олько бед...
     Питер не понял толком, что она имеет  в виду, а она замолчала, и  он не
посмел спросить. Когда туман рассеялся, он увидел светлое небо и разобрался,
где  он, где Дженни.  Действительно,  оба они  были на самом  верху,  Дженни
чуть-чуть пониже, чем он, и на соседней, параллельной башне. Под ним, словно
карта, лежал город, перерезанный  лентой  реки, и Питер  подумал, что именно
так  видят Глазго птицы.  К востоку  зеленел большой парк, а на  западе река
становилась  шире,  и  в доках  виднелся  нелепый  и  милый  силуэт "Графини
Гринок".
     -- Дженни,-- крикнул Питер,-- собак давно нет. Лезь первая,  я пойду за
тобой.
     Она ответила не сразу, и теперь он видел, с каким отчаянием она смотрит
на него.
     -- Питер,-- сказала она наконец.-- Прости меня, я  не смогу. Так бывает
с кошками. Вверх мы влезем, а слезть  не можем, боимся. Ты не беспокойся обо
мне. Лезь один.
     --  Если бы я и мог,--  сказал  Питер,-- я бы  тебя не бросил.  Но я не
могу. Что с нами будет?
     -- Повисим, пока не умрем,-- проговорила Дженни.-- Или не упадем...
     Питер понял, что теперь должен утешать он.
     -- Ничего,-- сказал он.-- Сейчас мы  живы, и мы с  тобой  вместе, а что
нам еще нужно?..
     Наградой ему было слабое мурлыканье.
     -- Спасибо, Питер,-- сказала Дженни.
     -- И вообще,-- продолжал он,-- раньше или позже нас заметят и спасут.
     -- Кто, люди? -- горько спросила Дженни.-- Если бы ты их знал, как я...
     --  Я  их знаю,--  сказал  он.-- Давай-ка я покричу,  чтобы  нас скорее
заметили.
     Он истошно  замяукал и мяукал долго.  По улицам бежали машины, по мосту
шли пешеходы; шли они  и  по  набережным и  по ближним  улицам,  но никто не
взглянул вверх, на башни, до самой ночи.
     К утру, заметно ослабев,  Питер  погрузился в  забытье. Быть может,  он
спал,  не  разжимая лап, потому что  в крики,  и  звон, и шум каких-то машин
услышал внезапно. Открыв глаза, ов увидел множество людей у самого въезда на
мост.  Люди эта кишели, как муравьи, и  среди них  сверкали  медью  и сталью
автомобили, грузовики и пожарные машины.
     -- Дженни!  Дженни!  -- закричал Питер.--  Погляди  вниз!  Смотри,  что
творится!
     -- Наверное, машины столкнулись...-- проговорила она.
     Однако  темную толпу  усеивали  белые  пятна лиц:  люди  глядели вверх.
Полицейские  расчищали место и  ставили  лестницы.  Что-то  зашумело  совсем
рядом, прямо  на  кошек вылетел самолетик  и покружил около  них, а какой-то
человек,  высунувшись  из окошка, чуть не тыкал в  них  странной коробочкой.
Джении слабо вскрикнула:
     -- Ой, что это?
     -- Фотографируют для газет,-- ответил Питер.
     -- Боже мой, -- сказала Дженни,--  а  я  так  плохо  выгляжу!..-- И,  с
трудом удерживаясь на весу, она попыталась умыться.
     Тем временем оказалось, что башни аварийных машин до Питера и Джении не
достанут. Пожарные машины выдвинули самую высокую лестницу, и на нее полезли
два пожарника. Медные каски и пряжки  красиво сверкали на солнце; красив был
и  карабкавшийся  с  ними красномордый полисмен в синей форме. Питер  вообще
себя не помнил от восторга. Правда, полисмен и пожарники окончили путь ярдов
ва двенадцать ниже, чем нужно,  и Дженнн снова  впала  в  отчаяние, но Питер
заверил ее, что этим дело не кончится.
     И впрямь --  на башни полезли два верхолаза. Толпа ободряла их криками:
"Давай,  Чарли!",  "Том,  впереди!",  "Эй, Томас,  не сдавайся!", "Сейчас ее
Чарли схватит!", "Браво, Том!", "Ура, Чарльз!", "Молодцы!".
     -- Ах, господи, господи!-- причитала Дженни.-- Ничего не могу поделать,
буду царапаться!.. Нервы, понимаешь... Тут еще этот самолет... Ф-ф-ф-фффф!
     Томас, держась на ремне, протянул  к ней  руки, оторвал ее  от насеста,
ловко кинул в  мешок. Питер крикнул ей: "Держись!",  но  Чарли  уже кидал  в
мешок его самого.
     В мешке было плохо, спускаться страшно,  но Питер беспокоился за Дженни
и перевел  дух  лишь тогда,  когда  услышал  радостные  крики.  Том  и Чарли
вытащили кошек за шкирку. Полисмены и пожарники окружили их,  мужчины широко
улыбались,  женщины  умилялись вовсю.  Налетели  фотографы,  но Дженни  была
по-прежнему  печальна.  Том  отвечал репортерам: "Да  ничего,  только  когти
выпустила...",  а Чарли:  "Ну, чего  там, ерунда!"  Приключение  подходило к
концу.  Пожарники  убрали лестницу, и все машины,  громыхая,  отправились по
своим  делам.  Том и Чарли  кончили  позировать,  выпустили  кошек  и уехали
куда-то на своей  машине. Толпа  таяла. Кое-кто гладил  на ходу  Питера  или
Дженни,  бросая: "Ну как, полегче стало?", но никто не догадывался покормить
их.
     Когда мимо них уже проходили  те,  кто ничего не  знал  о  случившемся,
Дженни тяжело вздохнула.
     -- Что с тобой? -- спросил Питер.-- Разве ты не рада?
     -- Мне очень плохо,-- ответила она.-- Господи, что я натворила!
     Питер подсел к ней так, чтобы касаться ее боком.
     -- Почему ты так грустишь последнее время? -- спросил он.
     Дженни нервно лизнула себя раза два.
     --  Питер,--  сказала  она,-- я  хочу вернуться  к мистеру  Гримзу,-- и
горько заплакала, уткнувшись в его меховой бок.


     Глава 16.

     КАК СТРАДАЛА ДЖЕННИ

     Дженни!  --  воскликнул  Питер.-- Мы  поедем к  мистеру Гримзу? Ох, как
хорошо!
     Дженни перестала плакать и еще глубже зарылась мордочкой в мех.
     -- Неужели ты не сердишься?..-- проговорила она.
     -- Конечно, нет!.. -- ответил он.-- Мне  очень нравится мистер Гримз, а
главное -- ему без нас плохо.
     --  Не надо...-- перебила его Дженни.-- Не  говори, мне стыдно. Никогда
не забуду, как он стоял в дверях и звал нас, и просил...
     -- Чего ж ты злилась на него? -- удивился Питер.
     --  Я  знала,  что  ты прав,--  ответила  Дженни.-- Я  поступила  тогда
жестоко,  не  по-кошачьи. А ты был добрый, и ты был прав... вот я и злилась.
Потому я и  в Глазго сбежала... Я думала, ты отвлечешься, забудешь... Да что
там, я сама надеялась забыть! И не могла!
     Дженни вынырнула из меха Питера, перевела дыхание и лизнула себе бок.
     -- Когда  я упала в воду,-- продолжала она,--  я решила, что это мне за
грехи. Я страшно испугалась за тебя, и больше я ничего не  помню... Но когда
я  очнулась, и ты меня лизал, и я все  узнала, я решила вернуться к  мистеру
Гримзу, только не решалась тебе сказать. А когда мы застряли наверху, я дала
себе слово: останемся живы -- скажу.  Люди говорят, у нас, у  кошек,  девять
жизней. Какая  чепуха! Спасешься раз, спасешься  два,  а  когда-нибудь и  не
спасешься. Если бы мы могли добраться до Лондона...
     -- Да мы можем! -- вскричал Питер.-- Бежим!
     -- Куда? -- спросила Дженни.
     -- На корабль! Я его видел сверху. Сегодня утром из трубы валил дым. Он
вот-вот отчалит.
     Дженни глубоко вздохнула от радости.
     -- Как хорошо, когда с тобой мужчина! -- сказала она.-- Бежим.
     И они побежали, не  по-кошачьи, не перебежками,-- а впрямую,  понеслись
вскачь и подоспели  к самому отплытию. Корабль, собственно, уже  отчалил, но
они взбежали  по сходням, меховыми  птицами  перелетели с  разгона несколько
ярдов и опустились прямо на грудь судовому плотнику.
     -- Вот это да!  -- закричал он, падая навзничь.-- Вернулись! -- Питер и
Дженни кинулись в камбуз. Кок тут же налил им молока, приговаривая: "Успели?
Заголодали? А где билеты, крыски-мышки?" -- и  кормил  их  и кормил, а потом
бросил им кость, в которую они вгрызлись с двух сторон.
     До самого Лондона они только и делали, что ели и спали. Работы почти не
было. Должно  быть,  кто-то из уцелевших  рассказал, какой  террор  царил на
корабле, и мышиная братия решила воздержаться от плавания в столицу.


     Глава 17.

     КАК УСНУЛ МИСТЕР ГРИМЗ

     До самого Лондона  кошки  говорили о  том, как обрадуется мистер Гримз.
Питеру  казалось,  что будет  лучше, если  они проникнут в дом, когда никого
нет, а  хозяин вернется и найдет их. Откроет дверь, а они сидят на окнах, он
с одной стороны,  она -- с другой, под  геранью. Мистер  Гримз не увидит их,
войдя со света, и они замяукают в два голоса. Дженни это понравилось, и  они
постоянно рассуждали, как будут жить все вместе в маленьком домике.
     Питер  как-никак был  мальчиком, и ему особенно  нравилось представлять
себе, какие замечательные вещи есть  во владениях мистера Гримза -- коробки,
ящики,  тюки,  корзины, мешки бразильского  кофе, горы орехов,  кипы табака.
Домовитую Дженни  заботило другое:  как  устроить все поудобней  и поуютней,
чтобы мистеру Гримзу лучше жилось, и как приноровиться к его жизни. Когда ты
чья-нибудь  кошка, объясняла  она,  мало  поймать  мышь-другую и съесть, что
дадут. Нужно знать, когда хозяин встает, и  ложится, и работает,  и ленится,
чтобы всегда быть у него под рукой; нужно знать, что он больше  любит: чтобы
терлись об его ноги, сидели у него на коленях или спали с ним вместе,  и сам
он хочет чесать тебя за ухом, или ждет, пока прыгнешь к нему и замурлычешь.
     И  вот они бежали к  докам.  Железные ворота уже  заперли,  был поздний
вечер,  но кошки  просочились сквозь узорную  решетку у  самой земли. Дженни
вскрикнула:
     -- Гляди!.. Нет, вот там!..
     Питер взглянул и увидел вдалеке желтую точку огонька.
     -- Это у него,-- еле дыша, сказала Дженни.-- Он дома!
     Когда они  поравнялись  с лачужкой, оказалось, что  горит верхний свет,
лампа без абажура. Из-за домика слышались голоса, словно кто-то спорил, но в
окно никого видно не было. Ящики алой герани сторожили у дверей.
     -- Это радио,-- сказал Питер.-- Наверное, он ушел, а радио не выключил.
     Дженни странно заворчала, и, обернувшись к ней, Питер увидел, что хвост
ее увеличился вдвое, а пушистое жабо стоит торчком.
     -- Что с тобой? -- крикнул он.
     -- Н-не знаю...-- сказала она.-- Ой, Питер, я боюсь!..
     -- А я не боюсь,-- отвечал храбрый Питер, хотя не был в этом уверен. --
Пойду-ка я первым.-- И толкнул дверь.
     В комнате было  чисто прибрано, на  столе ничего  не  стояло,  словно у
мистера  Гримза не  было еды. Герани цвели  вовсю,  цветы наполняли  комнату
сладким и острым благоуханием.
     Когда  глаза  его  привыкли к  яркому  свету голой лампы, Питер  увидел
мистера  Гримза. Тот уже лег  и  лежал совсем тихо,  выпростав из-под одеяла
узловатые руки. Сердце у  Питера дрогнуло, он  едва не заплакал, ибо никогда
не видел такого прекрасного лица.
     Питер  не знал,  долго  ли смотрит, но  оторваться не мог. Когда  радио
замолчало, он обернулся к Дженни и сказал так тихо,  как говорят  над спящим
ребенком:
     -- Видишь, спит... Мы его удивим. Проснется -- а мы здесь!..

     Но Питер был неправ. Мистер Гримз не проснулся.
     Всю ночь напролет Дженни, забившись в угол, плакала о том, что старичок
не  узнает про их возвращение. Питер пытался утешить ее,  но  она дрожала, и
было странно, что мистер Гримз спокоен и радостен, когда ей так плохо.
     Лампочка светила,  приемник  снова  ожил в  шесть  утра, и  почти сразу
послышались шаги.
     -- ...иду я за ключами,-- сказал кто-то,--  а у него  свет горит, радио
играет...
     Десятник и два докера вошли в открытую дверь.
     -- Постойте-ка там!  -- сказал десятник.--  Что-то он  не  того...  Эй,
Билл! Билли Гримз! Ты чего, захворал?
     -- Помер он, бедняга...-- сказал первый докер.
     Все трое сняли шапки и  нерешительно  подошли  к  кровати,  хотя уже не
могли обеспокоить хозяина. Десятник  обвел  печальным взором тихого старика,
яркие цветы,  полосатую  кошку с блестящими  глазами и белого кота. Потом он
выключил радио и погасил свет.
     -- Умер,-- сказал он.-- А были с ним две верные кошки...
     Питер даже обрадовался, что Дженни не понимает этих слов.  Тем временем
десятник  бережно прикрыл  одеялом  плечи  и голову  мистера Гримза. Один из
докеров нагнулся, почесал Питера за ухом и сказал:
     -- Вот какое  дело, киски... Ну, мы вас пристроим... Билл  не хотел бы,
чтобы обижали его друзей.
     И все трое тихо ушли, а дверь не закрыли.
     Дженни плакала, причитала и каялась.
     --  Если  б  не  я, он  был бы жив...-- говорила она.--  Он жил бы ради
нас... А заболел бы, мы бы сидели с ним... или сбегали за помощью...

     Конечно, думал  Питер, забыть она  не забудет,  нельзя забывать о своей
жестокости, но нельзя же  изгрызть себя до  смерти.  Надо немедленно отвлечь
ее, и сделать это может только он.
     --   Дженни,--   проговорил   он   наконец.--   Я  хочу   домой...   На
Кэвендиш-сквер.
     -- Иди,-- сухо сказала она.-- Я тебя не держу.
     -- Как же я пойду без тебя? -- быстро сказал он.-- Я  и  дороги один не
найду. Помоги мне!
     Дженни выпрямилась, лизнула себя несколько раз и нетвердо начала:
     -- Если я нужна тебе...
     -- Очень нужна! -- поспешил он ответить.
     -- Тогда я пойду с тобой, куда хочешь,-- закончила она.
     И они  выскользнули  из лачужки.  Первым двигался Питер, Дженни  бежала
следом.


        Глава 18. В ЛОНДОНЕ


     Кошкам  нелегко  пройти  через  огромный  город, а  Дженни не  видывала
Кэвендиш-сквера и не могла бы дойти туда -- усы помогали ей находить лишь те
места, где она  побывала хоть раз.  Но  Питер  понимал, что  говорят люди, и
читал  надписи на омнибусах. Так добрались они до тех мест, откуда он дорогу
найдет.
     Но прокормиться  и  защититься он бы без Дженни не смог. Она рассказала
ему по пути, что надо знать о собаках. Собак на поводке и замечать не стоит,
сколько бы они  ни ярились,-- они потому  и злятся, что им  стыдно гулять на
поводке. Бежать  от собак  нельзя,  потому что  видят  они плохо,  склонны к
истерии и погонятся за кем угодно. Если же  ты  стоишь неподвижно, они часто
проходят мимо, особенно те, кто имел дело с кошками.
     -- Те, кто вырос вместе с кошкой,-- поясняла  Дженни,-- не лают на нас,
просто  подходят  и  обнюхивают,  виляя  хвостом.  У  них  это  означает  не
раздражение, а удовольствие. Кто как, а я все же даю им лапой по носу, чтобы
знали свое место. А еще можно делать вот что. Смотри!
     И она стала раздуваться, не переводя  дыхания.  Питер попытался сделать
то же самое и почувствовал, что  превращается в неровный меховой шар. Однако
ему было неловко, и он сказал Дженни: "По-моему, это глупо..."
     -- Нет,--  отвечала она.-- Это  совсем не глупо, это очень мудро. Зачем
драться,  если можно победить без  драки? Чаще всего враг бежит, а не сбежит
-- что ж, вреда  от  этого нет, попытаться стоит, даже с  нашими, с кошками.
Все мы знаем, что это один мех, а страшно, ничего не поделаешь!..
     Питеру припомнился грозный вид распушившегося Демпси.
     -- Кроме того,-- завершила Дженни,-- полезно вдохнуть  столько воздуха:
боевой клич становится просто жутким. Собаки его очень боятся.
     Пробираясь  на сей раз сквозь Лондон,  Питер обнаружил, что кошки очень
похожи  на людей.  Одни была сварливые и  придирчивые, как  вежливо к ним ни
обратишься, другие, приветливые и благодушные, успевали пригласить их к себе
прежде,  чем  Дженни  попросит  о приюте.  Попадались  и снобы, не  желавшие
водиться   с  беспризорными,   и   бывшие  беспризорные,  искренне  жалевшие
собратьев. Кто-то просто лез  в драку, но многие  кошки, жившие при магазине
или при кафе, радушно угощали чем могли.
     Не  только  от  Дженни,  но  и  на  собственном  опыте  Питер  научился
остерегаться детей, особенно  тех, кто слишком мал, или тех,  кто  склонен к
жестокости.
     Один мальчик ласково поманил его и, прежде чем Дженни успела вмешаться,
побежал на  зов, припоминая, как самого его тянуло к уличным кошкам. Ожидая,
что сейчас его почешут за ухом, он подставил голову, но тут же ощутил острую
боль, заорал и понял, что мальчик со всех сил дернул его за хвост.
     Питер вырвался с диким криком,  не сомневаясь, что хвоста у него больше
нет. Только  в конце квартала он решился посмотреть.  Тогда же он понял, что
кошек очень легко обидеть, и они боятся унижения больше, чем боли.
     К счастью,  Дженни это знала  и не стала  утешать его.  Очень  нескоро,
когда боль и обида затихли, она обернулась к нему и заметила:
     -- Наверное, дождь пойдет... Как по-твоему?


        Глава 19. НА КЭВЕНДИШ-СКВЭР


     Когда они добежали до  места,  Питер чуть не кинулся к своему дому,  но
Дженни удержала его.
     --  Помни,--  сказала  она,--  мы  тут чужие. Иди за  мной  потихоньку.
Настроимся как  следует и  разберемся, что к  чему.  Другая кошка что-нибудь
подумает,  а  ты  это  сразу почувствуешь  усиками,  точнее  --  вибриссами,
волосками, которые торчат и на  месте бровей и в  других  местах.  Подумаешь
что-нибудь в ответ -- поймут тебя.  Действует это лишь на малых расстояниях,
надо подойти почти вплотную.
     Первая кошка сидела на  окне дома 2а.  Собственно, то был кот, знакомый
Питеру черный кот, принадлежащий здешнему сторожу. Вдруг  Питер  понял,  что
кот сообщает ему  сквозь стекло, не пропускающее  звуков: "Меня зовут мистер
Блейк.  Здесь  я самый  главный. Вы бродячие  кошки или  просто  из  другого
квартала?"
     Дженни вежливо и беззвучно ответила:
     -- Бродячие, сэр.
     -- Мимо идете или задержитесь? -- радировал мистер Блейк.
     Питер не  выдержал и, нарушая прежние  просьбы  своей  подруги,  послал
сообщение:
     -- Я Питер Браун, из дома номер один.
     Мистер Блейк прервал его:
     -- Питер  Браун? Странно... У Браунов кошек  нет. У них был мальчик, но
пропал.
     Тут вмешалась сообразительная Дженни:
     -- Это он играет, сэр, фантазирует. Он у нас большой выдумщик!..
     -- Да?..-- протянул мистер  Блейк.-- Что ж, мы не звери, только слишком
много развелось  бродячих кошек...  Все же можете остаться  у нас. Почти все
живут в доме э 38, он пустой. Скажите, что  я разрешил.  Только не нарушайте
наших правил,  а то выгоним!  Главное, не шумите, наши люди этого не любят и
жалуются  моему  хозяину, а  он,  надо вам сказать, владеет  всеми  здешними
садами.  У нас тут тихо, прилично. Вон там живут две старые девы,  они дадут
молока, если пожалобней мяукать. Как вас зовут?
     -- Дженни Макмурр,-- представилась Дженни.--  Я наполовину шотландка...
А друг мой и вправду Питер. Он...
     -- Так, так,-- прервал ее черный кот.--  Что  ж, идите...--  И принялся
озабоченно мыться.
     -- Вот видишь! -- со  спокойным удовлетворением  сказала  Дженни, когда
они медленно двинулись дальше.-- Теперь мы знаем, что у нас есть пристанище.
Приветствую вас, дорогие мои!..
     Фраза  эта предназначалась  двум  серым кошкам с  замысловатым  узором,
сидевшим на  окне дома э 5. Как и тогда, когда Питер глядел на  них, гуляя с
няней, они следили взглядом за всеми, кто проходил мимо.
     -- Ф-ф-ф!.. Поистине не знаешь, с кем придется рядом жить!..
     -- Подумать, уличные кошки!
     --  Всего вам хорошего,--  вежливо  передала Дженни,  а немного отойдя,
добавила: -- Дуры и воображалы.
     Из окна э 5 донеслись волны сердитого урчания.
     -- Приветствую вас!-- сказал Питер зеленоглазой рыжей кошке, сидевшей у
решетки дома  э 11.  Эту кошку  он всегда гладил. Сейчас они коснулись  друг
друга носами.
     --  Прекрасно сказано, юноша,-- одобрила  кошка.--  Я рада,  что хоть у
кого-то сохранились хорошие манеры.
     Дженни назвала их имена, лопаясь от гордости за Питера.
     --  Макмурр?-- повторила кошка.  -- Звучит  по-шотландски... С виду  ты
очень   хорошей  породы...  Самая  такая  смесь,   ничего  не   разберешь...
Устроитесь, приходите ко мне, посудачим...
     -- Вот видишь!.. -- снова сказала Дженни -- Замечательная кошка!.. Надо
будет подольше с ней поговорить...
     Они пошли дальше и увидели в окне дома э 18 черепаховую кошку.
     --  Подождите,--  попросила она.--  Мне так скучно! У  моих хозяев  нет
детей...
     -- Ах ты, господи!..  -- посочувствовала Дженни.-- Наверное,  это очень
тяжело...
     -- Да,--  сказала кошка,--  вы уж  мне поверьте.  Сплю я  в  корзине  с
голубым бантом, на подушке, у меня целый шкаф