нулся Степан Грибоедов,
                И слетела минутная блажь.

        На заплеванной сцене райклуба
        Он стоял, как стоял до сих пор.
        А над ним скалил желтые зубы
        Выдающийся гипнотизер.

        Он домой возвратился под вечер
        И глушил самогон до утра.
        Всюду чудился запах картечи
        И повсюду кричали "Ура!"

        Спохватились о нем только в среду.
        Дверь сломали и в хату вошли.
        А на них водовоз Грибоедов,
        Улыбаясь, глядел из петли.

        Он смотрел голубыми глазами.
        Треуголка упала из рук.
        И на нем был залитый слезами
        Императорский серый сюртук.
							29.


	      В ЧИСТОМ ПОЛЕ - ДОЖДИ

	В чистом поле - дожди косые.
	Эй, нищета - за душой ни копья!
	Я не знал, где я, где Россия
	И куда же я без нея?

	Только время знобит, колотит.
	Кто за всех, если дух - на двух?
	В третьей роте без крайней плоти
	Безымянный поет петух.

	Не умею ковать железо я -
	Ох, до носу мне черный дым!
	На второй мировой поэзии
	Признан годным и рядовым.

	В чистом поле - дожди косые,
	Да нет ни пропасти, ни коня.
	Я не знал, как любить Россию,
	А куда ж она без меня?

	И можно песенку прожить иначе,
	Можно ниточку оборвать.
	Только вырастет новый мальчик  *
	За меня, гада, воевать.

	Так слушай, как же нам всем не стыдно?
	Эй, ап - спасите ваши души!
	Знаешь, стыдно, когда не видно
	Что услышал ты то, что слушал.

	Стань живым - доживешь до смерти.
	Гляди в омут и верь судьбе -
	Как запискe в пустом конверте,
	Адресованный сам себе.   

	Там, где ночь разотрет тревога,
	Там, где станет невмоготу -
	Вот туда тебе и дорога,
	Наверстаешь свою версту.

	В черных пятнах родимой злости
	Грех обиженным дуракам.
	А деньги - что ж, это те же гвозди,
	И так же тянутся к нашим рукам.

	Но я разгадан своей тетрадкой -
	Топором меня в рот рубите!
	Эх, вот так вот прижмет рогаткой -
	И любить или не любить!
							30.

	А тех, кто знает, жалеть не надо.
	А кровь - она ох, красна на миру!
	Пожалейте сестру, как брата -
	Я прошу вас, а то помру.

	А с любовью - да Бог с ней, с милой...
	Потому, как виновен я.
	Ты пойми - не скули, помилуй,
	Плачь по всем, плачь, аллилуя!

	На фронтах мировой поэзии
	Люди честные - все святы.
	Я не знал, где искать Россию,
	А Россия есть росс и ты.

	И я готов на любую дыбу.
	Подними меня, милая, ох!
	Я за все говорю - спасибо.
	Ох, спаси меня, спаси, Бог!

	В чистом поле - дожди косые.
	Да мне не нужно ни щита, ни копья.
	Я увидел тебя, Россия.
	А теперь посмотри, где я.


    -----------------------------------
    *  Только вырастет новый мальчик,
       И за нас ему воевать.
							31.

	            ПЛЯШИ В ОГНЕ

	Ой-е-е-ей! Бог с тобой!
	Ой-е-е-ей! Бог с тобой!

	Если я с собой не в ладу, чтоб ей оборваться, струне,
	Но раз уж объявился в аду - так и пляши в огне!
	Раз ужe в аду, так ты пляши в огне.
	Сходу пропаду, если нет ни души во мне.

	Мне бы сотворить ворота у трех дорог.
	Да небо своротить охота до судорог.

	Гадами ползут времена, где всяк себе голова.
	Нынче - Страшный Зуд. На, бери меня, голого!
	Нынче Скудный день. Горе - горном, да смех в меха!
	С пеньем на плетень, - горлом - красного петуха.

	С ниточки по миру отдам, значит сберегу.
	С ниточки по миру - да что я еще могу!

	Но сбей озноб да брось меня в пот.
	Каков лоб, таков и приход.
	Но дай восход, и я его подожгу.

	Воля уготована всем кому вольготно.
	Мне с моею милою - рай на шабаше.
	У меня есть все, что душе угодно,
	Но это только то, что угодно душе.

	Ой, не лей елей, да я не пью, я пою, да нынче мне в седло.
	Пей да не жалей, ведь праздник на моей стороне.
	Все бы хорошо, да в одиночку не весело.
	Да почему бы нам с тобой не плясать в огне!

	Чтобы пятки не жгли угли да не пекла зола.
	Да не рубиться в рубли да от зла не искать бы зла.

	Я тобой живу, но прости, мне сны - не житье
	И я не согрешу против истины, согрешив за нее

	Мы облучены, и я иду на звон струны из твоей косы
	Мы обручены, и значит время задуть часы
	Время выйти в лес, где поляны твои святы
	Времени в обрез - цветы и еще цветы.

	Я тебя люблю, и я уйду, раз уж я пришел.
	Я тебя люблю, по колено мне трын-трава.
	Так вей слaвянским словом молва, как все хорошо!
	Славно на земле, где всяк всему голова.

	Я тебя люблю, и в облака смотрю свысока.
	Весело ли грустно, да по Руси по руслу течет река

	Как течет река в облака, а на самом дне
	Мечется огонь, и я там пляшу в огне!
							32.

	                 СЛУЧАЙ В СИБИРИ

	Пока пою, пока дышу, любви меняю кольца,
	Я на груди своей ношу три звонких колокольца.
	Они ведут меня вперед и ведают дорожку.
	Сработал их под Новый Год знакомый мастер Прошка.
	Пока дышу, пока пою и пачкаю бумагу
	Я слышу звон. На том стою. А там глядишь - и лягу.
	Бог даст - на том и лягу.
	К чему клоню? Да так, пустяк. Вошел и вышел случай.
	Я был в Сибири. Был в гостях. В одной веселой куче.
	Какие люди там живут! Как хорошо мне с ними!
	А он... Не помню, как зовут. Я был не с ним. С другими.
	А он мне - пей! - и жег вином. - Кури! - и мы курили.
	Потом на языке одном о разном говорили.
	Потом на языке родном о разном говорили.
	И он сказал: - Держу пари - похожи наши лица,
	Но все же, что ни говори, я - здесь, а ты - в столице.
	Он говорил, трещал по шву: мол, скучно жить в Сибири.
	Вот в Ленинград или в Москву...
	Он показал бы большинству
	И в том и в этом мире.
	- А здесь чего? Здесь только пьют.
	Мечи для них бисеры. Здесь даже бабы не дают.
	Сплошной духовный неуют
	Коты как кошки, серы.
	- Здесь нет седла, один хомут.
	Поговорить - да не с кем.
	Ты зря приехал. Не поймут.
	Не то, что там - на Невском.
	- Ну как тут станешь знаменит -
	Мечтал он сквозь отрыжку.
	Да что там у тебя звенит?
	- Какая мелочишка?
	Пока я все это терпел и не спускал ни слова,
	Он взял гитару и запел. Пел за Гребенщикова.
	Мне было жаль себя, Сибирь, гитару и Бориса.
	Тем более, что на Оби мороз всегда за тридцать.
	Потом окончил и сказал, что снег считает пылью.
	Я встал и песне подвязал оборванные крылья.    
	И спел свою, сказав себе: - Держись! - играя кулаками.
	А он сосал из меня жизнь глазами-слизняками.
	Хвалил он: - Ловко врезал ты по ихней красной дате.
	И начал вкручивать болты про то, что я - предатель.
	Я сел, белее, чем снега. Я сразу онемел как мел.
	Мне было стыдно, что я пел. За то, что он так понял.
	Что смог дорисовать рога, что смог дорисовать рога
	Он на моей иконе.
	- Как трудно нам - тебе и мне - шептал он,
	Жить в такой стране и при социализме.
	Он истину топил в говне.
	За клизмой ставил клизму.
	Тяжелым запахом дыша,
	Меня кусала злая вша.
	Чужая тыловая вша.
	Стучало в сердце. Звон в ушах.
	- Да что там у тебя звенит?
	И я сказал: - Душа звенит. Обычная душа.
							33.

	- Ну ты даешь... Ну ты даешь! 
	Чем ей звенеть? Ну ты даешь -
	Ведь там одна утроба.
	С тобой тут сам звенеть начнешь.
	И я сказал: - Попробуй!
	Ты не стесняйся. Оглянись. Такое наше дело.
	Проснись. Да хорошо встряхнись. Да так, чтоб зазвенело.
	Зачем живешь? Не сладко жить. И колбаса плохая.
	Да разве можно не любить?
	Вот эту бабу не любить, когда она такая!
	Да разве ж можно не любить?
	Да разве ж можно хаять?
	Не говорил ему за строй. Ведь сам я - не в строю.
	Да строй - не строй. Ты только строй. А не умеешь строить - пой.
	А не поешь - тогда не плюй.
	Я - не герой. Ты - не слепой.
	Возьми страну свою.
	Я первый раз сказал о том, мне было нелегко.
	Но я ловил открытым ртом родное молоко.
	И я припал к ее груди, я рвал зубами кольца.
	Была дорожка впереди. Звенели колокольца.
	Пока пою, пока дышу, дышу и душу не душу,
	В себе я многое глушу. Чего б не смыть плевка?!
	Но этого не выношу. И не стираю. И ношу.
	И у любви своей прошу хоть каплю молока.


							34.

		ВЕРКА, НАДЬКА И ЛЮБКА

	Когда дважды два было только четыре,
	Я жил в небольшой коммунальной квартире.
	Работал с горшком, и ночник мне светил
	Но я был дураком и за свет не платил.

	Я грыз те же книжки с чайком вместо сушки,
	Мечтал застрелиться при всех из Царь-пушки,
	Ломал свою голову в виде подушки.
	Эх, вершки-корешки! От горшка до макушки
	Обычный крестовый дурак.
	- Твой ход, - из болот зазывали лягушки.
	Я пятился задом, как рак.

	Я пил проявитель, я пил закрепитель,
	Квартиру с утра превращал в вытрезвитель,
	Но не утонул ни в стакане, ни в кубке.
	Как шило в мешке - два смешка, три насмешки -
	Набитый дурак, я смешал в своей трубке
	И разом в орла превратился из решки.
	И душу с душком, словно тело в тележке,
	Катал я и золотом правил орешки,
	Но чем-то понравился Любке.

	Муку через муку поэты рифмуют.
	Она показала, где раки зимуют.
	Хоть дело порой доходило до драки -
	Я Любку люблю! А подробности - враки.
	Она даже верила в это сама.
	Мы жили в то время в холерном бараке
	Холерой считалась зима.

	И Верка-портниха сняла с Любки мерку -
	Хотел я ей на зиму шубу пошить.
	Но вдруг оказалось, что шуба - на Верку.
	Я ей предложил вместе с нами пожить.

	И в картах она разбиралась не в меру -
	Ходила с ума эта самая Вера.
	Очнулась зима и прогнала холеру.
	Короче стал список ночей.
	Да Вера была и простой и понятной,
	И снегом засыпала белые пятна,
	Взяла агитацией в корне наглядной
	И воском от тысяч свечей.

	И шило в мешке мы пустили на мыло.
	Святою водой наш барак затопило.
	Уж намылились мы, но святая вода
	На метр из святого и твердого льда.

	И Вера из шубы скроила одеяло.
	В нем дырка была - прям так и сияла.
	Закутавшись в дырку, легли на кровать
	И стали, как раки, втроем зимовать.
							35.

	Но воду почуяв - да сном или духом -
	В матросской тельняшке явилась Надюха.
	Я с нею давно грешным делом матросил,
	Два раза матрасил, да струсил и бросил.
	Не так молода, но совсем не старуха,
	Разбила паркеты из синего льда.
	Зашла навсегда попрощаться Надюха,
	Да так и осталась у нас навсегда.

	Мы прожили зиму активно и дружно.
	И главное дело - оно нам было не скучно.
	И кто чем богат, тому все были рады.
	Но все-таки просто визжали они,
	Когда рядом с ритмами светской эстрады
	Я сам, наконец, взял гитару в клешни.

	Не твистом свистел мой овраг на горе.
	Я все отдавал из того, что дано.
	И мозг головной вырезал на коре:
	Надежда плюс Вера плюс Саша плюс Люба
	Плюс тетя Сережа плюс дядя Наташа...
	Короче, не все ли равно.

	Я пел это в темном холодном бараке
	И он превращался в обычный дворец.
	Так вот что весною поделывают раки!
	И тут оказалось, что я - рак-отец.

	Сижу в своем теле, как будто в вулкане.
	Налейте мне свету из дырки окна!
	Три грации, словно три грани в стакане.
	Три грани в стакане, три разных мамани,
	три разных мамани, а дочка одна.

	Но следствия нет без особых причин.
	Тем более, вроде не дочка, а сын.
	А может - не сын, а может быть - брат,
	Сестра или мать или сам я - отец,
	А может быть весь первомайский парад!
	А может быть город весь наш - Ленинград!..

	Светает. Гадаю и наоборот.
	А может быть - весь наш советский народ.
	А может быть, в люльке вся наша страна!
	Давайте придумывать ей имена.
							36.

	   Слыша В.С.Высоцкого / триптих /
	   -------------------------------

	1.Хорошо, коли так. Коли все неспроста.
	  Коли ветру все дуть, а деревьям - качаться.
	  Коли весело жить, если жить не до ста.
	  А потом уходить - кто куда - а потом все равно
					возвращаться.

	  Возвращаются все. И друзья и враги
	  Через самых любимых и преданных женщин.
	  Возвращаются все. И идут на круги.
	  И опять же не верят судьбе. Кто больше,
					кто меньше.

	  Хорошо, коли так. Значит, ищут судьбу.
	  А находят себя, если все же находят.
	  Если дырку во лбу вы видали в гробу
	  Приказав долго жить, вечным сном, дуба дав
				или как там еще в обиходе?

	  Только вечный огонь все равно прогорит.
	  Пусть хорош этот сон. Только тоже не вечен.
	  На Молочном пути вход с востока открыт
	  И опять молоко по груди, по губам...
				И нельзя изменить место встречи.

	2.Если баба трезва, если баба скушна,
	  Да может, ей нелегко, тяжело да не весело с нами?
	  А налей-ка вина
	  А достань-ка до дна
	  Ох, отсыплет зерна и отдаст тебе все,
	  Чем поднять в печке пламя.

	  И опять каравай собираешь по крохам.
	  И по каплям опять в кипяток свою кровь.
	  Жизнь... Она не простит только тем,
	 			кто думал о ней слишком плохо.
	  Баба мстит лишь за то, что не взял,
	                        что не принял любовь.

	  Так слови свое Слово, чтобы разом начать все дела.
	  Как положено, все еще раз положить на лопатки.
	  Чтобы девочка  - Время из сказок косу заплела.
	  Чтобы Время - мальчишка пугал и стрелял из рогатки.

	  Чтоб они не прощали, когда ты игру не поймешь,
	  Когда мячик не ловишь и даже не плачешь в подушку.
	  Погремушка гремит, да внутри вся пуста.
	  Скушно слушать сто раз. Надоест даже сказка.
	  Так не ждал бы, пока досчитают до ста.
	  Лучше семь раз услышать - один раз сказать
	  Или спеть,
	  Да не сдвоить, а строить, сварить, доказать,
	  Но для этого в сказке ты должен учуять подсказку.
	  Чтобы туже вязать, нужно чувствовать близость развязки.
							37.

	3.Колея по воде... Но в страну всех чудес
	  Не проехать по ней, да еще налегке, да с пустым разговором.
	  Так не спрашивай в укор :
	  - Ты зачем в воду лез?
	  Я, конечно, спою. Я, конечно, спою.
	  Но хотелось бы хором.
	  Хорошо, если хор в верхней ноте подтянет, 
	               подтянется вместе с тобою.
	  Кто во что, но душевно и в корень, 
	  	       и корни поладят с душой.
	  Разве что-то не так?
	  Вроде все, как всегда, то же небо опять голубое.
	  Видно, что-то не так,
	  Если стало вдруг так хорошо.
	
	  Только что тут гадать? Высоко до небес.
	  Да рукою подать до земли, чтоб месить тили-тесто.
	  Если ты ставишь крест на стране всех чудес, 
	  Значит, ты для креста выбрал самое верное место.
 
	  А наши мертвые нас не оставят в беде.
	  Наши павшие, как на часах часовые.
	  Но отражается небо во мне и в тебе
	  И во имя имен пусть живых не оставят живые.

	  В общем, места в землянке хватает на всех.
	  А что просим? Да мира и милости к нашему дому!
	  И несется сквозь тучи забористый смех:
	  - Быть - не быть? В чем вопрос, если быть 
						не могло
						     по-другому!


  							38.

			НОВЫЙ ГОД

	Мы у ворот. Эй, отворяй, охрана!
	Ровно в двенадцать нам разрешают вход.
	Мокрый от пены, и, безусловно, пьяный,
	Я удираю в новый грядущий год.

	С треском разбив елочные игрушки
	Жмется к столу общество-ассорти.
	Хочется стать взрывчатою хлопушкой
	И расстрелять вас залпами конфети.

		Но нужно включиться,
		И - раз-два-три! - веселиться.
		А лучше всего напиться. Вдрызг.
		Чтоб рухнуть под стол - пластом.
		Кто-то из женщин в маске лисицы	
		Приветливо машет мне своим
					пушистым хвостом.

	Там, наверху, счетчик стучит все чаще.
	Там, наверху, скоро составят счет.
	Кто-то открытку бросил в почтовый ящик.
	Может быть, ангел, может быть - пьяный черт?

	В этом году я выбираю черта.
	Я с ним охотно чокнусь левой рукой.
	Я объявляю восемьдесят четвертый
	Годом серьезных мер по борьбе с тоской.

		Но в комнате пусто,
		Смазаны краски.
		Слышен могучий храп за стеной.
		Кто-то из женщин сбрасывает маску
		И остается рядом со мной.

	Как хорошо, когда некуда торопиться.
	Славно проспать первый январский день.
	Надо бы встать, чтобы опохмелиться,
	Надо бы встать, но подниматься лень.

	В куче кассет местный рок-клуб - по росту.
	Маршевый шаг вперед, два шага назад.
	Ровно в двенадцать - Всеволод Новгородцев
	И модная группа "Фрэнки гоуз ту Ленинград".

		Мы засыпаем. 
		Что нам приснится?
		Лес и дорога. Конь вороной.
		Кто-то из женщин в маске лисицы
		Утром проснется рядом со мной.

	Кто-то из женщин быстро с постели встанет,
	Выгладит платье и подойдет к столу.
	Кто-то из женщин все по местам расставит.
	Где-то в углу на кухне найдет метлу.
							39.

	Кто-то из женщин быстро сметет осколки.
	Вымоет чашки с мылом и кипятком.
	Снимет игрушки. Выбросит наши елки.
	И, не прощаясь, щелкнет дверным замком.

		А солнце все выше! Скоро растает.
		Деды Морозы получат расчет.
		Сидя на крыше, скорбно глотает
		Водку и слезы 
	                      мой маленький черт.
							40.


	                ПРЯМАЯ ДОРОГА


	        Все на мази. Все в кайф, в струю и в жилу.
	        Эта дорога пряма, как школьный коридор.
	        В брюхе машины легко быть
	                                первым пассажиром,
	        Имея вместо сердца единый пламенный мотор.

	        Мы аккуратно пристегнуты ремнями.
	        Мы не спешим. Но если кто догонит нас -
	        То мы пригрозим им габаритными огнями.
	        Затянем пояса. Дадут приказ - нажмем на газ.

	        А впрочем, если хошь - давай,
	                                     пролезай к шоферу.
	        Если чешутся руки - что ж, пугай ворон,
	                                                дави клаксон.
	        А ежели спеть - так это лучше сделать хором.
	        Пусть не слышно тебя, но ты не Элтон Джон
	                                                и не Кобзон.

	        Есть правила движения, в которых все молчком.
	        И спектр состоит из одного предупредительного цвета.
	        Дорожные знаки заменим нагрудным значком,
	        И автоматически снижается цена билета.

	        Трудно в пути. То там, то тут подлец заноет.
	        Мол, пыль да туман. Сплошной бурьян и нет конца.
	        Но все впереди. На белом свете есть такое,
	        Что никогда не снилось нашим подлецам.

	        Стирается краска на левой стороне руля.
	        На левых колесах горит лохматая резина
	        Но есть где-то сказка - прекрасная земля,
	        Куда мы дотянем, лишь кончится запас бензина.

	        Судя по карте, дорога здесь одна.
	        Трясет на ухабах - мы переносим с одобреньем.
	        Ведь это не мешает нам принять стакан вина
	        И думать о бабах с глубоким удовлетвореньем.

	        Мы понимаем, что в золоте есть медь.
	        Но мы научились смотреть, не отводя глаза.
	        Дорога прямая. И, в общем, рано петь:
	        - Кондуктор, нажми на тормоза...
							41.

			РАШИД + ОЛЯ

	Ветер нам поет и зовет нас в горы.
	Вечер сладким вином смешит.
	Если небо стало для нас забором,
	Напишу на нем "Оля + Рашид".

	А в книге регистрации мог бы расписаться
	Таракан с чернилами на усах.
	Стопроцентный брак допускают в ЗАГСах,
	Но любовь вершится на небесах.

		Дырочки прожгу - пусть в них звезды светятся
		Да не в огороде, а во саду.
		У любви - двенадцать братушек-месяцев,
		А луна сестренкою на меду.

	Лезут космонавты в созвездие Девы,
	Ищут теплых лет да долгих котлет.
	Но чтобы жить на свете одним припевом,
	Каждый должен выдумать свой куплет.

	Дай нам, Боже, хлеба и дай нам соли!
	Дай нам, Сатана, табаку-вина.
	Напишу куда надо "Рашид + Оля".
	Будет эта пара любви равна.

		Пусть они идут босиком по лестнице,
		Муж идет с невестой, с женой - жених.
		У любви - двенадцать рогатых месяцев,
		Да луна-пастушка всегда при них.

	Вот тебе кино! Погляди на рублики!
	Съемка урожая - себе в убыток.
	Ведь любой народный артист
	Это кинокамера скучных пыток.

	Первый класс не спорит с чужими школами.
	А любитель сладкого пусть поймет -
	Только тот, кто честно искусан пчелами,
	Знает, что такое хороший мед.

		Пусть на этой ленте рубли повесятся,
		Каждому усилию - по плоду.
		У любви - по кадру - двенадцать месяцев
		И луна, как лампа, на всем году.
							42.

	            ГАЛАКТИЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ

	Я твердо уверен, что где-то в Галактике дальней,
	На пыльных тропинках, вдали от космических трасс,
	Найдется планета, похожая с нашей детально.
	И люди на ней совершенно похожи на нас.

	Мой город, и дом, и квартира отыщутся где-т