дова
	В кулаке скрутила сухую грудь.
	В кулаке скрутила сухую грудь.
	Уронила кружево до зари.
	Подари мне посох на верный путь!
	Отнесу ей постные сухари.
	Отнесу ей черные сухари.
	Раскрошу да брошу до самых звезд.
	Гори-гори ясно! Гори...
	По Руси, по матушке - Вечный пост.

	Хлебом с болью встретят златые дни.
	Завернут в три шкуры да все ребром.
	Не собрать гостей на твои огни.
	Храни нас, Господи!
	Храни нас, покуда не грянет Гром!

	Завяжи мой влас песней на ветру!
	Положи ей властью на имена!
	Я пойду смотреть, как твою сестру
	Кроют сваты в темную, в три бревна.
	Как венчают в сраме, приняв пинком.
	Синяком суди, да ряди в ремни.
	Но сегодня вечером я тайком
	Отнесу ей сердце, летящее с яблони.

	Пусть возьмет на зуб, да не в квас, а в кровь.
	Коротки причастия на Руси.
	Не суди ты нас! На Руси любовь
	Испокон сродни всякой ереси.
	Испокон сродни черной ереси.
	На клинках клялись. Пели до петли.
	Да с кем не куролесь, где не колеси,
	А живи, как есть -
			    в три погибели.

	Как в глухом лесу плачет черный дрозд.
	Как присело солнце с пустым ведром.
	Русую косу правит Вечный пост.
	Храни нас, Господи, покуда не грянет Гром!

	Как искали искры в сыром бору.
	Как писали вилами на Роду.
	Пусть пребудет всякому по нутру.
	Да воздастся каждому по стыду.

	Но не слепишь крест, если клином клин.
	Если месть - как место на звон мечом.
	Если все вершины на свой аршин.
	Если в том, что есть, видишь, что почем.
							15.
	Но серпы в ведре да серебро в ведре
	Я узрел, не зря. Я - боль яблока
	Господи, смотри! Видишь? На заре
	Дочь твоя ведет к роднику быка.

	Молнию замолви, благослови!
	Кто бы нас не пас Худом ли, Добром,
	Вечный пост, 
		    умойся в моей любви!
	Небо с общину.	
	Все небо с общину.
	Мы празднуем первый Гром!
							16.

		ИМЯ ИМЕН

Имя имен
	в первом вопле признаешь ли ты, повитуха?
Имя имен...
	Так чего ж мы, смешав языки, мутим воду в речах?
Врем испокон -
	вродь за мелким ершом отродясь не ловилось ни брюха, ни духа!
Век да не вечер,
	хотя Лихом в омут глядит битый век на мечах.
Битый век на мечах.

Вроде ни зги... Да только с легкой дуги в небе синем
		опять, и опять, и опять запевает звезда.
Бой с головой затевает еще один витязь,
		в упор не признавший своей головы.
Выше шаги! Велика ты, Россия, да наступать некуда.
Имя Имен ищут сбитые с толку волхвы.

Шаг из межи...
	Вкривь да врозь обретается верная стежка-дорожка.
Сено в стогу.
	Вольный ветер на красных углях ворожит Рождество.
Кровь на снегу -
	Земляника в январском лукошке.
Имя Имен... Сам Господь верит только в него.

А на печи разгулялся пожар-самовар да заварена каша.
Луч - не лучина на белый пуховый платок.
Небо в поклон
	До земли обратим тебе, юная девица Маша!
Перекрести нас из проруби да в кипяток.

Имя Имен
	не кроить пополам, не тащить по котлам, не стемнить по углам.
Имя Имен
	не урвешь, не заманишь, не съешь, не ухватишь в охапку.
Имя Имен
	взято ветром и предано колоколам.
И куполам 
	не накинуть на Имя Имен золотую горящую шапку.

Имя Имен
	Да не отмоешься, если вся кровь да как с гуся беда
					и разбито корыто.
Вместо икон
	станут Страшным судом - по себе - нас судить зеркала.
Имя Имен
	вырвет с корнем все то, что до срока зарыто.
В сито времен
	бросит боль да былинку, чтоб истиной к сроку взошла.

Ива да клен
	Ох, гляди, красно солнышко врежет по почкам!
Имя Имен
	запрягает, да не торопясь, не спеша
Имя Имен
	А возьмет да продраит с песочком!
							17.

Разом поймем
	Как болела живая душа.

Имя Имен
	Эх, налететь бы слепыми грачами на теплую пашню
	Потекло по усам! Шире рот! да вдруг не хватит
					На бедный мой век!

Имя Имен прозвенит золотыми ключами...
	Шабаш! Всей гурьбою на башню!
Пала роса.
Пала роса.
	Да сходил бы ты по воду, мил человек!


							18.

	      ТЕСТО

Kогда злая стужа снедужила душу
И люта метель отметелила тело,
Когда опустела казна,
И сны наизнанку, и пах нараспашку -
Да дыши во весь дух и тяни там, где тяжко -
Ворвется в затяжку весна.

Зима жмет земное. Все вести - весною.
Секундой по векам, по пыльным сусекам
Хмельной ветер верной любви.
Тут дело не ново - словить это Слово
Ты снова, и снова, и снова лови.
Тут дело простое - нет тех, кто не стоит,
Нет тех, кто не стоит любви.

Да как же любить их - таких неумытых,
Да бытом пробитых, да потом пропитых?
Да ладно там - друга, начальство, коллегу,
Ну ладно, случайно утешить калеку,
Дать всем,кто рискнул попросить.
А как всю округу - чужих, неизвестных,
Да так - как подругу, как дочь, как невесту?
Да как же, позвольте спросить?

Тут дело простое - найти себе место
Повыше, покруче. Пролить темну тучу
До капли грозою - горючей слезою -
Глянь, небо какое!
Пречистой рукою сорвать с неба звезды 
Смолоть их мукою
И тесто для всех замесить.

А дальше - известно. Меси свое тесто
Да неси свое тесто на злобное место -
Пускай подрастет на вожжах.
Сухими дровами - своими словами
Своими словами держи в печке пламя,
Да дракой, да поркой - чтоб мякиш стал коркой,
Краюхой на острых ножах.

И вот когда с пылу, и вот когда с жару -
Да где брал он силы, когда убежал он?! -
По торной дороге и малой тропинке
Раскатится крик Колобка
На самом краю овражины - оврага
У самого гроба казенной утробы
Как пара парного, горячего слова
Гляди, не гляди  - не заметите оба -
Подхватит любовь и успеет во благо
Во благо облечь в облака.
							19.

Но все впереди, а пока еще рано,
И сердце в груди не нашло свою рану,
Чтоб в исповеди быть с любовью на равных
И дар русской речи беречь.
Так значит жить и ловить это Слово упрямо,
Душой не кривить перед каждою ямой,
И гнать себя дальше - все прямо да прямо
Да прямо - в великую печь!

Да что тебе стужа - гони свою душу
Туда, где все окна не внутрь, а наружу.
Пусть время пройдется метлою по телу -
Посмотрим, чего в рукава налетело.
Чего только не нанесло!
Да не спрячешь души беспокойное шило.
Так живи - не тужи, да тяни свою жилу,
Туда, где пирог только с жару и с пылу,
Где каждому, каждому станет светло...

							20.

		ХОРОШИЙ МУЖИК	*

Говорила о нем так, что даже чесался язык.
Не артист знаменитый, конечно, но очень похожий.
Молодой, холостой, в общем, с виду хороший мужик.
Только как же, мужик ведь - какой он хороший?

Он к утру приходил на рогах и клонился как штык.
А она, уходя по утрам, укрывала рогожей.
И сегодня, шагая с работы, сказала: - Хороший мужик.
- Ой, да брось ты, мужик ведь - откуда хороший?

И пила свою чашу и горькую стопку до дна.
Только тем и ломила хребты с недоноскою ношей.
- Не сердись, ты хороший мужик, - утешала она.
И он думал: - Гляди-ка, мужик я, а все же хороший.

И на бранное ложе сходила как на пьедестал.
Лишь слегка задыхалась. Да нет же! Дышала как юная лошадь.
Ну а он еще спал. Жаль, конечно. Да видно устал.
- Ну а ты как хотела? Мужик ведь - и сразу хороший.

Подметала свой пол белой ниткой да прям сквозь толстый ватин.
Чтоб не лечь натощак, до рассвета на кухне курила.
- Ты хороший мужик, - кружевами его паутин
Перепутала все, говорила и боготворила.

И однажды, сорвав ее швы да с изнанки судьбы -
Да клочками резина и вата, да клочьями кожа -
Он схватил и понес на руках, как на дыбу, поставил ее на дыбы. 
Только крикнуть успела: - Мужик он и вправду хороший!

Не Варвара-краса, да не курица-Ряба.
Не артистка, конечно, но тоже совсем не проста.
Да Яга не Яга, лишь бы только хорошая баба.
И под мышку к ней влез и уснул, как за пазухой у Христа.

Холостые патроны да жены про всех заряжены.
Он по ней, как по вишне, поет над кудрявой ольхой.
Так и поняли все, что мужик он хороший. Груженый.
Ну, а вы как хотели? Мужик ведь - с чего бы плохой?







---------------------
*   Второе название:  Песня о Родине.
							21.


	                ХОЗЯЙКА

	        Сегодня ночью - дьявольский мороз.
	        Открой, хозяйка, бывшему солдату.
	        Пусти погреться, я совсем замерз,
	        Враги сожгли мою родную хату.

	        Перекрестившись истинным крестом,
	        Ты молча мне подвинешь табуретку,
	        И самовар ты выставишь на стол
	        На чистую крахмальную салфетку.

	        И калачи достанешь из печи,
	        С ухватом длинным управляясь ловко.
	        Пойдешь в чулан, забрякают ключи.
	        Вернешься со своей заветной поллитровкой.

	        Я поиграю на твоей гармони.
	        Рвану твою трехрядку от души.
	        - Чего сидишь, как будто на иконе ?
	        А ну, давай, пляши, пляши, пляши...

	        Когда закружит мои мысли хмель,
	        И "День Победы" я не доиграю,
	        Тогда уложишь ты меня в постель,
	        Потом сама тихонько ляжешь с краю.

	        А через час я отвернусь к стене.
	        Пробормочу с ухмылкой виноватой:
	        - Я не солдат... Зачем ты веришь мне?
	        Я все наврал. Цела родная хата.

	        И в ней есть все - часы и пылесос.
	        И в ней вполне достаточно уюта.
	        Я обманул тебя. Я вовсе не замерз.
	        Да тут ходьбы всего на три минуты.

	        Известна цель визита моего -
	        Чтоб переспать с соседкою-вдовою.
	        А ты ответишь: - Это ничего...
	        И тихо покачаешь головою.

	        И вот тогда я кой-чего пойму,
	        И кой-о-чем серьезно пожалею.
	        И я тебя покрепче обниму
	        И буду греть тебя, пока не отогрею.

	        Да, я тебя покрепче обниму
	        И стану сыном, мужем, сватом, братом.
	        Ведь человеку трудно одному,
	        Когда враги сожгли родную хату.
							22.

                СЛЕТ - СИМПОЗИУМ

        Куда с добром деваться нам в границах нашей области?	*
        У нас - четыре Франции, семь Бельгий и Тибет.
        У нас есть место подвигу. У нас есть место доблести.
        Лишь лодырю с бездельником у нас тут места нет.

        А так - какие новости? Тем более, сенсации...
        С террором и вулканами здесь все наоборот.
        Прополка, культивация, мели-мели-мели - орация,
        Конечно, демонстрации. Но те - два раза в год.

        И все же доложу я вам без преувеличения,
        Как подчеркнул в докладе сам товарищ Пердунов,
        Событием высокого культурного значения
        Стал пятый слет-симпозиум районных городов.

        Президиум украшен был солидными райцентрами -
        Сморкаль, Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер.
        Эх, сумма показателей с высокими процентами!
        Уверенные лидеры. Опора и пример.

        Тянулись Стельки, Чагода... Поселок в ногу с городом.
        Угрюм, Бубли, Кургузово, потом Семипердов.
        Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду.
        Ну, в общем, много было древних, всем известных городов.

        Корма - забота общая. Доклад - задача длинная.
        Удои с дисциплиною, корма и вновь корма.
        Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная!
        Как вдруг - конвертик с буквами нерусского письма.

        Президиум шушукался. Сложилась точка зрения:
        - Депеша эта с Запада. Тут бдительность нужна.
        Вот, в Тимонице построен институт слюноварения.
        Она - товарищ грамотный и в аглицком сильна...

        - С поклоном обращается к вам тетушка Ойропа.
        И опосля собрания зовет на завтрак к ней...
        - Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот!
        Никто из нас не завтракал - у нас дела важней.

        Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные,
        Мол, ценим и так далее, но, так сказать, зер гут!
        Такие в нашей области дела идут ударные,
        Что даже в виде исключения не вырвать пять минут.

        И вновь пошли нацеливать на новые свершения.
        Была повестка муторной, как овсяной кисель.
        Вдруг телеграмма: - Бью челом! Примите приглашение!
        Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель.
							23.

        Повисло напряженное, гнетущее молчание.
        В такой момент - не рыпайся, а лучше - не дыши!
        И вдруг оно прорезалось - голодное урчание
        В слепой кишке у маленького города Шиши.

        Бедняга сам сконфузился! В лопатки дует холодом.
        А между тем урчание все громче и сочней.
        - Позор ему - приспешнику предательского голода!
        Никто из нас не завтракал! дела для нас важней!

        - Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией.
        Но ярость благородная вскипала, как волна.
        - Ту вашу дипломатию в упор к отцу и матери! -
        Кричала с места станция Октябрьская Весна.

        - Ответим по-рабочему. Чего там церемониться.
        Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! -
        Так заявила грамотный товарищ Усть-Тимоница,
        И хором поддержали ее Малые Прыщи.

        Трибуну отодвинули. И распалили прения.
        Хлебали предложения как болтанку с пирогом.
        Объявлен был упадочным процесс пищеварения,
        А сам Шиши - матерым, но подсознательным врагом.

        - Пущай он, гад, подавится Иудиными корками!
        Чужой жратвы не надобно. Пусть нет - зато своя!
        Кто хочет много сахару - тому дорога к Горькому!
        А тем, кто с аппетитами - положена статья...

        И населенный пункт 37-го километра
        Шептал соседу радостно: - К стене его! К стене!
        Он - опытный и искренний поклонник
                                        стиля "ретро",
        Давно привыкший истину искать в чужой вине.

        И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем.
        - Ату его, вредителя! Руби его сплеча!
        И был он цвета одного с переходящим знаменем,
        Когда ему товарищи слепили строгача.

        А, впрочем, мы одна семья - единая, здоровая.
        Эх, удаль конармейская ворочает столы.
        Президиум - "Столичную", а первый ряд - "Зубровую",
        А задние - чем бог послал, из репы и свеклы.

        Потом по пьяной лавочке пошли по главной улице.
        Ругались, пели, плакали и скрылись в черной мгле.
                   В Мадриде стыли соусы.
                   В Париже сдохли устрицы.
                   И безнадежно таяло в Брюсселе крем-брюле.


--------------------------------
*	Привольны исполинские масштабы нашей области.
							24.

                ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА


        В рабочий полдень я проснулся стоя.
        Опять матрац попутал со стеной.
        Я в одиночку вышел из запоя,
        Но - вот те на! - сегодня выходной.

        И время шло не шатко и не валко.
        Горел на кухне ливерный пирог.
        Скрипел мирок хрущевки-коммуналки,
        И шлепанцы мурлыкали у ног.

        Сосед Бурштейн стыдливо бил соседку.
        Мы с ней ему наставила рога.
        Я здесь ни с кем бы не пошел в разведку,
        Мне не с кем выйти в логово врага.

        Один сварил себе стальные двери.
        Другой стишки кропает до утра.
        Я - одинок. Я никому не верю.
        Да, впрочем, видит Бог, невелика потеря
        Весь ихний брат и ихняя сестра.

        Экран, а в нем с утра звенят коньки...
        В хоккей играют настоящие мужчины.
        По радио поют, что нет причины для тоски,
        И в этом ее главная причина.

        В "Труде" сенсационная заметка
        О том, что до сих пор шумит тайга.
        А мне до боли хочется в разведку,
        Уйти и не вернуться в эту клетку
        Уйти - в чем есть - в глубокий тыл врага.

        Из братских стран мне сообщает пресса:
        Поляки оправляются от стресса.
        Прижат к ногтю вредитель Лех Валенса,
        Мечтавший всю Варшаву отравить.

        Да, не все еще врубились в суть прогресса
        И в трех соснах порой не видят леса.
        Бряцает амуницией агрессор,
        Но ТАСС уполномочен заявить:

        "Тяжелый смог окутал Вашингтон.
        Невесело живется без работы
        В хваленых джунглях каменной свободы,
        Где правит ЦРУ и Пентагон.
							25.

        Среди капиталистов наших стран
        Растет угар военного психоза.
        Они пугают красною угрозой
        Обманутых рабочих и крестьян.

        А Рейган - вор, ковбой и педераст -
        Поставил мир на ядерную карту."
        Тревожно мне. Кусаю свой матрац.
        Дрожу, как СС-20 перед стартом.

        Окончился хоккей. Пошли стрекозы.
        А по второй насилуют кларнет.
        Да как же можно ?  Ведь висит угроза!
        И ничего страшней угрозы нет!

        Да, вовремя я вышел из запоя...
        Не отдадим родимой Костромы!
        Любимый город может спать спокойно
        И мирно зеленеть среди зимы.

        Буденовку напялю на затылок.
        Да я ль не патриот, хотя и пью?
        В фонд мира сдам мешок пустых бутылок
        И из матраца парашют скрою.

        Возьму аванс. Куплю себе билет
        На первый рейс до Западной Европы.
        В квадрате Гамбурга - пардон, я в туалет! -
        Рвану кольцо и размотаю стропы.

        Пройду, как рысь, от Альп и до Онеги
        Тропою партизанских автострад.
        Все под откос - трамваи и телеги.
        Не забывайте, падлы, Сталинград!

        Пересчитаю все штыки и пушки.
        Пускай раскрыт мой корешок-связной -
        Я по-пластунски обхожу ловушки
        И выхожу в эфир любой ценой.

        Я - щит и меч родной Страны Советов!
        Пока меня успеют обложить -
        Переломаю крылья всем ракетам,
        Чтоб на Большую землю доложить:

        Мол, вышел пролетарский кукиш Бонну.
        Скажите маме - НАТО на хвосте!
        Ваш сын дерется до последнего патрона
        На вражьей безымянной высоте.
							26.

        Хочу с гранатой прыгнуть под колеса,
        Но знамя части проглотить успеть.
        Потом молчать на пытках и допросах,
        А перед смертью - про Катюшу спеть.

        Бодун крепчал.  Пора принять таблетку.
        В ушах пищал секретный позывной.
        По выходным так хочется в разведку.
        Айда, ребята! кто из вас со мной?
							27.



                ГРИБОЕДОВСКИЙ ВАЛЬС


        В отдаленном совхозе "Победа"
        Был потрепанный старенький "ЗИЛ".
        А при нем был Степан Грибоедов,
        И на "ЗИЛе" он воду возил.

        Он справлялся с работой отлично.
        Был по обыкновению пьян.
        Словом, был человеком обычным
        Водовоз Грибоедов Степан.

        После бани он бегал на танцы.
        Так и щупал бы баб до сих пор,
        Но случился в деревне с сеансом
        Выдающийся гипнотизер.

        На заплеванной маленькой сцене
        Он буквально творил чудеса.
        Мужики выражали сомненье,
        И таращили бабы глаза.

        Он над темным народом смеялся.
        И тогда, чтоб проверить обман,
        Из последнего ряда поднялся
        Водовоз Грибоедов Степан.

        Он спокойно вошел на эстраду,
        И мгновенно он был поражен
        Гипнотическим опытным взглядом,
        Словно финским точеным ножом.

        И поплыли знакомые лица...
        И приснился невиданный сон -
        Видит он небо Аустерлица,
        Он не Степка, а Наполеон!

                Он увидел свои эскадроны.
                Он услышал раскаты стрельбы
                Он заметил чужие знамена
                В окуляре подзорной трубы.

                Но он легко оценил положенье
                И движением властной руки
                Дал приказ о начале сраженья
                И направил в атаку полки.
							28. 

                Опаленный горячим азартом,
                Он лупил в полковой барабан.
                Был неистовым он Бонапартом,
                Водовоз Грибоедов Степан.

                Пели ядра, и в пламени битвы
                Доставалось своим и врагам.
                Он плевался словами молитвы
                Незнакомым французским богам.

                Вот и все. Бой окончен. Победа.
                Враг повержен. Гвардейцы, шабаш!
                Покач