инхронная смена носков должна  происходить всякий раз, когда
мы "заставляем" сменить носки любого из них.
     Понятно, почему Эйнштейн считал такие нелокальные эффекты  "пугающими".
Поскольку  энергетический сигнал  (причина!)  не может  распространяться  со
сверхсветовой скоростью,  вызывая  такие  нелокальные эффекты  (следствие!),
получается,    что    нелокальные    эффекты    происходят    в    нарушение
причинно-следственных связей, т. е. беспричинны.
     Теперь  обсудим  один  технический  вопрос. Исходя  из  "Копенгагенской
интерпретации",  разработанной  д-ром  Нильсом   Бором  и  его  коллегами  в
Копенгагенском университете в 1926-1928  годах, между наукой и "реальностью"
есть разница К сожалению, "Копенгагенская интерпретация" позволяет приходить
к таким тонко уловимым и едва различимым  выводам, что  вряд ли  можно найти
двух физиков,  которые трактуют  ее совершенно  одинаково.  Д-р Бор  однажды
заявил: "Считалось, что физика описывает вселенную, но теперь  мы знаем, что
она описывает лишь то, что мы можем сказать об этой вселенной (курсив его)".
     Если  я  правильно понимаю, "вселенная"  --  это философская концепция,
обычно  подразумевающая   "реальную   вселенную"  со   всеми  присущими   ей
философскими проблемами "реальности". Однако, "то, что  мы  можем  сказать о
вселенной"  относится  к нашей математике и нашим экспериментам, или, в моей
терминологии, к нашему нынешнему  туннелю  реальности, который  кажется  нам
полезным для объяснения нашей нынешней настройки.  Мы всегда должны помнить,
что  говорим о настройке,  то есть  о наших семантических структурах, а не о
мире. Меню -- это не еда.
     Однажды д-р Юджин Вигнер  сказал (или его  слова ошибочно поняли), что,
согласно  "Копенгагенской интерпретации", вселенная создается нашими мыслями
и экспериментами. Наверное,  он имел в виду, что так создается  эмпирическая
вселенная, а не "вселенная" вообще, которую мы не можем познать.
     На  первой странице книги "В поисках кота  Шредингера"  Гриббин отважно
заявляет, что по "Копенгагенской интерпретации" "нет  ничего реального",  но
потом быстро остывает и на  четвертой странице говорит  гораздо  сдержаннее,
что "задумываться о "реальности" в обывательском смысле --  не лучший способ
размышлять [о физике]".
     Д-р  Ник Херберт в нескольких беседах  утверждал,  что  "Копенгагенская
интерпретация" сродни "Христианской науке", поскольку отрицает существование
реальной вселенной. Но ему не нравится "Копенгагенская интерпретация".
     Д-р Дэвид Бом в недавнем разговоре со мной заметил, что "Копенгагенская
интерпретация"  "отрицает нашу  возможность  делать  какие-либо  утверждения
относительно  действительности". По-моему,  он намеренно  употребил  понятие
"действительность",    пытаясь    обойти   философские   проблемы    понятия
"реальность".
     Наверное,  вы  считаете,  что  я  симпатизирую  копенгагенизму  в  моем
понимании;  вот   почему   я   написал   о   корреляции   теоремы   Белла  с
"экспериментальным миром"  и не сказал ни слова о ее корреляции с; "реальной
вселенной", или "фундаментальной реальностью", какой бы она ни была.
     Я  считаю "экспериментальную реальность", или "экспериментальный  мир",
или   "экспериментальный  туннель   реальности"   частью   "экзистенциальной
реальности",   которую  люди   эмпирически  воспринимают;   она   составляет
значительную часть опыта  у экспериментаторов, и относительно незначительную
часть опыта у поэтов и музыкантов.
     Кроме  того,  я  считаю,  что какие бы категории  мы  ни  использовали,
организуя  наш опыт в слова  или мысли, в них есть метафоры; а рассуждения о
процессе  создания  метафор  неизбежно приводят  к созданию  новых метафор и
метафор о метафорах. Поэтому резонно  предположить, что конфликтующие версии
"Копенгагенской интерпретации" "в действительности" пытаются сказать одно  и
тоже, но при помощи разных метафор.
     Таким образом, когда Бор столь тщательно отделяет "вселенную" от "того,
что мы можем сказать о вселенной", в сущности, он говорит то же самое, что и
Гриббин,  утверждающий, что "нет  ничего  реального". Оба утверждения  можно
свести к усредненной и компромиссной формулировке: То, что мы можем  сказать
о вселенной -- это не "реальная" вселенная. Видимо, тоже самое подразумевает
Вигнер, утверждая, что мы сами создаем то, что можем сказать о вселенной, но
это не  "реальная" вселенная. Когда Херберт заявляет,  что копенгагенисты не
верят в "реальную" вселенную, возможно, он говорит то же самое,  что имеет в
виду  Бом, утверждая, что копенгагенисты отрицают нашу возможность  что-либо
сказать о  "действительности". С  помощью математической  физики мы  создаем
весьма полезные эмические реальности, но ни одна из них не имеет отношения к
этической (невербальной) реальности.
     Мне кажется, все вместе это означает, что под  наукой  следует понимать
совокупность  моделей  для обсуждения  экспериментов, как  под искусством мы
понимаем  совокупность  моделей для передачи  впечатлений, и что ни эти,  ни
какие-либо  иные  модели не стоит  путать  с фундаментальной  "реальностью",
какой бы она ни  была.  Осмысленно можно  говорить лишь  о  том, на  что  мы
настроены, но никак не о том, па что мы еще не настроены.
     Если  я   правильно  уловил   эту  ницшеанско-экзистенциалистскую  суть
"Копенгагенской интерпретации",  в  области  которой сами  физики  с  трудом
понимают  друг друга, то в невербальном, или довербальном, мире  не было  ни
"метров",  ни "килограммов", ни "эргов  энергии", ни "протонов", ни "добра",
ни  "зла",   ни  "красоты",  ни  "смысла",  пока  нервные  системы  приматов
("человеческие умы") не ввели их ради удобства классификации.
     Итак, если  Эйнштейн еще в  1935  году сказал, что теорема  Белла,  или
математически-экспериментальный вывод о нелокальной корреляции,  "заставляет
верить  в  телепатию",  не сомневайтесь, что  еретики-парапсихологи это тоже
заметили.  Такое  логическое следствие  подробно  рассматривается в  работах
Капры, Зукава и Тэлбота, тщательно  обходится в книге Гриббина и развивается
физиками Путхофом  и Таргом в  книге "Протяженность  разума". Среди прочего,
они описывают в этой книге эксперименты с Урием Геллером, во  время которых,
по их мнению, они  наблюдали  явления, "невозможные" с  точки  зрения  догмы
материалистического   фундаментализма  До  сих  пор   (насколько  я  слежу),
контратака  фундаменталистов  сводится к  переформулировке  самой упрощенной
формы  копенгагенской  концепции.  Если вкратце, они утверждают, что явление
нелокального  взаимодействия,  вытекающее   из   математических  расчетов  и
экспериментов, относится к тому, что мы можем сказать о реальности, но никак
не  к самой абсолютной  "реальности". На  мой взгляд, это справедливая точка
зрения, но  фундаменталисты умудряются  забыть, что копенгагенизм  применяет
так  называемый "модельный агностицизм" ко всем моделям в  науке (а иногда и
вне науки) и,  в  особенности,  к  так  называемым "абсолютным  законам", на
которых основаны все догмы фундаменталистов.
     Это  нечестно. Нельзя  взывать  к "абсолютным законам",  доказывая, что
определенные  явления  `a priori  невозможны, и в  то  же  время  взывать  к
копенгагенизму,  нивелируя   значение  математических   выкладок   Белла   и
результаты  семи экспериментов.  Мне  кажется,  есть  только  одно  логичное
приложение   копенгагенизма  к  "паранормальным"  явлениям:  быть  в   целом
агностиком  и  строить временные модели  (понимая  их временность) на основе
нынешних экспериментов и нынешних математических расчетов.
     На  мой  взгляд,  фундаменталисты  почти  все  время говорят  на  языке
теологии  (оперируют абсолютами), прибегая к современной научной гносеологии
(копенгагенскому  агностицизму)  лишь тогда,  когда новая модель вступает  в
противоречие  с  их  предубеждениями.  В  сущности,  они  говорят  следующее
(читайте проф. Мунге): "Мы хотим верить в модели, которые представляют собой
"основные физические законы"  и, значит, "абсолюты", а в остальные модели мы
верить не хотим, потому что это просто модели".
     Не  будем  сетовать  по  этому  поводу.  В  конце  концов,  даже  такой
избирательный   агностицизм  прогрессивен  в  сравнении   со   средневековым
догматизмом, который до недавнего времени проявляли фундаменталисты.
     Гораздо более честного,  хотя и не менее  поразительного способа обойти
нелокальность  придерживается физик из Колумбийского университета д-р  Дэвид
Мермин, о взглядах  которого можно прочитать в его статьях "Квантовые  тайны
для всех" ("Джорнал оф философи", 1981 год) и "Есть ли  Луна,  когда  на нее
никто не смотрит?" ("Физикс тудэй", апрель 1985).
     Д-р Мермин утверждает, что теория  нелокальных взаимодействий настолько
абсурдна,  что  гораздо  разумнее придерживаться  самой агностической  формы
копенгагенизма, чем признать нелокальность. Он не пытается ничего смягчить и
не  боится  перейти к  логическим  следствиям  своего  утверждения.  В  выше
упомянутых  статьях  он решительно утверждает, что "луна исчезает, когда  на
нее никто не смотрит".
     Если это не "солипсизм", то что такое вообще солипсизм?
     Тем  не  менее,  я  отдаю  должное   д-ру  Мермину  за  его  ясность  и
решительность,  особенно  в  сравнении со Стивеном Шором  и  его  статьей  в
"Скептикл  инкуайрер",  которая,  как  мне  кажется,  тоже написана  в  духе
солипсизма, даже если Шор в этом не признается.
     А  теперь   вспомним   парашютиста,  который  опускается  с  постоянной
скоростью. На данном этапе сила, направленная вниз, равна направленной вверх
силе раскрытого парашюта. Но я думаю, все вы давно это поняли.
     По крайней мере, я на это надеюсь.
     Если модель нелокальных взаимодействий можно считать научной моделью на
том основании, что эксперименты  подтверждают  математическую теорию,  --  а
именно этому условию по определению и должна соответствовать научная модель,
--  то   эта  научная   модель  должна   описывать   вселенную,  которую  мы
воспринимаем,  или на  которую  настроены,  пусть  и  не  решая  философские
проблемы  ненастройки,  которые выходят  за  пределы  компетенции  науки.  Я
считаю, вернее, надеюсь, что копенгагенизм означает именно это.
     Если модель  нелокальных взаимодействий описывает  воспринимаемый  нами
мир (на который  мы настроены), то на ее  основании  можно  делать  выводы и
строить  предположения. Конечно, эти  выводы и предположения могут  и должны
быть предметом обсуждения.
     Капра,   Зукав  и   Толбот  считают,   что  нелокальные  взаимодействия
предполагают монизм, или холистичность, или синергию  (по  терминологии Баки
Фуллера). Еще раньше к такому же мнению пришел Шредингер.
     Насколько   я   понимаю   трактовку  Пайгельса,  появление   в   рамках
копенгагенизма   теории  нелокальности  означает,   что   после   проведения
экспериментов и  получения математических выводов  люди  обязательно создают
модели,  или  метафоры,  или  теории  нелокальности,  чтобы упорядочить  эти
эксперименты и  выводы.  На мой взгляд, это  действительно  так,  но кому-то
может  показаться,  что  это  доводит  научную  экономию  доводов  до уровня
анального сдерживания.
     По  мнению материалистов-фундаменталистов,  нелокальные  взаимодействия
вообще ничего  не  означают,  что выводит анальное  сдерживание  на  уровень
ментального запора.
     После  долгих размышлений,  подробно  описанных в книге "В поисках кота
Шредингера",  Джон  Гриббин  делает  вывод, что  нелокальное  взаимодействие
означает одно  из  двух:  "либо  все  реально, либо все нереально".  Либо мы
признаем  модель  множественных  миров ЭУГ  ("математический  сюрреализм" по
мнению   многих  физиков),  согласно  которой  все,   что  может  произойти,
действительно  происходит, то  есть "все реально",  либо  должны вернуться в
нишу копенгагенизма, куда  хотят спрятаться  материалисты-фундаменталисты  и
которую Гриббин, проявляя искренность,  признает  уходом в  солипсизм:  "все
нереально".
     По словам д-ра Джека Сарфатти, нелокальное взаимодействие означает, что
предложенная им система сверхсветовой связи  начнет работать,  как только он
сумеет устранить ряд конструктивных недостатков.
     Как мне кажется, д-р Фред Вольф в книге "Квантовый скачок" поддерживает
солиптическую версию Гриббина о том, что "все нереально".
     Д-р Ник Херберт  в книге, над которой сейчас  работает, разделяет точку
зрения  Капры,   Шредингера   и  остальных,   считая,  что  из   нелокальных
взаимодействий логически  вытекает  монизм, или  синергия,  и паранормальные
явления.
     Повторяю:  я  не выступаю в  защиту догмы, которая  опровергает  основы
материалистического фундаментализма. Я  просто показываю, что агностицизм не
только более  оправдан  с  научной  точки  зрения  и  больше  отвечает  духу
смирения,  к  которому  взывали  мудрецы  и  философы,  но  и позволяет  нам
оставаться честными с самими  собой, особенно когда эксперты не могут прийти
к единому мнению и даже иногда не понимают друг друга.
     20 февраля  1983  года,  после второй серии  экспериментов  Эспекта,  в
лондонской  "Санди  таймс"  опубликовано  интервью  с  Дэвидом Бомом,  самым
авторитетным   лондонским  физиком  тех  лет,  которого  "Таймс"   попросила
пояснить, что означают результаты этих экспериментов.
     "Возможно, они  означают, -- сказал  д-р Бом, --  что в этом  мире  все
взаимосвязано, поэтому любое событие вызывает повсеместный отклик; возможно,
они  означают,  что  информация  может  распространяться  быстрее  света;  а
возможно,  они  означают, что  нам  пора пересмотреть  наши представления  о
пространстве и времени, хотя мы еще не знаем, как".
     Давайте  для  удобства  назовем эти три варианта  философским монизмом,
научной  фантастикой  и  неокантианством  соответственно. И  постараемся  не
забыть, что эти три варианта -- не единственные.
     На первый взгляд,  философский монизм  ("все взаимосвязано") родственен
космологии восточного мистицизма. Шредингер  еще  в  1944 году  заметил, что
квантовая   механика  больше   согласуется  с  восточным  монизмом,   чем  с
традиционным  западным, или аристотелевским,  дуализмом. Д-р  Капра в  книге
"Дао физики" тщательно  анализирует буддийские и даосские тексты и находит в
них много общего  с современными трудами по квантовой механике. Само по себе
это  явная угроза  материалистическому фундаментализму, но  еще страшнее то,
что  монизм несет  печать  поразительного и  вряд  ли случайного сходства  с
синхронистичностью  (природным резонансом) Юнга  и  морфогенетическим  полем
Шелдрейка  --  двумя  явлениями,  которые  фундаменталисты  упорно  называют
"абсурдными" и "абсолютно запрещаемыми" философией Платона.
     В сущности, д-р Бом откровенно признался, что такое следствие квантовой
механики   наводит   его   на   мысль,  что,  несмотря   на  все   проклятия
фундаменталистов, Шелдрейк, в конце концов, мог оказаться прав.
     Но, боюсь, нас ожидает нечто более ужасное...
     Любое проявление нелокальности или  всеобщей взаимосвязанности каким-то
образом подкрепляет  доказательства  существования "паранормальных явлений",
поскольку   делает    мыслимыми   или   возможными   те   трансвременные   и
транспространственные  связи,  которые фундаментализм считает  немыслимыми и
невозможными.
     Это  станет  более  очевидным, а для  кого-то и  более  пугающим,  если
проскочить  через "телепатию" и "предвидение"  и  перейти непосредственно  к
"проклятию проклятий" -- магии. Что такое магия? В классическом произведении
Фрэзера "Золотая ветвь"  сказано,  что магия -- это "примитивная наука", или
лженаука, ошибочно признающая "закон последействия", согласно которому "все,
что когда-нибудь  вступало в контакт,  продолжает влиять друг на друга".  Но
ведь  нелокальное  взаимодействие, если это  не просто полет математического
воображения, как раз и подразумевает последействие.
     Остановимся  на  этом  подробнее.   Я  не  утверждаю,  что  нелокальное
взаимодействие  служит  убедительным  доказательством  достоверности  магии.
Магия подразумевает не только  нелокальное взаимодействие, но и  возможности
использования  этого взаимодействия некоторыми людьми (шаманами или  магами)
для изменения мира  в  нужную  им сторону.  Если  использование нелокального
взаимодействия  магами можно поставить  под  сомнение  и отрицать, то первое
утверждение   весьма   напоминает   современное   квантовое   утверждение  о
нелокальности. Теорема  Белла  ничего  не  говорит  о том,  что  происходите
человеком, когда  шаман  отправляет  дьявольские  ритуалы черной  магии  над
прядью его волос.
     Точно так  же синхронистичность Юнга не доказывается  этими  квантовыми
экспериментами,  но  вполне вписывается  в ситуации,  где  она  кажется,  по
крайней мере, возможной, а с точки зрения монизма, не только возможной, но и
вполне вероятной.
     Заканчивая  обсуждение монистического варианта толкования  нелокального
взаимодействия, остановлюсь  на одном любопытном, а  для  некоторых ужасном,
моменте:  признавая теорему  Белла и  ныне  популярную  космологию "большого
взрыва",  мы  приходим  к монизму  буддийской или  гегелевской  "изначальной
тверди". Если в первую наносекунду "большого  взрыва" все частицы были сжаты
в   одной  точке,  то   по  теореме  Белла   они  до  сих   пор   нелокально
взаимодействуют.  Д-р  Джон   Клозер,  первый  экспериментатор,  проверявший
справедливость  теоремы  Белла,  называет   это   "сверхдетерминизмом".  Мне
кажется, сверхдетерминизм  нивелирует  "свободу воли"  и, в  конечном счете,
возводит  синхронистичность  в  ранг  универсального  закона резонанса,  для
которого все остальные так называемые "законы" остаются частными случаями.
     Кроме того,  на мой взгляд, сверхдетерминизм делает  бессмысленным спор
между  материализмом и  идеализмом  (или ментализмом).  Как  давно  заметили
буддисты,   материалистическое   суждение   "сущее   --   это   материя"   и
идеалистическое суждение "сущее -- это сознание" становятся  бессмысленными,
если  в этом мире все  едино.  Можно  лишь  вслед  за  буддийской философией
махаяны признать, что "сущее невыразимо". Семантик Кожибский часто  говорил,
что  на этой стадии  ты не можешь говорить, а можешь лишь указывать пальцем,
как часто делают дзен-буддисты.
     Д-р  Клозер  не  отстаивал  сверхдетерминизм,  но считал его  одним  из
возможных объяснений нелокальности.
     Перейдем  к обсуждению второго, "научно-фантастического", варианта д-ра
Бома,  согласно  которому  "информация,  возможно, распространяется  быстрее
света".
     Итак, если информация  может распространяться быстрее  света, а энергия
не  может  распространяться  быстрее  света,  то  либо  мы  должны  признать
существование  какого-то  фантомного  вида   информации,  которая   способна
распространяться без  переноса энергии, и  тогда  парапсихологи  снова могут
высоко   поднять  головы,   либо   должны   признать,   что  информация   не
распространяется, а изначально скрыта во вселенной.
     Сам   д-р   Бом    придерживался   последнего    варианта,   разработав
математическую  модель  нелокальных  скрытых  переменных (см.  ее  блестящее
описание  в книге  Бома  "Полнота и  скрытый порядок").  В  ее  основе лежит
предположение,  что  энергия  может  быть  скрытой  (неявной) и  развернутой
(явной).  Скрытая  энергия  несет информацию,  на  основе  которой оперирует
вселенная, и программирует явную энергию.
     Если  это кажется  малопонятным,  попробуйте  разобраться  в  аналогии,
которую привел  мне д-р Сарфатти, разработавший модель системы сверхсветовой
связи.
     Представьте,   что   известная   нам   вселенная   --   это  гигантский
суперкомпьютер.  Теперь  представьте, что  каждый  из миров,  или  подсистем
вселенной -- это компьютер, встроенный в суперкомпьютер. Чем меньше  размеры
частиц  (атомов,  ядер,  н