гам.  А  совсем недавно с  братишкой на
вертолете летала - с самого неба на Москву смотрела.
     Все видела, да, оказывается, не все...
     Слева -  горы и справа -  горы.  Впереди -  горы и позади - горы. Между
ними петляет,  шумит по камням быстрая речка.  Под ней -  тоже горы. Рядом с
речкой вьется дорога. Настоящая, покрытая асфальтом. Как в Москве. И под ней
- горы.
     Разве такое бывает?
     Бывает.
     Горы высокие -  до неба.  На них лежат облака и  снег.  И облака и снег
белые, а над ними - голубое небо и солнце. Одно облако опустилось ниже снега
и зацепилось за верхушки сосен.  Там лес. Он почти черный. Зато ниже леса на
солнце зеленеют еще не успевшая выгореть трава и кустарники.
     Горы наступают на дорогу своими рыжими боками, и каменными выступами, и
отвесными скалами с деревцами на макушках.
     Но  дорога вьется!  То вниз,  то вверх.  То влево,  то вправо.  То чуть
назад, то снова вперед. Как речка.
     Нет, никогда раньше Светлана не видела таких гор. И по дорогам таким не
ездила.
     Вместе с  ней  в  кузове грузовика едут два старика киргиза в  мохнатых
черных шапках и старушка.  В ногах у старушки лежат два барана. Шерсть у них
густая, пыльная, выгоревшая на солнце. Бараны лежат спокойно, тихо - смотрят
в борт грузовика. Будто бы всю жизнь только и совершали такие путешествия.
     - Откуда   ты    едешь,    такая   светленькая   да   молоденькая?    -
полюбопытствовала старушка.
     Она ласково глядела на худую, в синей кофточке Светлану, на ее светлые,
растрепанные на ветру косы.
     - Из Москвы, бабушка, - ответила Светлана. - Только не маленькая я. Уже
девятнадцать скоро. Я работать еду.
     - Да,  не маленькая, - согласилась старушка. - Далеко Москва, далеко. -
Она вздохнула. - Работать-то кем собираешься? А на Тянь-Шань почему потянуло
из Москвы?
     - Медицинской сестрой буду работать,  -  ответила Светлана.  -  Я курсы
окончила.  После школы.  А  о  Тянь-Шане я  много хорошего слышала.  У  меня
товарищ здесь работает. Вот и попросилась на работу в ваши края...
     Старушка одобрительно кивнула  головой  и  что-то  сказала по-киргизски
своим соседям. Старики тоже одобрительно кивнули и улыбнулись.
     - И далеко едешь? - опять поинтересовалась старушка.
     - В селение Кырк-Кыз, - ответила Светлана.
     - В Кырк-Кыз?
     Старушка  словно  обрадовалась.   Она  вновь  о   чем-то  перемолвилась
по-киргизски со стариками.
     Светлана никак  не  могла  понять,  о  чем  это  они.  Лишь  услышала в
незнакомой речи несколько раз повторенное слово: "Москва".
     - Повезло тебе,  доченька!  -  заключила старушка опять по-русски.  - В
Кырк-Кызе недалеко тебе от Москвы будет. Как дома окажешься!
     - О чем вы, бабушка? - не поняла Светлана.
     - Приедешь - сама поймешь. Обрадуешься!
     В  глазах  старушки светились лукавые  огоньки.  И  старики  киргизы не
скрывали удовольствия.  Только Светлана никак не могла догадаться,  чему они
радуются, о чем говорят.
     Машина все мчала и мчала их дальше - в горы.
     Вот и  Долон -  самый высокий перевал.  И  вновь дорога побежала вниз -
вверх, влево - вправо, чуть назад и вновь вперед.
     А  когда Светлана приехала на место,  и верно обрадовалась.  Кто бы мог
подумать, что она попадет из Москвы да в Москву!
     Поздно вечером села она писать письмо домой. И начала его словами: "Шлю
вам  привет из  далекой горной "Москвы"!  Да,  из  "Москвы"!  Так называется
колхоз, в котором я буду теперь жить и работать..."


        "СВОЯ ШКОЛА"

     Председатель колхоза "Москва" Бабаев, увидев Светлану, удивился:
     - О-о! Какая большая!
     И  правда,  рядом  с  ним  Светлана казалась большой.  На  голову  выше
Бабаева, а может, и больше.
     Бабаев -  маленький,  круглый,  с бритой головой, в тесной гимнастерке.
Ноги у него кривые,  как у джигита. Весь он словно колобок. И передвигается,
как колобок: не идет, а катится.
     - В самый раз приехала, - сказал председатель. - До занятий всего месяц
остался.  Ведь ты  в  школе хочешь работать?  Хочешь!  Школу мы сейчас новую
строим. Хорошая школа! Одно слово - интернат! Довольна будешь...
     Светлана поблагодарила председателя.
     - А в школу я сейчас пойду,  - сказала она. - Посмотрю, где медицинский
кабинет.
     - Жакши! Хорошо! - одобрил Бабаев. - По арыку иди - к месту придешь.
     Шумный арык тянулся вдоль главной улицы аила.
     Пошла Светлана по арыку. Шла, шла, наконец попала на стройку.
     - А  школа здесь где будет?  -  спросила Светлана у маленькой девочки с
пятью черными косичками.
     Глаза у девочки раскосые, щеки яблоками, лицо круглое, улыбается:
     - Вот она, школа. Мы сами строим.
     - И ты строишь? - поинтересовалась Светлана.
     - И я,  -  подтвердила девочка.  -  Я тоже здесь учиться буду в третьем
классе.
     Пошла Светлана по стройке.  Стройка большая. Сразу пять домов строится.
И  классы  в  них  будут,  и  комнаты  для  жилья,  и  физкультурный зал,  и
мастерские,  и  столовая.  Все  это строить колхозникам и  учителям помогают
ребята - старшие и младшие.
     - А медицинский кабинет где будет? - спросила Светлана.
     Директор школы, которого звали Асаном, пошутил:
     - Смотря для кого кабинет. Если для своего человека...
     - Для своего, - в тон ему ответила Светлана. - Я тоже буду с вами школу
строить.
     - Раз так, жакши! Хорошо! Самую лучшую комнату под ваш кабинет дадим! -
весело пообещал Асан.
     Весь месяц Светлана провела на стройке. Вместе со всеми.
     А пришел сентябрь,  начались занятия в новой школе-интернате.  Светлана
надела белый халат -  пришло время ее  работы.  Только теперь для  нее школа
была не просто новой, а еще и своей. Ведь и она эту школу строила!


        "ГУЛЬНАР"

     Обычно ребята редко сами заходили в медицинский кабинет.  Ну,  если кто
палец порежет или нос разобьет,  тогда другое дело.  Тут хочешь не хочешь, а
пойдешь.  А так - нет. Приходилось Светлане самой по очереди вызывать ребят:
проверять их здоровье.
     И только третьеклассница Гульнар каждый день забегала к Светлане сама.
     Утро настает,  еще  занятия не  начались,  а  Гульнар уже  тут как тут.
Приоткроет дверь кабинета и скажет:
     - Здравствуйте, Светлана Петровна!
     После занятий опять прибежит:
     - Можно?
     - Можно, Гульнарочка. Заходи, - скажет ей Светлана.
     Гульнар  заходит,   садится  на  стул.   Сидит,   смотрит  на  Светлану
внимательными глазами и спрашивает:
     - А это что? А это? А вон то зачем?
     Светлана занимается своими  делами,  а  заодно  отвечает Гульнар на  ее
вопросы.  Какие лекарства бывают.  Каким бинтом лучше голову забинтовать,  а
каким ногу или руку. Какая пробирка для чего служит. Какие бывают шприцы.
     Посидит Гульнар, послушает и убегает.
     - До свиданья, - говорит. - Спасибо! До завтра!
     - До свиданья,  Гульнарочка,  - скажет Светлана. - Мы с тобой и сегодня
еще не раз увидимся.
     Время шло.
     Светлана начала  замечать,  что  к  ней  и  другие  девочки стали  сами
заходить.  И из третьего класса, и из пятого, и из восьмого. И тоже садятся,
смотрят, вопросы задают. Видно, интересуются.
     А иногда спросят о чем-нибудь, а потом добавят:
     - А вот Гульнар нам говорила...
     Поняла Светлана,  в чем дело. Значит, Гульнар не только сама ее работой
интересуется, а и другим девочкам рассказывает про все, что узнает.
     - А  не  хочешь  ли,   Гульнарочка,  -  спросила  однажды  Светлана,  -
по-настоящему заниматься?  И  других девочек можно позвать.  Приходите раз в
неделю, я буду вам все объяснять.
     - Очень хочу,  -  призналась Гульнар.  -  И другие девочки хотят.  Чтоб
потом врачами стать.
     - Вот и договорились,  -  обрадовалась Светлана. - А врачом я тоже хочу
стать. Поработаю года три-четыре, а потом и в институт...
     Желающих заниматься нашлось  много.  Светлана организовала две  группы.
Одну - из младших девочек. Другую - из старших.
     Ну,   а   в   младшей  группе  теперь  не  только  девочки  занимаются.
Третьеклассник Ашир вместе с девочками слушает, как разбитые коленки лечить.
Ему это особенно полезно знать. Уж очень часто Ашир коленки разбивает.
     Но сам Ашир никак в этом не признается.
     - Совсем я и не из-за коленок! - говорит он. - Я врачом хочу стать, как
Гульнар!


        "ОСЛИК И ЛОШАДЬ"

     В  школе-интернате ребята не только учатся,  а  и живут.  Делают уроки,
едят,  играют,  спят.  Врача в школе-интернате пока не было,  и потому дел у
Светланы хватало.  Она и прививки делала, и рецепты на лекарства выписывала,
и следила за чистотой и порядком в школе.
     Больше ста ребят было в  школе -  и  мальчишек и девчонок.  Да только в
колхозе ребят куда больше.  Пока они еще не все учиться начали. Те, кому нет
семи лет,  в школу не ходят.  Но сегодня не ходят,  а завтра станут старше -
пойдут.
     Вот и решила Светлана: "Чтобы были эти ребята и в школе здоровыми, надо
сейчас за их здоровьем следить".
     Она посоветовалась с врачами в районном центре.
     Врачи похвалили:
     - Правильно!
     Стала Светлана после работы по домам аила ходить.  Не по всем,  а  там,
где  есть малыши.  Одному прививку сделает,  чтобы корью не  болел.  Другому
рыбий жир посоветует пить, чтоб сильным был. Третьему вкусные витамины даст.
     А по воскресеньям Светлана отправлялась на дальние пастбища.
     Где только не  разбросаны колхозные юрты!  И  в  долинах,  где коровы и
лошади пасутся.  И  на горных склонах,  где отары овец гуляют.  И на берегах
бурных речек.  И почти в каждой юрте вместе со взрослыми живут малыши.  Один
другого меньше.
     Немало тропок и дорог исходила Светлана. И все пешком.
     - Возьми коня! Нет горной девушки без коня! - советовал ей председатель
Бабаев.
     - Не надо.  Я так,  - отговаривалась Светлана, а сама думала: "Сроду на
лошади верхом не ездила. И не сяду на нее. Страшно".
     - Лучше нашу лошадь возьмите,  -  предлагал ей  директор школы Асан.  -
Любую выбирайте! Как ветер быструю!
     - Лошадь для меня не годится. Плохой из меня джигит, - шутила Светлана.
- Если бы мне ослика предложили, взяла бы.
     Шутки шутками,  но пришла как-то утром Светлана в школу, а ее Гульнар с
осликом дожидается.
     - Светлана Петровна,  вот вы ослика хотели, я привела, - сказала она. -
Чтобы вам  не  тяжело было ходить.  И  седло у  него и  уздечка...  Так папа
наказал.
     И  верно,  маленький серый  ослик  с  белым пятном на  лбу  стоит возле
крыльца, смотрит на Светлану задумчивыми глазами.
     Хотела Светлана отговориться, да ничего из этого не вышло.
     - Нет!  Нет! Нет! Папа наказал - берите! - настаивала на своем Гульнар.
- Насовсем! Он теперь ваш.
     Что делать, пришлось взять.
     "Интересно, как только я на него сяду?" - думала Светлана.
     Она дождалась конца занятий.  Посмотрела в окно -  ослик стоит, и ребят
на школьном дворе не видно. Значит, можно попробовать.
     Светлана сняла  халат и  вышла во  двор.  Ослик стоит.  Ближе подошла -
стоит, не убегает. Погладила ослика по голове. Ничего. Не возражает ослик.
     "Будь что будет!" - решила Светлана и села на ослика. Ослик послушался.
     - Н-но! - сказала Светлана и дернула ослика за ремешок.
     "Для начала до дому доеду", - подумала она.
     Ослик спокойно двинулся с места.  Сначала к воротам,  потом на улицу. И
опять все хорошо. Светлана обрадовалась.
     Теперь уж  она и  по  сторонам смотрела,  не только на загривок ослика.
Прохожим кланялась.
     - Добрый день, сестрица! Здравствуйте! - отвечали ей прохожие.
     Вот и ее дом.
     - Стоп! Приехали! - сказала Светлана и натянула ремешок.
     Но  ослик почему-то не остановился.  Он продолжал идти по главной улице
вдоль арыка.
     Светлана еще сильней натянула ремешок. И опять ослик не послушался.
     - Миленький,  остановись,  пожалуйста, - уговаривала Светлана ослика. -
Мне домой нужно. Понимаешь, домой?
     Ослик качал головой, будто соглашался, но не останавливался.
     Так  проехали они добрую половину улицы.  И  тут ослик вдруг перешагнул
через арык и стал.
     "Да это же  дом Гульнар,  -  сообразила Светлана.  -  Вот почему он  не
слушался".
     Ей было не по себе.
     "Если  соскочить с  ослика,  -  думала Светлана,  -  что  люди  скажут:
испугалась!  Ничего себе,  взрослая, да еще медсестра! С ослом справиться не
может!"
     Не слезая с ослика, Светлана повернула его в обратную сторону:
     - А теперь давай назад, к моему дому.
     Ослик послушался. Двинулся в обратную сторону. Но не тут-то было. Возле
Светланиного дома  он  опять  не  остановился.  Прошел по  знакомой дороге и
свернул в школьный двор.
     Как ни уговаривала Светлана ослика, ничего не помогало.
     На другой день повторилось то же самое. И на третий. И на пятый.
     Видно, ослик привык ходить от своего дома до школы и обратно и никак не
хотел признавать незнакомой остановки.
     Пришлось Гульнар и ее отцу перевоспитывать ослика, прежде чем он понял:
хочешь не хочешь, а надо слушаться новую хозяйку.
     Теперь слушается.
     Правда,  за  это время и  Светлана привыкла к  ослику.  И  не  только к
ослику. Она сейчас и на лошадь не боится сесть.
     И,  когда  Светлана  приезжает  верхом  на  самые  отдаленные пастбища,
табунщики и чабаны уже ждут ее, встречают возле юрт:
     - Добрый день, сестрица! Здравствуйте!


        "ВОЖАТАЯ"

     В третьем классе произошло важное событие.  Октябрят приняли в пионеры.
И Гульнар стала пионеркой. И Ашир. И другие ребята.
     Утром Гульнар прибежала к Светлане похвалиться:
     - Здравствуйте, Светлана Петровна! А у меня галстук...
     - Поздравляю,  Гульнарочка, - ответила Светлана. - И галстук вижу и то,
что ты прическу свою изменила.
     У Гульнар теперь вместо пяти тонких косичек были две толстые.
     - Как у  вас,  -  сказала она.  -  Я уже большая.  А скажите,  Светлана
Петровна, вы хотите у нас вожатой быть?
     Светлана улыбнулась:
     - Какая же из меня вожатая, Гульнарочка?
     Гульнар убежала в класс и говорит ребятам:
     - Давайте просить, чтоб к нам Светлану Петровну вожатой назначили.
     - Давайте, - согласились ребята. - Она очень хорошая!
     А после третьего урока Светлану вызвали к директору.
     - Вы пионеркой были? - спрашивают ее.
     - Была. И галстук свой сохранила, - отвечает она.
     - Слышали мы, что вы хотите быть вожатой в третьем классе.
     - Я? - удивилась Светлана. - А кто вам это сказал?
     - Да все говорят...
     Светлана смутилась:
     - Вдруг не справлюсь, да и киргизского языка я не знаю.
     - Язык  -  дело  наживное,  -  сказал директор.  -  И  ребята наши  все
по-русски хорошо говорят.
     На  другой день  Светлана пришла в  третий класс:  сбор  новых пионеров
проводить.
     - А вы тоже пионеркой были? - спросил Ашир. - В Москве?
     - Была. Меня даже на Красной площади в пионеры принимали.
     - Счастливая вы! - сказали ребята.
     - А комсомольское поручение вам уже дали?  - поинтересовалась Гульнар и
хитро рассмеялась.
     - Дали.  Уж не ты ли сказала, что я очень хочу быть вожатой? Что-то ты,
Гульнарочка, хитро улыбаешься.
     - Да просто так, - сказала Гульнар.
     - Ну, а все-таки?
     - А потому,  что нас послушались,  -  призналась Гульнар. - Мы сказали,
что никого,  кроме вас,  в  вожатые не  хотим.  И  вышло по-нашему!  Правда,
хорошо?


        "ПЕСНЯ"

     Как-то  раз в  колхозном клубе был концерт.  Сначала на сцене выступали
ребята. Гульнар пела. Другие девочки танцевали. Ашир на комузе играл.
     Светлана сидела в  зале  вместе с  председателем Бабаевым и  директором
школы Асаном.
     - Нравится, как мои ребята выступают? - спросила Светлана председателя.
     - Нравится,  но впереди еще лучше будет,  - пообещал Бабаев и почему-то
хитро подмигнул Светлане. - Человек к человеку тянется, а песня - к песне.
     И вдруг Светлана услышала, как ее вызывают на сцену:
     - А сейчас попросим выступить нашу дорогую сестрицу Светлану Петровну.
     Светлана так и обомлела: "Как это! Что же мне делать на сцене?"
     - Если стрела ломается,  плохая это стрела.  А  ты  хорошая девушка!  -
подтолкнул ее Бабаев. - Не бойся. Поешь ты складно, я слыхал. Спой!
     - Когда я пела? - удивилась Светлана, еще больше краснея.
     - Дома, - напомнил Бабаев. - Я мимо шел, слыхал.
     - Так это я для себя...
     - А теперь для всех. Разве можно хорошую песню себе оставлять!
     Пришлось Светлане идти на  сцену.  Вышла она,  в  зал посмотрела.  Люди
ждут, хлопают, смотрят на нее добрыми глазами.
     Светлана села за  рояль и  запела знакомую с  детства русскую песню про
березку.
     Хорошо получилось. Светлане долго хлопали.
     - Подвели,  вы меня,  -  сказала Светлана председателю,  садясь на свое
место.
     Теперь, правда, она и сама не жалела, что так вышло.
     - Зачем подвел! Выручил! - смеялся Бабаев.
     А в это время на сцену вышел старый аксакал с редкой седой бородкой. Он
был в белом бешмете с прямым воротником и в шапке, обшитой мерлушкой.
     - Наш лучший чабан и лучший певец Асан-аке, - объяснил директор школы.
     Старик ударил по струнам комуза и запел удивительно молодым голосом.
     Слов песни Светлана не  понимала.  Но она слышала,  как в  песне льется
горная река, как летят брызги, как поют птицы.
     - О чем он поет? - шепотом спросила Светлана у директора школы.
     - О-о!  О многом,  - сказал директор. - О нашем аиле, который стар, как
горы Тянь-Шаня,  и  молод,  как годовалый жеребенок.  О  том,  как в  давние
времена жили в нашем аиле сорок девушек -  сорок красавиц,  но не было у них
счастья и  радости и  как бросились они с высокой горы в ущелье.  С той поры
наш аил называется Кырк-Кыз,  что значит "сорок девушек".  Но  сейчас другая
жизнь пришла в  аил.  Не сорок девушек,  а  куда больше живут теперь в аиле:
киргизские девушки -  красивые,  как мак на наших полях, как персики в наших
садах;  украинские девушки -  красивые, как стройные тополя на улицах нашего
аила;  русские девушки -  красивые, как нежные березки в наших горных лесах.
Вот о чем поет старый Асан-аке! Это и про тебя песня.


        "ЮРТА В САДУ"

     Высоко в горах находится колхоз "Москва".  Но когда попадешь в него, то
и  не почувствуешь,  что ты в  горах.  По одну сторону аила тянется большое,
ровное, как стол, поле. Бегут по полю сразу пять речек и сливаются в одну.
     За полем лес. Хоть и не высокий, да настоящий, лиственный. Растут там и
клены, и тополя, и ольха, и береза, и рябина...
     А с другой стороны аила - тоже поля: пшеничные, кукурузные, маковые. По
ним ходят комбайны и тракторы, гудят машины, наполненные зерном.
     И только слева и справа, впереди и позади темнеют высокие гряды гор.
     Улицы аила ровные,  и  дома на них стоят ровно в ряд,  как школьники на
линейке.  Дома из глины.  Есть старые,  а  есть новые.  Старые -  с плоскими
крышами,  с  маленькими окошками.  Ну,  а новые -  побелены,  и крыши на них
железные или черепичные, и окна в них светлые.
     Дома  окружены  невысокими глиняными заборами -  дувалами.  Подойдешь к
дувалу, и все видно. Что возле дома делается, что в саду.
     У  всех есть в  аиле дома,  да  не все в  них жить привыкли.  Аил -  не
пастбище, а все равно возле некоторых домов юрты стоят. Маленькие и большие.
Летние и зимние. Из верблюжьего войлока, с тундуком наверху - отверстием для
выхода дыма.  Как  дом ни  хорош,  а  иному старику в  юрте лучше.  Привыкли
старики жить и кочевать в юртах - не хотят спать в доме.
     Вот и у Ашира рядом с новым домом стоит юрта. Прямо в саду, между двумя
персиковыми деревьями.  Там бабушка и дедушка живут. А мама с папой и Ашир -
в доме.
     Бабушка и дедушка тоже в дом заходят.  И едят там,  и радио слушают.  А
спать в юрту уходят.
     Но однажды вот что случилось.
     Как-то   на  перемене  пришла  Светлана  к   третьеклассникам.   Хотела
посмо