тный живет - это счастье. Поэтому жизнь, не обладающая
назначением, называется путем, и конец [жизни], обретенный с помощью пути, 
называется постоянством; смерть, обладающая назначением также называется 
путем, и смерть [преждевременная], обретенная с помощью пути, также 
называется постоянством.

Когда умер Цзи Лян, Ян Чжу пел, глядя на ворота его дома; когда умер Суй У,
Ян Чжу рыдал, глядя его тело. Когда же родится раб, толпа поет; когда 
умирает раб, толпа плачет.

                                   * * *

Вначале Лецзы любил странствовать.

- [Ты], Защита Разбойников, любишь странствия. Что же в них хорошего? - 
спросил Учитель с Чаши-горы.

- Радость странствий в том, - ответил Лецзы, - что наслаждаешься 
отсутствием старого. Другие в странствиях наблюдают за тем, что видят. Я в 
странствиях наблюдаю за тем. что изменяется. Есть странствия и странствия! 
Еще никто не сумел определить различия в этих странствиях!

- [Ты], Защита Разбойников, странствуешь, конечно, как и другие, а 
говоришь, что иначе, чем другие. Во всем, на что смотришь, всегда видишь 
изменения, наслаждаешься отсутствием старого в других вещах, а не ведаешь, 
что в тебе самом также отсутствует старое. Странствуя во внешнем [мире], не
ведаешь, как наблюдать за внутренним [миром]. Кто странствует во внешнем, 
ищет полноты в [других] вещах; кто наблюдает за внутренним, находит 
удовлетворение в самом себе. Находить удовлетворение в самом себе - вот 
истинное в странствиях, искать полноты в [других] вещах - вот неистинное в 
странствиях.

И тогда Лецзы понял, что не постигает [смысла] странствий, и до конца жизни
больше не уходил.

- Истинное в странствиях! - сказал учитель с Чаши-горы. - При истинных 
странствиях не ведают, куда направляются: при истинном наблюдении не 
ведают, на что смотрят. Все вещи странствуют, все твари наблюдают - вот то,
что я называю странствием, вот то. что я называю наблюдением. Поэтому и 
говорю: истинное - в странствиях! Истинное - в странствиях! 

                                   * * *

Огромная масса снабдила меня телом, израсходовала мою жизнь в труде, дала 
мне отдых в старости, успокоила меня в смерти. То, что сделало хорошей мою 
жизнь, сделало хорошей и мою смерть.

                                   * * *

Учитель Лецзы попал в нужду и отощал от голода. [Какой-то] гость поведал об
этом чжэнскому царю Цзыяну.

- Разве государь, - спросил он, - не прослывет врагом мужей, если постигший
учение муж - Ле, Защита Разбойников, - бедствует в вашем царстве?

Чжэнский Цзыян тотчас велел служителю одарить Лецзы просом.

Учитель вышел к посланцу, дважды поклонился, но [проса] не принял. Посланец
удалился.

Лецзы вошел [в дом]. Жена посмотрела на него, стала бить себя в грудь и 
сказала:

- Слышала [я], что семья человека, постигшего учение, обретает покой и 
радость. Мы же отощали от голода. Царь дарит [вам], Преждерожденному, 
зерна. Разве это не судьба? А [вы], Преждерожденный, отказываетесь!

Учитель Лецзы улыбнулся и ответил:

- Царь шлет в подарок просо, а сам меня не видел, знает обо мне лишь с 
чужих слов. Так с чужих слов он обвинит меня и в преступлении. Вот почему я
не принял [дара].

А народ и вправду восстал и прикончил Цзыяна.

                                   * * *

Лецзы направился в Ци, [но] с полдороги вернулся и встретил Дядю Темнеющее 
Око.

- Почему возвратился? - спросил Темнеющее Око.

- Я испугался!

- Чего же испугался?

- Я ел в десяти харчевнях, и в пяти [мне] подавали раньше всех.

- Пусть так. Но чего же тебе пугаться?

- Чистота внутри еще не освободилась, а из тела [она] просачивается [в 
виде] луча. Внешним воздействовать на сердца людей, чтобы они пренебрегали 
уважаемыми и старыми, [значит] готовить себе беду. Ведь хозяин харчевни не 
имеет лишних доходов, продает лишь кашу да похлебку. Если так поступает 
тот, у кого прибыль скудная, а власть ничтожная, что же сделает властитель 
тьмы колесниц, которых отдает все силы государству и все знания управлению?
Поэтому-то я и испугался, что тот [царь] захочет поручить мне дела и 
[станет] ждать от меня заслуг.

- Прекрасное наблюдение! - воскликнул Темнеющее Око. - [Но если] ты 
останешься у себя, люди станут [искать] у тебя защиты.

Вскоре Темнеющее Око пришел [к Лецзы] и у дверей увидел множество туфель. 
Обернувшись лицом к северу Темнеющее Око оперся подбородком о посох, 
нахмурился и, постояв немного, молча вышел. Принимавший гостей доложил об 
этом Лецзы. Лецзы босой с туфлями в руках побежал [за Темнеющим Оком] и,
догнав у ворот, спросил:

- Поскольку [вы], Преждерожденный, пришли, не дадите ли мне совет?

- [Все] кончено! Я предупреждал, что люди станут [искать] у тебя защиты. 
Это действительно так! Способный привлечь других, чтобы [стекались] к тебе,
ты оказался не способным помешать другим искать защиты. К чему это?

[Стоит] результату разойтись с предвидением, и непременно получится 
огорчение. [Оно] бессмысленно и поколеблет [тебя] самого. Никто из твоих 
последователей [этого] тебе не скажет. Вся их мелкая болтовня - яд для 
человека. Без пробуждения, без сознания разве [помогут] созреванию друг 
друга?

                                   * * *

Учитель Лецзы учился у учителя Лесного с Чаши-горы, и учитель Лесной 
сказал:

- Если постигнешь, как держаться позади, можно будет говорить и о том, как 
сдерживать себя.

- Хочу услышать о том, как держаться позади, - ответил Лецзы.

- Обернись, взгляни на свою тень и поймешь.

Лецзы обернулся и стал наблюдать за тенью: тело сгибалось, и тень 
сгибалась; тело выпрямлялось, и тень выпрямлялась. Следовательно, изгибы и 
стройность исходили от тела, а не от тени. Сгибаться и выпрямляться - 
зависит от [других] вещей, не от меня. Вот это и называется: держись позади
- встанешь впереди.

                                   * * *

Страж Границы сказал Лецзы:

- Слова прекрасны, тогда и отклик прекрасен; слова безобразны, тогда и 
отклик безобразен. Тело длинное - тень длинная; тело короткое - тень 
короткая. Имя - отклик, [поступки] тела - тень. Поэтому и говорится:

"Будь осторожен в словах - с ними согласятся.
Будь осторожен в поступках - за ними последуют".

Поэтому-то мудрые люди наблюдали за выходящим, чтобы узнать входящего; 
наблюдали за прошлым, чтобы узнать будущее. В этом и заключается 
[естественный] закон предвидения. Мера - в себе самом, а подтверждение 
<опыт> - в других. Другие любят меня, и я их непременно люблю, другие 
ненавидят меня, и я их непременно ненавижу. Испытующий и Воинственный 
любили Поднебесную и стали царями, Разрывающий на Части и Бесчеловечный 
ненавидели Поднебесную и погибли. Вот это и есть подтверждение [на опыте]. 
Того, кто без учения хочет понять и меру и подтверждение, сравним с тем, 
кто выходит, но не через двери, идет, но не по дороге. Разве не трудно 
будет такому добиться полезного? Когда-то [я] познавал добродетель 
Священного Земледельца, Владеющего огнем, изучал предания об Ограждающем и 
Молодом Драконе, [царствах] Шан и Чжоу, речи законодателей и мудрых [и 
понял]: не бывало, чтобы без этого учения [могли] определить [причины] 
существования и гибели, расцвета и упадка.

                                   * * *

Янь Хой спросил:

- Те, кто спрашивает об учении, домогаются богатства. Ныне же [я] обрел 
жемчужину, значит, разбогател. Какая же выгода от учения?

Учитель Лецзы ответил:

- Удачно [задал вопрос]! Ведь я тебе [об этом] еще не говорил. Разрывающий 
на Части и Бесчеловечный ценили только выгоду, презирали учение, поэтому и 
погибли. Человек, [который] не знает долга и только ест, подобен курице пли
собаке. Те, кто дерется и бодается, вырывая [друг у друга] пищу, и признает
победителя вожаком, подобны хищным птицам и зверям. Тот, кто, уподобляясь 
курице или собаке, хищной птице или зверю, стремится обрести уважение 
людей, [ничего] не добьется. Если же не обретет уважения, [его] настигнут 
опасность и позор.

                                   * * *

Лецзы учился стрелять. Попав в цель, попросил [указаний] у Стража Границы. 
Страж Границы задал вопрос:

- Знаешь ли ты, почему попал в цель?

- Не знаю.

- [Значит], еще не овладел [мастерством].

Лецзы ушел, упражнялся три года и снова [явился] с докладом.

Страж Границы спросил:

- Знаешь ли ты, почему попал в цель?

- Знаю, - ответил Лецзы.

- [Теперь] овладел [мастерством]! Храни и не забывай!

Поступай так, [изучая] не только стрельбу, но и себя самого, и царство. Ибо
мудрый человек познает не существование и гибель, а их причины.

                                   * * *

Лецзы сказал:

- Полный красоты - горд, полный сил - необуздан, с ними нельзя говорить об 
учении. Поэтому [пока] не поседеют, [с ними] не стоит и говорить об учении,
а еще менее - о его осуществлении. Необузданному люди не могут советовать. 
[Если же] люди не могут [ему] советовать, то [он] остается одиноким, без 
помощников. Умный полагается на людей, поэтому и в старости не дряхлеет, 
знания [у него] исчерпывающие и беспорядков не возникает. Трудность 
управления царством не в том, чтобы самому быть умным, а в том, чтобы 
находить умных.

                                   * * *

Совершенный от Северных Ворот сказал Желтому предку:

- [Вы], владыка, исполняли мелодию "Восход солнца" на просторах у озера 
Дунтин. Я стал ее слушать и сначала испугался, затем предался бездействию, 
под конец пришел в смятение. Взволнованный, молчал и [долго] не мог 
овладеть собой.

- Ты близок к истине, - ответил Желтый Предок. - Я сложил [эту] мелодию с
помощью человеческого, настроил [цинь] с помощью природного, исполнил с 
помощью обрядов и долга, наполнил ее великой чистотой. [Ведь] настоящая 
мелодия сначала соответствует людским делам, согласуется с естественными 
законами, осуществляется с помощью пяти добродетелей, отвечает 
естественности; затем она приводит к гармони четыре времени года, к 
великому единству - [всю] тьму вещей. Одно время года сменяется другим и 
соответственно рождается [вся] тьма вещей, то расцветая, то увядая, с 
постоянным распределением [дел] гражданских и военных. [Эфир] прозрачный и 
[эфир] мутный [с помощью сил] жара и холода гармонически соединяются, в 
потоках света [слышится] их звучание. [Чтобы] насекомые очнулись от спячки,
я пробуждаю их раскатами грома. Конец без исхода, начало - без зачина. То
смерть, то рождение, то упадок, то подъем - [эти явления] постоянны и 
бесконечны, но каждый раз неожиданны, поэтому ты и испугался.

Я снова заиграл мелодию, объединяющую [силы] жара и холода, озарил ее 
сиянием солнца и луны. Звуки то прерывистые, то протяжные, то нежные, то 
суровые, изменяются [все они] в единстве. В них постоянство, ибо нет 
главенствующего. В долине - [звуки] наполняют всю долину, в котловине - всю
котловину. [Размах] мелодии определяется объемом вещи; прегради все щели - 
и сохранится [ее сила]. Она широка и свободна, название ее высокое и 
светлое. Поэтому души предков и боги будут держаться во мраке, а солнце и 
луна, планеты и звезды - продвигаться своим порядком. Я останавливался 
вместе с теми, у которых есть предел, двигался вместе с теми, которые 
бесконечны. Я размышлял о них, но не мог их постичь; смотрел на них, но не 
смог их увидеть; следовал за ними, но не мог их догнать. Бездумно стоял [я]
на пути к четырем пустотам, опираясь на высокий платан, и пел. Зрение 
истощилось в стремлении все увидеть, силы истощились в стремлении все 
догнать. Я не сумел [всего] достичь, и тело наполнилось пустотой, 
успокоилось, поэтому-то и [ты] упокоился и предался бездействию.

Я снова заиграл, не ленясь, соединив мелодию с естественной жизнью. [Звуки]
следовали беспорядочно, бесформенные, будто в зарослях мелодии леса. 
Разливаясь широко, но не растягиваясь, сумрачная, смутная, [почти] 
беззвучная, [она] ниоткуда не исходила, задерживалась в глубокой тьме. Одни
называли ее умиранием, другие - рождением; одни - плодом, другие - 
цветением. В движении, в течении [она] рассеивалась. перемещалась, не 
придерживаясь постоянного. В мире в ней сомневались, [предоставляя] мудрому
[ее] изучать. Мудрый же постигал [ее] природу, а следовал естественности. 
Творческая сила природы еще не затрагивалfсь, а [все] пять органов чувств
уже наготове. Это и называется естественной мелодией: слов нет, а сердце 
радуется. Поэтому род Владеющих Огнем ее и [прославил] в гимне.

Вслушайся - звука ее не услышишь.
Формы ее не увидишь, всмотревшись.
Небо заполнит, наполнит и землю,
Шесть полюсов обнимая собою.

Ты захотел ее услышать, но не воспринял, а поэтому и пришел в смятение. 
Мелодию [я] начал со страха, страх и вызывает наваждение. Затем я снова 
[заиграл] ленивее, [ты] предался бездействию, поэтому [все] и отступило. В 
заключение же [я] вызвал смятение. От смятения приходят к омрачению, от 
омрачения - к пути. Путем можно наполниться и с ним пребывать.

                                   * * *

При чжоуском царе Му из страны на крайнем Западе явился человек, владеющий 
[силой] превращений. Входил в огонь и воду, проходил через металл и камень,
переворачивал горы, менял течение рек, передвигал обнесенные стенами 
города. Поднимался в пустоту и не падал, проходил сквозь твердое, не 
встречая препятствий, тысячам и десяткам тысяч его превращений не было 
конца. Он изменял и форму вещей и мысли людей.

Царь Му почитал его, словно духа, служил ему, словно царю, уступил ему 
царские покои, угощал его мясом вскормленных для жертв быков, баранов, 
свиней; чтобы развлекать его, отбирал лучших девушек-певиц. Однако тот 
человек не мог жить в царских покоях, находя их низкими и безобразными; не 
мог есть яств царской кухни, находя их сырыми и зловонными; не мог 
приблизиться к царским наложницам, находя их некрасивыми и вонючими.

Тогда царь Му стал воздвигать для него строение, [призвав на помощь] все 
искусство [своих] мастеров по глине и дереву, по окраске красным и белым. 
[Все] пять сокровищниц опустели, пока башня была закончена. Высотой в 
тысячу жэней, она возвышалась над вершиной Южной горы и называлась 
Вздымающейся к Небу башней. Для башни выбрали красивейших из дев в 
[Царствах] Чжэн и Вэй, умастили [их] ароматными маслами, подрисовали [им] 
брови - усики бабочки, убрали прическу шпильками, продели [в уши] серьги, 
одели их в тончайший холст, подчернили брови, украсили нефритовыми 
подвесками, различными душистыми травами. Заполнив башню, [красавицы]
сыграли песни "Принимаем облака", "Шесть драгоценных нефритов", девять 
тактов мелодии ["Великое] Цветение", "Утреннюю росу", чтобы развеселить 
человека, владевшего [силой] превращений.

Каждую луну [царь] подносил [ему] драгоценные одежды, каждое утро - тонкие 
яства. Тот же до всего снисходил как бы нехотя.

Прожив недолго [в башне, тот человек] пригласил царя прогуляться. Держась 
за его рукав, царь взлетел с ним ввысь на самое Срединное небо и очутился
в его дворце. Дворец был построен из золота и серебра, усыпан жемчугом и 
нефритом. Возвышался [он] и над облаками и над дождем, а на чем покоился - 
неведомо. Издали он казался пушистым облаком. Все здесь для зрения и слуха,
обоняния и вкуса было иным, чем в мире людей. Царь, считая, что оказался 
поистине в обители предков - Чистейшей Столице Пурпурной Звезды, 
[наслаждался] широтой мелодии небесной музыки. Наклонив голову, царь увидел
внизу свой дворец и террасы, похожие на комья земли и кучи хвороста. Царю 
казалось, что прожил [он] здесь десятки лет, не вспоминая о своей стране. 
Но [вот] человек, владевший [силой] превращений, снова пригласил царя 
прогуляться, и [они] пришли туда, где наверху не видно было ни солнца, ни 
луны, а внизу - ни рек, ни морей. Свет и тени ослепили царя, и [он] не мог 
ничего разглядеть; звуки и эхо оглушили царя, и [он] не мог ничего
расслышать. Все его кости и внутренние органы затрепетали, [он] не мог 
сосредоточиться, мысли [у него] омрачились, жизненная сила истощилась, и 
[он] стал уговаривать того человека вернуться обратно. Тот [его] толкнул, и
царь камнем свалился в пустоту.

Очнулся [он] на том же месте, что и прежде: в свите были те же люди, что и 
прежде: вино перед ним еще не остыло, кушанья еще не высохли.

- Откуда [я] прибыл? - спросил царь.

- Государь [сидел] задумавшись, - ответили слева и справа.

Тут царь Му впал в беспамятство. Пришел в себя [лишь] через три месяца и 
снова спросил человека, владевшего [силой] превращений. Тот ответил:

- Разве мы с государем двигались? [Нет!] Мы странствовали мысленно. А разве
место, где [мы] жили, не иное, чем дворец государя? Разве места, где 
странствовали, не отличались от заповедника государя? Привыкнув к 
постоянному, сомневаешься в возможности забыться на время? При высшем же 
изменении в один миг можно исчерпать все возможные формы.

В большой радости царь перестал заботиться о государственных делах, 
наслаждаться своими наложницами и всеми мыслями предался далеким 
странствиям.

[Он] приказал запрячь в две колесницы восемь своих добрых коней. В переднюю
колесницу запрягли справа Рыжего Черногривого, слева - Зеленое Ухо, правой 
пристяжной - Рыжего Быстроногого, слева - Белую Жертву. Колесничим был Отец
Цзао, помощником - Тай Бин. В упряжку второй колесницы запрягли справа 
Огромного Буланого, слева - Превосходящего Колесо (?), правой пристяжной - 
Быстроногого Вороного, левой - Сына Гор. Ведущим был Бо Яо, колесничим - 
Шэнь Бо, помощником - Бэнь Жун.

Промчались тысячу ли и прибыли в страну Огромных Охотников. Огромные 
Охотники подвезли царю и [его] людям на двух колесницах кровь белого лебедя
для питья, молоко коровы и кобылицы для мытья ног. Напившись, поехали 
дальше и заночевали на склоне [гор] Союз Старших Братьев к югу от Красных 
Вод.

На другой день поднялись на вершину [горы] Союз Старших Братьев, чтобы 
полюбоваться на дворец Желтого Предка, и насыпали холм, чтобы оставить 
память грядущим поколениям. Затем отправились погостить к Матери Западных 
Царей и пировали над Озером Белого Нефрита.

Мать Западных Царей пела царю, а он вторил ей, но слова были печальны. 
Наблюдая, как закатилось солнце, прошедшее за день десятки тысяч ли, царь 
со вздохом сказал:

- Увы! Я - человек, который не обладал полнотой основных свойств, но 
увлекался наслаждениями. Потомки осудят меня.

Разве царь Му священен? [Ведь он] сумел исчерпать наслаждения в своей жизни
и все же умер, [прожив] до ста лет. В мире считали, что [он] поднялся 
[ввысь].

                                   * * *

Гуань Чжун правил колесницей, [когда царь] Хуаньгун охотился на болоте и 
увидел духа. Царь дотронулся до руки Гуань Чжуна и спросил:

- Видел ли [ты] что-нибудь, Отец Чжун?

- [Я, Ваш] слуга, ничего не видел, - ответил Гуань Чжун.

Вернувшись, царь лишился сознания, заболел и несколько дней не выходил.

Среди цисских мужей был Хуанцзы Обвинитель Гордыни, который сказал:

- Как мог дух повредить царю? Царь сам себе повредил! Ведь от гнева эфир 
рассеивается и не возвращается, поэтому [его] и не хватает. [Если], 
поднявшись, [эфир] не спускается, человек становится вспыльчивым; [если], 
опустившись, не поднимается, человек становится забывчивым; [если], не 
поднимаясь и не опускаясь, остается в середине, в сердце, [человек] 
заболевает.

- Но существуют ли тогда духи? - спросил царь.

- Существуют, - ответил Хуанцзы. - У озера есть Соломенный Башмак, у очага 
- Высокая Прическа, в куче сора во дворе обитает Гром, в низине на 
северо-востоке на берегу реки прыгает Лягушка, в низине на северо-западе 
обитает Домовой; в реке есть Водяной; на холмах - Разноцветная Собака, в 
горах - Одноногий, в степях - Двуглавый Змей, на болотах - Извивающийся 
Змей.

- Разреши узнать, как выглядит Извивающийся Змей? - задал вопрос царь.

- Извивающийся Змей, - ответил Хуанцзы, - толщиной со ступицу, а длиной с 
оглоблю, одет в фиол