лонами, а Магону, набиравшему наемников в Лигистине39, послали пехотинцев
до шести тысяч, восемьсот всадников и семь слонов и присказали ему,
присоединив сколько может других войск, вторгнуться в Тиррению, чтобы
отвлечь Сципиона от Ливии. Но Магон и тогда продолжал медлить, не имея
возможности соединиться с Ганнибалом, далеко отстоявшим от него, и все
время выжидая40 будущих событий. Гасдрубал, вернувшись с охоты, стал
набирать из карфагенян и ливийцев пехотинцев, числом тех и других до шести
тысяч, и шестьсот всадников; он купил до пяти тысяч рабов, чтобы посадить
их грести во флоте; он взял две тысячи всадников, кроме того, он вербовал и
наемников, и всех обучал, находясь в двухстах стадиях от номадов Карфагена.

10. У номадов же в Ливии было много царей, каждый над своей частью, выше же
всех был Сифакс41, имевший и у других племен исключительный почет. С другой
стороны, у массилиев42, очень сильного племени, был сын царя Массанасса43,
который вырос и воспитался в Карфагене; так как он был прекрасен по
внешности и благороден характером, Гасдрубал, сын Гескона, не уступающий
никому из карфагенян, предназначил ему в жены дочь, хотя Массанасса был
номад, а он карфагенянин. Сосватав их, он, отправляясь полководцем в
Иберию, взял с собой и юношу. Сифакс же, охваченный любовью к этой девушке,
стал грабить владения карфагенян и Сципиону, приплывшему к нему из Иберии,
обещал быть союзником, когда тот пойдет на карфагенян44. Заметив это и
считая очень важным приобрести Сифакса в качестве союзника для войны против
римлян, карфагеняне отдали ему девушку без ведома Гасдрубала и Массанассы,
бывших в Иберии. Чрезвычайно страдая из-за этого, и Массанасса в свою
очередь заключил союз в Иберии со Сципионом тайно, как он думал, от
Гасдрубала45. Узнав об этом, Гасдрубал был глубоко оскорблен за юношу и за
дочь, которые оба подверглись оскорблению, но хотел вместе с тем помочь
отечеству, устранив Массанассу, и когда последний возвращался в Ливию из
Иберии, вследствие смерти отца, он послал с ним в качестве провожатых
всадников, которым приказал незаметно устроить на него покушение и убить
его, как сумеют.

11. Заметив это, Массанасса ускользнул от них и старался укрепить
унаследованную власть, собирая всадников, у которых и днем и ночью было
одно дело: действуя большим количеством дротиков, все время налетать и
отступать и опять налетать. И вся битва у них состоит в бегстве и
преследовании. Эти номады умеют и переносить голод и зачастую питаться
травой вместо хлеба; а пьют они вообще только воду. И конь у них совершенно
не знает даже вкуса овса, всегда питаясь травой, пьет же с большими
промежутками. Собрав таких всадников до двадцати тысяч, Массанасса выводил
их на охоту или на грабеж других народов: он полагал, что это является и
выгодным делом, и военным упражнением. Карфагеняне и Сифакс, считая, что
приготовления юноши направлены против них (так как они не могли не
сознавать, что оскорбили его), решили воевать сначала с ним, пока не
покончат, и тогда уже встретиться с римлянами.

12. Сифакс и карфагеняне намного превосходили его численностью, но
отправились они в поход с повозками и тяжелым багажом для всякого рода
роскошной жизни, Массанасса же для всех был примером перенесения
трудностей, у него была только конница и не было ни вьючных животных, ни
продовольствия. Поэтому он легко и убегал, и нападал, и отступал в
недоступные места. Часто, уже будучи окружен, он разделял войско на мелкие
отряды, чтобы они убегали по частям, кто как может. Сам же он скрывался
где-либо с немногими, пока ночью или вечером к нему в назначенное место не
собирался весь отряд. Однажды он сам-третей скрывался, спрятавшись в
пещере, когда вокруг пещеры стояли лагерем враги. Он не имел определенного
места для лагеря, но все его военное искусство более всего состояло в том,
чтобы скрывать, где когда он бывает. Поэтому враги не имели возможности
непрерывно (synexvw)46 нападать на него, но только отражали его нападения.
Что бы им ни захватывалось под вечер - местечко, деревня или город, - все
давало ему возможность получать продовольствие каждый день: грабя все, он
разделял награбленное между всеми. Поэтому к нему стекались многие из
номадов, хотя он не платил определенного жалованья зачисленным в строй, но
они получали значительные выгоды.

III, 1347. Так Массанасса воевал с карфагенянами. Сципион же, когда у него
все было приведено в надлежащий порядок в Сицилии, принес жертвы Зевсу и
Посейдону и отправился в Ливию на пятидесяти двух длинных кораблях, на
четырехстах грузовых; много следовало за ним разведочных и мелких судов. Он
вел войско в количестве шестнадцати тысяч пеших и тысячи шестисот
всадников48. Вез он с собой метательное и оборонительное оружие,
разнообразные машины и много продовольствия. Так совершал свою переправу
Сципион. Узнав об этом, карфагеняне и Сифакс решили в настоящий момент
обмануть Массанассу и притворно заключить (|pagag]suai)49 с ним дружбу до
того времени, пока они не одолеют Сципиона. Массанасса не мог не знать, что
его собираются обмануть; отвечая на коварство коварством и сообщая все
Сципиону, он прибыл к Гасдрубалу, как заключивший с ним мир, со своими
всадниками. И они стали лагерем недалеко друг от друга, около города Утики:
Гасдрубал с Сифаксом и отдельно Массанасса; около Утики стал лагерем и
Сципион, занесенный сюда ветрами. Гасдрубал отстоял от него на небольшое
расстояние, имея войска до двадцати тысяч пехотинцев, семи тысяч всадников
и ста сорока слонов50.

14. Между тем Сифакс, или боясь, или оказавшись отчасти неверным по
отношению к обеим сторонам, под предлогом, что соседние варвары проявляют
враждебные действия против державы, уехал домой; а Сципион стал посылать
небольшие отряды, чтобы вступать в схватки с Гасдрубалом, и даже из городов
некоторые присоединились к нему. Ночью тайно Массанасса прибыл в лагерь
Сципиона и, дружески принятый, научил его на следующий день послать не
более пяти тысяч человек в засаду, небольшую крепость, отстоявшую от Утики
стадиев на тридцать, где есть башня, выстроенная тираном сиракузян
Агафоклом51. С наступлением дня Массанасса стал убеждать Гасдрубала послать
начальника конницы Ганнона разведать число врагов и быстро занять Утику,
чтобы ввиду приближения врагов ее жители не устроили какого-либо
переворота, а сам обещал, если ему будет приказано, следовать за ним. И вот
Ганнон повел тысячу отборных карфагенских всадников и некоторое количество
ливийцев, Массанасса же вел своих номадов; как только они прибыли к башне и
Ганнон с небольшим числом всадников поскакал в Утику, появилась некоторая
часть тех, которые находились в засаде, и Массанасса велел стоявшему во
главе карфагенских всадников напасть на врагов, так как (_w)52, говорил он,
их мало. И сам следовал на близком расстоянии, как бы собираясь им
помогать. Когда ливийцы оказались в середине между римлянами и Массанассой,
бывшие в засаде появились в большем количестве и с обеих сторон, перекололи
их копьями, римляне с одной стороны и Массанасса - с другой, кроме
четырехсот, которые были взяты в плен53. Когда все это было закончено,
Массанасса спешно двинулся, как друг, навстречу возвращающемуся
(]pani\nti)54 Ганнону; захватив Ганнона, он отвел его в лагерь Сципиона и
отдал его Гасдрубалу в обмен на свою мать.

15. После этого Сципион и Массанасса опустошали страну и освобождали тех из
римлян, которые скованными, копали на полях землю; они были присланы
Ганнибалом из Иберии или Сицилии, или из самой Италии. Когда они осаждали
большой город, которому было название Лоха55, и перенесли много трудностей,
и когда уже приставлены были к стенам лестницы, жители Лохи через глашатаев
дали знать, что, если они получат обещание сохранить им жизнь, они покинут
город. И Сципион приказал трубить отбой, чтобы отозвать войско; но воины
вследствие гнева за то, что они претерпели, не послушались приказа и,
взойдя на стены, стали избивать женщин и детей; оставшихся в живых жителей
Лохи Сципион отпустил невредимыми, а войско лишил добычи, относительно же
центурионов, которые оказались виновными в непослушании, велел перед всем
собранием солдат бросить жребий и троих, на которых пал жребий, наказал
смертью. Совершив это, он стал опять грабить страну. Гасдрубал же устроил
им засаду, послав начальника конницы Магона с фронта, сам же двинувшись с
тыла. Оказавшись между ними, Сципион и Массанасса разделили между собой
командование боем и, обратившись каждый из них на каждого из врагов, убили
пять тысяч ливийцев, тысячу восемьсот взяли в плен, остальных же загнали в
скалы.

16. Тотчас после этого Сципион напал и с суши и с моря на Утику; соединив
две пентеры, он поставил на них башню, откуда и посылал на врагов стрелы в
три локтя длиной, большие камни и тем причинил врагам много потерь, но и
сам взамен много потерпел, так как его корабли разбивались; он воздвиг
большие валы и, когда ему удавалось приблизиться, громил стену таранами,
срезая косами шкуры и все другое, что было повешено на ней в качестве
прикрытия. Жители города подрывали насыпи, отводили петлями косы и
ослабляли силу таранов, набрасывая наискось бревна; они делали вылазки с
огнем на машины, когда им удавалось подстеречь дуновение ветра в их
сторону. Поэтому Сципион, отказавшись от мысли взять таким образом город,
перешел к его осаде.

17. Сифакс, узнав о происходящем, пришел с войском и остановился недалеко
от Гасдрубала. Еще притворяясь, что он друг обеим сторонам, и решив
затянуть войну, пока у карфагенян не появятся другие уже строящиеся корабли
и не придут какие-либо наемники из кельтов и лигуров, он попытался стать
посредником в переговорах и считал справедливым, чтобы ни римляне не
вторгались воевать в Ливию, ни карфагеняне в Италию и чтобы римляне
удержали Сицилию, Сардинию и, если они имеют, какие-нибудь другие острова,
а также Иберию. Если же кто отвергнет эти условия, он будет союзником,
сказал он, тex кто их примет. Он одновременно делал это и пытался привлечь
к себе Массанассу, обещая закрепить за ним державу массилиев и из дочерей,
а их было три, отдать за него замуж, какую он захочет. Тот, кто должен был
это сказать Массанассе, имел с собой и золото, чтобы, если Массанасса не
будет им убежден, дать тому из его слуг, который пообещает убить
Массанассу. Посланный, не убедив Массанассу, дал кому-то золото для
убийства Массанассы; тот же, взяв золото, показал его Массанассе и уличил
давшего.

1856. Сифакс, не надеясь после этого, что сможет долее обманывать, явно
соединился с карфагенянами и взял с помощью предательства город Толунт,
находившийся внутри страны57, где было военное снаряжение римлян и много
хлеба, из охранявших его он перебил тех, кто не захотел уйти под охраной
договора, и вызвал к себе многих других из номадов. Были у них уже и
наемники, и корабли их были в полном порядке, так что было решено воевать
так, чтобы Сифакс двинулся на осаждавших Утику, Гасдрубал же - на лагерь
Сципиона. Корабли они решили направить против кораблей, и произойти все это
должно было на следующий день одновременно, чтобы римляне не могли
противостоять им ввиду малочисленности.

IV, 19. Узнав об этом уже ночью от каких-то номадов, Массанасса передал это
Сципиону. Последний испугался и опасался, что войско, разделенное у него на
много частей, окажется всюду слабейшим. Поэтому тотчас же ночью он созвал
на совещание начальников, и, так как все затруднялись, он после долгого
раздумья сказал: "Нам нужны, о друзья, смелость и быстрота, и отчаянная
битва. Предупредим врагов, напав на них. Сколько выгоо мы из этого
извлечем, вы уже сами поймете. Их поразит неожиданность нашего появления и
самая невероятность поступка, что мы, будучи малочисленное их, нападаем
первыми; мы будем оперировать не разбитым на многие части войском, но
собранным вместе, и поведем его не на всех врагов сразу, но на тех, кого мы
выберем первыми. Каждый из них стоит сам по себе; и мы будем, сражаясь с
ними по частям, равны им по численности, смелостью же и счастьем мы
превосходим их. И если бог даст нам одолеть первых, к остальным мы сможем
отнестись с презрением. На кого же из них прежде всего надо напасть, какое
время и какой будет способ нападения, если вам угодно, я скажу вам свое
мнение".

20. Когда все согласно просили его об этом, он сказал: "Что касается
времени, то надо действовать тотчас после этого совещания, пока еще ночь,
когда и наше нападение будет для врагов страшнее, когда у них ничего не
будет готово и когда никто из их союзников не сможет им помочь в темноте.
Только так предупредим мы их планы, поскольку нам известно, что на
следующий день они нападут на нас. У них три лагеря, корабли далеко, и
нельзя ночью нападать на корабли, Гасдрубал же и Сифакс недалеко друг от
друга. Из этих двоих Гасдрубал является главой войны, Сифакс же ночью не
решится ни на какой труд, как варвар, изнеженный и полный страха. Итак, мы
нападем на Гасдрубала со всем войском; этому вот Массанассе поручим
устроить засаду против Сифакса, если бы тот все же сверх ожидания вышел из
лагеря. Мы, пехотинцы, направимся к валу Гасдрубала и, окружив его, нападем
со всех сторон с доброй надеждой и со стремительной смелостью: настоящие
обстоятельства требуют более всего этих двух качеств. Всадников (ведь, пока
еще ночь, ими пользоваться нельзя), я пошлю вперед окружить лагерь врагов
на более далеком расстоянии, чтобы, если мы уступим силе, они приняли и
прикрыли нас и мы могли прибегнуть к их дружеской помощи, если же мы
одолеем, преследовали бы их выбегающих и приканчивали их".

21. Сказав это и распустив начальников для вооружения войска, он сам стал
приносить жертвы Смелости и Страху58, чтобы ничто, как это бывает ночью, не
навело паники на его войско, но чтобы войско у него выказало возможно
большую храбрость. Приблизительно в третью стражу59 он дал знак к
выступлению приглушенным звуком труб, и столь значительное войско стало
двигаться в глубоком молчании, пока всадники не окружили врагов, а
пехотинцы не подошли к их рву. Тогда со смешанным криком, затрубив
одновременно во все трубы и рожки для устрашения врагов, они столкнули
сторожей со сторожевых постов, стали засыпать ров и вытаскивать столбы
лагерной ограды. Самые смелые, прорвавшись вперед, подожгли несколько
палаток. Ливийцы, пораженные страхом, вскакивали со сна, хватались за
оружие и беспорядочно неслись строиться в ряды; из-за шума они не слушали
приказаний, да и сам полководец не знал точно, что происходит. Между тем
их, вскочивших на ноги, еще вооружавшихся и приведенных в смятение, римляне
захватывали, поджигали еще большее число палаток и бывших на ногах убивали.
Для ливийцев же крик врагов, их вид и действия были очень страшны, как это
бывает ночью и вследствие неведения происходящего бедствия. Считая, что
лагерь взят, страшась огня подожженных палаток, они сами выбегали из них и
устремлялись на равнину, как в более безопасное место; отсюда вразброд, как
кому удавалось, они разбегались в беспорядке и, натыкаясь на римских
всадников, которые стояли вокруг лагеря, погибали.

22. Сифакс, еще ночью услыхав крик и увидев огонь, не вышел из лагеря,
послал некоторых из всадников помочь Гасдрубалу; однако Массанасса,
внезапно напав на них, произвел большое избиение. С наступлением дня,
узнав, что Гасдрубал уже бежал, что из его войска одни погибли, другие
взяты в плен врагами, а остальные рассеялись, и что римляне владеют его
лагерем со всем снаряжением, Сифакс снялся с лагеря, бросившись бежать в
смятении внутрь страны и оставив все, полагая, что тотчас после
преследования карфагенян Сципион явится, чтобы напасть на него. Поэтому и
его лагерь со всем снаряжением, в нем находившимся, захватил Массанасса.

23. Таким образом, римляне, благодаря одной только смелости, в
незначительную часть ночи овладели сразу двумя лагерями и победили два
войска, гораздо более многочисленных, чем их собственное. Римлян погибло
около ста человек, а врагов - без малого тридцать тысяч; в плен было взято
две тысячи четыреста. Из всадников шестьсот сдались Сципиону,
возвращающемуся после победы. Из слонов одни были убиты, другие ранены.
Сципион овладел множеством оружия, золота, серебра и слоновой кости,
конями, номадскими и другими, и поставил благодаря одной этой победе,
оказавшейся столь блестящей, на колени все могущество карфагенян. Войску он
роздал подарки за храбрость, а все наиболее замечательное из добычи
отправил в Рим. Войско же он продолжал старательно обучать, ожидая, что
тотчас прибудут из Италии Ганнибал и из области лигуров - Магон60.

24. Этим был занят Сципион61, Гасдрубал же, полководец карфагенян, раненый,
убежал во время ночной битвы с пятьюстами всадников, в Анду62, стал
собирать там кое-каких наемников, успевших вырваться из этой битвы, и
номадов и призывал рабов, давая им свободу; узнав, что карфагеняне
приговорили его к смерти, как плохо начальствовавшего войском, и выбрали
полководцем Ганнона, сына Бомилькара63, он, составляя свое собственное
войско, присоединил к нему разбойников, грабил для пропитания, обучая тех,
кого имел, - около трех тысяч всадников и восьми тысяч пехотинцев; ведь
единственная его надежда теперь осталась в военных действиях. И вот, делая
это, он долгое время оставался незамеченным ни римлянами, ни карфагенянами.
Между тем, Сципион повел вооруженное войско на самый Карфаген и надменно
вызывал карфагенян на битву, но никто не вышел к нему. А начальник
карфагенского флота Гамилькар с сотней кораблей поспешно двинулся к
корабельной стоянке Сципиона, надеясь предупредить его возвращение и бывшие
там у римлян двадцать триэр легко захватить своими ста кораблями.

25. Когда Сципион заметил, что Гамилькар вышел в море, он послал вперед
людей загородить устье гавани грузовыми судами, поставленными на якорях,
оставив некоторые промежутки, чтобы через них, как через ворота, выходили
триэры, когда представится благоприятный случай; кроме того, он велел
связать корабли мачтами и тесно соединить между собой в виде стены. Застав
их за этим делом, Сципион, вернувшись, сам принялся за работу, и, так как
карфагеняне поражались и с кораблей, и с земли, и со стены, их корабли были
повреждены; усталые, они вечером отплыли назад. Когда же они отходили,
римские суда их преследовали, выезжая через промежутки и, отступая, когда
подвергались нападению. Один корабль, без, людей, они взяли на буксир и
привели к Сципиону64. После этого и те и другие стали на зимовку. Римлянам
подвозился провиант по морю в большом количестве, жители же Утики и
карфагеняне, голодая, грабили купцов, пока другие корабли римлян, посланные
Сципиону, не стали выслеживать врагов и мешать разбоям. Карфагеняне уже
сильно страдали от голода.

V, 26. В ту же зиму, когда Сифакс находился поблизости, Массанасса попросил
у Сципиона, в дополнение к собственному войску, третью часть римского и,
получив ее (римлянами предводительствовал Лелий65) стал преследовать
Сифакса. Тот все время ускользал от них, пока, наконец, замеченный около
какой-то реки, не вынужден был построиться для битвы. Номады с обеих
сторон, по своему обычаю, выпускали друг против друга великое множество
стрел и копий, римляне же, выдвинув вперед щиты, наступали. Видя
Массанассу, Сифакс в гневе бросился на него; тот же в свою очередь радостно
поскакал навстречу. Когда вокруг обоих загорелся сильный бой, люди Сифакса,
обратившись в бегство, стали переплывать реку; тут кто-то ранил коня самого
Сифакса, и он сбросил с себя своего господина; Массанасса, налетев, взял в
плен самого Сифакса и одного из его сыновей и тотчас же отправил их к
Сципиону. В этой битве со стороны Сифакса было убито десять тысяч, со
стороны римлян - семьдесят пять, а у Массанассы - триста человек. И пленных
из войска Сифакса оказалось четыре тысячи. В их числе было две тысячи
пятьсот массилиев, перешедших к Сифаксу от Массанассы; их Массанасса по
этой причине выпросил у Лелия и, получив