда было скучать: они беспрерывно
приносили, подавали, разбивали яйца, а женщина смешивала, взбивала,
посыпала... И только мистер Сандвич, он же мистер Габби, спокойно сидел на
своем стуле, попивал кофе и с интересом взирал на все происходящее.

- Ну вот! - сказала женщина, когда все, что нужно, было наконец смешано,
взбито и посыпано. - Тесто готово. Теперь вы скоро попробуете мои пончики!

- Ой, что-то очень много теста получилось! - сказал Гомер. - Тут, наверно,
раз в десять больше, чем у дядюшки Одиссея, когда он сам делает.

Гомер влез на стул и с помощью шофера стал заправлять пончиковый автомат -
переливать в него тесто из огромной миски. Потом он спрыгнул на пол и нажал
на боку у автомата кнопку со словом "Пуск". И машина заработала. В ее нутре
начали штамповаться колечки из теста и одно за другим падать на противень с
горячим маслом. Там они подрумянивались с одной стороны, потом
автоматически переворачивались на другую, и готовая продукция выталкивалась
в желоб и аккуратно скатывалась по нему в пончикоприемник.

- Какая милая машина, - сказала женщина, когда первый пончик выскочил из
желоба и ударился о дно ящика. - Просто прелесть!

Она достала первый пончик и угостила Гомера, приговаривая:

- Ну, молодой человек, для вас самый первый... Разве он не вкусный? Разве
он не прелесть?

- Да, мэм, очень вкусно, - отвечал Гомер. После чего женщина угостила
шофера и мистера Габби и каждого по нескольку раз спрашивала:

- Разве не вкусно, а? Скажите! По-моему, просто прелесть!

И все соглашались с ней, потому что и правда пончики были на славу.

- Старинный семейный рецепт, - с гордостью сказала женщина.

Гомер налил взрослым по чашке кофе, себе - молока, и все присели у прилавка
и с удовольствием съели еще по нескольку пончиков.

Но вскоре женщина поднялась и сказала:

- Я очень, очень рада, что вам понравились мои пончики, но теперь мы должны
ехать... Забирай свой передник, мальчик, и уложи мне в пакет две дюжины
пончиков. Я возьму их в дорогу. Чарлз, не забудьте уплатить за них.

Она опустила закатанные рукава платья, надела все свои кольца и браслеты, а
шофер накинул на нее шикарное меховое пальто.

- Спокойной ночи, молодой человек - сказала на прощанье женщина. - Я давно
не получала такого удовольствия. Было так приятно. Просто прелесть!

И она вышла из кафе и хлопнула дверцей своего шикарного автомобиля.

- Неплохие пончики, - сказал Габби, когда машина тронулась. - Что правда,
то правда.

- Еще бы, - сказал Гомер. - Угощайтесь.

Они стояли и смотрели, как пончиковый автомат продолжал равномерно
выбрасывать пончики. Десять... двадцать... тридцать... пятьдесят...

- Пожалуй, довольно, - сказал Гомер. - Если не хватит тем, кто придет после
конца сеанса, сделаем еще. А пока надо выключить.

И он нажал кнопку со словом "Стоп". Раздался щелчок, но больше ничего не
произошло. Машина не остановилась. В ее нутре продолжали штамповаться
колечки из теста и падать одно за другим на противень с горячим маслом. Там
они продолжали подрумяниваться с одной стороны, автоматически
переворачиваться на другую, и готовая продукция продолжала выталкиваться в
желоб и аккуратно скатываться по нему в пончикоприемник.

- Интересно, - сказал Гомер, - что такое? Я ведь нажал правильно.

Он снова надавил на кнопку "Стоп", и снова ничего не произошло: автомат
продолжал свое дело - автоматически выбрасывал пончики.

- Может, я не туда прикрутил что-нибудь? - сказал Гомер, - И получилось
наоборот?

- Попробуй нажать на "Пуск", - предложил Габби. - Наверно, тогда она
остановится.

Гомер последовал его совету, но и это не помогло: автомат по-прежнему
автоматически выталкивал пончики и делал это с завидной равномерностью
часового механизма.

- Ничего, продадим и эти, - сказал Гомер. - Но все-таки лучше я позвоню
дядюшке Одиссею.

Гомер попросил парикмахерскую и, пока ждал ответа, насчитал еще ровно
тридцать семь пончиков, скатившихся по желобу в ящик.

Наконец на другом конце провода подняли трубку, и Гомер услышал голос:

- Алло! Марикпахерская... то есть я хотел сказать - парикмахерская...

- Здравствуйте, шериф, - сказал Гомер, - Это Гомер Прайс. Я хочу поговорить
с дядюшкой Одиссеем. Можно?

- А он как раз играет в карты. Сейчас его ход. Ему что-нибудь передать?

- Ага, - сказал Гомер. - Я нажал в автомате кнопку "Стоп", а он продолжает
делать колечки из теста, и они падают одно за другим на противень с горячим
маслом, и продолжают подрумяниваться с одной стороны, и после
переворачиваться на другую, а потом их выталкивает в желоб, и они
скатываются по нему в ящик. И никак ее не остановишь!

- О'кей, - сказал шериф. - Не тради клубку... то есть не клади трубку, я
сейчас ему все скажу...

Гомер посмотрел через плечо и сосчитал еще ровно двадцать два новых
пончика, скатившихся по желобу, пока не услышал снова голос шерифа, который
говорил:

- Алло, ты слушаешь? Он сказал, что сейчас придет. Только закончит этот кон.

- Хорошо, - сказал Гомер. - Спасибо, шериф. До свидания. Уже весь
подоконник был заставлен пончиками, и теперь Гомер и Габби носились по кафе
и раскладывали новую продукцию по тарелкам и подносам, а когда и там не
хватило места, начали загружать прилавок.

- Да, что-то очень много, - сказал Гомер. - Никогда такого не было.

- Еще бы, - ответил Габби. - Я насчитал семьсот семьдесят семь пончиков и
бросил. А это было уже минут пять назад.

Снаружи, перед витриной кафе, начали собираться люди, и кто-то сказал, что
пончиков тут, наверно, в пять раз больше, чем населения в городе
Сентерберге, и что интересно, как собирается этот хитрец Одиссей все их
продать и кому.

Правда, время от времени кто-нибудь входил в кафе и покупал два-три
пончика, чтобы съесть их тут же, и штук десять - двадцать, чтобы взять
домой, но пока он это делал, машина выдавала еще раз в тридцать больше.

К тому моменту, когда дядюшка Одиссей и шериф, с трудом протолкавшись через
толпу, вошли наконец в кафе, это было уже не кафе, а склад пончиков!
Пончиковое царство! Они лежали повсюду: на подоконнике, на тарелках и
подносах, на полках, на прилавке... И не в один ряд, а в десять,
пятнадцать, двадцать рядов и этажей!

А новые пончики все продолжали скатываться по желобу в ящик с завидной
равномерностью часового механизма.

- Ой, дядюшка Одиссей! - закричал Гомер. - Ой, шериф! У нас тут не все в
порядке!

- Я это вижу, чтоб меня поколотили! - сказал дядюшка Одиссей.

- Это может на самом деле случиться, - сказал шериф, - когда твоя Агнесса
вернется домой... Впрочем, очень неплохие пончики, а? Только вот что ты с
ними будешь делать?

Дядюшка Одиссей застонал.

- О боже! - проговорил он. - Что скажет Агнесса? Мы ведь их ни в жизнь не
продадим!..

И тут мистер Габби, который с прихода дядюшки Одиссея не сказал еще ни
слова, перестал укладывать пончики и произнес:

- Знаете, что вам нужно? Вам нужна хорошая реклама. Человек, умеющий делать
рекламу. Поняли меня? У вас есть пончики, а значит, вам необходим рынок
сбыта. Так? Чтобы спрос сравнялся с предложением. В этом все дело.

- Правильно! - закричал Гомер, хотя половины не понял. - Мистер Габби прав.
Нужен этот... рынок сбыта. Знаете, кто такой мистер Габби? Он мистер
Сандвич, рекламный человек! Он может ходить по всему городу и созывать
покупателей. Только надо повесить на него два плаката - спереди и сзади...
Чтобы все видели.

- Считайте, что вы уже на работе, мистер Габби, - сказал дядюшка Одиссей.

И тут же они быстро написали на картоне два объявления о продаже пончиков и
засунули между ними мистера Габби, после чего тот сразу сделался мистером
Сандвичем. А еще одно объявление было вывешено в витрине кафе. Огромные
буквы гласили:

                            РАСПРОДАЖА ПОНЧИКОВ!

А тем временем нутро автомата продолжало выделывать колечки из теста, и они
падали одно за другим на противень с горячим маслом; там они
подрумянивались с одной стороны, потом переворачивались на другую, и
готовые хрустящие пончики с завидной равномерностью часового механизма
продолжали скатываться по желобу в ящик пончикоприемника.

- Вся моя надежда на этого мистера Сандвича, - сказал дядюшка Одиссей,
горестно покачивая головой. - Иначе бедная Агнесса упадет в обморок... или
не знаю что будет.

Шериф отправился на улицу поддерживать порядок - такая там собралась уже
толпа, и все толкались, чтобы лучше увидеть, как новые и новые пончики
выскакивают из автомата и как их укладывают штабелями на столах и стульях,
на прилавке и подоконнике.

Шум стоял страшный, потому что каждый из собравшихся высказывал свое
предположение насчет количества пончиков и все называли разные цифры. А
иногда кто-нибудь покупал один-два пончика.

Но вот вернулся мистер Габби и сказал:

- Плохо дело, хозяин. От моего хождения по городу и возле кинотеатра толку
мало. Сеанс уже давно кончился, а на улицах пусто. Все жители, наверно,
собрались здесь, около кафе, и глазеют на ваши пончики.

- Боже! - воскликнул дядюшка Одиссей. - Помогите мне избавиться от этого
кошмара, пока не вернулась Агнесса! А шериф, который только что вошел с
улицы, сказал:

- Пожалуй, придется конять налонну... то есть я хотел сказать - нанять
колонну... Колонну грузовиков, чтобы вывезти все отсюда.

И тут шум и толкотня на улице еще усилились, послышался автомобильный
сигнал, и Гомер первым увидел, как сквозь толпу к дверям пробивается уже
знакомая ему богатая леди и ее шофер Чарлз.

- О боже мой! - сказала леди, не обращая никакого внимания на горы
пончиков. - У меня пропал бриллиантовый браслет, и я точно помню, что
оставила его здесь, вот на прилавке.

И она указала на место, над которым возвышалось двадцать четыре этажа
пончиков.

- Да, мэм, - сказал Гомер. - Я тоже помню, что вы его положили здесь, когда
помогали мне замешивать тесто.

И они стали сдвигать все пончики, чтобы поскорее найти этот драгоценный
браслет.

Но его нигде не было!

А пончики продолжали скатываться по желобу с равномерностью часового
механизма.

Браслета же никакого не было, хоть они обыскали все вокруг.

Шериф уже смотрел с подозрением на бедного Габби, но Гомер сказал:

- Не смотрите на него так, шериф. Он ничего не брал. Мистер Габби - мой
друг.

И потом богатая леди сказала:

- Знаете что? Я предлагаю вознаграждение тому, кто найдет браслет. Сто
долларов. Его надо найти! Обязательно нужно!

- Не волнуйтесь, леди, - сказал шериф. - Я байду ваш нраслет... То есть я
хотел сказать - найду ваш браслет.

- Господи! - простонал дядюшка Одиссей. - Мало мне этих пончиков, так
вдобавок ко всему еще браслет бриллиантовый потерялся.

Мистер Габби попытался утешить его. Он сказал:

- Да вы не волнуйтесь, часа через два кончится тесто, и машина сама
остановится.

Он вовремя увернулся, потому что разъяренный дядюшка Одиссей мог бы,
наверное, убить его.

А потом, пока богатая леди воздевала руки к небу и говорила, что браслет
должен найтись, обязательно должен; пока дядюшка Одиссей, стеная,
представлял, что же будет, когда узнает Агнесса; пока шериф продолжал с
подозрением взирать на мистера Габби, - словом, пока каждый занимался своим
делом, Гомер тоже занялся своим: присел на стул и начал соображать.

И прежде чем еще двадцать пончиков скатились по желобу, он закричал не
своим голосом:

- Слушайте! Я знаю, где браслет! Знаю!.. Он ведь лежал прямо тут на
прилавке, ну... и его замесили в тесто. А потом... потом машина запихнула
его прямо в пончик!

- Что? - сказала богатая леди сквозь слезы. - Наверное ты прав, мальчик...
Да, может быть...

- О, будь я неладен, Гомер прав! - произнес шериф. А дядюшка Одиссей
простонал:

- Что же делать? Выходит, нужно разломить все пончики, чтобы найти
браслет?! Сколько же это будет кусков?! Сколько крошек?! И что скажет
Агнесса?..

- Нет, - сказал Гомер. - Мы ничего не будем разламывать. У меня есть вот
какой план...

И они вместе с Габби взяли еще картон, взяли тушь и написали новые
объявления. Целых три. Одно они вывесили в витрине кафе, а из двух других с
мистером Габби посередине получился новый сандвич, и этот сандвич вышел на
улицу и стал ходить среди толпы.

Вот какие это были объявления:


                              СВЕЖИЕ ПОНЧИКИ!
                              Пара - 5 центов
                      Первый и последний раз в сезоне!
                         100 долларов награды тому,
                     кто найдет браслет внутри пончика.
                  Примечание: браслет необходимо вернуть.

И тогда... Тогда их начали покупать. Да что там покупать! Их брали
нарасхват, эти пончики! И каждый старался купить как можно больше!..

Но это еще не все. Каждый покупатель просил также чашечку кофе, чтобы
размочить пончик. А кто не покупал кофе, брали молоко или содовую воду.

Гомер, и дядюшка Одиссей, и шериф, и шофер Чарлз, и даже сама богатая леди
прямо с ног сбились, продавая все это. А очередь ничуть не убывала.

Когда почти все пончики были проданы и осталось всего каких-нибудь двести -
триста штук, раздался вдруг страшный крик:

- У меня! Вот он!..

Это кричал мальчишка-негр по имени Руперт Блек. Он купил всего один пончик,
и вот пожалуйста вам! В руках у Руперта сверкал бриллиантовый браслет!

Ну что ж, Руперт ушел домой со ста долларами, остальные жители Сентерберга
- с раздутыми от пончиков карманами и животами; богатая леди уехала со
своим шофером и драгоценным браслетом, а Гомер дождался матери и тети
Агнессы и тоже стал собираться в путь.

                                  [Image]

Уже стоя у дверей, он услышал, как мистер Габби сказал:

- Удивительный случай! Сколько лет работаю в торговле, а такого еще не
встречал!

- Да, да, конечно, - с подозрением озираясь, проговорила тетя Агнесса, а
дядюшка Одиссей быстро-быстро забормотал:

- Понимаешь, колечки из теста падают одно за другим на противень с горячим
маслом, потом подрумяниваются с одной стороны, переворачиваются на
другую... Понимаешь? И готовые пончики выскакивают из желоба и прямо в
ящик. Как часы. Тик-так, тик-так... Тик - пончик, так - еще один...
Понимаешь? Один за другим, один за другим...

Глава 4. ВОЛШЕБНЫЙ КЛУБОК.

Той же осенью, во второй половине дня, Гомер снова был у своего дядюшки
Одиссея. Насвистывая себе под нос, Гомер плавно двигался по тротуару перед
входом в кафе и сгребал в кучу опавшие сухие листья. При этом он никак не
мог решить, что ему попросить у дядюшки Одиссея за свою работу - несколько
монеток на кино или несколько пончиков на ужин.

Уже довольно внушительная, но аккуратная куча листьев возвышалась на
обочине тротуара, и Гомеру оставалось только взять спички и поджечь ее,
когда из-за угла выскочила машина шерифа и остановилась возле Гомера.

- Здрасьте, шериф! - закричал Гомер. - У вас есть спички?

- Конечно, - сказал шериф, вылезая из машины. - Ух какую шикарную лучу
кистьев ты собрал... то есть я хотел сказать - кучу листьев. Мне очень
нравится, когда они горят, и запах такой приятный... Всегда напоминает
что-то...

Он чиркнул спичкой о кожаное сиденье своего автомобиля, бросил ее на кучу,
и листья сразу начали дымиться.

- Да, - сказал Гомер, тоже впадая в лирическое настроение. - А мне горящие
листья напоминают про футбол. Наверно, оттого, что мы всегда их сжигаем на
нашем футбольном поле.

- А мне про ярмарку, - сказал шериф. - Кстати, она открывается через
полторы недели. Я собираюсь опять выставить цыплят. Помнишь, прошлой осенью
они взяли приз, мои белые леггорны... Ну ладно, я тороплюсь!

Шериф стряхнул пепел с рукава своего выходного костюма и снова сел в
машину. Но проехал он всего до конца квартала, там опять вылез, поправил
галстук и твердыми шагами взошел по ступенькам дома, где жила мисс
Тервиллигер.

Любой в Сентерберге скажет вам, что мисс Тервиллигер - одна из наиболее
уважаемых и известных жительниц этого городка. Она дает уроки вязания на
дому, и нет, пожалуй, ни одной женщины в Сентерберге, которая за последние
годы не овладела бы этим полезным ремеслом по методу самой мисс
Тервиллигер. Все в городе уже давно привыкли к тому, что по воскресеньям, в
праздники, а также на разных собраниях и митингах мисс Тервиллигер бывала
всегда в одном и том же сине-желто-малиновом платье, которое она сама
связала много лет назад, когда еще впервые вывесила объявление об уроках
вязания. И если мисс Тервиллигер в этом платье из-за каких-нибудь причин
отсутствовала в эти дни, то все в городе чувствовали себя неуютно, словно
им