оча  ноги, обошел
машину,  прежде  чем  сесть за руль, тоскливо оглянулся,  словно прощался со
свободой, затем, тяжело вздыхая, начал крутить ручку счетчика.
     - Попутчиков брать не будем, - пресек его мучения Лебедев. - Центр.
     Неожиданно задняя дверь открылась, и кто-то легко вскочил в машину.
     - В центр? Прекрасно!
     Водитель рванул с места, глянул на Лебедева, усмехнулся.
     Несколько минут ехали молча, затем  мужчина,  бесцеремонно подсевший  к
Лебедеву, спросил:
     - Юрий Петрович, что погода, так и не исправилась, все дождит?
     Лебедев повернулся и увидел улыбающегося подполковника Гурова.
     - Василии Сергеевич, не гони, я быстрой езды не люблю, - сказал Гуров.
     - Это ваша машина? - Голос у Лебедева вдруг подсел.
     - На воду дуете, Юрий Петрович - Гуров указал на карточку водителя.
     О ком  только Юрий  Петрович  Лебедев за последние  сутки  не  думал! О
главаре корпорации которого ждет суд,  о Володе Артеменко,  о  Лене Кружневе
кого  воспитывал не  одно десятилетие, а затем  убил,  даже о майоре Антадзе
попавшем  в  ловушку  и скончавшемся  от инфаркта, о профессиональном убийце
летевшем с  ним в одном  самолете, но больше всего  думал о себе  самом.  Он
твердо  решил расплатиться с долгами, окончательно порвать с  прошлым отойти
от  дел и  жениться.  Да-да  даже  об  очаровательной  сорокалетней  Верочке
обожавшей  комфорт  уют  и мальчиков Лебедев тоже думал, а об этом человеке,
что сидит  сейчас  на  заднем сиденье забыл.  Юрию  Петровичу казалось,  что
голубоглазый подполковник из МУРа привиделся ему в  кошмарном сне  и исчез с
наступлением нового дня. Гурова выбросили за борт одинокого и  беспомощного.
Нет, он не канул в небытие, вынырнул казалось с того света.
     Продвинувшись  в  глубь  салона,  Гуров  мог видеть  Лебедева  только в
профиль,  однако его страх и  смятение не  ускользнули от внимания  опытного
сыщика.
     - Только  не  подумайте,  что ради вашей  персоны  я притащился в такую
даль, -  сказал Гуров. -  Провожал приятеля увидел случайно, решил подсесть.
Кружнев не мучился, умер сразу?
     Лебедев не  мог сосредоточиться восстановить  свой последний разговор с
подполковником и чуть слышно промямлил.
     - Леня? Кошмар! В голове не укладывается. Кому мешал? Такой тихий.
     -  Совсем  вы поплохели, Юрий Петрович, как говорится ум  за  разум. Вы
Кружнева  знать не должны, даже не слышали об этом человеке. А вы Леней  его
называете, оскорбляете покойника, тихим обзываете. Когда вы его на Артеменко
натравили тоже тихим считали?
     "А ведь действительно, - вспомнил Лебедев, - у нас с сыщиком о Кружневе
разговора не было!  Как же это я? Больше  ни слова я запутался окончательно.
Не отвечать ни  на один  вопрос! Если у МУРа против меня что-то есть - и так
возьмут.
     Гуров оглянулся. Боря  Вакуров  на  "Жигулях" держался  на почтительном
расстоянии.
     - Вот и столица. Вам на Воровского?
     Лебедев вздрогнул, втянул голову в плечи не ответил.
     -  Решили  молчать?  - Гуров  усмехнулся.  -  Только  под  протокол?  К
сожалению мне заниматься вами не  разрешили,  так что продолжения сегодня не
последует. Я человек не тщеславный кто-нибудь из моих коллег вас прищучит.
     Такси  остановилось на  улице  Воровского у нового здания  музыкального
училища. Лебедев  расплатился,  забрал чемодан. Больше они  не  сказали друг
другу ни слова.
     Лебедев  отпер все  замки вошел  в  квартиру опустил чемоданы на пол не
снимая пальто и шляпы сел в кресло, тихо заплакал.
     -  Чего им  от меня надо? - бормотал  он,  кулачком,  по-детски вытирая
слезы. - Сколько можно, я же не двужильный.
     Вскоре приняв душ побрившись и сменив белье он  пил кофе на кухне забыв
о минутной слабости.
     "Надо  спокойно  разобраться,  -  рассуждал Юрий  Петрович. - Ничего  у
муровского молокососа против меня нет иначе бы не подсел и  разговорить меня
не пытался.  Все  это  блеф. А может он  оказался в  аэропорту действительно
случайно? Подполковники такой работой  не занимаются. Он увидел меня и решил
хоть как-то отыграться за то, что у него под носом убили человека. Сопляк!"
     Довольный своей проницательностью, Лебедев  выпил рюмку коньяку и решил
о встрече забыть. Однако через несколько минут он вновь рассуждал.
     "Подполковник умный опытный сыщик - данный факт сомнений не вызывает. И
покойный Володька говорил, что Гуров ас  и сам я это  почувствовал, когда он
явился  ко  мне  в  гостиницу. Глупо, да и опасно  себя успокаивать.  Он мог
оказаться  в аэропорту  случайно,  но уж подсел  ко мне конечно с конкретной
целью. Зачем  сообщил мне, что  начальство не разрешило  ему заниматься моим
делом?  Если  он не ведет расследование, то  как узнал что  вчера застрелили
Леню? Ясно как день -  сыщик в аэропорту встречал именно меня. Какую цель он
преследовал?"
     Замысел Гурова отличался удивительной простотой. Он во  всем решил быть
непоследовательно противоречивым,  пусть преступник  пытается найти  к  этой
бессмысленности ключ. Будет мучиться, искать. Потом начнет действовать.
     Гуров  не  располагал  доказательствами  вины Юрия  Петровича Лебедева.
Полковник Орлов  абсолютно  прав,  реальных  улик  в природе  не существует.
Значит, решил  Гуров,  задача  состоит  в  том, чтобы заставить  преступника
создать необходимые  улики. Разрушить  его тактику  могло только бездействие
Лебедева.   Если  тот  в  течение  двух  недель  ничего  не  предпримет,   -
подполковник Гуров приступит к выполнению  своих  служебных обязанностей,  и
Лебедев сможет спать спокойно.
     Гуров не имел четкого  плана  действий. Главное, не позволить  Лебедеву
жить спокойно,  заставить суетиться, а  там жизнь подскажет. Он снял трубку,
набрал номер Лебедева и услышал спокойный голос:
     - Алло! Вас слушают. Алло! Вас не слышно, перезвоните.
     Гуров положил трубку и пробормотал:
     - А может, мне к врачу обратиться? Ведь каждый сумасшедший считает себя
абсолютно нормальным.
     Лебедев поглядывал на молчавший телефон и думал, что, возможно, его уже
подключили на прослушивание. Завтра будет звонить Иван. Юрий Петрович оделся
и вышел на улицу.
     На Калининском проспекте Лебедев оглянулся и увидел медленно движущиеся
"Жигули"  с  частным  номером.  "А ты думал, что они будут за тобой следить,
раз®езжая с фонарем на крыше?"
     В  машине,  кроме  водителя, никого не  было.  "Может, чудится,  и, как
выразился голубоглазый сыщик, я уже на воду дую?"
     Из "Жигулей" вышел молодой  парень,  снял щетки, запер машину и скрылся
за декоративной церквушкой.
     А ну, поглядим, решил Лебедев  и  пошел  обратно. Он шагал медленно, не
оглядываясь, и повернулся, лишь открывая дверь своего  дома. Мимо на большой
скорости пролетели те самые "Жигули", а на другой стороне улицы остановилось
такси,  из которого, пошатываясь, выбрались  двое мужчин. Ясно, из "Жигулей"
по рации передали сигнал, прибыло такси с "пьяными".
     - Боже  мой,  - рассуждал  Лебедев,  поднимаясь в  квартиру  -  Хоть бы
что-нибудь новенькое придумали. Как  засветятся, так обязательно  прикинутся
пьяными.  Здоровые  мужики, черт знает  чем занимаются. И  сколько  машин  и
"пьяных"  гоняются за моей  скромной  персоной?  И это перестройка, так  они
учатся хозяйствовать по-новому!
     Борис Вакуров остановился у автомата, позвонил начальству, доложил.
     - А не слишком грубо? - поинтересовался Гуров.
     - Не знаю, - признался Боря. - Старался поинтеллигентней.
     - А он тебя в лицо видел?
     - Нет,  Лев Иванович, - ответил оперативник. -  Я проверял, когда щетки
снимал, глянул на него - лица на таком расстоянии не разглядеть.
     - Прекрасно, мы завтра данный факт используем. А сейчас, коллега, дуй в
таксопарк,  помни, машина была  радийная,  пусть  диспетчер  ее из-под земли
достанет. Если повезет, следуй по маршруту, но близко не подходи.
     - Понял, Лев Иванович!
     Иван  приехал из  Внуково в гостиницу, где  его давно  знали  и любили.
Впервые он поселился здесь лет  двадцать назад и наезжал с тех пор регулярно
по два-три  раза в год, случалось и чаще.  Общительного и обаятельного Ивана
Николаевича  Лемешева в  небольшой  гостинице, расположенной в самом  центре
столицы,  знали  все,  от  уборщицы до  директора.  "Инженер  по холодильным
установкам" Лемешев  держался с  обслуживающим  персоналом дружески, но  без
панибратства,  привозил   недорогие  подарки,  чинил   постоянно  ломающиеся
холодильники,  оставлял  чаевые,  слыл  человеком  скромным,  непьющим,  при
деньгах.
     Подойдя к барьеру  администратора  гостиницы, Иван протянул  паспорт  и
уверенно сказал:
     - Здравствуйте, на меня должна быть бронь министерства.
     Администратор  - давняя его  знакомая - кивнула, ответив холодно, как и
другим обречено ожидавшим своей участи.
     - Здравствуйте. - И зашелестела лежавшими на столе бумажками.
     "Бронь"  нашлась, администратор  вложила в паспорт карточку  гостиницы,
положила на барьер.
     - Лемешев  Иван Николаевич, пожалуйста. - Она  укоризненно взглянула на
других соискателей  номера. -  Товарищи, вы  словно  дети, простых вещей  не
понимаете. Гостиница не частная лавочка, я здесь не хозяйка.
     -  У  меня  тоже должна  быть  бронь!  - срывающимся  тенором выкрикнул
гражданин, одетый не по сезону  в тяжелый овчинный полушубок. - Я по вызову,
летел двое суток.
     Иван вошел в лифт, так и не услышав окончания одиссеи командировочного.
     Вскоре,  приняв  душ,  побрившись  и  надев  свежую рубашку,  Иван  уже
созванивался  с  приятелями,  которые  помогали  ему  в  Москве  приобретать
дефицит,  сувениры, необходимые  для  создания  нормальной  среды  обитания.
Работники гостиницы,  начальство  и рядовые сотрудники  конторы  по  ремонту
холодильных установок, где он расписывался  за зарплату, женщина, с  которой
он в настоящее время жил, и множество других нужных людей требовали внимания
и расходов. Он неукоснительно придерживался  принципа, никто  никого  просто
так  не  любит, не  уважает и не боится, чувства  человеческие управляемы  и
должны быть как следует обеспечены, иначе они захиреют.
     Иван, долгие  годы, выполняя указания  хозяев: припугни,  выбей, убери,
мечтал  найти своего  "золотого  теленка".  Лебедев -  кандидатура  во  всех
отношениях идеальная. Осколок от разбитой корпорации, имеет деньги,  одинок,
его, Ивана, боится. Только и делов осталось, что найти место хранения кассы,
остальное  -  пара  пустяков.  Правда  у  старика  один  и  очень  серьезный
недостаток  он  находится в поле  зрения  милиции  и  прокуратуры. Насколько
активно им занимаются, неизвестно, но без риска в таком деле не обойтись.
     Иван позвонил Лебедеву и, услышав его голос, положил трубку.
     Завтра,  родименький,  мы  начнем   с   тобой  последнюю  партию  этого
затянувшегося матча.

        ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     На  следующий день в  двенадцать  часов Юрий  Петрович  ждал  Ивана  на
Центральном телеграфе. Лебедев сидел за столом и, тыкая ржавым пером "рондо"
в пересохшую фиолетовую чернильницу, мечтал  лишь  о том, чтобы  свидание не
состоялось.
     Когда  утром  Иван  позвонил.  Лебедев  не рискнул предупредить  его  о
возможном прослушивании телефона  и не  сказал, что придет без денег, мол за
спиной топают оперативники. Он вышел  из дома в десять, около часа катался в
метро, делал пересадки, выходил в последний момент из вагона и тут же уезжал
в обратном направлении, прекрасно понимая, что, если их разговор слышали, то
все его маневры - сплошной идиотизм.
     Около двенадцати притащился на телеграф, безразлично скользнув взглядом
по  окружающим   опустился  на   стул,  попытался  написать   телеграмму  на
собственный  адрес.  У Лебедева  имелся "паркер" с  золотым  пером,  но  ему
доставляло  удовольствие   шкарябать   бланк  корявым  "рондо",  выцарапывая
печатные буквы.
     Перестройщики,  думал Лебедев комкая испорченный бланк, куда вы без нас
денетесь? В столице на Центральном телеграфе, нечем писать!
     В  половине  первого  он вышел с  телеграфа  и зашагал  домой.  Иван не
явился, матерый зверь всегда  чует западню. А может,  ничего и  не чует, все
придумываю,  позвонит  позже,   передоговоримся,  успокаивал  себя  Лебедев,
шествуя по улице Герцена.
     Когда Юрий Петрович пришел домой, Иван на кухне пил чай и читал газеты.
Больше всего Лебедева потряс не сам факт присутствия  гостя, а чай, газеты и
очки в массивной оправе, которые Иван поднял на лоб при появлении хозяина.
     -  Иван, - пробормотал Лебедев и окончательно  смешавшись,  добавил,  -
Здравствуй.
     - Какие беззакония творят судейские,  - Иван  укоризненно посмотрел  на
Лебедева,  -  ведь  абсолютно  невинных сажают, друг дружку хватают  оторопь
берет. Присядь -  Иван стал наливать чаи в  загодя приготовленную  чашку.  -
Тебе покрепче?
     Лебедев не  ответил, сел  за стол.  Иван,  не обращая  на него внимания
продолжал читать.
     -  И  чего  перед человеком расшаркиваться? -  Иван снял  очки, отложил
газету. - Если он  два года только под  следствием до суда сидел?  В  законе
точно определены сроки, а товарищи, как и мы с тобой, на закон плюют. Однако
мы сдельно работаем, а они оклад получают. Нет справедливости.
     - Справедливости уважаемый, в природе не существует. Да и понятие давно
устаревшее.
     - Шея не болит? - спросил неожиданно Иван.
     - Что? -  Лебедев непроизвольно потер  шею. - Есть  немножко, отложение
солеи.
     - Тогда понятно, - Иван кивнул. - Гляжу идет по улице человек и головой
непрерывно  крутит, решил, боится  чего оглядывается. А у  него оказывается,
соли отложились. Ну, выкладывай давно обнаружил?
     Он  внимательно  не  перебивая выслушал  рассказ  Лебедева  о вчерашних
событиях допил остывший чай, затем сказал:
     - Значит МУРу все известно, но нет доказательств. Интересно. Меня могли
засечь и на побережье, в аэропорту,  и сегодня когда я  входил в дом. Ты что
старый от жизни устал?
     Юрии Петрович к такому разговору подготовился, реагировал спокойно.
     - Не будь сопляком. Я тебя не вызывал в дом не приглашал. А говорить по
телефону  остерегся.  И, главное, ты  меня  тронуть не  можешь, потому,  как
останешься без денег, лишишь средств семью  хозяина и окажешься  вне закона.
Так что ты мне больше не угрожай.
     -  Договорились, - легко  согласился Иван, протянул  руку. - Деньги и я
пошел.
     - Откуда  же у меня  деньги?  - удивился Лебедев. - Или ты полагаешь  я
кассу дома  под  кроватью держу?  Мне надо  поехать и  взять.  Надо выждать.
Сколько  они меня могут "пасти"? Ну, неделю, ну две... Месяц в конце концов.
Давай для перестраховки подождем месяца три.
     - Ты прав,  - Иван кивнул.  - Но это невозможно. Тебя могут арестовать,
ты можешь скрыться, нет смысла перечислять причины. Деньги нужны сегодня.
     - Нет! - твердо ответил Лебедев. - Я в тюрьму добровольно не пойду.
     Иван понимал, что старик прав сейчас необходимо выждать, опера потопают
да и отстанут. Засветился я или нет -  вот в  чем вопрос. На побережье я был
чист, иначе взяли бы немедля  с оружием  в руках. В аэропорту засечь меня не
могли. Сегодня я взял старика не от дома, а при  входе на телеграф, где люди
десятками  шастают  и к мухомору  не  подходил.  Если  за  ним наблюдали, то
муровцы остались у телеграфа.  Сейчас на меня внимания не обратят квартир  в
под®езде  много.  Можно уходить. Старик  обо мне  ничего  не знает  в случае
ареста назовет лишь приметы. А деньги? Не должок за последний выстрел, а вся
касса старика? Он сейчас напуган, этот шанс надо использовать.
     -  Я из  Москвы  ухожу, -  сказал Иван. - Мне нужны деньги. Два-три дня
подождем, там видно будет. Ежедневно  на телеграфе с  двенадцати до половины
первого. И ничего не бойся, если я подойду значит за тобой чисто.
     Боря  Вакуров сидел  в  "Жигулях" и  читая  "Огонек" поглядывал  на дом
Лебедева.  На Ивана,  который вышел  из  под®езда  оперативник  внимания  не
обратил. Боря уважал и любил Гурова.  Но считал, что подполковник запутался,
и  сам  не  знает  чего хочет. Вчера  приказал взять об®ект под наблюдение и
засветиться, а сегодня  наоборот наблюдение бросить.  Разве это работа? Чушь
игра в казаки-разбойники.
     В  три часа дня, как и договорились,  Вакуров приехал к  подполковнику.
Лев Иванович выслушал доклад и сказал:
     -  Не хочется изрекать банальности,  Боря, но  в  нашей с тобой  работе
умение  ждать  и  терпеть  необходимо.  Что  делать?  Мы  не всегда  владеем
инициативой.
     - Не  понимаю  Лев  Иванович.  - Боря смотрел недоуменно. -  Убили двух
человек,  преступники они или  нет, для милиции не  имеет  значения, так? По
факту возбуждено уголовное дело. Так? Следствие и розыск должны работать?
     - И работают,  - ответил Гуров.  - Возможно, что убийство  из пистолета
взяли на контроль в главк.
     -  У вас же есть версия!  - горячился Вакуров. - С вашим мнением совсем
не считаются?
     -  Считаются, Боря, не волнуйся.  - Гуров улыбнулся.  - Но причастность
Юрия Петровича  Лебедева  к убийствам  лишь мое предположение.  Допустим,  я
позвонил   своему  приятелю  в   министерство  и  рассказал,   что  думаю  о
происшедшем.  Что  дальше?  Не  может   же  полковник  Иванов  на  основании
предположении подполковника Гурова составлять план оперативных мероприятий?
     - Извините Лев  Иванович,  - слегка запинаясь, сказал  Вакуров -  но  в
своей  работе  я никакого  смысла  не  вижу. Нет,  я, конечно, выполню  ваши
приказания...
     -  Просьбы, Боря, - перебил Гуров. - Только просьбы, приказывать я тебе
сейчас не могу.
     - Чего вы добиваетесь, Лев Иванович? Какую цель преследуете?
     - Отправляйся  на работу, ты мне больше не нужен.  Спасибо.  -  Вакуров
впервые услышал, как подполковник повысил голос.
     - До свидания товарищ подполковник. - Боря Вакуров обиделся и ушел.
     Гуров не  мог  сказать  правду.  Он  знал чего добивается,  но  не  мог
предвидеть,  как начнет  действовать Лебедев,  когда  он  подполковник Гуров
достигнет своего.
     Прошли  сутки.  Лебедев   лишь  дважды  выходил  из  дома   побывал  на
Центральном телеграфе и ближе к вечеру зашел в булочную. Иван не  появлялся.
А  в  десять,  когда  Лебедев  лишь бездумно  смотрел  в телевизор  раздался
телефонный звонок.
     - Здравствуйте  Юрий Петрович - раздался  хорошо знакомый голос человек
говорил с небольшим акцентом.
     - Здравствуйте, -  быстро  ответил  Лебедев. - У  меня  совершенно  нет
времени,  я вас  плохо  слышу,  кто-то  мешает нашему разговору.  Я вам  сам
перезвоню завтра часиков в десять. - Я вас отлично слышу, уверен  что  никто
не мешает нам, - собеседник явно улыбался. - У меня для вас хорошие новости.
     - Конкретнее, - прошептал Лебедев. - Говорите.
     - Человек который мешает вам жить от работы отстранен. Он как говорится
действует на общественных началах и  ни  людей ни техники ему не дали, спите
уважаемый спокойно.
     Лебедев услышал смех откашлялся хотел  ответить, но  не мог перехватило
дыхание.
     - Чего молчите дорогой?
     - Глотаю валидол, - еле произнес Лебедев. - Вы не ошибаетесь?..
     -  Какие вы,  москвичи  нервные!  Я мужчина дорогой, зачем зря  звонить
буду?  Мне приказали я передал  все точно. Мы тебя в беде не оставляли  и не
оставим.  На  всякий случай  запиши  адрес,  телефон  и  номер  машины этого
беспокойного  человека,  - и продиктовал все данные. - Русские говорят,  что
один в поле не воин.
     Абонент, не  прощаясь отсоединился Лебедев  положил трубку  и в который
раз подумал какая же мощная и сплоченная у них организация.
     - Расплачусь с Иваном, -  рассуждал Лебедев наливая коньяк.  - Пусть он
из Москвы убирается и хорошо бы его больше никогда в жизни не видеть.
     Вся  касса Лебедева находилась в этой достаточно скромной двухкомнатной
квартире. За тридцать с лишним лет своей подпольной деятельности, где только
он  не  прятал  деньги. Мучился  ночей не