ь поэта и стихи солдата,
Короче: честь поэта и солдата
Принадлежит народу одному!


СЕРЕБРЯНАЯ СВАДЬБА

У нас с тобой серебряная свадьба,
А мы о ней - ни слова никому.
Эх, нам застолье шумное созвать бы!
Да только, видно, это ни к чему.

Не брызнет утро никакою новью,
Все как всегда: заснеженная тишь...
То я тебе звоню из Подмосковья,
То ты мне деловито позвонишь.

Поверь, я не сержусь и не ревную.
Мне часто где-то даже жаль тебя.
Ну что за смысл прожить весь век воюя,
Всерьез ни разу так и не любя?!

Мне жаль тебя за то, что в дальней дали,
Когда любви проклюнулся росток,
Глаза твои от счастья засияли
Не навсегда, а на короткий срок.

Ты знаешь, я не то чтобы жалею,
Но как-то горько думаю о том,
Что ты могла б и вправду быть моею,
Шагнувши вся в судьбу мою и дом.

Я понимаю, юность - это юность,
Но если б той разбуженной крови
Иметь пускай не нажитую мудрость.
А мудрость озарения любви!

Ту, что сказала б словом или взглядом;
- Ну вот зажглась и для тебя звезда,
Поверь в нее, будь вечно с нею рядом
И никого не слушай никогда!

На свете есть завистливые совы,
Что, не умея радости создать,
Чужое счастье расклевать готовы
И все как есть по ветру раскидать.

И не найдя достаточного духа,
Чтоб лесть и подлость вымести, как сор,
Ты к лицемерью наклоняла ухо.
Вступая с ним зачем-то в разговор.

И лезли, лезли в душу голоса,
Что если сердце лишь ко мне протянется,
То мало сердцу радости достанется
И захиреет женская краса...

Лишь об одном те совы умолчали,
Что сами жили верою иной
И что буквально за твоей спиной
Свои сердца мне втайне предлагали.

И, следуя сочувственным тревогам
(О, как же цепки эти всходы зла!),
Ты в доме и была и не была,
Оставя сердце где-то за порогом.

И сердце то, как глупая коза,
Бродило среди ложных представлений,
Смотрело людям в души и глаза
И все ждало каких-то потрясений.

А людям что! Они домой спешили.
И все улыбки и пожатья рук
Приятелей, знакомых и подруг
Ни счастья, ни тепла не приносили.

Быть может, мне в такую вот грозу
Вдруг взять и стать "хозяином-мужчиной" -
Да и загнать ту глупую "козу"
Обратно в дом суровой хворостиной!

Возможно б, тут я в чем-то преуспел,
И часто это нравится, похоже,
Но только я насилий не терпел
Да и сейчас не принимаю тоже.

И вот над нашей сломанной любовью
Стоим мы и не знаем: что сказать?
А совы все давно в своих гнездовьях
Живут, жиреют, берегут здоровье,
А нам с тобой - осколки собирать...

Сегодня поздно ворошить былое,
Не знаю, так или не так я жил,
Не мне судить о том, чего я стою,
Но я тебя действительно любил.

И если все же оглянуться в прошлое,
То будь ты сердцем намертво со мной -
Я столько б в жизни дал тебе хорошего,
Что на сто лет хватило бы с лихвой.

И в этот вечер говорит с тобою
Не злость моя, а тихая печаль.
Мне просто очень жаль тебя душою,
Жаль и себя, и молодости жаль...

Но если мы перед коварством новым
Сберечь хоть что-то доброе хотим,
То уж давай ни филинам, ни совам
Доклевывать нам души не дадим.

А впрочем, нет, на трепет этих строк
Теперь, увы, ничто не отзовется.
Кто в юности любовью пренебрег,
Тот в зрелости уже не встрепенется.

И знаю я, да и, конечно, ты,
Что праздник к нам уже не возвратится,
Как на песке не вырастут цветы
И сон счастливый в стужу не приснится.

Ну вот и все. За окнами, как свечи,
Застыли сосны в снежной тишине...
Ты знаешь, если можно, в этот вечер
Не вспоминай недобро обо мне.

Когда ж в пути за смутною чертой
Вдруг станет жизнь почти что нереальной
И ты услышишь колокольчик дальний,
Что всех зовет когда-то за собой,

Тогда, вдохнув прохладу звездной пыли,
Скажи, устало подытожа век:
- Все было: беды и ошибки были,
Но счастье раз мне в жизни подарили,
И это был хороший человек!


УЛЕТАЮТ ПТИЦЫ

Осень паутинки развевает,
В небе стаи будто корабли -
Птицы, птицы к югу улетают,
Исчезая в розовой дали...

Сердцу трудно, сердцу горько очень
Слышать шум прощального крыла.
Нынче для меня не просто осень -
От меня любовь моя ушла.

Улетела, словно аист-птица,
От иной мечты помолодев,
Не горя желанием проститься,
Ни о чем былом не пожалев.

А былое - песня и порыв.
Юный аист, птица-длинноножка,
Ранним утром постучал в окошко,
Счастье мне навечно посулив.

О, любви неистовый разбег!
Жизнь, что обжигает и тревожит.
Человек, когда он человек,
Без любви на свете жить не может.

Был тебе я предан, словно пес,
И за то, что лаской был согретым,
И за то, что сына мне принес
В добром клюве ты веселым летом.

Как же вышло, что огонь утих?
Люди говорят, что очень холил,
Лишку сыпал зерен золотых
И давал преступно много воли.

Значит, баста! Что ушло - пропало.
Я солдат. И, видя смерть не раз,
Твердо знал: сдаваться не пристало,
Стало быть, не дрогну и сейчас.

День окончен, завтра будет новый.
В доме нынче тихо... никого...
Что же ты наделал, непутевый,
Глупый аист счастья моего?!

Что ж, прощай и будь счастливой, птица!
Ничего уже не воротить.
Разбранившись - можно помириться.
Разлюбивши - вновь не полюбить.

И хоть сердце горе не простило,
Я, почти чужой в твоей судьбе,
Все ж за все хорошее, что было,
Нынче низко кланяюсь тебе...

И довольно! Рву с моей бедою.
Сильный духом, я смотрю вперед.
И, закрыв окошко за тобою,
"Твердо верю в солнечный восход!

Он придет, в душе растопит снег,
Новой песней сердце растревожит.
Человек, когда он человек,
Без любви на свете жить не может.


ГОРЬКИЕ СЛОВА

Лидии Константиновне

Хворь вновь ко мне явилась, как беда,
А ты все жалишь, не щадя ни капли.
Пред нравом злым все порошки и капли,
Ей-богу же, сплошная ерунда.

Вот говорят: - Лежачего не бьют. -
А ты - ну словно ждешь такой минуты.
Ну почему такая, почему ты?
Какие бесы так тебя грызут?!

Войне не удалось меня сломить,
Враги, как видишь, не сумели тоже.
А с тыла - проще. С тыла защитить
Себя от близких мы же ведь не можем.

Есть слово очень доброе - жена,
И есть еще прекраснее - любимая.
Имей возможность слить их воедино я,
То как бы жизнь была моя полна!

Как ты со мною столько пробыла?
Откуда столько черного скопила?
Везде, казалось, все недобрала,
Чем больше благ, тем было больше зла,
А в этом зле - мучительная сила.

Бывает так: рассыплется навек
Надежды нить. И холодно и розно.
Все позади: идет колючий снег,
И счастья ждать бессмысленно и поздно.

А если вдруг случится мне упасть,
Да так, что в первый миг и не очнуться,
Мне б только не попасть тебе под власть,
Ведь тут, прости, как в проруби пропасть
Иль в клетке к льву спиною повернуться.

И лишь судьбе сейчас хотел бы я
Сказать от сердца тихие слова:
- Судьба моя, пресветлая моя,
Твои права, признаюсь не тая,
Я свято чту, как высшие права.

Пускай мне не двойным хвалиться веком,
Но дай мне сил в борьбе и поддержи,
Чтоб, вырвавшись из холода и лжи,
Стать где-то вновь счастливым человеком. 


ОСМЫСЛЕНИЕ

Ты думаешь, что мудро поступила,
Что я приму почти что ничего,
Когда ты, полюбив, не полюбила
И в виде счастья нежно мне вручила
Прохладу равнодушья своего.

Но, как и хмарь финансовых невзгод
Порой грозится обернуться в голод,
Так и прохлада, нагнетая холод,
С годами душу превращает в лед.

Когда же мы в житейской суете
Друг друга не одариваем силой,
То радость вырастает хилой-хилой,
Как дерево на вечной мерзлоте.

А если чахнет что-то дорогое,
То можно ль верить в исполненье снов?
Тем более что дерево такое
Не в силах дать ни цвета, ни плодов.

Когда же счастье больше и не снится,
То надо честно, может быть, сказать,
Что лицемерить дальше не годится
И что не так уж страшно ошибиться,
Как страшно ту ошибку продолжать.

Но даже там, где жизнь не состоялась
И прошлое почти сплошное зло,
Казалось бы: ну что еще осталось?
Прощайтесь же! Ведь сколько вам досталось!
И все же как прощаться тяжело...

Подчас мы сами, может быть, не знаем,
Что, зло вдыхая, как угарный дым,
Мы чуть ли уж к нему не привыкаем,
Едва ль не с грустью расстаемся с ним.

И все же, как ни тяжко расставаться,
Мы оживем, все выстрадав душой,
Как в хвори, где страдают и страшатся,
Но после даже трудной операции
Приходят исцеленье и покой.




ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ

ПОДРУГИ

Дверь общежитья... сумрак... поздний час.
Она спешит, летит по коридору,
Способная сейчас и пол и штору
Поджечь огнем своих счастливых глаз!

В груди ее уже не сердце бьется,
А тысяча хрустальных бубенцов.
Бежит девчонка, гулко раздается
Веселый стук задорных каблучков.

Хитро нахмурясь, в комнату вошла.
- Кто здесь не спит? - начальственно спросила.
И вдруг, расхохотавшись, подскочила
К подруге, что читала у стола.

Затормошила... чертики в глазах:
- Ты все зубришь, ты все сидишь одна!
А за окошком, посмотри, весна!
И, может, счастье где-то в двух шагах!

Смешная, скажешь? Ладно, принимаю!
На все согласна. И не в этом суть.
Влюбленных все забавными считают
И даже глуповатыми чуть-чуть...

Но я сейчас на это не в обиде.
Не зря есть фраза: "горе от ума".
Так дайте же побыть мне в глупом виде!
Вот встретишь счастье и поймешь сама.

Шучу, конечно. Впрочем, нет, послушай,
Ты знаешь, что сказал он мне сейчас?
"Ты, говорит, мне смотришь прямо в душу,
И в ней светло-светло от этих глаз".

Смеется над любой моей тревогой,
Во всем такой уверенный, чудак.
Меня зовет кувшинкой-недотрогой
И волосы мои пушит вот так...

Слегка смутилась. Щеки пламенели.
И в радости заметить не смогла,
Что у подруги пальцы побелели,
До боли стиснув краешек стола.

Глаза подруги - ледяное пламя.
Спросила непослушными губами,
Чужим и дальним голос прозвучал:
- А он тебя в тайгу не приглашал?

Не говорил: "Наловим карасей,
Костер зажжем под старою сосною,
И будем в мире только мы с тобою
Да сказочный незримый Берендей!"

А он просил: подругам ни гугу?
А посмелее быть не убеждал?
И если так, я, кажется, могу
Помочь тебе и предсказать финал!

Умолкла. Села. Глянула в тревоге,
Смешинок нет, восторг перегорел,
А пламя щек кувшинки-недотроги
Все гуще белый заливает мел...

Кругом весна... до самых звезд весна!
В зеленых волнах кружится планета.
И ей сейчас неведомо, что где-то
Две девушки, не зажигая света,
Подавленно застыли у окна.

Неведомо? Но синекрылый ветер
Трубит сквозь ночь проверенную весть
О том, что счастье есть на белом свете,
Пускай не в двух шагах, а все же есть!

Поют ручьи, блестят зарницы домен,
Гудя, бегут по рельсам поезда.
Они кричат о том, что мир огромен
И унывать не надо никогда,

Что есть на свете преданные люди,
Что радость, может, где-нибудь в пути.
Что счастье будет, непременно будет!
Вы слышите, девчата, счастье будет!
И дай вам бог скорей его найти!


ТРИ ДРУГА

От трех десяток много ли сиянья?
Для ректора, возможно, ничего,
Но для студента это состоянье,
Тут вся почти стипендия его!

Вот почему он пасмурный сидит.
Как потерял? И сам не понимает,
Теперь в карманах сквозняки гуляют,
И целый длинный месяц впереди...

Вдоль стен кровати строго друг за другом,
А в центре стол. Конспекты. Блока том.
И три дружка печальным полукругом
Сидят и курят молча за столом...

Один промолвил: - Надо, без сомненья,
Тебе сейчас не горе горевать,
А написать толково заявленье.
Снести его в милицию и сдать.

А там, кто надо, тотчас разберется,
Необходимый розыск учинят.
Глядишь, твоя пропажа и найдется,
На свете все возможно, говорят!

Второй вздохнул: - Бумаги, протоколы...
Волынистое дело это, брат!
Уж лучше обратиться в деканат.
Пойти туда и жечь сердца глаголом!

Ступай сейчас к начальству в кабинет.
И не волнуйся, отказать не могут.
Все будет точно: сделают, помогут,
Еще спасибо скажешь за совет!

А третий друг ни слова не сказал,
Он снял с руки часы, пошел и продал,
Он никаких советов не давал,
А молча другу деньги отдал...


ГОСТЬЯ

Проект был сложным. Он не удавался.
И архитектор, с напряженным лбом,
Считал, курил, вздыхал и чертыхался,
Склонясь над непокорным чертежом.

Но в дверь вдруг постучали. И соседка,
Студентка, что за стенкою жила,
Алея ярче, чем ее жакетка,
Сказала быстро: - "Здрасьте!" - и вошла,

Вздохнула, села в кресло, помолчала,
Потом сказала, щурясь от огня:
- Вы старше, вы поопытней меня...
Я за советом... Я к вам прямо с бала...

У нас был вечер песни и весны,
И два студента в этой пестрой вьюге,
Не ведая, конечно, друг о друге,
Сказали мне о том, что влюблены.

Но для чужой души рентгена нет,
Я очень вашим мненьем дорожу.
Кому мне верить? Дайте мне совет.
Сейчас я вам о каждом расскажу.

Но, видно, он не принял разговора!
Отбросил циркуль, опрокинул тушь
И, глянув ей в наивные озера,
Сказал сердито: - Ерунда и чушь!

Мы не на рынке и не в магазине!
Совет вам нужен? Вот вам мой совет:
Обоим завтра отвечайте "нет",
Затем что нет здесь чувства и в помине!

А вот когда полюбите всерьез,
Поймете сами, если час пробьет,
Душа ответит на любой вопрос,
И он все сам заметит и поймет!

Окончив речь уверенно и веско,
Он был немало удивлен, когда
Она, вскочив, вдруг выпалила резко:
- Все сам заметит? Чушь и ерунда!

Слегка оторопев от этих слов,
Он повернулся было для отпора,
Но встретил не наивные озера,
А пару злых, отточенных клинков.

- "Он сам поймет"? Вы так сейчас сказали?
А если у него судачья кровь?
А если там, где у других любовь,
Здесь лишь проекты, балки и детали?

Он все поймет? А если он плевал,
Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь?
А если он не человек - чертеж?!
Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!

На миг он замер, к полу пригвожден,
Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.
Она же, всхлипнув, повернулась круто
И, хлопнув дверью, выбежала вон.

Весенний ветер в форточку ворвался,
Гудел, кружил, бумагами шуршал...
А у стола "бездушный интеграл",
Закрыв глаза, счастливо улыбался.


ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ...

Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров - чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачетам,
Над книгою или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.

Она легко уставала,
И, если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал,
Потом, не шуметь стараясь
И взглядов косых стесняясь,
Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.

Но кто соседок обманет,
Тот магом, пожалуй, станет.
Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой.
Ее называли "лентяйкой".
Его - ехидно - "хозяйкой".
Вздыхали, что парень - тряпка и у жены под пятой.

Нередко вот так часами
Трескучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И хоть за любовь стояли,
Но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!

Они инженерами стали.
Шли годы без ссор и печали,
Но счастье - капризная штука, нестойко порой, как дым.
После собранья, в субботу,
Вернувшись домой с работы,
Жену он застал однажды целующейся с другим.

Нет в мире острее боли.
Умер бы лучше, что ли!
С минуту в дверях стоял он, уставя в пространство взгляд.
Не выслушал объяснений,
Не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад...

С неделю кухня гудела;
"Скажите, какой Отелло!
Ну целовалась, ошиблась... немного взыграла кровь!
А он не простил - слыхали?"
Мещане! Они и не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!


СКАЗКА О СТУДЕНТЕ И СТАРИКЕ

Неизвестно, в какой стране это было,
Никому не известно, в какие века,
Шел парнишка-студент, напевая слегка,
То ли к другу спешил он, а то ли к милой,

Был богат он сегодня, как целый банк!
Ведь на дне кошелька у него звенело
Одиноко, походке веселой в такт,
Может, медная лира, а может, франк,
А быть может, динара - не в этом дело.

Вечер шарфом тумана окутал зданья,
Брызнул холодом дождик за воротник.
Вдруг у храма, в цветистых лохмотьях старик
Протянул к нему руку за подаяньем.

Был худей он, чем посох его, казалось;
Сыпал дождь на рванье и пустую суму.
Сердце парня тоскливо и остро сжалось.
- Вот, - сказал он и отдал монету ему.

Нищий в желтой ладони зажал монету
И сказал, словно тополь прошелестел;
- Ничего в кошельке твоем больше нету,
Ты мне отдал последнее, что имел.

Знаю все. И за добрую душу в награду
Я исполню желанье твое одно.
Удивляться, мой мальчик, сейчас не надо.
Так чему твое сердце особенно радо?
Говори же, а то уж совсем темно.

Вот чудак! Ну какое еще желанье?
Впрочем, ладно, посмотрим. Согласен... пусть...
- Я хотел бы все мысли на расстоянье
У любого, кто встретится, знать наизусть!

- Чтобы дерева стройность любить на земле,
Не смотри на извивы корней под землей.
О, наивный!.. - Старик покачал головой
И, вздохнув, растворился в вечерней мгле.

Дождь прошел. Замигали в листве фонари,
Одиноко плывет посреди пруда
Шляпа месяца. Лаком блестит вода.
Парень сел на скамейку и закурил.

А забавный старик! И хитер ты, друг!
Вон в окошке, наверное, муж и жена.
Кто ответит, что думают он и она?
Рассмеялся студент. Рассмеялся и вдруг...

Муж сказал: - Дорогая, на службе у нас
Масса дел. Может, завтра я задержусь.-
И подумал: "К Люси забегу на час,
Поцелую и чуточку поднапьюсь".

У жены же мелькнуло; "Трудись, чудак,
Так и буду я в кухне корпеть над огнем.
У меня есть подружечка как-никак.
Мы отлично с ней знаем, куда пойдем".

И ответила громко: - Ужасно жаль!
Я ведь завтра хотела с тобой как раз
Твоей маме купить на базаре шаль.
Ну, да нечего делать. Не в этот раз...

Отвернулся студент. Вон напротив дом,
Там невестка над свекором-стариком,
То лекарство больному подаст, то чай,
Все заботится трогательно о нем.

- Вот вам грелочка, папа! - А про себя;
"Хоть бы шел поскорее ты к праотцам!" -
Может, плохо вам, папа? - А про себя;
"Вся квартира тогда бы досталась нам".

Парень грустно вздохнул. Посмотрел на бульвар.
Вон влюбленные скрылись под сень платана,
Он сказал: - Океан, как планета, стар,
Представляешь: аквариум формой в шар.
Ты слыхала про жизнь на дне океана?

Сам подумал, погладив девичью прядь;
"Хороша, но наивна и диковата.
Что мне делать: отважно поцеловать?
Или, может быть, чуточку рановато?"

А она: "И далась ему глубь морей!
Ну при чем тут морские ежи, признаться?
Впрочем, так: если вдруг начнет целоваться -
Рассержусь и сначала скажу: не смей!

Ведь нельзя же все просто, как дважды два.
Славный парень, но робкий такой и странный".
И воскликнула: - Умная голова!
Обожаю слушать про океаны!

Мимо шли два приятеля. Первый сказал:
- Дай взаймы до среды. Я надежный малый. -
А второй: - Сам без денег, а то бы дал. -
И подумал: "Еще не отдашь, пожалуй!"

Встал студент и пошел, спотыкаясь во мгле,
А в ушах будто звон или ветра вой:
"Чтобы дерева стройность любить на земле,
Не смотри на извивы корней под землей".

Но ведь люди не злы! Это ж так... пока!
Он окончится, этот двойной базар.
Шел студент, он спешил, он искал старика,
Чтоб отдать, чтоб вернуть свой ненужный дар.

И дорогами шел он и без дорог,
Сквозь леса и селенья по всей земле,
И при солнце искал, и при синей мгле,
Но нигде отыскать старика не мог.

Бормотал среди улиц и площадей:
- Я найду тебя, старец, любой ценой! -
Улыбался при виде правдивых людей
И страдал, повстречавшись с двойной душой.

Мчат года, а быть может, прошли века,
Но все так же твердит он: - Най-ду... най-ду-у-у... -
Старика же все нет, не найти старика!
Только эхо чуть слышно в ответ: - Ау-у-у...

И когда вдруг в лесу, на крутом берегу,
Этот звук отдаленный до вас дойдет,
Вы поймете, что значит это "Ау"!..
Почему так страдает парнишка тот.

В нем звучит: "Лицемеры, пожалуйста, не хитрите!
К добрым душам, мерзавец, не лезь в друзья!
Люди, думайте так же, как вы говорите.
А иначе ведь жить на земле нельзя!"


СТИХИ О МАЛЕНЬКОЙ ЗЕЛЕНЩИЦЕ

С утра, в рассветном пожаре,
В грохоте шумной столицы.
Стоит на Тверском бульваре
Маленькая зеленщица.

Еще полудетское личико,
Халат, паучок-булавка.
Стоит она на кирпичиках,
Чтоб доставать до прилавка.

Слева - лимоны, финики,
Бананы горою круто.
Справа - учебник физ