род,  бабушка,  дом...  Его
родители уехали отдыхать и оставили его с бабушкой. Лучше бы они  взяли  с
собой и бабушку.
   - Но вообще-то, как добрались? В порядке? - услышал Олег голос Севы.  -
А то мы волновались, кренги чуть было не почуяли.
   - Все в порядке. Тамара вела себя молодцом.
   Марина достала из кармана куртки блокнот и карандаш. Протянула Севе.
   - Запиши ваши адреса. Жди меня после восьми утра. Не проспите.
   Олег подумал, что обижаться не стоит.
   - Тебе-то, - сказал он, - тоже наверно пора  домой.  А  то  твой  дядя,
наверное, по всему лесу носится.
   - Мой дядя уважает во  мне  человеческую  личность,  -  сказала  Марина
серьезно. - И он знает, что я с Тамарой. Так что в безопасности.
   - Мне бы такого дядю, - вздохнул Олег. - Ну, мы пошли?
   Сева записал адреса и протянул блокнот Марине.
   Он сделал это так торжественно, что Олег не выдержал и пошутил:
   - Как-то у нас несерьезно. Пароль нужен.
   - Разумеется, - ответила Марина. - Пароль будет обязательно.
   - Это еще зачем? - удивился Олег. - Я же  пошутил.  Разве  ты  меня  не
узнаешь завтра?
   - А затем, - сказала Марина, - чтобы вы не  пошли  в  ловушку  за  моей
копией. Вы же убедились, что кренги  могут  превращаться  в  кого  угодно?
Значит и в меня, и в тебя - зачем же рисковать?
   - Но не до такой же степени! - засмеялся Олег. - А вообще-то здорово  -
приходят завтра две Марины.
   Марина ничего не ответила, а  написала  на  листке  блокнота  печатными
буквами:
   - Пароль "Мария Стюарт". Отзыв "Граф Монте-Кристо".
   -  Мария  Стюарт?  -  прочел  Олег  вслух.  -  И  Монте-Кристо.  Я  вас
поздравляю. Этого они еще не проходили. У роботов графов не бывает.
   - Детский сад, - вздохнула Марина, разорвала листок и спрятала клочки в
карман.
   - Ты чего? - удивился Олег.
   - Ничего. Пароль придется сменить. Кто-то здесь протрепался вслух. Хотя
он, может быть, ходячий передатчик.  Придется  написать  снова.  И  только
Севе. Тебе, Олег, я, к сожалению, больше не доверяю. Тебе вообще  лучше  в
этом больше не участвовать. Ты делаешь все, чтобы погубить не только живое
существо...
   - Но и целую планету, - закончил за Марину Сева.
   "Эх, предатель, - с горечью подумал Олег. - Переметнулся  к  Маринке  в
такой тяжелый для меня момент".
   - Ты тоже хочешь, чтобы я больше в этом не участвовал? -  спросил  Олег
обиженно, повернувшись к Севе.
   Марина молча передала Севе листок из блокнота и тот сразу же сунул  его
в карман.
   - Это только предупреждение.  Но  последнее,  -  сказал  Сева.  -  Пора
становиться взрослыми. Постарайся обойтись без детских шуточек.
   Олег отвернулся. Сквозь  деревья  серебрилась  река  и  лунная  дорожка
тянулась прямо к кустам. Потом дорожка исчезла. Олег поднял голову. Темной
тенью, перекрывая звезды, пронесся черный  шар  разведкатера.  В  общем-то
Маринка была права. Но от этого Олегу было не легче. Он все понимал, но не
мог об®яснить Севе, что не он, Олег, превращает все в  игру,  а  наоборот,
они с Мариной переигрывают. А это, наверно, тоже опасно.
   Сева с Олегом долго брели к  городу.  Они  спешили,  но  усталость  так
завладела ими, что даже говорить не хотелось. Пыль поднималась серебряными
облачками из-под ног, уже запели птицы, хотя еще стояла ночь.  На  большом
мосту, где в город Крутояр входила шоссейка, они увидели  парочку.  Парень
держал в руке транзистор, а девушка млела, глядя на луну.
   - Кренги, - шепнул Сева, - осторожнее.
   Олегу было уже все равно, кренги, не кренги, хоть целый полк кренгов.
   Кренг с транзистором увидал Олега и сказал ему:
   - Привет, Олежка, что ты по ночам гуляешь? Бабка тебе уши оторвет. И за
дело.
   Девушка захихикала.
   - Самому тебе врежет, - устало огрызнулся Олег.
   Парень оказался соседом, из его дома.
   Когда они расставались у сквера, Сева Марининым строгим голосом сказал:
   - Чтобы дома не проболтаться.
   - Ладно уж, - отмахнулся Олег. - Если я бабке  начал  бы  рассказывать,
она бы мне первым делом горчичники поставила. Это ее основное лекарство. А
я горчичники не выношу.


   Всю ночь Севе снились кренги. Они гнались за ним по лунным кратерам,  и
синий белый луч настигал его, грозя  испепелить.  Их  пустые  белые  глаза
выглядывали из  темных  углов  комнаты,  и  Сева  несколько  раз  за  ночь
просыпался и никак не мог отделаться от ощущения, что эти глаза следят  за
ним из-за угла. Ныло плечо - Сева ощупал его в полусне - вроде бы там было
какое-то уплотнение, там, где кренг ударил. Но может кажется?
   Проснулся он окончательно в семь.
   Утреннее солнце било в тюлевые занавески. Дома все еще спали.  Сева  на
цыпочках подошел к окну, отодвинул занавеску - теперь надо незаметно  уйти
из дома и поднять Олега, который,  конечно,  проспит.  Рука  непроизвольно
коснулась плеча - не рассосалось ли уплотнение? Нет. Неужели в самом  деле
он сейчас испускает сигнал: "Я здесь... Я здесь".
   Улица была пуста. В небольшом скверике, за  которым  стоял  дом  Олега,
рыжий щенок гонялся за бабочками. Интересно, подумал  Сева,  кренги  могут
превращаться в щенков? Щенок побежал  к  кустам.  Сева  проследил  за  ним
взглядом и увидел, что на покосившейся скамейке, на которой еще  года  три
назад по молодости лет они с Олегом вырезали свои инициалы, сидит  человек
в сером плаще и черной кепке. И читает газету.
   Человек повернул  голову,  глядя  на  щенка.  Потом  отложил  газету  и
взглянул  на  окно.  Сева   отпустил   занавеску   и   она,   покачиваясь,
распрямилась. Даже  на  таком  расстоянии  Сева  ощутил  холод  взгляда  и
заглянул в пустоту светлых глаз со зрачками-иголками.
   И стало страшно.
   Сева  оглянулся.  Дверь  в  комнату,  где  спали  мать  с  отцом,  была
приоткрыта, и была видна полная белая рука матери, свесившаяся с  кровати.
И вдруг захотелось разбудить мать и сказать... А что скажешь матери?  Сева
непроизвольно прикрыл плечо ладонью, словно хотел приглушить передатчик  -
он представил себе, что связан с чудовищем в скверике тонкой  нитью.  Нет,
родителей впутывать в это нельзя. Они не поймут, не поверят и могут только
пострадать.
   Щенок зарычал, осел на задние  лапы  -  что-то  ему  не  понравилось  в
человеке.
   Правильно, молодец, мысленно похвалил щенка Сева. Мы с тобой  их  сразу
отличим...
   Сева вздрогнул - сзади послышался голос матери:
   - Ты чего вскочил ни свет ни заря?  Опять  куда-то  навострился?  Спать
разучился.
   - Я сегодня не поздно вернусь, - сказал Сева, и голос его был  хриплым,
словно чужим. - Скоро каникулы кончаются.
   Еще хорошо, что у него нормальные отношения  с  родителями.  Учится  он
хорошо, так что претензий нет. Может рассказать все отцу? Нет, и  отец  не
поймет.  Он  ни  во  что,  кроме  своих  паровозов,  не  верит.   Даже   к
палеонтологии относится скептически. Когда Сева рассказывал ему о том, что
в меловом периоде здесь, в Крутояре, было море и в нем водились  акулы,  а
по берегам бродили ящеры, отец с морем еще смирился, а про ящеров  сказал,
что климат для них не подходящий. А мать  только  сказала  "Какой  ужас!".
Если акулы, то купаться нельзя. Она обожает купаться.
   Сева снова посмотрел на окно. Кренг сидел на лавочке,  опустив  голову,
словно задремал. Вдруг он резко поднял голову, повернулся.
   По улице не спеша шла Марина со спортивной сумкой в руке и  глядела  на
номера домов.
   Сева протянул было руку к форточке, чтобы  открыть  ее  и  предупредить
Марину, но именно этого делать не следовало. Ведь Марина не видела кренгов
близко и не отличит кренга от обыкновенного человека. Да, кричать  нельзя.
Закричать - все погубить. И так он под подозрением.
   Сева, как был в одних трусах, выскочил босиком в  коридор  к  лестнице.
Дом был старый, бревенчатый,  двухэтажный.  Сева  по  скрипу  пола  всегда
узнавал, кто идет по коридору. Он скатился по лестнице  к  входной  двери.
Как раз вовремя - вошла Марина.
   Сева сказал быстро, чтобы Марина не успела испугаться:
   - Это я. Сева, молчи.
   Марина спокойно затворила за собой дверь,  прищурилась,  вглядываясь  в
полумрак лестницы и, увидев Севу, спросила:
   - Ты чего не оделся?
   - Тише. За нами следят. Он там сидит в сквере.
   - Я не знаю, с кем имею дело, - сказала Марина. - Прости.
   - Это я. Сева.
   - Пароль.
   - Ах, черт, я бумажку в кармане рубашки оставил. Ну поверь мне  в  виде
исключения. В последний раз. Понимаешь, в сквере кренг сидит!
   - Исключений нет, - сказала Марина. - Может быть меня тоже подделали  и
я вовсе не Марина. Ты об этом подумал?
   И тут от большого нервного напряжения Сева вспомнил пароль.
   - Оливер Твист! - воскликнул он.
   - Тише, - сказала Марина. - Отзыв - Чарльз Диккенс. Как  ты  догадался,
что там кренг?
   - Я их по глазам узнаю.
   - Это хорошо. И наверняка узнаешь?
   - Наверняка.
   - Ты мне обязательно покажи.
   - Не знаю, на этом расстоянии ты увидишь или нет - все дело в глазах...
Ну ладно, покажу. Как наш Дэ?
   - Я была у него. Напоила, перевязала. Только есть он не может. Мы с ним
боимся пить молоко. Понимаешь, в нем много наших бактерий.
   - Когда же ты все успела? Ты совсем не спала?
   - Ах, пустяки, - сказала Марина голосом графини из кино.
   Сева даже не улыбнулся. И в самом деле - спать не хочется.  И  есть  не
хочется.
   - Кренги тебя не заметили? - спросил он тихо.
   - С рассветом они сняли оцепление.
   - Доверять им нельзя, - сказал Сева. -  Наверно  они  придумали  что-то
другое.
   - Может быть. Мы не знаем. Нам надо отделаться от слежки, потом  купить
кое-что - и обратно.
   - Правильно. А как мы отделаемся?
   - У меня есть инструкции. Только, к сожалению, я не могу их  тебе  пока
разглашать.
   - Почему? Мы же вместе.
   - А если ты попадешь к ним в лапы? Если ты проговоришься?
   - Ладно. В другой раз я бы тебе ответил. Не сегодня. Чего тогда делать?
   - Где Олег?
   - Я за ним сбегаю. У него бабка скандальная.
   Но бежать за Олегом не пришлось. Бабка начала  скандал  именно  в  этот
момент.
   - Подлец! - донеслось с улицы. Словно гроза обрушилась на тихое утро. -
Кто будет пить молоко? Дома не ночует!.. От рук отбился!
   - Это она, - сказал Сева, выглядывая из двери. - Теперь  ты  понимаешь,
почему она страшнее стихийного бедствия?
   Через сквер несся Олег с буханкой  хлеба  под  мышкой,  за  ним  шустро
семенила  совершенно  кругленькая  бабушка  с  поварешкой,   которой   она
размахивала как саблей.
   Олег пронесся рядом с кренгом, который лишь бросил на него  равнодушный
взгляд, словно мальчишкам положено гоняться с бабушками наперегонки.  Ага,
подумал Сева, вот и второй - в дальнем конце  сквера,  за  спиной  бабушки
возникла высокая фигура в плаще и шляпе - второй кренг, который не  спеша,
словно прогуливался, шел вслед.
   Вдруг Олег бросился в сторону и исчез из виду.
   - Где он? - прошептала Марина. - Куда делся?
   - Военная хитрость, - сказал Сева. - Чтобы бабку на нас не навести.  Он
сейчас дворами прибежит.
   Бабка  немного  покрутилась  в  сквере,   выбежала   на   мостовую,   в
растерянности спросила  что-то  у  кренга,  который  отрицательно  покачал
головой, видно, отказался помочь ей.  Второй  кренг  между  тем  не  спеша
пересек улицу и тоже скрылся из глаз.
   - Бабку-то он может и обманет, - сказала тихо Марина. - Но убежит ли от
кренга?
   - Без сомнения, - сказал Сева. - Кренг не страшнее бабушки.
   Бабка поплелась обратно через сквер,  громко  ворча.  Поварешка  тускло
поблескивала под утренним солнцем. Второй  кренг  внимательно  смотрел  ей
вслед.
   Олег распахнул дверь, чуть не сшибив Севу с ног, ворвался на лестницу и
тут же замер, почувствовал, что кто-то стоит  рядом.  Он  метнулся  назад,
прижался спиной к закрывшейся двери.
   - Не бойся, - сказал Сева. - Здесь свои, мы за тобой наблюдали.
   - Ох ты, я уже подумал, что к кренгам попал.
   - А ты не радуйся, - строго сказала Марина. - Где гарантия, что  мы  не
кренги.
   - Гарантии нет, - согласился Олег. - Но все равно приятно.
   - Ты пароль помнишь? - спросил Сева.
   - Какой еще пароль! Вы мне пароля не доверили.  Я  хлеб  для  пришельца
принес. Бабушку обездолил.
   - Ладно, - сказала Марина. - Каждая секунда на счету. -  Допустим,  что
Олег настоящий. Где здесь светлое  место,  чтобы  не  в  темноте  операцию
проводить?
   - Что? - удивился Олег.
   - Пошли на кухню, - сказал Сева. - Там расскажешь.
   Сева стал полным союзником Марины, даже признал  ее  превосходство,  но
зато сам окончательно понял, насколько он взрослее Олега. Если  можно  так
сказать, в их небольшой группе, произошло разделение как в древней  Греции
- Марина стала Александром Македонским, Сева - рядовым патрицием,  а  роль
плебея досталась Олегу. Правда, он об этом не догадывался.
   На кухне Марина поставила на стул сумку, достала из  нее  металлическую
блестящую коробку, в которой  оказались  скальпель,  иглы  и  что-то  еще,
острое и потому страшное.
   - Это еще зачем? - Олег отошел подальше от сумки - он с раннего детства
не выносил медицины, если она была нацелена на него.
   - Ты хочешь быть ходячим передатчиком? - спросила Марина, зажигая  газ.
Она подержала скальпель и  иглы  над  газом  и  потом  решительным  жестом
указала Севе на табурет.
   - Только осторожнее, - предупредил Сева. - Ты не  думай,  я  не  боюсь,
только я тебе не очень доверяю. У тебя нет медицинского образования.
   - У меня есть ветеринарный опыт, - возразила Марина. -  Я  третье  лето
ухаживаю за лосятами. И даже операции им делаю. Небольшие. Дядя Сережа мне
полностью доверяет.
   - Я не животное, - сказал Сева, но больше спорить не стал.
   - Зажмурься, - сказала Марина. Сева послушно закрыл  глаза,  и  Марина,
нащупав  на  его  плече  маленький  бугорок,  полоснула  по  нему   острым
скальпелем. Сева только ахнул, а  Олег,  который  наблюдал  за  операцией,
отвернулся к окну - он увидел кровь. Марина поддела загнутой иглой бусинку
размером меньше перечного звена, подхватила ее пальцами и показала Олегу.
   - Ты смотри, - сказала она, - скептик. Ты думаешь, что это все шутки?
   - Я ничего не думаю, - сказал Олег. Шарик был черным и гладким. -  Что,
во мне тоже такая штука?
   - Я не сомневаюсь, - сказала Марина. - За тобой от  самого  дома  кренг
шел. Хорошо еще, если ты его на нас не вывел.
   Марина прижгла ранку йодом, потом заклеила пластырем.  Затем  приказала
Олегу занять место Севы, которому вручила йод и клочок ваты,  и  повторила
операцию. На голубой пластик кухонного стола лег второй шарик.
   - Давай, - сказал Олег, - я их подальше закину. Я хорошо кидать умею.
   - Ты с ума сошел, - сказал Сева.
   - Передатчики  оставим  здесь,  -  сказала  Марина,  складывая  обратно
инструменты.
   - Зачем? - не понял Олег.
   - Чтобы кренги думали, что вы остались дома. Неужели  непонятно.  Иначе
зачем мы старались?
   Она подошла к окну. Оба кренга сидели на скамеечке  рядом,  как  мирные
пенсионеры - шахмат между ними не хватало. Они были  так  похожи  друг  на
друга, что казалось - любой прохожий заподозрит неладное -  два  немолодых
близнеца, одетых не по сезону, прямых как  палки...  Но  прохожих  в  этот
ранний час было немного, они спешили по делам и не заглядывали на лавочку.
Бабка исчезла, вернулась домой... Щенок куда-то убежал.
   - Через дверь нам не выйти, - сказал Сева. Он прижимал пластырь к ранке
на плече.
   - Оставь пластырь, оденься, - приказала Марина. - Что ты делаешь?
   - Окно из коридора выходит во двор, - сказал Сева. - Под ним навес  над
дверью в подвал. Прыгать - метра полтора. Сможешь?
   - Сможет, - уверенно ответил Олег. - Мы так тысячу раз удирали.
   - Тогда пошли, - сказала Марина. Она закатила черные шарики под  плиту,
чтобы никто их не заметил. Наверное они до сих пор там  лежат  и  посылают
давно уже никому не нужный сигнал: "Я здесь... я здесь... я здесь..."
   Дворами они минут за пять добежали до рынка. Площадь была полна  народу
- казалось все, кому не спалось, сошлись на площади. Тамара, запряженная в
телегу, была привязана к  коновязи,  в  конце  ряда,  где  прямо  с  телег
продавали картошку. Она узнала ребят и даже кивнула им, словно знала,  что
именно так принято  здороваться  у  людей.  Пока  Марина  делала  покупки,
ребятам пришлось посидеть под телегой. Занятие скучное и неудобное, потому
что туда залетали слепни и оводы, суетились мухи, которые  видно  считали,
что ребята заняли чужое место. Из-под телеги видны были лишь ноги, и  Сева
подумал, как много они могут рассказать, и жаль, что он раньше об этом  не
задумался. Вот, например, идет бывший генерал. Ботинки  у  него  вычищены,
шаг широкий, уверенный, брюки выглажены так, словно  через  час  на  парад
ветеранов... Бывший генерал  отошел  подальше,  и  Сева  узнал  Ян  Яныча,
учителя рисования, настолько близорукого,  что  без  очков  не  мог  найти
карандаш. Попробуем еще раз: чьи это женские  ноги  на  высоких  каблуках,
идут они брезгливо,  осторожно,  берегут  себя?  Разумеется,  дачница  или
туристка. Сева осторожно высунулся  -  дама  на  каблуках  волокла  охапку
гладиолусов - привезла торговать. Нет, подумал Сева, Шерлок Холмс пока  из
меня не вышел. Не стоит рассказывать Олегу о своих  ошибках.  Исследование
йог и походок потребует еще длительного труда и обобщений.
   Становилось все жарче. Воздух под телегой был неподвижен, мухи и слепни
становились все наглее. Марины не было целую вечность,  она  вполне  могла
попасть в плен к кренгам.
   Наконец тапочки и джинсы Марины возникли возле колеса, и  Сева  услышал
ее голос:
   - Перебирайтесь под брезент, на горизонте пока чисто.
   - Кренгов не видала? - спросил Сева разминаясь.
   - Может быть ими рынок кишит. Разве разберешь? Поехали.
   - Погоди, - сказал Олег, внимательно глядя на Марину. - А  кто  уверен,
что ты Марина?
   Он воспользовался возможностью немного отомстить своим критикам.
   - Еще чего не хватало! - возмутилась было Марина, но Сева рассмеялся, и
тогда она тоже улыбнулась, поняла, что неправа. И добавила:
   - Погляди на Тамару. Ее ведь не проведешь.
   Тамара,  естественно,  молчала.  Марина  легко   вскочила   в   телегу,
подождала, пока ребята улягутся, подоткнула брезент сбоку и сказала:
   - Пошла вперед, моя подруга.
   Под брезентом ненамного лучше, чем под телегой. Телегу трясло,  дно  ее
было жестким. Марина не хотела разговаривать, потому что опасалась кренгов
и вообще приключения с пришельцем становились все менее романтичными.


   Марина привязала  лошадь  в  кустах,  они  разобрали  покупки  и  через
несколько минут подошли к пещере.
   - Добрый  день,  -  услышал  Сева  мысленный  голос  пришельца  и  даже
вздрогнул - словно отвык от него за ночь, словно  он  был  принадлежностью
ночи, а при солнце должен был исчезнуть. - Мне трудно было следить за вами
в городе - очень много людей, мыслей, чувств... и  далеко...  но  кажется,
что вы вели себя разумно...
   Марина уже была в пещере, ребята, нагнувшись, прошли за ней.  В  пещере
было полутемно, и глаза не сразу привыкли к сумеркам.
   - Как самочувствие? - спросил Олег, присаживаясь на  корточки  рядом  с
одеялом, на котором полулежал, прислонившись спиной к стене,  пришелец.  -
Идем на поправку?
   - Я надеюсь,  -  сказал  мысленно  пришелец.  Глаза  у  него  оказались
громадными, совершенно круглыми, и изнутри они чуть светились.
   - Мы привезли еще продуктов, - сказала  Марина,  открывая  сумку.  -  И
лекарства, которые вы просили, Дэ.
   - Разве у вас такие же лекарства? - удивился Сева.
   - Лекарства другие, - заметила Марина прежде, чем Дэ успел ответить.  -
Не будь наивным. Но вот таблица Менделеева та же самая.
   - Вы и Менделеева знаете? - спросил Олег.
   - Балбес, - вмешался в разговор Сева. - Элементы в Галактике одни и  те
же. Понимаешь?
   - Я пошутил, - сказал Олег. - Неужели непонятно?
   - Что же будем делать дальше? - спросил Сева.
   - Надо думать, - сказал Дэ. - Надо задавать вопросы и думать...
   - Пр