впереди, а Верочка немного отстала. На  плече  у  Витьки  тощий
вещмешок с продуктами, подаренными командирами. Этот мешок не украли потому,
что он лежал у Верочки под головой. Впрочем, в нем  почти  ничего  не  было,
кроме куклы, завернутой  в  тряпку.  Светлые  Витькины  волосы  налезали  на
воротник куртки. Иногда Витька звучно  сплевывал  на  тротуар.  Это  у  него
здорово получалось, потому что одного зуба спереди нет. Когда Витька  рядом,
Верочка чувствует  себя  спокойнее.  Вот  только  идти  надоело,  хорошо  бы
посидеть у забора в тени на скамейке. Но Грохотов проходил  мимо  скамеек  и
даже не смотрел на них.
   - Постучу-ка я в эту дверь... - Витька взглянул на зеленый дом.
   - Я не могу так жить, чтобы кого-нибудь не любить,  -  разглагольствовала
Верочка. - Я с первого класса влюблялась, только никто этого  не  знал...  Я
хотела в Сашку Ладонщикова влюбиться,  а  он  вон  какой  оказался.  Он  мне
понравился еще тогда, когда вы меня раздеть хотели и булки отобрали.
   - Насчет раздевания ты придумала, - криво улыбнулся  Витька.  -  А  булки
твои мы съели... И знаешь где? Эх, лучше не вспоминать... Как бы теперь  они
пригодились!..
   - Я ему про любовь, а он  про  какие-то  булки!  -  обиделась  Верочка  и
замолчала.

   Вечером, уже потеряв всякую надежду, они наткнулись на ораву мальчишек  и
девчонок,  что-то  оживленно  обсуждавших.  Увидев  Витьку  и  Верочку,  они
замолчали и стали с любопытством рассматривать их. Витька понял, что  у  них
какие-то свои секреты, и задал все тот же вопрос: не знают ли они, где живет
парень Юра? У него мать и перед домом вишневый сад...
   Один пацан выступил вперед. Лицо в веснушках, на голове красный  хохолок,
глаза хитрющие.
   - Ну, а если знаю, что тогда? - спросил он.
   - Врешь ведь! - вырвалось у Витьки. - По глазам вижу - врешь!
   - Юрка Васильев, - уверенно сказал мальчишка. - У него мать  докторша.  В
военном госпитале работает...
   - К ней не приходила такая высокая девушка с синими глазами? -  У  Витьки
затеплилась надежда. - С лейтенантом танкистом?
   - У него нижняя губа оттопыривается, как у верблюда, - ввернула Верочка.
   - Верблюдов не видел, - отрезал рыжий.
   - Где их дом?
   - Кто же тебе  задаром  показывать  будет?  -  ухмыльнулся  мальчишка.  -
Папиросы есть?
   - Не курю я.
   - Что дашь?
   - Не стыдно, вымогатель!  -  упрекнула  Верочка.  Витька  стал  шарить  в
карманах и, как назло, вытащил свой любимый охотничий нож.
   - Это пойдет, - загорелся мальчишка.
   - Покажи сначала дом, - сказал Витька.
   - Фигу... ножик давай.
   - Ну и народ у вас в Ярославле... - пробормотал Витька  в  растерянности.
Какому бы мальчишке с Чапаевской улицы пришло  в  голову  вымогать  вещь  за
такой пустяк?
   - Че торгуешься, Красный? - подал голос кто-то из  мальчишек.  -  Покажи,
раз просят.
   - Фигу, - уперся Красный, - пусть сперва ножик отдаст.
   Витька выразительно сплюнул и протянул пацану нож. Он даже не смотрел  на
Красного: противно было.
   - Разве ты человек? - презрительно сказала Верочка. - Ничтожество!
   Красный только усмехнулся: он обрадованно запихал нож в карман и повел их
по улице. Миновав четыре дома, остановился и сказал:
   - Ихний дом. Вон и вишни в саду. А есть кто дома, я не знаю.
   Витька толкнул калитку и пошел вдоль  вишневых  деревьев  по  тропинке  к
дому. Верочка осталась рядом  с  Красным.  Когда  он  хотел  уйти,  девчонка
вцепилась в рукав.
   - Как двину... - попытался вырваться Красный.
   - Глаза выцарапаю, Рыжий! - прошептала Верочка, сделав зверское  лицо.  -
Если ее здесь нет, вернешь ножик.
   Красный моргал белыми ресницами, смотрел на нее и не знал, что делать.
   - Стой, Рыжий. И жди! - почувствовав верх, приказала Верочка.
   Дверь отворила маленькая пожилая женщина в военной форме с  одной  шпалой
на петлицах. Она ни о чем не стала спрашивать и сразу провела  через  темные
сени в комнату.
   - У вас живет... - Витька замялся, не зная, как лучше объяснить, кто  ему
нужен.
   Женщина усадила его за стол, покрытый зеленой клеенкой.  На  столе  стоял
медный начищенный самовар. И больше ничего.
   - Ты чей будешь, мальчик? - спросила женщина. Голос  у  нее  был  мягкий,
душевный.
   - Ничей, - сказал Витька. -  Не  здешний  я...  Живут  у  вас  девушка  и
лейтенант?
   - Я теперь знаю, кто вы,  -  улыбнулась  женщина-капитан.  -  Ты  -  Витя
Грохотов, а девочка - Вера Королева.
   - Значит, Алла здесь? - воскликнула  Верочка.  Позабыв  про  Рыжего,  она
вместе с ними вошла в дом.
   - Выходит, вы разыскиваете друг друга, - сказала женщина. - Алла - вас, а
вы - ее?
   - Где же она? -  спросила  Верочка  и  посмотрела  на  выкрашенную  белой
масляной краской дверь, ведущую в другую комнату.
   - А этот... Миша? - проглотив комок в горле, выдавил из себя Витька.
   - Никакого Мишу я не знаю, - сказала женщина. -  Наверное,  вы  имеете  в
виду танкиста, который проводил Аллу до моего дома? Так он  давно  уехал  по
своим делам. Кто же ему разрешит в такое время прохлаждаться в тылу...  Алла
на дежурстве. - Женщина взглянула на часы. - Через час будет дома.
   - На каком дежурстве? - удивленно уставился на нее Витька. -  Ей  надо  в
Пермь ехать...
   - Вы же  ничего  не  знаете...  Алла  работает  в  военном  госпитале,  в
хирургическом отделении... У нее очень ловкие руки, и я уверена, что из  нее
получится великолепная медицинская сестра.
   Витька и Верочка переглянулись.
   - А как же Пермь?.. - пробормотал Витька.
   - Она скоро вернется, обо всем и поговорите, - сказала женщина и  бросила
быстрый взгляд на портрет в черной рамке, висевший  на  стене.  Женщина  уже
несколько раз во время беседы смотрела на портрет.  И  всякий  раз  лицо  ее
изменялось, становилось печальным и строгим.
   - И его... - чуть слышно сказал Витька, но женщина услышала.
   - Это был мой единственный сын, - сказала она. - Он ушел добровольцем  на
фронт.
   Витька увидел Верочку. Она стояла рядом и тоже смотрела на фотографию.
   - Мы встречались с ним, - сказала она.  -  У  него  были  очень  красивые
глаза...
   - Он писал про вас, про Аллу... Мальчик первый раз в жизни полюбил...
   Витька поднялся с табуретки и подошел поближе: на него сурово и вместе  с
тем чуть насмешливо смотрел младший лейтенант Юра. Тот  самый  Юра,  который
отвел их обедать в летную столовую и потом усадил в  самолет.  В  тот  день,
когда они перешли линию фронта.
   - Что же я? - спохватилась женщина. - Ведь вы  голодные?  Сейчас  самовар
поставлю, суп разогрею...
   - Как вас звать? - спросила Верочка.
   Женщину-капитана звали Анна Андреевна. Она  опустилась  на  колени  возле
самовара и заталкивала в  трубу  угли,  которые  брала  щипцами  из  круглой
высокой жаровни. Анна Андреевна не смотрела  на  ребят,  но  и  издали  было
видно, что она плачет. Плачет молча, не всхлипывая и  не  вытирая  глаз.  Не
поворачивая голову, она негромко сказала:
   - Мой сын полюбил эту девушку...  Он  в  каждом  письме  писал,  что  она
обязательно придет ко мне, и просил, чтобы я ее приняла,  как  свою  дочь...
Дети, Алла мне очень понравилась, и я вас прошу не  уговаривать  ее  уйти  с
вами: зачем ей ехать на Урал? У нее теперь здесь дом. И работа  в  госпитале
ей нравится. Раненые бойцы души в ней не чают...
   - Вы очень добрая, Анна Андреевна. - с чувством сказала Верочка.  -  Алле
повезло, что она вас нашла... - и,  взглянув  на  Витьку,  прибавила:  -  Мы
теперь знаем, что с Аллой все в порядке. Пойдем, Витя?
   - Так не годится, - запротестовала Анна Андреевна.  -  Вы  должны  с  ней
повидаться...
   - Мы подождем, - сказал Витька.
   - Она вот-вот должна прийти. Самое большое через полчаса.
   Но Алла не пришла через полчаса. Они уже попили чаю с вишневым  вареньем,
и Анна Андреевна стала собираться на дежурство в госпиталь.
   - Оставайтесь ночевать, - предложила она.  -  А  завтра  поедете.  Насчет
билетов я позабочусь.
   Верочку после чая разморило, и она с трудом боролась с дремотой: глаза ее
вдруг начинали смотреть в  разные  стороны,  потом  закрывались;  вздрогнув,
Верочка подпирала голову руками и, часто-часто моргая, старательно  смотрела
прямо перед собой, неестественно тараща слипающиеся глаза.
   - Верочка, приляг и отдохни, - сказала Анна Андреевна.
   - Это чай виноват, - виновато улыбнулась девочка. - Почему-то мне  всегда
после чаю спать хочется... Анна Андреевна проводила ее в соседнюю комнату  и
уложила на диван. Верочка сонным голосом  поблагодарила  женщину  и  тут  же
уснула.
   Анна Андреевна забрала Витькины документы, просроченные  билеты  и  ушла,
пообещав к утру все уладить с билетами.
   - Где у вас топор? - спросил Витька.
   - Топор? - удивилась Анна Андреевна.
   - Во дворе напиленные дрова... Можно я их расколю?
   Женщина ушла, а Витька вышел на двор и с  удовольствием  принялся  колоть
сосновые и березовые чурбаки. Давно он не держал топор  в  руках.  Последний
раз это  было  до  войны...  Сосновые  чурбаки  приходилось  колошматить  по
нескольку раз, а березовые разлетались с одного удара.
   Витька так увлекся, что  не  сразу  услышал  негромкий  стук  в  калитку.
Однако, когда он отворил ее, никого не увидел. Уже стемнело и первые  звезды
замигали на окраинах сумрачного неба. Из  окна  соседнего  дома  пробивалась
узкая полоска желтого  света.  Где-то  неподалеку  противно  мяукала  кошка.
Витька уже нагнулся, ища под ногами камень, чтобы запустить им в ту сторону,
как услышал звучный удар камня о забор. Кто-то догадался раньше  его.  Кошка
сразу замолчала.
   Дрова уже было колоть небезопасно: в потемках можно и по  ноге  зацепить.
Витька  было  повернулся,  чтобы  уйти,  и  тут  заметил   смутную   фигуру,
отделившуюся от забора. Фигура направлялась к нему.
   - Алла? - каким-то незнакомым голосом спросил Витька.
   Фигура приблизилась вплотную, и Витька узнал Красного, который выманил  у
него охотничий нож - подарок отца.
   - Чего тебе? - не очень приветливо спросил Витька.
   - Забирай свой нож обратно, - сказал Красный и протянул нож в чехле.
   - Никак плачешь? - внимательно посмотрел на него Витька.
   - Сам ты плачешь, - всхлипнул Красный и вытер рукавом разбитый нос.
   - Кто же это тебя? - ничуть  не  испытывая  к  нему  сочувствия,  спросил
Витька. Он был рад, что нож снова вернулся к нему.
   - Лучше бы я вас  сегодня  не  видел,  -  проворчал  Красный,  пристально
разглядывая рукав рубахи.
   - Все понятно, - сказал Витька. - Ребята подкинули, чтобы в другой раз не
обдирал прохожих...
   - Все из-за вас...
   - Передай привет ярославским ребятам! -  рассмеялся  Витька.  -  Они  мне
очень понравились...
   - А ну тебя... - сплюнул  Красный  и,  шмыгая  разбитым  носом,  ушел  по
тропинке вдоль забора.

   Она пришла, когда луна стояла высоко в небе и освещала вишни в саду.
   Витька сидел на скамейке и смотрел на звезды. От Аллы пахнуло  незнакомым
больничным запахом. Она не заметила его, уже взялась за ручку  двери,  когда
он негромко позвал:
   - Алла!
   Девушка замерла, растерянно глядя по сторонам, затем бросилась к нему, на
секунду прижалась, тут же  оттолкнула  от  себя  и  тормоша  его  и  смеясь,
заговорила:
   - Я думала, вы уже  уехали...  Я  только  что  с  вокзала.  Одна  женщина
сказала, что видела,  как  вы  садились  в  поезд...  Где  Верочка?  Где  вы
прятались от меня? Я с ног сбилась, вас разыскивая... Где же Верочка?
   - Спит, - ответил Витька.
   Алла бросилась в сени, но Витька задержал ее.
   - Я хочу с тобой поговорить, - сказал он.
   - Ты меня прости, Витя, -  сказала  Алла.  -  Я  не  знаю,  что  со  мной
происходило, но я очень перед тобой виновата. Ты чудесный парень! Если бы не
ты, даже страшно подумать, что могло с нами случиться... Я  не  должна  была
так вести себя. Мне почему-то хотелось разозлить тебя, посмотреть, какой  ты
будешь злой... Но ты никогда на меня не сердился... И я только  вот  за  эти
три дня, когда вас потеряла, поняла, как  вы  мне  дороги  и  какая  я  была
дурочка!
   - Это я дурак, - сказал Витька. - Влюбился  в  Принцессу...  А  Принцессы
только в сказках выходят замуж за Иванушек-дурачков...  Да,  кстати,  а  что
этот танкист, Миша? Твой принц?
   - Витенька, не надо так... Миша славный  парень,  но  он  совсем  не  мой
принц... И напрасно ты так на него ополчился.
   Он до отхода своего поезда бегал со мной по городу, разыскивал  вас...  И
был очень расстроен...
   - Как ты могла подумать, что мы можем  уехать  без  тебя?  -  укоризненно
сказал Витька.
   - Я уже не знала, что и думать!
   - И все-таки, кто же твой принц? - не глядя на нее,  спросил  Витька.  Он
смотрел на вишню, на которую будто нанизали маленькую яркую звезду.
   - У меня нет никакого принца. - ответила  Алла.  -  И  ты  это  прекрасно
знаешь. - Она помолчала и взглянула ему в глаза. - А  если  он  когда-нибудь
появится, я бы очень хотела, чтобы он был похож на тебя... Это правда, Витя.
   - Ты не умеешь лгать, - сказал он.
   - Я бы не хотела иметь лучшего друга, чем ты... О чем же ты хотел со мной
поговорить?
   - Мы уже поговорили.
   - Больше ты мне ничего не хочешь сказать?
   - Тебе нравится в госпитале?
   - Очень, - снова оживилась Алла. - Я так благодарна Анне Андреевне...
   - Я рад за тебя, - сказал Витька.
   - Ты напишешь мне? - помолчав, спросила Алла.
   - Конечно, - сказал Витька. - Ведь мы друзья.
   - Я пойду разбужу Верочку, - Алла поднялась со скамейки.  -  Если  бы  вы
знали, как я без вас соскучилась...
   - Здесь есть сеновал? - спросил Витька. - Чертовски спать хочется...
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. СХВАТКА В ТАМБУРЕ.
   Бежит поезд по рельсам, постукивают колеса на стыках.  Колеса  послушные,
любую песню могут отстукать, лишь  бы  слова  па  ум  пришли.  "Идет  вой-на
на-род-ная, свя-щенная  вой-на..."  Или:  "Серд-це  кра-са-вицы  склон-но  к
изме-не..."  Или:  "Ве-роч-ка!  Ве-роч-ка!  Ал-ла!  Ал-ла!  Прин-цес-са   на
го-ро-ши-не!"  Когда  стоишь  один  в  тамбуре  и  ни  с  кем   не   хочется
разговаривать, то беседуй с колесами. Они тебя понимают  с  полуслова  и  на
лету подхватывают и повторяют твои слова.
   Сидя на ступеньках пассажирского вагона, Витька слушал поезд.  Прохладный
ветер обдувал лицо. Верные спутники железнодорожного полотна  -  телеграфные
столбы - отсчитывали километры. На сияющих проводах сидели синицы,  скворцы,
ласточки и даже длиннохвостые беспокойные сороки.
   Грохотов выполнил задание  командира  полка:  доставил  в  Пермь  Верочку
Королеву и пакет с сургучными печатями. И вот возвращается обратно  в  полк.
Трещина на голове заросла, один рубец остался. Он издали заметен на затылке.
Там, в  Перми,  мать  Сидора  Владимировича  отвела  Витьку  в  поликлинику.
"Удивительный это народ - мальчишки, - сказал доктор. - На них все заживает,
как на собаках!"
   В Перми Витька пробыл двое суток. Он бы уехал в тот же день, но опять эта
свистопляска с билетом.  Никто  не  хотел  выдавать  гражданскому  мальчишке
воинский  билет.  Но  Витька  уже  насобачился  разговаривать   с   военными
комендантами и на второй  день  из  горла  вырвал  свой  законный  билет  до
конечной станции. Дальше пассажирские поезда не ходили. Придется  добираться
па товарняках и попутных  машинах,  но  это  пока  меньше  всего  беспокоило
Грохотова.
   Верочка очень быстро поладила с тетей Таней, так звали мать подполковника
Ладонщикова. Родом она из Полоцка, а сюда была эвакуирована
   Провожала Витьку Верочка. Она была грустная и немного  растерянная.  Тетя
Таня сказала, что Верочка теперь для нее как родная внучка и пусть  живет  с
ней сколько захочет. Витька не сомневался, что так оно и  будет.  Тетя  Таня
была очень симпатичной женщиной.
   На вокзале Верочка смотрела на озабоченного Витьку  жалобными  глазами  и
вздыхала. Отмытые в бане каштановые волосы ее стали пышными,  зеленоватые  с
коричневым глаза смотрели Витьке в самую душу.
   - Ты это... учись тут на хорошо и отлично, - грубовато сказал  он  и  сам
понял, что это совсем не те слова, которые ждала от него Верочка.
   - Как-то даже смешно после  всего,  что  было...  садиться  за  парту,  -
усмехнулась она.
   - Это все кончилось...
   - А у тебя только все начинается, - сказала Верочка.
   - Думаешь, я не хочу в школу? Это так здорово - сесть  за  парту  и...  -
Витька замолчал, так как почувствовал, что голос его  звучит  неубедительно:
садиться за парту ему совсем не хотелось. Витьке хотелось поскорее  сесть  в
вагон и мчаться без остановки туда, где грохочут пушки,  стучат  автоматы...
Туда, где подполковник Ладонщиков и Коля Бэс.
   - Ты не будешь сердиться, если я тебе буду письма писать?
   - Пиши.
   - Я тебе буду сообщать о моих школьных успехах... - отомстила Верочка.  И
тут у нее сморщился нос, но она сдержалась и не заплакала. Схватив Витьку за
руку, горячо заговорила:
   - У каждого бойца должна быть в тылу  своя  возлюбленная...  Знаешь,  как
там, на фронте, трудно? А когда человек знает,  что  его  где-то  далеко  на
Урале ждет  ненаглядная  возлюбленная,  ему  легче  переносить  трудности  и
лишения в окопах. И в минуту  затишья  ты  присядешь  в  землянке  у  тесной
печурки, где бьется огонь, и напишешь ей письмо...
   - Сама придумала? - удивился Витька.
   - По радио слышала, - призналась без улыбки Верочка. - Сегодня утром.
   - Шпарь дальше, интересно...
   - Ненаглядная возлюбленная будет день и ночь думать о тебе. И  у  детской
кроватки тайком слезу утирать...
   - Вот в чем беда-то, - сказал Витька. - Нет у меня возлюбленной!
   - А я?!  -  искренне  удивилась  Верочка.  И  глаза  у  нее  стали  такие
печальные...
   - Как-то из головы вон, - улыбнулся Витька. - Почему действительно у меня
на далеком Урале не должно быть  ненаглядной  возлюбленной?  У  других  ведь
есть?
   - Такими вещами не шутят, - сказала Верочка. - Если ты все  время  будешь
думать обо мне, то обязательно полюбишь... Я буду все время думать о тебе.
   - Я попробую...
   Последние пассажиры поднялись в вагоны.  На  перрон  вышел  дежурный.  Он
повертел головой,  глядя,  все  ли  в  порядке,  и  что-то  сказал  главному
кондуктору. Тот достал свисток на длинной цепочке и свистнул Тотчас прогудел
паровоз.
   Верочка часто-часто моргала, но слезы уже блестели в глазах.
   - Неужели ты не знаешь, что делают в таких  случаях?  -  прошептала  она,
подставляя ему губы.
   И Витька смущенно  ткнулся  носом  в  ее  мокрое  лицо.  Он  почувствовал
солоноватый вкус ее слез и стал гладить по волосам.
   В свой вагон он не попал: там в тамбуре и на ступеньках стояли люди.  Уже
на ходу Витька вскочил на следующую подножку и  стал  махать  Верочке.  Она,
понурив плечи, сиротливо стояла  на  опустевшей  платформе.  И  тоже  махала
тоненькой рукой.

   Витька сидел на ступеньках, вспоминал свое прощание с Верочкой и не знал,
что творится над ним. Три всклокоченные мальчишеские головы, перевесившись с
крыши, с вниманием смотрели на него. Мальчишки заметили за Витькиной  спиной
тощий вещевой мешок, с которым Грохотов, после памятного урока в  Ярославле,
больше не расставался.
   Три головы с давно не мытыми лицами сдвинулись и  о  чем-то  пошептались.
Головы исчезли, а немного погодя в  пустом  тамбуре  появились  три  чумазых
оборванца. Один из них - худощавый, вертлявый, с золотым зубом  -  осторожно
приоткрыл дверь и ловко ощупал мешок за спиной у  ничего  не  подозревающего
Витьки. Видно, содержимое вещмешка не воодушевило парнишку. Он закрыл  дверь
и развел руками.
   - Полбуханки хлеба, консервная банка и кусок мыла, - авторитетно  сообщил
он.
   - Не жирно, - заметил самый рослый из них и, судя по всему,  вожак.  -  А
что там за фраер в соседнем тамбуре?
   - Шалава с углом и сидором, - ответил толстощекий рыжеватый мальчишка.  -
На пальце фикс.
   - Запри дверь, - приказал вожак.
   Толстяк в драном шерстяном свитере достал из кармана вагонную  отмычку  и
проскользнул в соседний тамбур, где сиде