Посейдон, глядя на него, - в скафандре за стол
у нас не садятся.
   Алиса посмотрела на Пашку укоризненно.
   - Я руки вымыл, - сказал Пашка.
   Понятно было, что скафандра он не снимет.
   - Ну, как знаешь, - сказал Посейдон.
   Суп был не очень вкусный, подсоленные  креветки  плавали  в  жидком
бульоне.
   - Овощей не хватает, - вздохнул Посейдон. - Теплица вышла из строя,
а починить некому.
   Пашка сел за стол. В скафандре не очень удобно обедать. Но он делал
вид, что всю жизнь обедает только в скафандре.
   - А откуда вы знаете русский язык? - спросила Алиса.
   - Я знаю все основные языки Земли, - ответил Посейдон.
   Пашка с®ел несколько ложек супа, потом отложил ложку и сказал:
   - Плохо питаетесь.
   - Другого предложить не можем, -  ответил  Посейдон.  -  Кстати,  я
должен заметить, что, в отличие от Алисы, вы плохо воспитаны.
   - Ваша наследница не лучше, - ответил Пашка.
   - Вы правы, - сказал Посейдон. - Но что  поделаешь,  она  последний
ребенок, мы ее избаловали.
   - Ребенок! - фыркнул Пашка. - Взрослая женщина!
   - Даже пожилая, - согласился Посейдон. - Но для нас она ребенок.
   Он подвинул к себе сосуд поменьше, снял крышку.
   - Отварной осьминог, - сообщил он. Потом достал ложкой кусок белого
мяса и принялся жевать. - Как всегда, недоварен.
   Алиса попробовала кусочек,  но  прожевать  не  смогла.  Пашка  даже
пробовать не стал.
   Так и закончился обед.
   Затем Посейдон поднялся и произнес:
   - Вы готовы идти?
   - Только не вздумайте нас казнить, - сказал Пашка. - Учтите, я буду
сопротивляться.
   - Молодой человек, - ответил Посейдон  усталым  голосом,  -  меньше
всего на свете мне хочется вас казнить. - Он помолчал и добавил: -  Но
осторожность не мешает.
   В столовую быстро вошел толстый Меркурий.
   - Я возьму обед для доченьки, - сказал он.
   - Опять капризничает? - спросил Посейдон.
   Толстяк только махнул рукой  и  начал  составлять  сосуды  стопкой.
Потом обнял стопку и осторожно понес к выходу.
   - Тяжело одному воспитывать ребенка. - вздохнул Посейдон.
   - А у вашей Афродиты нет матери? - спросила Алиса.
   - Мать этой девочки умерла... пятьдесят лет назад.
   Посейдон отодвинул миску.
   - Хотите отдохнуть? - спросил он.
   - Нет, мы не устали, - сказала Алиса. - Нам пора возвращаться.
   - К сожалению, это невозможно. Закон велит сохранять нашу тайну.
   - И сколько это будет продолжаться? - грозно спросил Пашка.
   - Всю вашу жизнь, - ответил Посейдон.
   - Вы хотите, чтобы я всю жизнь осьминогами питался?
   - Мы же питаемся.
   - Вы привыкли. А я не намерен.
   - Ничем не могу помочь, - сказал Посейдон.
   - Какие же вы после этого культурные люди, -  воскликнул  Пашка,  -
если вы не подумали о наших родителях? Они сойдут с ума, когда  решат,
что мы погибли! У вас нет совести!
   - Мы не можем думать обо всех, - сказал Посейдон. - На Земле  много
несчастных людей и  одиноких  родителей.  Мы  -  хранители  великой  и
древней тайны. И мы  не  принадлежим  себе.  Я  был  бы  рад  покинуть
Атлантиду. Но не имею права.
   - Почему?
   Посейдон не ответил.



        5. Принцесса, куклы и сирены

   Посейдон провел их  по  узкому  коридору  в  ту  комнату,  где  они
томились первый час своего плена.
   - Прошу вас не выходить, - сказал он и запер за собой  дверь.  -  Я
вернусь.
   Пашка прошел вокруг стола, потом улегся на скамью.
   - Не переживай, Алиска, - сказал он. - Выпутаемся.
   Алиса почувствовала, что устала. Она села в ногах у Пашки.
   - Кто же они такие? - подумала она вслух.
   - Атланты, - сказал Пашка уверенно. - Последние атланты.
   - Но они знают, что такое голограмма, выходят наружу в  скафандрах,
говорят по-русски, как мы с тобой...
   - Научились, - сказал Пашка.
   - Нет, - сказала Алиса. - Я им не верю.
   - Мне бы пулемет. - вздохнул Пашка. - Мы бы пробили путь наверх.
   Алиса только отмахнулась. Она думала  о  другом.  Вернее  всего,  у
атлантов должен быть пункт связи.  Обязательно  должен  быть.  Значит,
можно будет дать о  себе  знать...  Атланты  боятся,  что  их  найдут.
Значит, им есть, что скрывать.
   - Где наш батискат? - услышала Алиса голос Пашки.
   - Он у них в ангаре, - сказала Алиса.
   - Точно! - Пашка сел на скамейке. -  Мы  его  найдем  и  прорвемся.
Пошли.
   - Куда?
   - Ты забыла, что здесь есть вторая дверь. К наследнице.
   - Она шум поднимет.
   - Чем мы рискуем? Хуже не будет.
   Пашка прошел  к  маленькой  двери  и  толкнул  ее.  Дверь  послушно
открылась. За ней оказался большой зал, совершенно темный.
   - Эй! - крикнул Пашка.
   "Эй-эй-эй..." - отозвалось эхо, отражаясь от далеких стен.
   Когда эхо утихло, стало слышно, как, срываясь  с  высоты,  по  полу
бьют капли.
   - Хорошо, что я оказался сообразительней тебя и не снял  скафандра,
- сказал Пашка.
   Он надел шлем и включил фонарь. Яркий луч улетел вдаль, но не нашел
преграды, а рассеялся в темноте.
   - Вот это да! - сказал Пашка. - Откуда же приходила наследница?
   - Ау, - раздался голос справа. - Ау...
   И тут же зазвучала медленная, нежная песня.
   Она заполняла собой гулкое подземелье.
   - Это вы, Афродита? - позвал Пашка.
   Песня продолжалась.
   Они пошли направо, стараясь держаться ближе к стене.
   - Стой! - крикнула Алиса.
   Но Пашка уже сам увидел, что дальше хода нет, - у  ног  был  обрыв.
Внизу чернела вода.
   Песня прекратилась.
   Пашка наклонил голову, чтобы фонарь светил вниз.
   Вода была спокойна. Вдруг она всколыхнулась, и  из  нее  показалась
голова девушки. Длинные зеленые волосы расплескались по  плечам.  Лицо
тоже было зеленым, глаза большие, словно у ночного животного.
   Девушка подняла руку и поманила Пашку.
   Рядом с ней вынырнула вторая.
   И они запели. Они пели очень красиво, в  два  голоса,  и  при  этом
медленно плавали кругами, не отрывая взгляда от Пашки.
   Пашка глядел на них завороженно, и Алисе пришлось вмешаться.
   - Паш, - сказала она, - по-моему, это  самые  обыкновенные  сирены,
или морские русалки.
   - Молчи. Не мешай!
   - Когда-то моряки теряли голову от их песен и ныряли в воду. Только
учти, вода здесь очень холодная.
   - Ау, - позвала Пашку одна из русалок.
   - Они хотят вступить с нами в контакт, - пояснил он.
   Алиса вспомнила, что Одиссей заливал  своим  матросам  уши  воском,
чтобы те не слушали песен сирен и не бросались в море.
   - Может, тебе уши заткнуть? - спросила она.
   - Не беспокойся, - ответил Пашка. - Неужели ты не видишь, что  мною
руководят научные интересы?
   Но Алиса не была в этом убеждена. На всякий  случай  она  встала  к
Пашке поближе.
   Тут из темноты выплыл морской змей размером чуть побольше дельфина,
но с длиннющей, тонкой шеей и маленькой головкой.
   Одна из русалок ловко вскочила ему на спину, и оказалось, что у нее
широкий, плоский чешуйчатый хвост.
   - Вот это да! - воскликнул Пашка. - Морской змееныш!
   Он уже забыл о сиренах,  потому  что  проблема  морских  змеев  его
занимала куда больше.
   Из озера доносился плеск, веселое уханье змееныша, визг сирен.
   - Обойдем озеро с другой стороны, - сказала Алиса.
   Вскоре они вышли на широкую площадку.
   Площадка сбегала к самой воде, и там вдоль берега стояло  несколько
выдолбленных из камня корыт. Корыта были пусты. Возле одного из  корыт
сидели три сирены и  тихонько  выли.  При  виде  Алисы  с  Пашкой  они
принялись выть куда громче, а одна  стала  стучать  кулачком  по  краю
корыта.
   - Наверное, они голодные, - решил Пашка.
   Вдруг Алиса увидела свет.
   Свет вырывался из небольшого окошка, пробитого  в  каменной  стене.
Желтым квадратом он падал на склон,  и  казалось,  что  горит  окно  в
избушке в темном лесу.
   Пока Пашка разглядывал сирен, Алиса поднялась к окошку и  заглянула
внутрь.
   Там была самая настоящая лаборатория.
   На длинном белом столе стояли приборы, колбы, пульвы и  баренги.  У
одной стены был пульт с дисплеями, вдоль  другой  тянулись  стеклянные
ниши с  заспиртованными  обитателями  морских  глубин.  Но  с  первого
взгляда было ясно, что  лаборатория  находится  в  полном  запустении.
Приборы стояли  в  беспорядке,  большой  электронный  микроскоп  зарос
паутиной, а на окуляре сидел большой белый паук и чистил лапы. На полу
валялись разбитые пробирки. В углу на  круглом  белом  табурете  сидел
старик Гермес и мирно дремал, опустив голову на грудь.
   - Тише, - сказал Пашка Алисе.  -  Пускай  спит.  Нам  нужно  скорее
отыскать батискат.
   Но уйти не удалось.
   По берегу озера медленно брела еще одна сирена,  но  без  хвоста  и
двуногая.
   Зеленые волосы скрывали лицо, а зеленое платье  волочилось  подолом
по камням. В руке она несла бронзовый фонарь.
   Сирены при виде двуногой подруги отчаянно заскулили. Та зашипела на
них, видно приказывая молчать.
   Она кинула опасливый взгляд на светящееся окошко лаборатории и  тут
заметила Алису с Пашкой.
   - Ой! - сказала двуногая сирена, подобрала подол платья и,  похоже,
хотела убежать, но нога у нее подвернулась, и русалка неловко упала.
   - Бежим, - сказал Пашка. - А то сейчас сюда сбегутся.
   Сирена громко рыдала знакомым Алисе голосом.
   Этот шум услышал старик,  что  спал  в  лаборатории.  Он  с  трудом
поднялся с табурета и побрел к двери.
   Алиса отлично понимала, что нужно бежать, но ноги сами понесли ее к
плачущей русалке. Она склонилась над ней, помогая подняться.
   - Афродита, - сказала она, - вы ушиблись?
   - Зачем ты меня испугала! - закричала на нее наследница. - Ты  меня
нарочно испугала, чтобы я упала.
   - Вы  ошибаетесь,  -  возразила  Алиса.  -  Давайте  я  помогу  вам
подняться.
   - Нет, я никогда уже не поднимусь,  -  сообщила  наследница  сквозь
слезы. - У меня сломана нога.
   - Пашка, - позвала Алиса, - помоги мне.
   Пашка не отозвался.
   Алиса подняла голову, над ней стоял старик Гермес.
   Он  сказал  что-то  наследнице  на  своем  языке,  и  та  в   ответ
разразилась длинной визгливой тирадой.
   Она была так возмущена, что поднялась без помощи Алисы и  принялась
махать кулаками перед носом Гермеса.
   Зеленый парик с®ехал набок.
   Старик тоже кричал на наследницу,  сирены  выли  и  щебетали  возле
пустых  корыт,  эти  звуки  поднимались,  усиленные  эхом,  к  потолку
подземного зала, и Алисе казалось, что она сидит на стадионе во  время
футбольного матча.
   Вдруг шум, как по команде, прекратился.
   Старик спокойно побрел в  свою  лабораторию,  наследница  замолкла,
словно ее выключили. И даже русалки-сирены утихомирились.
   - Ты думаешь, я его испугалась? - спросила наследница у Алисы.
   Алиса нагнулась, подняла фонарь Афродиты, который,  к  счастью,  не
пострадал, и передала его женщине.
   - И вовсе я не скрывалась от него, -  продолжала  наследница.  -  Я
переоделась в русалку, потому что люблю изображать русалок.  Иногда  я
даже с ними танцую на берегу.
   "Где же Пашка? - тем временем подумала Алиса. -  Вернее  всего,  он
воспользовался  суматохой,  чтобы  продолжить  поиски  батиската.  Это
правильно. У него есть фонарь. А я пока узнаю побольше об атлантах". А
вслух спросила:
   - Почему же вы ссорились с Гермесом?
   - А они здесь все из ума выжили, - ответила наследница. - Он  ходит
в эту лабораторию и говорит, что там работает. А  все  знают,  что  он
только спит. Он же сто лет как все позабыл. И еще смеет кричать, что я
мешаю ему ставить опыты, старый дурак!
   Афродита подняла подол и стала рассматривать ссадину на коленке.
   - Так я и знала, - сообщила она Алисе. - Почти до  крови.  Когда  я
стану Госпожой Атлантиды, я прикажу  этого  Гермеса  казнить.  Он  мне
надоел. Пошли ко мне.
   - Пошли.
   - А где твой мальчик? Он мне нравится.
   - Мальчик ушел по делам.
   - У всех дела! - капризно сказала  наследница.  -  Как  только  мне
мальчик понравится, у него дела. Я ненавижу мужчин.
   Наследница сорвала криво сидевший парик, бросила  его  в  озеро,  и
сирены, толкаясь и вереща, кинулись к нему. Их глаза  хищно  горели  в
полутьме. В мгновение ока они разорвали парик на клочки.
   - Они думают, что он с®едобный, -  засмеялась  наследница  и  пошла
прочь от озера.
   - Они голодные? - спросила Алиса, поднимаясь следом за ней.
   - Еще бы, - сказала Афродита. - Что осталось в озере,  то  и  едят.
Скоро друг дружку с®едят. Или змееныши их скушают, или  они  змеенышей
скушают. Все друг дружку едят.
   - А почему их не кормят?
   - Самим мало, - сказала наследница. - Только Гермес иногда  кормит.
Но он глупый, всех жалеет.
   Наследница остановилась у двери в лабораторию. Старик Гермес  опять
задремал.
   - Тихо, не разбуди,  -  прошептала  она,  -  мы  через  лабораторию
пройдем. Тут короче.
   Она подошла к стеклянному шкафу, в котором лежал свернутый спиралью
скелет какой-то рыбы, нажала на угол шкафа, и тот, страшно  заскрипев,
чуть двинулся в сторону.  Наследница  навалилась  на  него  животом  и
позвала Алису:
   - Помоги. Все тут заржавело, даже противно.
   Они принялись толкать шкаф вдвоем, но он не поддавался.  Наследница
запыхалась и отошла. Потом схватила со стола микроскоп и запустила  им
в шкаф.
   - Ты что! - закричала Алиса.
   Но было поздно - стеклянный шкаф разлетелся вдребезги, скелет  рыбы
рассыпался по полу, а то, что недавно было микроскопом, раскатилось по
каменному полу массой мелких деталей.
   - Ой! - закричал с перепугу Гермес. - Наводнение, обвал!
   Он  вскочил,  опрокинул  табуретку,  кинулся  было  бежать,   потом
сообразил, что случилось, и опечалился:
   - Что ж вы наделали! Как теперь опыты ставить?
   - Молчи, дурак! - огрызнулась наследница и со всего размаха ударила
ногой  по  стойке  шкафа.  У  того,  видно,  уже   не   осталось   сил
сопротивляться, и он упал, открыв проход. -  Вот  видишь,  -  сообщила
Афродита, - с ними надо строже! Они все распустились.
   - Кто? - спросила Алиса, входя за наследницей в открывшийся проход.
Там было темно,  и  бронзовый  фонарь  в  руке  наследницы  высвечивал
занавески и тряпки, свисавшие вокруг.
   - Все люди и все вещи, - сказала Афродита. - Когда я возьму власть,
то приведу все в порядок. Все меня будут бояться. А Госпожу Геру, если
не успеет помереть, казню.
   - А что здесь было раньше? - спросила Алиса.  Ей  надоело  слушать,
как тараторит глупая наследница.
   -  Театр,  -  сказала  Афродита.  -  Разве  не  видишь?  Мне   отец
рассказывал. Я отсюда платья и парики беру.
   В подводном мире было мало пыли. Только здесь, в  этом  проходе  ее
скопилось столько, что запершило в носу. И запах здесь  был  особый  -
запах пыльных тряпок.
   Проход кончился небольшим обрывчиком, Алиса увидела внизу несколько
рядов кресел. Наследница тяжело спрыгнула вниз и поспешила по  проходу
между  кресел.  Алиса  сообразила,  что  они  спустились  со  сцены  и
оказались в зрительном зале.
   - Сколько вас здесь? - спросила Алиса.
   - Много, - туманно ответила Афродита. - А раньше было больше.
   - Сколько?
   - Ты всех видела.
   Уууух-взззвиии!  Что-то  черное,  чернее  тьмы,  широкое,   плоское
метнулось над головой - закачались, зашуршали старые занавеси.
   Алиса присела от неожиданности.
   - Не бойся, - сказала наследница, - они не кусаются.
   - Кто это?
   - Летучие собаки.
   - Они тут живут?
   - А где же им жить? Ты их не бойся. Ты камеусов бойся.
   Наследница, пригнувшись, нырнула под низкую арку.
   И тут они оказались в ее детской.
   Когда-то там  была  театральная  уборная.  Вдоль  стены  шли  узкие
высокие зеркала в золоченых пышных рамах, перед каждым  был  столик  и
небольшое вертящееся кресло. Кроме того, в  комнате  стояло  несколько
пышных, правда, потертых и продавленных  диванов,  валялось  множество
ковров и звериных шкур. Но больше всего там было кукол.  Фарфоровые  и
тряпичные, целлулоидные и деревянные, в  длинных  платьях  и  коротких
распашонках, с белыми, желтыми, золотыми,  черными,  рыжими,  зелеными
волосами, а  то  и  вовсе  без  волос,  с  голубыми,  серыми,  черными
закрывающимися глазами и даже с пуговицами, пришитыми к розовому лицу.
Одни куклы были как  новенькие,  а  другие  истрепаны  настолько,  что
трудно угадать, какими они были раньше. Несколько самых больших  кукол
сидели в креслицах перед зеркалами, остальные занимали диваны,  лежали
на полу и под стульями. Самая  маленькая  куколка  сидела  на  подушке
широкой неприбранной кровати.
   - Тебе нравится? - спросила наследница, зажигая  светильники  перед
зеркалами. - Сейчас мы будем с тобой играть.
   Афродита  суетилась,  ей  очень  хотелось,  чтобы  гостье   у   нее
понравилось.
   - Ты у кого-нибудь видела столько кукол? - спросила она.
   - Нет, не видела.
   - Правильно. Потому что я  наследница  престола  великого  царства.
Сегодня я люблю вот эту... - Афродита схватила  с  дивана  деревянную,
грубо сделанную большую куклу в синем  коротком  платье.  Глаза  куклы
были нарисованы синей краской, а  розовая  краска  со  щек  почти  вся
облупилась. - Нравится?
   - Нравится, - согласилась Алиса.
   Надо признаться, что сцена  была  страшноватой.  Пожилая,  толстая,
лохматая женщина прыгала по комнате, хватала кукол, совала их под  нос
Алисе и требовала, чтобы гостья восхищалась.
   - Откуда у вас столько игрушек? - спросила Алиса.
   - Это все игрушки сверху, - сказала наследница. -  Когда  папа  был
молодой, он специально их  искал.  Больше  всего  собрал  с  утонувших
кораблей. Меня все так баловали, так любили, даже больше, чем  сейчас.
Когда я маленькая была, Посейдон устроил у себя  в  узле  связи  пункт
наблюдения.  Как  только  ловили  сигнал  SOS,  сразу  посылали   туда
субмарину. Корабль еще не успеет до дна спуститься, а дядя Посейдон  с
папой уже идут по каютам:  ищут,  ищут,  собирают  кукол,  чтобы  меня
порадовать...
   Афродита захохотала, но тут же закручинилась и добавила:
   - А когда субмарина сломалась, больше  кукол  не  стало...  Правда,
жаль? Ведь столько тонет детей, куклы им не нужны,  а  мне  ничего  не
достается.
   Алиса поежилась. Она  все  больше  убеждалась,  что  наследница  не
совсем нормальная. В бабушки годится, а всерьез думает,  что  осталась
девочкой.
   - А где ваша мама? - спросила Алиса.
   - Ее камеусы сожрали, - сказала  наследница,  -  но  давно,  я  еще
маленькая была. Только я тебе не скажу, сколько лет назад.
   - Почему?
   - Чтобы ты не догадалась, что  мне  пятьдесят  лет.  Или  сорок.  А
может, двадцать.
   Афродита отбросила куклу в сторону, та ударилась головой в  высокий
железный подсвечник без  свечей,  отлетела  к  погнутому,  ободранному
игрушечному паровозу и замерла.
   "Где сейчас Пашка? - подумала Алиса. - Столько времени прошло, а  я
так ничего и не узнала".
   - Возьми эту куклу, она больная, за ней надо ухаживать,  -  сказала
наследница и протянула Алисе лысую  куклу,  которая  долго  пробыла  в
воде. - Качай ее и утешай, а я сделаю нам с тобой постельку.
   - Зачем? - спросила Алиса. - Я не хочу спать.
   - Ты будешь теперь спать со мной, - сказала наследница. - Ты всегда
будешь спать со мной, или я тебя убью. Качай ребенка!
   Алиса принялась покачивать куклу.
   - Афродита, - попросила она, - расскажите мне про вас.
   - Нельзя. Чужим рассказывать про нас нельзя.
   - Закон не разрешает?
   - Еще чего не хватало! - закричала  наследница.  -  Знать  не  хочу
этого отвратительного закона!
   - Но Госпожа Гера главнее всех?
   - Ой, какая ты вредная девочка! - изумилась наследница. -  Ты  меня
все время обижаешь. Не буду с тобой дружить! Ты лишена  моей  милости.
Отдай куклу!
   Алиса протянула ей куклу.
   Наследница взяла куклу за ногу и  остановилась  посреди  комнаты  в
задумчивости.
   -  Очень  странно,  -  сказала  она.  -  Оказывается,  мне   нечего
рассказывать.
   - Расскажи, кто вы такие, откуда сюда попали...
   - Но я не знаю, откуда мы сюда попали. Мы здесь  всегда!  Это  наша
Атлантида. Она всегда была и всегда  будет.  Самая  великая  страна  в
мире. И я в ней самая главн