три у меня холодеет от жути -
   Неужели я такой же, как все эти люди?
   Люди, которые живут надо мной,
   Люди, которые живут подо мной,
   Люди, которые храпят за стеной,
   Люди, которые живут под землей...
   Я отдал бы немало за пару крыльев,
   Я отдал бы немало за третий глаз,
   За руку, на которой четырнадцать пальцев!
   Мне нужен для дыхания другой газ!
   У них соленые слезы и резкий смех,
   Им никогда и ничего не хватает на всех.
   Они любят свои лица в свежих газетах,
   Но на следующий день газеты тонут в клозетах.
   Люди, которые рожают детей,
   Люди, которые страдают от боли,
   Люди, которые стреляют в людей,
   Но при этом не могут есть пищу без соли.
   Они отдали б немало за пару крыльев,
   Они отдали б немало за третий глаз,
   За руку, на которой четырнадцать пальцев -
   Им нужен для дыхания другой газ.
   Внутри у меня что-то холодно и липко шевельнулось. Гадкое, тоскливое,
безысходное ощущение...
   Наша эта песня. Слишком наша... слишком наша... Иная.
   Я  чувствовала эмоции сидящих рядом мальчишек,  я  сейчас была  почти
обычной Иной,  казалось -  еще миг, и смогу вызвать Сумрак. Это было как
ночью,  когда мы занимались сексом, томительное раскачивание на качелях,
баланс на лезвии бритвы,  ожидание взрыва, пропасть под ногами... Вокруг
текли ручейки Силы -  еще грубоватой для меня,  не  бульончик из  ночных
детских кошмаров,  а  просто тоска  скучающего по  родителям пухлощекого
пацана:  у  него что-то неладно с  сердцем,  он мало играет с  ребятами,
ходит следом за Игорем, примерно так, как жмется ко мне Олечка...
   Это не бульончик.
   Но это, все-таки, почти то, что нужно...
   Я не могу больше ждать!
   И я качнулась вперед, протянула руку, взяла мальчика за плечо, вбирая
его глухую печаль,  меня едва не вывернуло нахлынувшей энергией,  но мир
вдруг  наполнился серой  прохладой,  моя  тень  черным провалом легла на
обшарпанные доски веранды,  и я упала в нее,  в Сумрак, как раз вовремя,
чтобы увидеть...
   ...как Игорь втягивает в  себя Силу из  прильнувшего к  нему мальчика
Алеши,  тонкую сиреневую струйку энергии: ожидание проказ и приключений,
восторгов и  открытий,  радостей и испугов -  весь букет эмоций и чувств
здорового, веселого, довольного собой и миром ребенка...
   Светлый букет.
   Светлую Силу.
   Темным - темное.
   Светлым - светлое.
   И  я  встала -  наполовину еще в  реальном мире,  наполовину -  уже в
Сумраке,   навстречу  встающему  Игорю,  навстречу  своему  любовнику  и
любимому, навстречу Светлому Магу московского Ночного Дозора.
   Навстречу врагу.
   И услышала его крик:
   "Нет!!!"
   И услышала свой голос:
   "Не надо!!!"

   Самая  первая  мысль,   которая  пришла  мне  в   голову,   оказалась
неправильной.  Нет,  Игорь не  работал против меня,  разыгрывая коварные
планы  Ночного Дозора.  Он  был  лишен Силы  -  так  же,  как  и  я.  Он
восстанавливался,  отдыхал в "Артеке",  так же как и я. Он не видел моей
ауры, он не мог и помыслить, что перед ним - ведьма.
   Он полюбил. С закрытыми глазами. Так же, как и я.
   Мир был сер и тускл, холодный мир Сумрака, делающий нас такими, какие
мы  есть,  тянущий Силу -  но и  помогающий ее находить.  Ни звуков,  ни
красок.  Застывшие  листья  на  деревьях,  замершие  фигурки  ребятишек,
повисшая в  воздухе гитара -  Игорь выпустил ее из рук,  уходя в Сумрак.
Тысячи  ледяных  иголочек  кололи  кожу,   тянули  из  меня  только  что
обретенную энергию, уводили в Сумрак навсегда... но я снова была Иной, и
могла брать Силу из окружающего мира. Я потянулась - и выскребла дочиста
все то темное,  что было в толстом мальчишке. Уже не испытывая проблем с
поглощением Силы. Уже не обращая внимания на то, что и как делаю. Легко,
привычно.
   И то же самое сделал Игорь с Алешкой. Может быть - с меньшим умением,
Светлые очень редко работают с  прямым забором Силы,  они скованы своими
дурацкими ограничениями,  но  он  выпил  его  радость до  донца...  и  я
испытала  противоестественную радость  за  своего  любимого,  за  своего
врага, за Светлого Иного, обретшего Силы...
   - Алиса...
   - Игорь...
   Ему было трудно.  Ему было куда тяжелее,  чем мне.  Светлые - они всю
жизнь  гоняются за  иллюзиями,  они  полны фальшивых надежд и  не  умеют
держать удар... но он держал... и я держу... держу... держу...
   - Как нелепо,  - прошептал он. Тряхнул головой - странный жест в этом
смутном мареве, в Сумраке... - Ты... ты ведьма...
   Я ощутила,  как он тянется к моему сознанию - не в глубь, а по самому
верху,  просто пытаясь убедиться...  или надеясь разочароваться...  и не
стала противиться. Только потянулась в ответ.
   И засмеялась - от невыносимой боли.
   Южное Бутово.
   Эдгар - стоящий напротив Светлых магов.
   Мы  подпитываем Силой Эдгара,  а  Светлых подпитывают их маги второго
эшелона...
   В том числе - Игорь.
   Я узнала его ауру, вспомнила профиль Силы. Такое не забывается.
   И он меня узнал...
   Конечно,  я не знала его в лицо, конечно, не слышала имени. Ну к чему
обычной патрульной ведьме  знать  всю,  без  малого,  тысячу  работников
Ночного  Дозора  Москвы?   Всех  этих  магов,   волшебников,   чародеев,
перевертышей... Надо было - выдавали конкретные ориентировки. Как было с
Антоном Городецким, за которым мы следили мы секретному приказу Завулона
полтора года  назад,  и  подловили-таки на  неразрешенном воздействии...
Кто-то запоминался поневоле... как Тигренок, к примеру.
   А Игоря я не знала.
   Светлый маг  третьего уровня.  Пожалуй,  посильнее меня  будет,  хотя
трудно сравнивать силы природного мага и ведьмы.
   Мой любимый, мой любовник, мой враг...
   Моя судьба...
   - За что? - спросил Игорь. - Алиса... зачем ты... так?
   "Что зачем?" -  едва не выкрикнула я. И осеклась, потому что поняла -
он не поверит.  Никогда не поверит,  что случившееся - лишь случайность,
нелепая и трагическая,  что нет в произошедшем ничьего злого умысла, что
беспощадная ирония судьбы свела нас  вместе -  в  момент нашей слабости,
когда мы не могли узнать друг друга,  почувствовать врага...  в тот миг,
когда мы могли и хотели лишь одного - любить.
   Что в  этом мире бывает "зачем"?  Зачем я  Темная?  Зачем он Светлый?
Ведь в каждом из нас - поначалу - намешано и того, и другого...
   И лишь цепочка случайностей приводит к тому,  что мы становимся теми,
кто мы есть...
   Игорь мог быть моим другом, коллегой, Темным...
   И  я...  наверное...  могла стать Светлой.  И учила бы меня не мудрая
ведьма,  а  мудрая волшебница...  и  не платила бы я  своим врагам их же
монетой,  а  слюняво наставляла на "путь истинный"...  подставляя другую
щеку... и наслаждаясь каждой благоглупости...
   Я поняла, что плачу, лишь когда мир закружился вокруг. Нельзя плакать
в  Сумраке,  это  все  знают.  Сумрак пьет силы тем охотнее,  чем больше
эмоций мы позволяем себе.
   А потерять силы в Сумраке - значит, остаться в нем навсегда...
   Я попыталась вобрать Силу из своего донора -  толстого мальчишки,  но
он  уже был опустошен,  я  потянулась к  Алешке -  но  он  был абсолютно
нейтрален,  выжатый Игорем,  а  из Игоря я и не могла и не хотела тянуть
энергию,  а все остальные были слишком далеко,  и мир закружился...  как
нелепо...
   Земля ткнула меня в колени -  я даже успела глупо подумать о том, что
испачкаю юбку грязью, хотя никакая сумеречная грязь не остается с нами в
реальном мире.
   В следующий миг Игорь метнул в меня заряд энергии.
   Нет, не добивая. Помогая.
   Это была чужая,  Светлая Сила.  Но  пропущенная через него.  Отданная
мне.
   А Сила, все-таки, всегда Сила.
   Я  встала,  тяжело дыша,  опустошенная как  этой  ночью,  ночью нашей
бессмысленной невозможной любви.  Игорь помог мне удержаться в  Сумраке,
но не протянул руки.
   Он плакал сейчас, как и я. Ему было так же плохо.
   - Как ты могла... - прошептал он.
   - Это случайность,  Игорь!  - я шагнула к нему, протянула руки, будто
еще можно было на что-то надеяться. - Игорь, это случайность!
   Он отпрянул от меня, словно от прокаженной. Легким, изящным движением
мага, привыкшего работать в Сумраке.
   Воевать в Сумраке. Убивать в Сумраке.
   - Не  бывает таких случайностей,  -  будто выплюнул он.  -  Ты...  ты
грязная мразь... ведьма... Ты...
   Он замер, впитывая следы остаточной магии.
   - Ты отнимаешь Силу у детей!
   И тут я не выдержала.
   - А  ты,  чем ты  здесь занимаешься,  Светлый?  -  язык не  хотел мне
повиноваться,  невозможно,  немыслимо  было  так  его  называть,  но  он
действительно был Светлым, и ругательство стало лишь простым термином...
- Что ты делаешь тут, как не пасешься на человеческих детенышах?
   - Свет не отнять,  - он качнул головой. - То, что взято, возвращается
сторицей. Ты отнимаешь Тьму - и Тьма растет. Я беру Свет - и он приходит
вновь.
   - Скажи это  мальчику Алеше,  который весь  вечер будет тосковать!  -
крикнула я. - Порадуй его, что потом радость вернется!
   - У меня будут другие дела, ведьма! Спасать детей, которых ты вогнала
во Тьму!
   - Утешай,  - равнодушно сказала я. Все в мире будто покрылось ледяной
коростой. - Это - твоя работа... милый!
   Что я делаю?
   Он  же только уверится,  что я  знала все заранее,  что Дневной Дозор
планировал хитрую операцию,  что  над  ним гнусно поиздевались,  что все
бывшее между нами - лишь хитрая игра...
   - Ведьма...  -  презрительно сказал Игорь. - Ты уберешься отсюда вон.
Поняла?
   "С  радостью!",  -  едва не ответила я.  В  конце концов...  какая уж
теперь мне радость от этого лета, от этого моря, от этого изобилия Силы?
Восстановлюсь потихонечку, главное уже сделано.
   - Можешь убираться сам,  -  сказала я. - У меня разрешение на отдых и
использование человеческих сил.  Можешь спросить у своих...  а у тебя-то
есть разрешение... милый?
   "Ну что же  ты творишь,  дурак?  Что ты делаешь,  любимый мой?  Что я
делаю?"
   А что я делаю? Я - Темная. Я - ведьма. Я - вне человеческой морали, и
не собираюсь играть в  цацки с примитивными организмами по имени "люди".
Приехала отдыхать -  отдыхаю! А вот ты, ты что делаешь? Если ты и впрямь
меня любишь?  А ты ведь любишь, я знаю! Я и сейчас это вижу, и ты можешь
увидеть... если захочешь...
   Потому что любовь - она над Тьмой и Светом.
   Потому что любовь -  это ни секс,  ни одинаковая вера, ни "совместное
ведение хозяйства и воспитание детей".
   Потому что любовь - это тоже Сила.
   И черта с два к ней имеют отношение Свет и Тьма,  люди и Иные, мораль
и закон, десять заповедей и Великий Договор.
   И  я  все равно тебя люблю,  сволочь,  гад,  светлая скотина,  дубина
добродушная,  кретин надежный!  Все равно! Пусть три дня назад мы стояли
друг против друга,  и мечтали об одном -  уничтожить врага.  Пусть между
нами пропасть, которую никто и никогда не преодолеет!
   Ну пойми же ты, я люблю тебя!
   И  все мои слова -  лишь защита,  это те  же  слезы,  только ты их не
видишь, не хочешь видеть...
   Ну подойди ты ко мне,  все равно где -  в  Сумраке,  где никто нас не
увидит, или на этой веранде, перед глазами изумленных детишек, обними, и
мы заплачем вместе,  и не надо будет слов, и я уеду к чертовой матери, к
Завулону в  Москву,  под крылышко к довольной Лемешевой...  а хочешь,  я
уйду из Дневного Дозора?  Хочешь?  Я не перестану быть Темной,  это не в
моей власти,  и не хочу я этого,  но я выйду из бесконечной войны Тьмы и
Света,  я буду просто жить, даже с людишек ничего брать не буду, и пусть
ты  все равно не  захочешь быть со  мной,  я  даже этого не прошу,  лишь
оставь память о том, что мы любили друг друга!
   Просто подойди.
   Не отвечай на мои слова!
   Я - Темная!
   Я - не могу быть другой!
   Я - люблю лишь себя в этом мире!
   Но сейчас ты - часть меня. Большая часть. Главная часть. И если будет
надо - я убью часть себя, а значит - всю себя.
   Но не делай этого!
   Ты же - Светлый!
   Вы  кладете свою жизнь на алтарь,  вы храните людей и  стоите друг за
друга...  ну  попробуй так же посмотреть на меня,  пусть даже я  ведьма,
пусть я  твой враг!  Вы  ведь иногда можете -  понять.  Как  понял Антон
Городецкий...  собрав чудовищную Силу ради одного - не пускать ее в ход.
Но Антоном я могу лишь восхищаться как настоящим врагом, а тебя я люблю,
люблю, люблю! Ну пойми же ты, и шагни ко мне, сволочь ты любимая, гадина
ты моя милая, враг мой единственный, придурок ты мой ненаглядный!
   - Придурок! - крикнула я.
   И лицо Игоря исказилось такой чудовищной мукой, что я поняла - все.
   Свет и Тьма.
   Добро и Зло.
   Это лишь слова.
   Только мы  говорим на разных языках,  и  никак не поймем друг друга -
пусть и хотим сказать одно и то же.
   - Уходи. Или я уничтожу тебя.
   Он  произнес эти  слова -  и  вышел из  Сумрака.  Его  тело  потеряло
очертания,  размазалось,  чтобы тут  же  возродиться уже в  человеческом
мире,  рядом с мальчишками-артековцами.  И я бросилась следом, выдираясь
из своей тени -  если бы можно было так же легко выйти из самой себя, из
своей сути, из своей судьбы!
   Я даже успела увидеть, как появившись в человеческой реальности Игорь
подхватил почти коснувшуюся пола  гитару,  набросил на  свое  искаженное
болью лицо "паранджу" -  не  знаю,  как ее Светлые именуют,  и  вывел из
транса мальчишек.  Оказывается, он их погрузил в ступор, уходя в Сумрак.
Чтобы не испугались внезапного исчезновения вожатых...
   Как ты там говорила, Наташка?
   Надежность?
   Да. Надежность.
   - Тебе пора идти, Алиса, - сказал Игорь. - Ребята, что надо сказать?
   Лишь я видела сейчас его настоящее лицо.  Только горе, и ничего кроме
горя...
   - До свидания, - сказал толстый мальчишка.
   - Пока, - сказал Алешка.
   Ноги были как  ватные.  Я  оторвалась от  перил веранды,  на  которые
облокачивалась... сделала шаг.
   - Прощай, - сказал Игорь.

   Темно.
   Это хорошо, что темно.
   Не надо тратить силы на паранджу.  Не надо притворяться веселой. Надо
лишь следить за голосом. Слабый свет в окне - мелочь.
   - И тогда они разделились на Светлых,  и Темных,  -  сказала я.  -  И
Светлые считали,  что  надо отдавать свою жизнь на  растерзанием другим.
Что главное -  отдавать,  даже если берущие недостойны этого.  А  Темные
считали,  что  надо просто жить.  Что  каждый заслуживает того,  чего он
добился в жизни, и не более.
   Они  молчали,  девочки  мои  глупые...  человеческие детеныши,  среди
которых не нашлось ни одной Иной. Ни Темной, ни Светлой. Ни колдуньи, ни
ведьмы, ни даже вампирши...
   - Спокойной ночи,  девчонки,  -  сказала я. - Хороших вам снов, а еще
лучше - никаких снов не надо...
   - Спокойной ночи, Алиса...
   Сколько голосов.  Даже  удивительно.  Это  ведь даже не  сказка,  это
притча,  которую знает каждый Иной.  И Темный, и Светлый. Но не спали...
слушали.
   Я была уже в дверях, когда голосок Наташи спросил:
   - А когда будет затмение - это страшно?
   - Нет, - сказала я. - Это совсем не страшно. Только немножко грустно.
   В  своей комнатке я  в  очередной раз взяла мобильник.  Набрала номер
Завулона.
   "Абонент временно недоступен..."
   Где  же  ты  можешь быть,  Завулон?  Если  твой хваленый "Иридиум" не
принимает мой звонок? Где же ты, где?
   Я не люблю тебя,  Завулон.  И,  наверное, вовсе не любила. Кажется, я
лишь теперь поняла, что это такое - любовь. Но ведь ты меня любишь! Ведь
мы были рядом, нам было хорошо, ты подарил мне весь этот мир... и коньки
в  придачу...  ну  ответь!  Ты  мой начальник,  ты  мой учитель,  ты мой
любовник,  так скажи -  что теперь делать?  Когда я  осталась наедине со
своим врагом...  и своим любимым?  Убегать?  Драться?  Умереть?  Что мне
делать, Завулон?
   Я вошла в Сумрак.
   Тени детских снов колебались вокруг.  Пиршество...  потоки энергии. И
светлой,  и темной.  Страхи и печали,  тоска и обиды.  Я весь "Лазурный"
насквозь вижу.  Вон обижается во  сне мальчик Димка,  которого друзья не
позвали  пить  лимонад.  Вон  у  маленькой неутомимой девочки Ирочки  по
прозвищу "Энерджайзер" кто-то  спер  надувной плавательный круг,  и  она
тихо хнычет в  подушку...  Вон потеряла в  странных темных закоулках сна
своего  маленького брата  мой  верный  энергетический донор  Наташка,  и
бегает теперь в его поисках, и плачет...
   Не хочу я собирать Силу. Не хочу готовиться к бою. Не хочу ничего.
   - Завулон!  - закричала я в колеблющуюся серую мглу. - К тебе взываю!
Завулон...
   Нет ответа.
   Легче было  тетушке Полли докричаться до  Тома  Сойера,  забравшегося
ручонкой в банку с вареньем, чем мне - до Завулона.
   - Завулон... - повторила я.
   Не так я представляла себе эту ночь... не так.
   Игорь... Игорь...
   Что ты сейчас делаешь?  Копишь Силу? Советуешься с премудрым Гесером?
Или сидишь, тупо глядя в зеркало... как я сейчас...
   Зеркало-зеркало... может мне погадать?
   Я не сильна в гадании, но иногда у меня получалось увидеть будущее...
   Нет.
   Не хочу.
   Я знаю, что ничего хорошего там нет.

   Они пришли на пляж, когда затмение уже началось.
   Визжали мои  девочки,  вырывая друг  у  друга темные стекла.  Они  не
понимали,   почему  я  не  прошу  стекла.   Девочки-девочки...  что  мне
ослепительный солнечный  свет?  Я  могу  смотреть  на  убывающее  Солнце
невооруженными глазами.
   Прыгали вокруг Игоря,  торопили его, мальчишки четвертого отряда. Они
не понимали, почему их любимый вожатый не спешит. Не понимали, почему он
вел их на пляж таким долгим и кружным путем.
   Я - понимала.
   Видела сквозь сумрак неяркие вспышки отбираемой Силы.
   Что же ты делаешь, Игорь... враг мой любимый...
   Шаг -  и  тускнеет улыбка на очередном лице.  Вот перестал радоваться
примирению с  другом  непоседливый десятилетний задира.  Вот  забыла про
найденную  на  берегу  черную  ракушку  одиннадцатилетняя непоседа.  Вот
перестал  думать   об   обещанном  вечером  свидании  серьезный  мужчина
пятнадцати лет.
   Игорь шел по "Артеку", как когда-то шел по Москве Антон Городецкий.
   А  мне,  его  исконной противнице,  хотелось кричать  -  "что  же  ты
делаешь?"
   Антон обыграл Завулона не  потому,  что собрал больше всех Силы.  Все
равно Завулон был сильнее.
   Антон сумел ее правильно употребить...
   Сможешь ли ты?
   Я не хочу твоей победы.  Я люблю лишь себя. Но что же делать, если ты
стал большей частью меня? Как удар молнии пронзил мою жизнь?
   Игорь собирал все.  Каждую капельку светлой энергии, что была вокруг.
Он  нарушал все законы и  соглашения,  он ставил на карту все -  и  свою
жизнь в  первую очередь.  И  не  только потому,  что  был  полон желания
защитить человеческих детенышей от злой ведьмы.
   Ему тоже не хотелось жить.  Вот только в отличии от меня он готов был
жить для других. Раз уж так надо...
   Последним он взял Силу у Макара.
   Я  давно  чувствовала  на  себе  взгляд  мальчика.  Тоскливый  взгляд
мальчишки,   влюбленного  во  взрослую  женщину.   Тоскливый...   полный
прощальной грусти.
   Это не та грусть,  которую можем использовать мы, Темные. Это светлая
грусть.
   Игорь выпил ее до дна.
   Он перешел все рамки.  А  я даже не могла ответить ему тем же -  меня
держало обещание, данное Завулону, держал давний проступок.
   И  еще -  безумная надежда,  что он поступит правильно.  Что мой враг
победит, и значит - я тоже не проиграю.
   А в небе медленно умирал солнечный диск.  Детям уже наскучило глазеть
на него через стеклышки, дети барахтались в море под странным призрачным
светом, который двум Иным на пляже напоминал Сумрак.
   Я повернулась к Игорю, и поймала его взгляд.
   "Уходи", - беззвучно шепнули его губы. "Уходи, или я убью тебя".
   "Убивай", - беззвучно отозвалась я.
   Я - Темная.
   Я не уйду.
   Что он собирается делать,  враг мой? Напасть? Вопреки моему законному
праву быть  здесь?  Привлечь к  делу ялтинское отделение Ночного Дозора?
Так ведь наверняка с ним консультировался... и знает, что пред®явить мне
нечего.
   Игорь шагнул ближе.
   - Светом и Тьмой вызываю тебя... - пр