оргаст с
Блетталоном на несколько секунд замерли, закрыв глаза (должно быть,
воспользовались заклинанием), и скомандовали отступление.
    Задержавшись у спуска, Форгаст швырнул вниз что-то блестящее и
упал наземь. Остальные попрятались за деревья, за кусты, просто легли
в траву. Взвилось ярко-зеленое пламя... и очистка закончилась.
    Когда Гевиар сорвал фильтры, свежий запах озона наполнял собой
все вокруг. Он стоял, обняв дерево и стараясь унять дрожь, а
остальные терпеливо ожидали его.

                               *  *  *

    Гевиар приветствовал Форгаста слабой улыбкой.
    Тот уселся за его столик и жестом подозвал официанта.
    - Все еще снятся кошмары? - спросил Чистильщик участливо. Гевиар
кивнул. У него до сих пор стояли перед глазами изуродованные, по всем
признакам давно мертвые тела, которые, тем не менее, двигались,
строили гримасы, стонали.
    Он не впускал к себе Эвлеру несколько дней, сказываясь больным.
Долю правды это, конечно, содержало. Увидев его бледное лицо и
горящие после бессонной ночи глаза, Эвлера запретила ему выходить на
работу и тот послушался. В тот же день Форгаст сам нашел его.
    - Если бы тебе не снились кошмары, - криво усмехнулся Форгаст, -
я бы сам тебя уволил. Нормальная реакция. Еще одна неприятная
особенность нашей работы: то, что могло бы повергнуть в ужас нашу
публику, мы маскируем и скрываем. Не одни мы, конечно. С нами вместе
работают и другие службы.
    Форгаст замолчал. Он смотрел на солнечный диск сквозь бокал с
вином и чуть заметно кивал головой. В конце концов, он поднялся.
    - Отдыхай, - он протянул ладонь для рукопожатия. - Захочешь уйти
- я не в претензии. Захочешь вернуться - в любой момент. Если будут
еще проблемы с нервами, могу посоветовать очень опытного врача.
    - Спасибо, - слабым голосом отозвался Гевиар, - я сам.
    Он подумывал бросить такую работу, но чем тогда заниматься?
Одиннадцать тысяч премии - это здорово, это более чем здорово, но все
же недостаточно для полностью обеспеченной жизни. Тем более, что
перспективы жениться приближались с каждым днем (для отца Эвлеры он
был спецагентом, и преуспевающим, чем в конце концов завоевал полное
того уважение) становились все реальнее.
    Еще пара операций, подумал он вяло, и уйду в отставку.
    Интересно, думал он в ту ночь, глядя на слабо колышащееся пламя
свечи, сколько операций на счету у самого Форгаста? Ведь богат,
наверное, как дракон!..
    В эту и последующие ночи кошмаров больше не было.

                               *  *  *

    Все приветствовали его, словно героя всего княжества, когда он
вновь появился у Форгаста четыре дня спустя.
    - Ничего не потерял, - вздохнул Блетталон, - никаких вызовов. У
нас тут, конечно, довольно тихо. Десять, максимум пятнадцать вызовов
в год. Вот на Западном архипелаге, я слыхал, тридцать лет назад было
по пять-шесть вызовов в неделю. Бойкое место. У нас тут попроще.
Север все же... а холод никому не по душе...
    Для немногословного ольта эта тирада, по-видимому, равнялась
месячной норме.
    - В следующий раз, - Форгаст протянул ему пару тяжелых очков, -
оденешь вот это. - У тебя очень богатое воображение. Это может
вызвать некоторые неудобства. И еще: ты, по-видимому, считал, что мы
уничтожили тех, кого еще можно было спасти - их каких-то особых
соображений. Признайся, думал?
    Гевиар кивнул, но кивок этот стоил ему большого количества
мужества.
    - И напрасно. Я никогда - по крайней мере, на операциях никогда -
не говорю лишнего. Кроме того, специалисты посерьезнее нас всегда
появляются первыми и спасают, кого еще удается спасти. Наше дело -
убирать мусор. Запомни это. Если будет что-то мерещиться, одевай
очки, одевай фильтры в нос и уши и не принимай все так близко к
сердцу.
    - Скажите, - спросил Гевиар после длинной паузы. - Кому все это
понадобилось? Силам Хаоса?
    Все трое его собеседников едва не упали на пол от смеха.
    - Сразу видно, откуда ты родом, - проговорил сквозь слезы Мондер.
- Нет никаких сил Хаоса. Все это сказки. Есть множество известных,
еще больше неизвестных, совсем немного никому не известных
противников разумных рас. Как правило, все они - дело наших
собственных рук. Рано или поздно кто-нибудь хочет отличиться и
придумывает очередной ужас на устрашение всему миру. Поскольку ничто
так не пугает, как суеверия, всегда придумываются легенды о силах
Тьмы, силах Хаоса, вечных и непобедимых Врагах... Забудь об этом.
Боги Хаоса так же ценят своих верующих, как и остальные боги и не
стали бы разрушать весь мир просто из прихоти.  Обычные люди гораздо
страшнее любого гневного божества...
    До следующего вызова было два с половиной месяца.

                               *  *  *

    Это случилось во время пятого вызова. Второй, третий и четвертый
раз прошли гораздо спокойнее для Гевиара, хотя мерзость они видели не
менее отвратительную. Новый барьер поднялся в его сознании, очищая
восприятие и не пропуская ничего, что могло бы затронуть жалость или
сочувствие. Несколько раз он хотел усомниться в искренности своего
руководителя, но всякий раз доводы разума были в пользу последнего.
    Они убирали грязь.
    Они вычищали заразу.
    Все по-своему снимали нервное напряжение. Ольт мог часами сидеть
за лютней и мурлыкать песенки, - репертуар его казался неисчерпаемым.
Мондер просаживал огромные суммы в увеселительных заведениях, а
Форгаст... читал. Как с удивлением выяснил Шевиар, тот читал романы
ужасов. Клин клином.
    Все шло приемлемо до пятого вызова...

                               *  *  *

    - Гевиар, поднимайся в зал с красными стенами и жди дальнейших
указаний, - голос Форгаста, отдававшийся эхом где-то в глубине
сознания, оторвал Гевиара от мрачных раздумий. Он осторожно
перешагнул тело неудачливого искателя сокровищ и двинулся к лестнице,
что находилась в дальнем конце зала.
    Впервые они чистили область, которую нельзя было просто выжечь.
Огонь, как заметил однажды Форгаст, уничтожает практически любой
носитель магического, теического или другого эффекта. Была бы
достаточная температура. Так что, если удалось найти все скрытые
места и доказать, что щелей, ведущих прямо в открытое пространство,
нет, то выжигание пространства дает практически абсолютную гарантию
очистки. Не абсолютную - но практически абсолютную. Как мрачно
добавил ольт, гарантия на три ближайших аватары.
    Если же чистить приходится большие пространства - как этот
участок подземного города - то здесь подход иной. Сначала выжигают
все, что удается найти. Затем долго изучают возможные пути
распространения заразы. Наконец, когда все исследования завершены,
вызывают особых специалистов и те запечатывают очаг. Печать держится
несколько столетий и медленно разлагает все вредоносное, что осталось
поблизости.
    - И много уже таких печатей? - спросил Гевиар.
    Форгаст только пожал плечами.
    ...Что-то слабо сверкнуло у самых ног. Наклонившись, Гевиар
заметил осколок драгоценного камня - множество граней, дымчатый
голубой цвет. Не более мизинца в длину. Что бы это могло быть? Он
поднес свой "индикатор" - двойной крест - к кристаллу и присмотрелся.
Индикатор молчал. Чисто. Он поднял обломок двумя пальцами и уложил в
кармашек для трофеев. Многие мелочи, найденные во время операций,
можно было оставлять себе. Если индикатор молчал.
    Что-то хрустнуло под ногами. Сломанная кость. Старая, раз
рассыпается от прикосновения. Слабые огоньки замелькали перед ним,
растекаясь по полу причудливыми линиями. Гевиар замер, как вкопанный.
А *это* чем бы могло быть?
    Он оглянулся и обомлел. Прямо под ним разбегались линии,
формирующие огромный симметричный символ, футов двадцати в
поперечнике. Обломок, привлекший его внимание, валялся почти что в
центре знака. Линии знака на глазах наливались свечением. Что делать,
Гевиар не знал. Знал одно. Не стоит суетиться.
    - Форгаст, я нашел какой-то знак, - шепнул он и голоса из
ожерелья замолчали. - Сложный, мне неизвестный. Стою сейчас в самом
центре. Что делать?
    - Не шевелиться, - последовал приказ. - Мы идем к тебе. Ничего не
предпринимай.
    Гевиар стоял, не шевелясь. Линии разгорелись до яркого свечения -
чуть ярче, чем пламя факела. Дальше этого дело не пошло. Сам Гевиар
тоже ничего не ощущал. Более того, все охранные приспособления
безмолствовали.
    Он ощутил что-то позади себя, но не органами чувств. Что-то
приближалось сзади. Не очень скрываясь - тень ползла по изломанному
трещинами полу, - слабая, но различимая.
    Опустить очки на глаза. Вставить тампоны в уши и фильтры в нос.
Прикоснуться к оправе очков, чтобы их активировать. Зажмуриться и
медленно открыть глаза.
    Все приобрело контраст и цвета - словно было озарено ярким
солнечным светом. Глаза его не были на это способны. Очки, диковинный
сплав магии и механики, полностью заменяли органы чувств. Глаза, уши
и прочее руководились разумом и были подвержены иллюзиям. Очки не
страдали от этого. Долго носить их не следовало - чтобы не теряли
остроту органы чувств, но против гипноза и вообще любого воздействия
на разум они помогали практически всегда.
    Теперь медленно обернуться. Одновременно извлекая серебряную цепь
и ампулу с "жидким огнем".
    Что-то бесформенное, собранное из пыли под ногами, весьма условно
похожее на человека, стояло вплотную к нему. Просто стояло. Не будь у
него очков, существо подсказало бы мозгу картину, которая повергла бы
его в полный ужас, в состояние, когда невозможно сопротивляться.
Невелик арсенал оружия у нежити - но вполне применим и безотказен.
Гевиар с усмешкой смотрел на терпеливо ожидающее подобие человека и
легонько хлестнул цепью. Со стоном пыль рухнула неровными грудами.
Тотчас же Гевиар увидел - краем глаза - множество других теней,
заплясавших на границе магического знака.
    - Я не один, Форгаст, - произнес он тихонько. - Осторожно.
    - Понял, Гевиар, спасибо, - голос Форгаста отдавался
металлическим звоном. - Когда скажу 'Огонь', зажмуришься.
    Гевиар послушно зажмурился, а когда открыл глаза вновь, вокруг
стояли остальные трое. Гевиар дал знак, что с ним все в порядке, и
осмотрелся.
    И ужаснулся. В очках было видно, как под контуром из синих линий
проступает другой, из желтых. Незавершенный, но явный. И третий
контур, из рубиновых линий, под желтым. И...
    - Мама родная, Печати! - ахнул Мондер. - О боги, сколько же их
здесь?
    - Гевиар, не шевелись и старайся не думать, - Форгаст был бледен.
Блетталон хмуро копался в своем рюкзаке и извлек, наконец, маленький
прозрачный шарик. Форгаст взял его, не глядя и неожиданно рявкнул. -
Экзорцистов ко мне! И чертежников! Срочно! Сорок три-пятнадцать,
шесть, зал с красными стенами! Я совершенно спокоен! Вы прозевали тут
Печать, и не одну!..

                               *  *  *

    - Пройдись по комнате, - сухо произнес голос из пространства.
    Гевиар, запертый в душной темной комнатке, уже третий час
подвергался процедуре очистки. В зале обнаружили аж восемнадцать
Печатей, поставленных одна на другую. Когда команда сонных экспертов
кончила ужасаться, их четверку с превеликими осторожностями отправили
в "баню" - где он пребывал до сих пор - и принялись исследовать.
    Гевиар ходил, отвечал на вопросы, приседал, прыгал, пил какую-то
гадость... все, что угодно, одним словом. К концу третьего часа он
был зол, как тысяча демонов.
    - Чисто, - наконец, сообщил голос. - Выпускайте его.
    Форгаст встретил его, такой же вз®ерошенный и злой. Долго смотрел
ему в глаза и спросил, наконец:
    - Что-нибудь еще там было?
    - Нет, - ответил Гевиар, и не соврал: он начисто забыл об
обломке.

                               *  *  *

    Домой он шел, насвистывая. Наконец-то удалось договориться с
отцом Эвлеры. Замок, он, конечно, не купит. Но на жизнь, достойную ее
положения, хватит с избытком. А там, глядишь, и можно будет покончить
с чистками. Все равно это лотерея. Повезет раз, повезет два...
    Полторы мили, отделявшие его жилище от дома Эвлеры пронеслись
незаметно. В ресторанчике напротив начиналась вечерняя жизнь. Фонари
на улицах светились мягким светом, и количество народу на улицах не
убавлялось. Одним расам живется лучше днем, другим - ночью...
    У самой двери его дома кто-то заскулил и ткнулся носом в ногу.
Гевиар наклонился - это была Чилька, собачка Эвлеры. Потерялась, что
ли? Он потрепал за ушами забавное толстенькое существо и отворил
дверь.
    - Заходи, Чиле, не стесняйся, - позвал он собаку. - Переночуешь,
а завтра я тебя к хозяйке отведу.
    Собака забежала внутрь и принялась, по своему обычаю, изучать
дом, стуча коготками по полу. Гевиар запер дверь и ощутил, насколько
он устал.
    Найти собаке что-нибудь поесть, устроить ей место для сна - и на
боковую. Утомительный день.
    Насвистывая, он прошел в дальний коридор, где находились кладовые
и кухня. Экономка уже ушла; ужин ждал его на столе.
    Он взялся за ручку кладовки, когда что-то насторожило его.
    Что? Тишина.
    Коготки не скребли по полу. Ну это понятно. Завалилась на кресло,
по своему обыкновению, немытыми лапами. Ну погоди, негодная...
    Он открыл дверь кладовки и замер.
    Внутри что-то колыхалось и чавкало, источая чудовищный смрад. Ему
померещилось огромное желеобразное тело, шевелящаяся слизь, множество
жадных щупалец.
    Пинком закрыл дверь и опустил щеколду. Боги, надо же. Так, собаку
в охапку - и на улицу, вызывать помощь.
    - Чиле!.. Ко мне!.. - выбежал в коридор, в руках - кочерга.
Первое, что попалось под руку.
    Низкое рычание раздалось с другого конца коридора.
    Гевиар осторожно шагнул вперед, приготовившись на всякий случай
ударить.
    - Чиле?..
    Рычание ближе. Небеса, словно это волкодав, а не крохотная собака
карманного размера. Надо было зажечь свет, подумал он с неприязнью.
Теперь придется подойти вплотную к чему-то рычащему, чтобы осветить
весь коридор. Пока же лишь рассеянный свет с улицы, что отражался от
стены за его спиной, был единственным освещением. Надо же так
вляпаться... Совсем собака от страха ошалела.
    Он сделал шаг вперед и увидел ее.
    Собака была покрыта такой же шевелящейся слизью, которая
померещилась ему в кладовке. Глаза ей светились красным, набирая
яркость. Куски плоти отваливались от нее и шлепались на пол, оставляя
светящуюся дорожку.
    Тошнота подкатила к горлу. Гевиар нарисовал в воздухе знак,
отгоняющий нежить и чудище прыгнуло, оставляя за собой кометный хвост
из слизи.
    Кочерга рассекла ее, словно горячий нож масло. Тут же Гевиара
вывернуло наизнанку. Едва он совладал с тошнотой, как шаркающие,
неровные шаги донеслись из его спальни.
    Он затравленно озирался. Что-то копошилось и скрипело в
непроглядном мраке у двери на улицу. Открыв дверь в прыжке, Гевиар
вкатился в кабинет. Там, хвала всем богам, все было спокойно. А за
окном жизнь шла своим чередом. Шли прохожие, проезжали экипажи.
Откуда-то доносились песни, смех, голоса. А в двух шагах от всего
этого стоял человек, которого в ближайшие несколько минут ждало нечто
ужасное.
    В кармане что-то нагрелось и начало жечь сквозь ткань.
    Гевиар, не спуская глаз с непроницаемого черного дверного проема,
вынул из кармана что-то продолговатое, небесно-синее.
    Обломок! Как же я про него забыл? Мрак постепенно вползал в
комнату. Выпрыгнуть наружу? Звать на помощь? Ну да, чтобы все то, что
потревожил этот проклятый кристалл, вырвалось на свободу и напало на
всех тех, кто, смеясь, проходил мимо...
    Гевиар лихорадочно вспоминал все, что знал, проклиная себя за то,
что отказался взять комплект спецодежды домой. Побоялся грабителей. А
теперь вот...
    Он схватил со стола перочинный нож и, морщась от боли, провел
лезвием по пальцу. Кровью нарисовал у входа в комнату знак. Мрак
отпрянул, грозный рев донесся из его глубины.
    Схватив перо, Гевиар написал несколько слов крупными, четкими
буквами, засунул лист бумаги в ботинок и швырнул чернильницу в окно.
Прохожие недоуменно остановились, глядя на черный провал окна.
Швырнул туда же ботинок и окровавленный нож. Опустил железные
портьеры.
    Теперь все зависело от удачи. Гевиар поставил перед собой
зеркало, стараясь не слышать доносившиеся из-за спины звуки. Зажег
две свечи, поставил их по обе стороны от себя. Уставился в свое
белое, безумное лицо.
    Если не отвлекаться, отбросить все мысли и желания, уйти в себя,
то многие враждебные человеку силы не в состоянии обнаружить свою
жертву. Гевиар смотрел в зеркало, где за проемом двери отражалась
пустая и чистая стена коридора и повторял простую формулу медитации.
    Гул сердца скоро вытеснил обеспокоенный гул на улице и зловещий
шорох в доме.
    Удары сердца отдавались медным набатом и тянулись все медленнее и
медленнее.

                               *  *  *

    Вспыхнул свет и зеленые лица - лица чудовищ - склонились над ним.
    Что-то острое и холодное упиралось в горло. Тяжкий рокот сотрясал
комнату, и рты чудищ карикатурно искривлялись, словно у рыб,
выброшенных на берег.
    Он поднял невероятно тяжелую правую руку и еще несколько лезвий
уперлось в него. Ощущая во рту привкус крови, Гевиар протянул
кристалл, испачканный в его крови.
    Все вокруг поплыло. Лица сместились, черты сдвинулись и стали
знакомы. Трое его коллег стояли вокруг. Множество незнакомого народу
виднелось за ними. Пахло гарью и чем-то тошнотворным.
    Форгаст поднес индикатор к кристаллу и все пять огоньков креста
тревожно замигали.
    Потом было две фразы.
    - Он нас узнал. В больницу его, быстро.
    И вторая.
    - Найдите мне того, кто проверял его. Голову оторву.

                               *  *  *

    Две веточки бессмертника стояли в изящном хрустальном бокале
перед его глазами.
    Что-то шелестело над головой.
    Когда зрение вернулось, Гевиар увидел мохнатую ночную бабочку,
что билась о стекло. Он был в крохотной больничной палате, с идеально
белыми стенами и высоким потолком. Матовое стекло в двери было почти
непроницаемым.
    Голова слегка болела, но в целом он чувствовал себя превосходно.
    Отбросив одеяло, он попытался сесть и тотчас же рухнул назад.
Дверь открылась и двое врачей - один Человек, другой - какая-то
высокая рептилия, вошли в его комнату.
    - Не двигайтесь, - произнесла рептилия, забавно растягивая
шипящие. Массивный знак, висевший у нее на шее, качнулся и солнечные
зайчики, отраженные его гранями, впились в глаза Гевиара. Тот
зажмурился.
    - Кто вы? - спросил человек, усаживаясь перед кроввтью и
пододвигая другой стул рептилии.
    - Гевиар Линорн, район Мостов, вторая улица четыре...
    Врачи переглянулись.
    - Кроме кристалла, не подбирали ли вы чего-нибудь еще? -
требовательно спросила рептилия, наклоняясь ближе. - Вы подверглись
огромной опасности, но, возможно, все еще не избежали ее.
Вспоминайте, Гевиар.
    Он начал вспоминать.
    Так прошло несколько часов. Человек несколько раз пытался
закончить беседу, но отделаться от настойчивой рептилии было труднее.
В конце концов они ушли.
    Тут же пришли Форгаст, Бретталон и Мондер. Ольт выглядел
безучастным - только в глазах скрывалась улыбка. Остальные двое
широко улыбались.
    - Мы ненадолго, - сказал Форгаст, присаживаясь. - Тебе полагается
премия от местного правителя и всеобщая благодарность. Если бы ты не
наступил на то скопление заразы, то в ближайшем будущем нам всем было
бы не до смеха. Так что гордись, ты спас несколько тысяч человек.
    Гевиар попытался улыбнуться и это ему почти удалось.
    - Твой дом пришлось... э-э-э... обеззаразить, - сказал Форгаст
извиняющимся тоном. - Не переживай, князь все это компенсирует. Он
уже намерен начать расследование этого небольшого безобразия и...
Кого ты там увидел?
    - Эвлера, - негромко произнес Гевиар и попытался сесть. Девушка
шла по дорожке ко входу, но его заметить, видимо, не могла. Он
поднял руку и помахал ей...
    Послышался как