они  ни  были
огромные,  построены  крошечными  коралловыми   полипами.   Каждый   полип
сооружает себе известковую нору и в ней живет. А как умрет,  на  его  норе
другой строит свой домик, и так далее. То есть коралловые рифы состоят  из
миллиардов коралловых домов и коралловых скелетов. Только  кораллы  строят
свои рифы миллионами лет, а  люди  нашли  бактерию,  которая  трудится  по
принципу коралла, но растет и размножается очень  быстро.  Если  рассыпать
поры коралловой бактерии и полить их питательным раствором, начнется  рост
стены, шара, хижины, чего твоей душе угодно. И дом из кораллов растет в ту
сторону, куда его  направишь  арматурой.  И  со  временем  становится  все
крепче. Он ведь цельный - ему ни землетрясение не страшно,  ни  пожар,  ни
мороз. А главное - ему можно придавать какую угодно форму. С тех  пор  как
коралл появился в строительстве, все изменилось.  Теперь  архитектор  стал
настоящим художником. Мы строим дома,  как  художники  пишут  картины.  Не
понравился дом - его обливают растворителем, а  потом  пыль  выметают.  Но
признайся, ты все и без меня знаешь?
     - Знаю, да не все, -  сказал  Коля.  -  А  можно  мне  там,  наверху,
поработать?
     - Иди, почему же нет. Веня, возьми себе помощника!
     Коля вошел в недостроенный дом. Внутри почти все было готово.  Только
различные отверстия в стенах говорили о том, что потом  и  их  используют,
чтобы людям удобно было жить.
     Коля поднялся по лестнице на  второй  этаж,  а  потом  по  движущимся
пластиковым лесам на самый верх. Веня дал ему  пучок  прутьев,  и  бородач
Валечка крикнул снизу, командуя всеми тремя строителями:
     - Веня, гни прутья на себя!  Лева,  скорее,  ты  отстаешь!  Коля,  ты
забыл, что мы дом строим, а не клумбу!
     Когда кончили возводить третий  этаж,  Коля  сдал  оставшиеся  прутья
Вене, попрощался, и студенты сказали, что он им очень помог. Коле хотелось
взять с собой немножко коралловой пыли,  но  у  него  не  было  банки  для
питательного раствора, а без него затравка все равно что простой песок.
     - Иди в строители  после  школы,  -  сказал  Валечка.  -  Невероятный
простор для фантазии и полная свобода творчества.
     - Спасибо, - сказал Коля, - я подумаю.



        7. АВТОБУС НИКУДА НЕ ИДЕТ

     Было почти двенадцать, когда Коля дошел до памятника Гоголю.  Правда,
памятник был не тот, что раньше стоял на  этом  месте.  Памятник  в  конце
Гоголевского бульвара был старый, который раньше  стоял  на  другом  конце
площади. Отец говорил как-то Коле, что Арбатская  площадь  -  единственное
место в мире, где есть две статуи одному  и  тому  же  писателю:  одна  на
бульваре, другая у дома, где Гоголь жил. Видно, за сто лет они  поменялись
местами, решил Коля.
     Перед памятником была Арбатская площадь, только Коля ее бы никогда не
узнал. Даже вместо ресторана  "Прага"  -  колоссальный  параллелепипед  из
бетона, а не из коралла. Наверно, его построили  довольно  давно.  За  ним
виднелись верхушки небоскребов на проспекте Калинина. Это было знакомо.  А
справа из-за пальмовой рощи выглядывал пышный дом, весь в ракушках. Но  он
был не коралловый, просто старый, такая когда-то была мода, и построил его
себе прогрессивный богач Морозов еще до революции.
     Автобус Коля увидел сразу. Посреди площади, выложенной  разноцветными
плитками, было возвышение. Около него как раз стояли  три  автобуса.  Коля
догадался, что это автобусы, так  как  над  каждым  висел  ни  к  чему  не
прикрепленный шар с надписью: "Автобусъ1", "Автобусъ2", "Автобусъ3".
     Все три автобуса только что под®ехали. Из них выходили  пассажиры,  а
другие входили. Некоторые поднимались  из-под  земли,  наверно  из  метро,
другие подлетали на крыльях и  складывали  их,  подходя  к  двери,  третьи
вылезали из пузырей, и пустые пузыри сами отлетали  прочь,  уступая  место
новым.
     Коля испугался, что автобус уйдет,  и  припустил  через  площадь.  Он
привык бегать за автобусами и  трамваями,  потому  что  ненавидел  тратить
время, ждать на остановке.
     Он бежал и думал о том, что делать, если надо платить за билет, а  он
даже не знает, какие будут деньги. Одна надежда,  что  через  сто  лет  не
будут брать деньги за проезд в автобусах.
     Бежал он быстро, но так как здесь никто  через  площадь  напрямик  не
бегал, чуть не случилась катастрофа. Пузыри  и  другие  машины  тормозили,
взлетали вверх, увертывались. Одни - чтобы не налететь на Колю,  другие  -
чтобы не налететь на тех, кто не хотел налететь на Колю. Коля краем  глаза
увидел, что творится, и припустил  еще  скорее.  Неизвестно,  чем  бы  это
кончилось, если бы какой-то мужчина не снизился на крыльях к самой  земле,
не выхватил бы Колю из центра суматохи и не поднял в воздух.
     - Ты куда, сумасшедший ребенок? - спросил он  довольно  невежливо.  -
Зачем погибать таким молодым и губить окружающих?
     - Отпустите! - кричал Коля, который болтался в воздухе в двух  метрах
от мостовой. - Я спешу на автобус. Он же сейчас уйдет!
     Конечно, если бы у Коли было время, он придумал бы версию получше. Но
когда очень спешишь, приходится говорить правду.
     - А он еще шутит! - сказал возмущенно мужчина с крыльями.
     Но все-таки перенес Колю по  воздуху  на  возвышение  у  автобусов  и
отпустил. Коля чуть не упал, отшиб подошвы о землю.
     - Я же мог расшибиться! - сказал он мужчине, который висел в  воздухе
над ним, помахивая крыльями, похожими на стрекозиные.
     - Не думал, что на Земле такие нежные дети, - сказал мужчина.
     И только тут Коля разобрал, что мужчина одет в темно-синий облегающий
комбинезон, на груди у него вышит золотом Сатурн с кольцом, а на рукаве  -
четыре звезды.
     Наверно, это будущий милиционер, испугался Коля. Сейчас  он  спросит,
где Коля живет...
     Но мужчина оказался не милиционером.
     - Не сердитесь, космонавт, - раздался знакомый голос, и Коля  увидел,
что на краю мостовой стоит, держа одноколесный велосипед,  Колин  ровесник
старик Павел. - Я знаю  этого  мальчика.  Он  просто  немного  рассеянный,
потому что готовится к маскараду.
     - На него нельзя не сердиться, - сказал космонавт, -  потому  что  он
бежал, не думая  о  других.  А  это  уж  самое  последнее  дело.  Куда  ты
торопишься?
     - На космодром, - сказал Коля. - Космические путешествия - моя мечта.
     - Таким легкомысленным в космосе не место, - сказал космонавт.
     - Я исправлюсь, - пообещал Коля. - Приложу все усилия.
     - Он исправится, - поддержал Колю старик Павел.
     - Тогда и встретимся, - сказал космонавт.
     - Нет! - крикнул Коля. - Подождите минутку, не  улетайте!  Дайте  мне
свой автограф.
     Коля полез в карманы, но карманы  были  совершенно  пусты.  Только  в
одном - две копейки, а в другом - ластик.
     - Не ищи, - засмеялся космонавт. - Держи на память.
     Он снял с рукава золотую звездочку, кинул ее Коле и взмыл в воздух.
     - Спасибо! - крикнул Коля вслед.
     - Знаешь, - сказал старик  Павел,  -  я  тебе  завидую:  сам  капитан
Дальнего космоса, капитан "Пегаса" Полосков, подарил тебе звезду. А знаешь
ли ты, что это за звезда?
     - Нет, - сказал Коля.
     - Каждая звезда означает звездную экспедицию. Когда я был  мальчиком,
я об этом и мечтать не мог.
     - В наши времена тоже были космонавты.
     - Но не было звездных экспедиций.
     - Мы этим делом займемся, - сказал Коля и прикрепил звездочку себе на
рукав.
     Старик Павел помахал Коле рукой, оттолкнулся ногой и закрутил  педали
своей неустойчивой машины.
     Коля думал, что автобус давно ушел, но, к счастью, он  еще  дожидался
его. Автобус был обтекаемый, сверкающий,  но  без  окон,  и  поэтому  Коля
понял, что он очень скоростной.
     Над входом была надпись: "Проспект Мира".
     Коля решил:  будь  что  будет,  и  вошел  внутрь  вслед  за  пожилой,
спортивного вида загорелой женщиной  в  желтом  хитоне,  как  у  греческих
богинь. Он предполагал повторять в точности ее движения, тогда не попадешь
впросак.
     Внутри автобуса было светло, но сесть некуда. Все  шли  вперед.  Коля
пристроился за женщиной и зашагал  за  ней  следом.  Они  прошли  половину
автобуса, и Коля увидел впереди занавеску.  А  над  ней  надпись:  "Выход.
Проспект Мира".  Женщина  вошла  в  занавеску  и  исчезла.  Коля  подождал
секунду, сделал то же самое и увидел, что женщина уже спускается в  другую
дверь, которая ведет наружу.
     Коля оказался на другой  площади,  перед  незнакомым  садом.  Женщина
ступила на эскалатор, который вел вниз. Из  двери  автобуса  выходили  уже
новые пассажиры. Коля ничего не понял, поэтому подошел к девушке  в  белом
комбинезоне с большой розой, вышитой на плече, и спросил:
     - Скажите, пожалуйста, это какая остановка?
     - Остановка?
     - Ну, как называется это место?
     - Проспект Мира. Разве ты не видишь?
     - Спасибо, - сказал Коля и все равно ничего не понял.
     Он вернулся к автобусу и  прочитал  надпись  над  дверью:  "Вход.  До
Арбатской площади".
     Что же получается? Значит, автобус никуда и не ездит? Ты  входишь  на
одной остановке и выходишь на другой? А кто же тебя везет?
     Тогда Коля подошел к соседнему автобусу. Над его задней  дверью  была
надпись: "Вход. До Новодевичьего монастыря".  Ага,  вот  теперь  проверить
нетрудно. Новодевичий монастырь  Коля  знает.  Он  уже  спокойно  вошел  в
автобус, прошел через салон, сквозь занавеску и вышел. Он стоял на  берегу
Москвы-реки,  а  совсем  рядом  поднимались  розовые  стены  Новодевичьего
монастыря, из-за них выглядывали купола собора и колокольня. Коля вернулся
на  проспект  Мира.  Что  ж,  удобный  городской  транспорт.  В   каком-то
фантастическом романе Коля читал про нуль-транспортировку. Там космический
корабль прыгает через пространство. Наверно, здесь то же самое. При случае
надо будет уточнить.



        8. ЧЕМПИОН ПО МОРОЖЕНОМУ

     Теперь следовало флипнуть до космодрома. Так сказал археолог Рррр.
     Коля никогда сам не флипал и не видел, чтобы флипали другие. Так  что
он стал в сторонке и решил наблюдать.
     Некоторые люди шли пешком, другие садились в  прозрачные  шары,  один
человек подошел к ряду столбиков и что-то с одного из них взял. Коля решил
взглянуть на эти столбики. Всегда интересно посмотреть, что где дают.
     Столбики были разных цветов. На белом было написано  "Мороженое",  на
желтом - "Лимонад", на зеленом - "Яблоки", на  синем  -  "Бутерброды",  на
коричневом - "Квас". А всего столбиков было штук тридцать, и Коля не  стал
исследовать их до конца, чтобы не подумали, что он  их  раньше  не  видел.
Мимо проходил  человек,  приложил  палец  к  клавише  поверх  столбика,  и
выскочил стакан с лимонадом. Человек выпил  лимонад,  стакан  поставил  на
место, и он провалился внутрь. Все ясно, сказал про себя Коля  и  пошел  к
белому столбику. Мороженое оказалось шоколадное, не очень сладкое, но есть
можно. Потом Коля отошел к желтому столбику и запил  мороженое  лимонадом.
Потом попробовал бутерброд. Бутерброд был с сыром  и  маслом.  Такое  дело
надо было запить. Запил Коля бутерброд квасом и тут  различил  надпись  на
оранжевом столбике: "Бананы". Пускай  будет  банан.  Коля  с®ел  банан,  а
шкурку положил на место, и она провалилась в  столбик.  Такая  жизнь  Коле
нравилась, и поэтому он вернулся к мороженому. Первый раз он нажимал самую
левую клавишу, теперь нажал следующую. Правильно. Мороженое было яблочное.
Оно елось куда медленнее, чем первое, и, чтобы передохнуть, Коля подошел к
стоянке, где люди садились в прозрачные пузыри,  поглядеть,  что  они  там
делают.
     Когда человек подходил к  пузырю,  открывался  круглый  люк.  Человек
садился в кресло, люк затягивался прозрачной пленкой, и  пассажир  нажимал
на одну из кнопок. И сразу пузырь чуть-чуть  приподнимался  над  землей  и
улетал.
     Удивительно было  и  другое:  стоило  пузырю  с  пассажиром  покинуть
стоянку, как на его место подлетал пустой пузырь и опускался на землю.
     Коля подошел к пустому пузырю, но входить не стал, а заглянул внутрь,
не написано ли чего-нибудь на кнопках. Перед креслом  оказалась  наклонная
панель, утыканная несколькими рядами кнопок. Под каждой подпись -  правда,
мелкими буквами, снаружи не разобрать.
     Может, так здесь и флипают, решил Коля. Но, перед тем как отправиться
в путешествие, надо было узнать, какое мороженое дают, если нажать  третью
клавишу. Он вернулся к столбику и нажал. Получилось клубничное  мороженое,
очень вкусное; пожалуй, вкусней,  чем  яблочное.  Правда,  есть  его  было
нелегко,  и  пришлось  запить  его  еще  одним  стаканом  лимонада.   Коле
захотелось присесть и немного поспать - он вдруг понял,  что  устал.  Ведь
почти час на строительстве проработал, не считая других  дел  и  хождения.
Коля поехал бы дальше, но  на  столбике  оставалась  одна  неиспробованная
клавиша. А вдруг там какое-то особенное мороженое, которого в наши дни еще
не изобрели?
     С громадным трудом Коля доел клубничное мороженое. Не подумайте,  что
Коля был слабеньким. В обычных условиях он отлично мог бы с®есть и  десять
порций, но ведь он спешил, к тому же устал, наконец, все время  запивал  и
заедал мороженое другими продуктами.
     - Последнее, и все, - сказал он вслух, проглотил остаток  клубничного
и направился к столбику-автомату.
     Но только он протянул руку  к  четвертой  клавише,  как  из  столбика
раздался голос:
     - Одумайся! Ты собираешься с®есть четвертую порцию, а при температуре
воздуха только плюс пятнадцать градусов это может плохо сказаться на твоем
юном здоровье.
     - Вот те раз! - ответил Коля столбику, ничуть не  удивившись,  потому
что он уже устал удивляться. Наверное, в столбике был электронный глаз.  -
Я бы мог десять порций с®есть. Даже в мороз.
     Сказав так,  Коля  нажал  на  четвертую  клавишу,  но  мороженого  не
получил.
     - Вот это безобразие! - сказал Коля.
     - Что случилось? - спросил худой мужчина в длинных до колен, трусиках
фиолетового цвета и в золотой накидке. - Кто тебя обидел?
     - Вот, - сказал Коля. - Отказывается мне мороженое давать.
     - Это унизительно, - согласился разноцветный мужчина. - А сколько  ты
с®ел уже порций?
     - Только три, - сказал Коля.
     - В мое время, - сказал  мужчина,  -  мы  переходили  от  автомата  к
автомату и брали не больше двух порций с каждого. Правда, с прошлого  года
по просьбе детской поликлиники все  автоматы  мороженого  соединены  между
собой общим запоминающим устройством. И каждый автомат знает,  сколько  ты
сегодня с®ел мороженого.
     - Что же  делать?  -  спросил  Коля.  -  Неужели  мы  унизимся  перед
автоматом?
     - Ни в коем случае, - сказал худой мужчина.  -  Я,  как  председатель
районной  лиги  возвращения  к  естественной  жизни,  полностью  на  твоей
стороне.
     С этими словами мужчина  подошел  к  автомату  и  нажал  на  клавишу.
Выскочило шоколадное мороженое.
     - Эх, - сказал Коля, - я сегодня его уже ел!
     - А какое тебе  нужно?  -  спросил  худой  мужчина,  протягивая  Коле
шоколадное.
     - Я еще не нажимал самую правую клавишу.
     Худой мужчина нажал правую клавишу и передал стаканчик Коле.
     - А какое мне самому взять? - спросил он.
     - Рекомендую шоколадное, - сказал Коля.
     - Не выношу шоколадное, - сказал мужчина и нажал себе яблочное.
     Коля подумал, что шоколадного ему совсем не хочется, но  нельзя  было
показаться слабаком перед чужим человеком.
     Они стояли посреди площади, светило солнце, они ели  мороженое.  Коля
начал с шоколадного, потому что боялся, что на закуску ему его не одолеть.
Мороженое было уже невкусным. Мужчине хорошо - он-то только первое ест.
     - Ты принципиально ходишь в старинной одежде? - спросил он Колю.
     - Нет, для маскарада, - сказал Коля.
     - Жалко. Я думал, что мы с тобой союзники. Ты видишь, что я одет так,
как одевались пятьдесят лет назад?
     - Да.
     - И знаешь, почему?
     - Почему?
     - Потому что я считаю, что необходимо  ограничить  господство  машин.
Они лишают  нас  индивидуальности  и  воспитывают  из  молодого  поколения
хлюпиков, привыкших жить на всем готовеньком. Я почему тебе помог?  Потому
что в тебе есть качества настоящего мужчины. Теперешние мальчишки едят  не
больше двух порций мороженого зараз. Слушаются машину. А ты взбунтовался.
     Конечно, Коле приятно было слушать комплименты, но доесть  шоколадное
мороженое невозможно. У Коли была одна мечта - чтобы  борец  против  машин
отвернулся и можно было недоеденный стаканчик поставить на место. Но тот и
не думал уходить. Он смаковал свое мороженое и продолжал:
     - В славные древние времена начала  двадцать  первого  века  люди  не
флипали, не спали на гравитационных матрацах и возводили дома из  твердого
камня. Вы не представляете, какие у них были сильные мышцы! А в  двадцатом
веке? Богатыри! Все своими руками! Нет, поистине мир  клонится  к  упадку,
медленно, но верно. Скажи, нужна ли тебе, молодой человек, антигравитация?
Подарок с Альдебарана. Это же излишняя роскошь.
     - Не знаю, - сказал Коля. - Не разбираюсь я в этом. Но вообще-то  мне
нравится. Только вот дома  кривые.  Хотя  к  этому  можно  привыкнуть.  Мы
сегодня один дом построили, в принципе интересная работа.
     - Кривые! Вот истина, произнесенная ребенком!  Где  ты,  строгость  и
стройность линий прошлого? Где вы, простые и благородные  сборно-панельные
дома?
     - Электрон Степанович! - воскликнула девушка в  белом  комбинезоне  с
вышитой на груди розой, которую Коля уже видел в автобусе. - Я вас повсюду
ищу. А вы речь говорите!
     -  Что  случилось?  -  спросил  фиолетовый  с  золотом  Электрон.   -
Что-нибудь в виварии?
     -  Гравиэкран  полетел!   Спунсы   терпят   жуткие   перегрузки!   Вы
единственный человек, который может срочно починить инопланетную технику.
     - Спунсы! Это ужасно. Бегу. Следующий раз,  мальчик,  когда  захочешь
мороженого, беги прямо ко мне, в космозо, спроси мастера по новой  технике
Электрона Степановича, и мы с тобой всласть полакомимся.
     - Флипнем? - спросила девушка, указывая на пузыри.
     - Ты же знаешь, Генриетта, что я не  выношу  современной  техники,  -
сказал  Электрон  и  из  большой  сумки,  висевшей  через  плечо,   достал
прозрачный  пакет,  вытащил  из  него  сложенные  стрекозиные  крылья   и,
расправив, прикрепил к плечам. - Мы по  старинке,  -  сказал  он  Коле.  -
Медленнее, но надежнее. - И быстро взмыл в воздух.
     Тут Коля понял, что  шоколадное  мороженое  он  между  делом  одолел.
Остался последний стаканчик. Коля не был бы исследователем, если бы его не
попробовал. Он, правда, надеялся, что мороженое  окажется  невкусным.  Как
назло, мороженое было ананасно-мятное. От такого отказываться грех.
     Вот и получилось, что, когда Коля добрался до пузыря, чтобы  флипнуть
до космодрома, он чувствовал себя тяжелым,  как  удав,  который  проглотил
поросенка. Он опустился в  кресло  и,  с  трудом  держа  глаза  открытыми,
поглядел на пульт с кнопками. Все правильно. Под каждой написана улица или
место:  "Университет",  "Красная  площадь",  "Сокольники"  и  так   далее.
Некоторые надписи ничего Коле не говорили:  "Первый  Костул",  "Сад  Они",
"Сидоровский уровень". А вот  то,  что  нужно.  Даже  больше,  чем  нужно:
"Космодром-1",    "Космодром-2",    "Космодром-сортировочная"    и    даже
"Космодром-учебный". Попробуем "Космодром-1",  решил  Коля.  Он  нажал  на
кнопку, и его пузырь не хуже других приподнялся над землей, быстро  набрал
скорость и понесся над улицей в потоке таких же пузырей. Коля  понял,  что
движение подчиняется строгим правилам: пузыри друг дружке  не  мешали,  на
перекрестках те, что летели вдоль главной  улицы,  поднимались  повыше  и,
словно по невидимому мосту,  пролетали  над  теми,  что  подлетали  сбоку.
Некоторые из пузырей реяли высоко в небе, как детские воздушные шарики,  а
среди них  иногда  мелькали  стрекоз