- Помню.
   - Ну вот, этот... Городецкий. Светоч, блин!
   - Он очень сильный маг, - вновь возразила я. - Очень.
   - Ну да!  Силы нахапался,  выжал из людишек последнее, и что? Куда он
ее употребил?
   - На собственную реморализацию.
   Я прикрыла глаза, вспоминая, как это выглядело.
   Фонтан  света,  бьющий в  небо.  Потоки энергии,  собранные Антоном у
людей.  Он поставил все на карту,  рискнув прибегнуть к заемной силе, на
краткий миг обрел силы,  соизмеримые,  а  то и превосходящие возможности
Завулона и Гесера.
   И обрушил всю силу на себя.
   Реморализация.  Поиск  этически оптимального выхода.  Самая  страшная
проблема Светлых -  не  причинить вреда,  не  сделать поступка,  который
повлечет за собой зло для людишек.
   - Он же теперь суперэгоист!  -  со вкусом сказал Павел. - Мог он свою
подругу защитить?  Мог. Мог с нами схватиться? Еще как! А он что сделал?
Взял себе все собранное!  Даже ураган остановить не  захотел...  а  ведь
мог, мог!
   - Кто знает, к чему бы привел любой иной поступок? - спросила я.
   - Да ведь он поступил, как любой из нас! Как самый настоящий Темный!
   - Тогда он был бы в Дневном Дозоре.
   - Будет,  -  уверенно сказала Павел.  - Куда денется. Жалко ему стало
силы,  вот он ее и употребил для себя. Потом оправдывался - мол, все для
того,  чтобы  правильное решение принять...  А  какое было  решение?  Не
вмешиваться! Всего лишь - не вмешиваться! Это наш подход, темный.
   - Не буду спорить, Павлуша, - сказала я.
   Лайнер вздрогнул, выпуская шасси. Кто-то в салоне тихо ойкнул.
   На первый взгляд оборотень был прав. Вот только помню я лицо Завулона
в  следующие дни после урагана.  Нехороший у  него был взгляд,  уж  я-то
научилась разбираться.  Словно он понял,  что его провели,  но понял это
слишком поздно.
   Павел все продолжал рассуждать о тонкостях борьбы Дозоров,  о разнице
в подходах, о долгосрочном планировании операций. Стратег... ему в штабе
сидеть, а не по улицам шастать...
   Я вдруг поняла,  как он успел меня утомить за три часа полета. А ведь
на первый взгляд производил приятное впечатление...
   - Павлуша, а ты в кого перекидываешься? - спросила я.
   Оборотень засопел. Неохотно ответил:
   - В ящера.
   - Ого!  -  я  вновь посмотрела на него с интересом.  Такие оборотни и
впрямь редкость,  это не заурядный вервольф, вроде покойного Виталика. -
Это серьезно! А почему я тебя редко вижу на операциях?
   - Я... - Павел поморщился. Достал платок, промокнул потный лоб. - Тут
такое дело...
   Мялся  он  замечательно,  будто  нашкодившая школьница  на  приеме  у
гинеколога.
   - Я в травоядного ящера превращаюсь, - выпалил он наконец. - Не самая
высокая боеспособность,  к сожалению.  Челюсти сильные, но зубы плоские,
трущие.   И  медлительный  слишком.   Руку  или  ногу  сломать...  палец
сжевать... это могу.
   Я невольно засмеялась. Участливо сказала:
   - Да ничего.  Такие ведь тоже нужны!  Главное -  чтобы у тебя вид был
внушительный, вызывал страх и оторопь.
   - Вид внушительный... - подозрительно косясь на меня ответил Павел. -
Только чешуя  пестрая слишком,  будто хохломская игрушка,  маскироваться
трудно.
   Мне удалось сохранить серьезное лицо.
   - Ничего,  это  даже  интересно.  Если надо людей попугать,  особенно
детишек, то пестрая чешуя вполне уместна.
   - Да я так обычно и работаю... - признался Павел.
   Толчок  прервал  наш  разговор -  самолет коснулся посадочной полосы.
Дружно,  хотя  и  несколько  преждевременно,  зааплодировали  пассажиры.
Несколько секунд,  прильнув к иллюминатору,  я жадно смотрела на зелень,
здание аэропорта, ползущий на взлет лайнер...
   Просто не верится.
   Я вырвалась из душной Москвы,  получила долгожданный отпуск... и свои
особые права... и когда я вернусь - меня снова будет ждать Завулон...

   Павел  проводил  меня  до  троллейбусной  остановки.  Самый  забавный
троллейбусный маршрут из тех, что я знаю - он идет из города в город, из
Симферополя в Ялту. Как ни странно, это довольно удобно.
   Все здесь было по-другому,  совсем по-другому.  Вроде бы и жарко - но
не московской асфальтово-бетонной жарой.  И море, хоть до него и далеко,
чувствовалось.  И  буйная зелень,  и  вся  атмосфера огромного курорта в
разгар сезона.
   Хорошо...  мне  действительно стало  хорошо.  Еще  бы  побыстрее  душ
принять, выспаться, привести себя в порядок...
   - Ты ведь не в Ялту? - понимающе спросил Павел.
   - Не  совсем  в  Ялту,  -  кивнула я.  Мрачно  посмотрела на  плотную
очередь.  Даже дети в  ней были собранны и  готовы к  схватке за место в
троллейбусе. Вещей у меня было всего ничего - сумочка и спортивная сумка
через плечо,  и в общем-то я могла бы даже постоять - если удастся сесть
в троллейбус без билета.
   Но не хотелось.
   В  конце  концов у  меня  тугая  пачка  командировочных,  отпускных и
"лечебных" -  Завулон ухитрился выдать мне почти две тысячи долларов. На
две недели - вполне прилично. Особенно на Украине.
   - Ладно,  Павлуша,  -  я чмокнула его в щеку. Оборотень зарделся. - Я
доберусь, ты меня не провожай.
   - Уверена? - уточнил он. - Мне приказано оказывать тебе любую помощь.
   Ох, защитничек... Ящер травоядный, корова с чешуей...
   - Уверена. Тебе тоже надо отдыхать.
   - Я с товарищами собираюсь на велосипедах путешествовать,  -  сообщил
он зачем-то.  -  Очень хорошие ребята,  украинские волкулаки и даже один
молодой маг. Может мы и к тебе заглянем?
   - Буду рада.
   Оборотень двинулся обратно к  зданию аэропорта,  явно собираясь сесть
на другой рейс.  А я неторопливо пошла вдоль жиденького ряда частников и
таксистов. Уже смеркалось, и было их совсем немного.
   - Куда, красавица? - окликнул меня грузный усатый мужчина, куривший у
своего "жигуленка".  Я  покачала головой -  вот  еще на  "Жигулях" я  не
ездила между городами...  "Волгу" я тоже проигнорировала,  неизвестно на
что надеющуюся "Оку" - тем более.
   А вот новенький "Нисан Патрол" меня вполне устроит...
   Я  наклонилась над  опущенным стеклом.  В  машине сидели два  молодых
чернявых парня.  Тот,  что  занимал место водителя,  курил,  его товарищ
отхлебывал из бутылки пиво.
   - Свободны, ребята?
   На  меня  уставились  две  пары  оценивающих  глаз.  Выглядела  я  не
слишком-то кредитоспособной, так требовалось по легенде...
   - Возможно, - изрек водитель. - Если в цене сойдемся.
   - Сойдемся, - сказала я. - До "Артека". Полсотни.
   - Пионерка?  -  ухмыльнулся водитель. - За полсотни мы тебя по городу
покатаем.
   Остряк.  По возрасту ему уже и  слово "пионерка" помнить не положено.
Да и  амбиции у него непомерные...  полсотни карбованцев -  почти десять
долларов.
   - Вы не уточнили главное, - заметила я. - Полсотни чего...
   - Полсотни чего? - послушно повторил товарищ водителя.
   - Баксов.
   Морды парней сразу изменились.
   - Полсотни баксов,  едем быстро, без всяких попутчиков, музыку громко
не включаем, - уточнила я. - Договорились?
   - Да, - решил водитель. Зашарил глазами: - А вещи?
   - Все со мной,  -  я села на заднее сиденье,  бросила рядом сумку.  -
Едем.
   Похоже,  мой  тон  подействовал.  Через минуту мы  уже  выкатывали на
дорогу.  Я  расслабилась,  откинулась поудобнее.  Все.  Отдых.  Мне надо
отдыхать... кушать персики... собирать силу...
   А потом меня ждет Москва и Завулон...
   И тут в сумочке запищал мобильник.  Не открывая глаз я достала трубку
и приняла вызов.
   - Алиса, как добралась?
   В  груди потеплело.  Сюрприз за  сюрпризом!  Даже  в  лучшие наши дни
Завулон не считал нужным интересоваться такими мелочами. Или это потому,
что я сейчас больна и не в форме?
   - Спасибо, замечательно. Говорят, были проблемы с погодой, но...
   - Я  в  курсе.  Ребята  из  Дневного  Дозора  Симферополя  помогли  с
метеоусловиями. Речь не об этом, Алиса. Ты сейчас в машине?
   - Да.
   - У тебя плохой прогноз на эту поездку.
   Я насторожилась.
   - Дорога?
   - Нет. Очевидно, твой водитель.
   Бритые  затылки парней каменели впереди.  Я  секунду смотрела в  них,
злясь от  бессилия.  Даже эмоции не  почувствовать,  не  то что б  мысли
прочитать...
   - Справлюсь.
   - Ты отпустила сопровождающего?
   - Да. Не беспокойся, милый. Я справлюсь.
   - Ты уверена, Алиса? - в голосе Завулона была неподдельная тревога. И
это на меня подействовало, словно допинг.
   - Конечно. Ну глянь снова на прогноз!
   Завулон на миг замолчал. Потом удовлетворенно сказал:
   - Да, выправляется... Но будь на связи. Я приду, если потребуется.
   - Если они  меня обидят,  ты  просто спусти с  них  шкуру,  милый,  -
попросила я. Парень, сидевший рядом с водителем, обернулся и внимательно
посмотрел на меня.
   - Не  просто спущу,  а  заставлю их  же ее и  сожрать,  -  согласился
Завулон.  Это была не угроза,  разумеется, а вполне реальное обещание. -
Ну, счастливо отдохнуть, детка.
   Я выключила мобильник и задремала.  "Нисан" шел ровно,  вскоре мы уже
выбрались  на  трассу.  Временами  парни  закуривали,  начинало  пахнуть
табаком,  к счастью -  не самым плохим. Потом мотор стал петь натужнее -
мы поднимались на перевал.  Я открыла глаза, взглянула поверх опущенного
стекла в звездное небо. Какие крупные в Крыму звезды. Какие близкие.
   Потом  я  уснула всерьез.  Мне  даже  начал  сниться сон  -  сладкий,
томительный,  в котором я купалась в ночном море,  и рядом кто-то был, и
временами во тьме угадывалось его лицо,  и  я чувствовала легкие касания
рук...
   Когда я  поняла,  что  касания настоящие,  то  мгновенно проснулась и
открыла глаза.
   Мотор молчал,  машина стояла чуть в  стороне от трассы.  Кажется -  в
аварийном отводе дороги, для тех бедолаг, у которых отказали тормоза.
   А у водителя и его друга тормоза и впрямь отказали.  Видно было по их
глазам.
   Едва я проснулась,  как приятель водителя убрал руку от моего лица. И
даже скорчил улыбку:
   - Приехали, подруга.
   - Непохоже на "Артек", дружок, - в тон ответила я.
   - Мотор перегрелся, - водитель облизнул губы. - Надо подождать. Можно
выйти, проветриться.
   Он даже искал какие-то бессвязные отговорки,  видно,  волновался куда
больше своего товарища. А тот наоборот, взвинчивал себя:
   - Пописать можно...
   - Спасибо, не хочется, - я продолжала сидеть, с любопытством глядя на
парочку.  Интересно,  что  они  предпримут?  Попытаются вытащить меня из
машины? Или попробуют изнасиловать прямо здесь?
   А потом?
   Отпускать -  опасно.  Наверное, вниз с обрыва. Там уже море... лучший
друг убийц всех времен и народов. Это земля хранит следы долго, у моря -
короткая память.
   - Сомнение возникло,  -  заявил водитель.  - Деньги-то у тебя есть...
пионерка?
   - Раз подрядила вас,  - я выделила тоном слово "подрядила", - значит,
есть.
   - Покажи, - потребовал водитель.
   Ох, ну какие же вы тупые... людишки...
   Я  молча достала из сумочки пачку баксов.  Отделила от нее полтинник,
протянула -  будто не замечая жадных глаз, впившихся в деньги. Ну теперь
точно, конец мне.
   И  все-таки они продолжали нуждаться в каких-то оправданиях.  Хотя бы
перед собой.
   - Это же фальшивые!  -  взвизгнул водитель, бережно пряча полтинник в
карман. - Да ты, сучка, хотела нас...
   Я выслушала порцию отборной брани, все так же невозмутимо наблюдая за
ними.  Хотя  что-то  внутри  меня  напряглось  -  все-таки  я  не  имела
нормальной силы Иного, позволившей бы сделать из двух ублюдков послушные
марионетки.
   - На дружка своего надеешься? - спросил товарищ водителя. - Да? Шкуру
он, значит, спустит? Да мы с него спустим, курва!
   Я захохотала, представив себя миллион и одну забаву, которую сотворил
бы со щенками Завулон. За одни лишь эти слова.
   Водитель схватил  меня  за  руку.  Лицо  его,  в  общем-то  молодое и
красивое,  я бы была не прочь завести с таким юношей курортный романчик,
исказилось от смеси злобы, страха и похоти.
   - Платить будешь натурой, стерва!
   Угу.  Натурой.  А также вещами, а также кратким полетом вниз по почти
отвесному склону...
   Нет, не хочется мне так начинать знакомство с черноморской водичкой.
   Ко мне потянулся второй парень -  причем уже явно нацеливаясь порвать
блузку. Козел, она же двести пятьдесят баксов стоит!
   Его  руки  почти  коснулись меня,  когда я  уперла ему  в  лоб  ствол
пистолета.
   Наступила короткая пауза.
   - Какие вы крутые,  мальчики,  -  промурлыкала я.  -  А ну-ка,  ручки
убрать, и вон из машины.
   Пистолет их ошеломил.  Может быть потому, что я вышла из аэропорта, и
предположить,  что у  меня есть оружие было совсем невозможно.  А  может
почуяли,  инстинктом мелких шавок, что выпустить им мозги будет для меня
развлечением.
   Они  выскочили из  машины,  я  вышла  следом.  Несколько секунд парни
колебались, а потом кинулись бежать. Но это уже не устраивало меня.
   Я  всадила первую пулю  в  лодыжку приятелю шофера.  Ему  ноги  менее
важны,  на педали жать не надо.  Ранение было совсем смешным,  вскользь,
скорее ожог кожи чем огнестрельная рана, но этого вполне хватило. Парень
с воем упал,  его товарищ застыл как вкопанный,  подняв руки. Интересно,
за кого они меня приняли? За сотрудницу ФСБ на отдыхе?
   - Жадность вашу вполне понимаю,  -  сказала я. - Экономика в разрухе,
зарплату не платят... Похоть - тоже. В конце концов, в вас еще юношеская
гиперсексуальность бурлит. Во мне, кстати, тоже!
   Даже раненый замолчал.  Они  внимали мне в  полной тишине -  дорога к
ночи  опустела,  лишь вдали виднелись приближающиеся фары.  А  ночь была
восхитительная -  тихая,  звездная,  теплая крымская ночь,  и внизу, под
обрывом, шумело море.
   - Вы  ведь очень симпатичные ребята,  -  сказала я.  -  Одна беда,  я
теперь не настроена на секс. Вы себя слишком плохо вели. Но!
   Я   подняла   вверх   палец,   и   они   уставились  на   него,   как
загипнотизированные.
   - Мы найдем выход!
   Судя по их лицам, ничего хорошего они уже не ждали. Ну и зря. Я же не
убийца.
   - Поскольку вас двое,  и вы, явно, хорошие приятели, - об®яснила я, -
для  вас  не  составит проблем удовлетворить друг друга.  После этого мы
спокойно и без приключений доедем до лагеря.
   - Да ты!  -  водитель шагнул было ко мне,  но нацеленный в  пах ствол
оказал должный эффект.
   - Есть запасной вариант,  -  согласилась я.  -  Можно избавить вас от
лишних частей тела.  И я ставлю три против одного, что сумею это сделать
с первого выстрела.
   - Ты... - прошипел раненый. - Да за нас...
   - За вас "копийки" ломаной не дадут,  - сообщила я. - Спускайте штаны
и за работу.
   Той силы,  которой любой Иной может сломать волю человека,  во мне не
было. Но, наверное, в голосе осталась убедительность.
   Они подчинились.
   Мы в  отделе порой смотрим гейскую порнушку -  очень забавно.  Так же
как в дежурке у вампиров и магов частенько крутят лесбийские фильмы.
   Но  в  кино актеры отдавались делу самозабвенно и  умело.  А  эти два
придурка   явно   были   расстроены  неожиданным  поворотом  событий   и
соответствующего опыта не имели.  Так что я в основном любовалась ночным
морем, поглядывая лишь, чтобы парни не сачковали.
   - Ничего,  -  утешила я их,  когда все закончилась. - Как говорится в
поговорке - первый раз не считается. В машину.
   - Зачем?  -  прекратив  отплевываться,  завопил  водитель.  Наверное,
решил, что я хочу их застрелить и спустить вместе с тачкой вниз, в море.
   - Ну,  вы же подрядились меня довести?  - удивилась я. - И деньги уже
получены.
   Дальше мы ехали без приключений.  Лишь на середине пути водитель стал
вопить,  что он сам себя ненавидит,  что жить ему теперь незачем,  и  он
сейчас вывернет руль в пропасть.
   - Давай-давай! - согласилась я. - С пулей в затылке тебе будет совсем
не больно падать!
   Он замолчал.
   Пистолет я из рук не выпускала до самых ворот "Артека".
   Уже открыв дверь, я подалась обратно:
   - Да, вот что еще, ребятки...
   Они с ненавистью смотрели на меня.  Будь я в форме -  столько силы бы
откачала!
   - Лучше и не пробуйте найти меня.  Иначе эта ночь вам покажется раем.
Понятно?
   Ответа не последовало.
   - Молчание -  знак согласия,  - решила я, пряча маленький "Astra Cub"
обратно в  сумочку.  Идеальное оружие для хрупкой женщины...  хотя через
таможню его пришлось нести Павлу.
   Я  пошла  к  воротам,  а  "Нисан" с  ревом укатил прочь.  Надеюсь,  у
незадачливых грабителей-насильников хватит ума воздержаться от мести...
   Впрочем,  через пару  дней  меня  перестанут волновать мелкие местные
бандиты.
   Вот  так в  два часа ночи я  приехала в  "Артек",  где мне предстояло
восстанавливать здоровье.
   "Вкушать бульончик", как выразился Карл Львович, подписывая требуемые
разрешения.

   Каждый образцовый советский пионер должен был  совершить в  жизни три
вещи -  навестить Ленина в  мавзолее,  отдохнуть в  "Артеке" и  повязать
галстук октябренку.  После этого он  мог  приступать к  следующей стадии
своего развития - комсомолии.
   Я  в  своем недолгом пионерском детстве успела выполнить лишь  первый
пункт. Теперь был шанс восполнить один из пробелов.
   Не знаю,  как в советские времена, а сейчас образцовый детский лагерь
выглядел серьезно.  И  забор вокруг территории был  вполне исправный,  и
охрана  дежурила у  входа.  Правда оружия видно  не  было...  на  первый
взгляд...  но  крепкие парни в  милицейской форме и  без  него выглядели
достаточно серьезно.  Как-то  совершенно смешно смотрелся рядом с  этими
стражами  порядка  пацан   лет   четырнадцати-пятнадцати.   Может  быть,
отголосок прежних  времен,  когда  звенели  горны,  стучали  барабаны  и
стройные шеренги пионеров шли на пляж принимать в  установленном порядке
водные процедуры?
   Честно говоря,  я  ожидала бюрократической волокиты.  Или повышенного
удивления.  Но,  похоже,  пионервожатым (сейчас,  впрочем, моя должность
именовалась  проще  -  воспитательница) было  не  впервой  добираться  к
"Артеку" в два часа ночи на иномарках. Один из охранников мельком глянул
на   мои  документы  -   настоящие,   выправленные  во  всех  положенных
инстанциях,   заверенные  подписями  и  печатями,  после  чего  подозвал
постового мальчишку.
   - Макар, проводишь Алису к дежурному.
   - Угу,  -  буркнул  пацан,  с  интересом  разглядывая меня.  Хороший,
незакомплексованный мальчик.  Видит  красивую девушку  и  не  стесняется
проявить свой интерес. Далеко пойдет...
   Мы  вышли из  домика охранников,  прошли мимо длинного ряда стендов с
распорядками  дня,   об®явлениями  о  каких-то  мероприятиях,   детскими
стенгазетами...  как давно я  не  видела стенгазет!  Двинулись по  скупо
освещенной алее,  причем я поймала себя на том, что непроизвольно ищу по
сторонам гипсовые статуи горнистов и  прочих девочек с веслом.  Впрочем,
таковых не нашлось.
   - Вы к нам временно? - спросил мальчик.
   - Да.
   - Макар, - он с достоинством протянул мне руку.
   - Алиса,  -  я обменялась с ним рукопожатием, с трудом удерживаясь от
улыбки.
   Разница в возрасте у нас с ним -  лет десять,  ну может двенадцать. А
даже по  именам видно,  как все изменилось.  Куда исчезли Кэрроловские и
Булычевские Алисы?  Ушли  вслед  за  гипсовыми  горнистами,  пионерскими
знаменами,  утраченными  иллюзиями  и  несбывшимися  мечтами.  Стройными
колоннами  ушли,   под  веселую  задорную  песню...  Девочка,  сыгравшая
когда-то Алису в  телефильме,  и влюбившая в себя всех мальчишек страны,
теперь мирно трудится биологом,  с  улыбкой вспоминая свой романтический
образ.
   Пришли другие. Макары, Иваны, Егоры, Маши... Неизменный закон природы
- чем хуже живет страна,  чем в большую грязь ее втаптывают, тем сильнее
тяга к корням.  К старым именам,  к старым порядкам,  к старым ритуалам.
Нет,  они ничем не хуже,  Макары и Иваны. Наоборот, наверное. Серьезнее,
целеустремленнее, не связаны идеологией и показушным единством. Они куда
ближе к нам, Темным, чем те Алисы, Сережи, Славы...
   И все-таки немножко обидно. То ли за то, что мы не были такими, то ли
за то, что они таким